– Знаешь, у женщины есть место, притронувшись
к которому можно свести ее с ума.
– Какое?
– Душа.
Рыжая масса с плавающими в ней длинными волокнами шлепнулась на тарелку. Неджи недовольно скривился – тыквенная каша, ее давали уже пятый раз за месяц. Как же сильно ему не хватало поке Тен-тен (Его она делала просто потрясающе, правда, только тогда, когда сама того хотела) или возможности готовить самостоятельно. Усевшись за стол, Неджи пихнул свою порцию к довольному Хигашики. Сосед радостно хмыкнул и принялся за подаренную добавку. – Зря не жрешь, – заметил Ёсино. – Тыква ничё такая, даже не совсем тухлая. – Можешь считать, что у меня аллергия, – буркнул Неджи, пережевывая черствый хлеб. Как бы он не хотел, но перебороть неприязнь к тыкве не смог. Хорошо, что давали ее не каждый день. Впрочем, тошнотворный запах и вкус тюремной еды занимал мысли Неджи в последнюю очередь. Больше всего волновало до сих пор не выполненное задание. За проведенный в Хозукиджо месяц человек с фиолетовой чакрой так и не нашелся – у всех заключенных она была обычного голубого цвета. Единственное, что удалось обнаружить – у некоторых количество чакры время от времени уменьшалось, будто ее кто-то высасывает, и происходило это с теми, кто регулярно наведывался в кабинет главного надзирателя, Маю Ринха. Естественно, Неджи сообщил об этом в последнем отчете Шикамару, но получил лишь указание быть осторожным (будто он сам об этом не догадался). – Эх, ща бы бабу, и ваще ништяк, – Хигашики слизнул с губ остатки каши. – Чёс придержи, – прикрикнул на него Ёсино. – До баб никто не допустит, а при мне даже не думай. Неджи будто обухом по голове ударили, идея пришла к нему после невзначай брошенных слов. Он ведь не проверял женскую часть тюрьмы, а искомый человек может быть любого пола. Осталось только придумать, как попасть на женскую половину и не попасться охранникам: Неджи уже знал расписание патрулей на мужской территории, но у женщин оно могло быть – и скорее всего, было – другим. Еще нужна была карта, чтобы не напрягать глаза лишний раз. Об этом Неджи размышлял всю дорогу от общей столовой до камеры. – Может, биться будем? – предложил дед Исаму, как только дверь закрылась. – Вакай, я тя еще не проверял. Тя как, стиры любят? Неджи не сразу среагировал на фальшивое имя, но, заинтересовавшись, повернулся к деду. – Не лезь к новенькому, – Ёсино пихнул бардыма в бок. – Его еще никто не обыграл, а требования у него – легче сдохнуть, чем сделать, – обратился он к Неджи. – Может, я буду первым? – ухмыльнулся Хьюга. В голове уже рисовался план, как получить карту тюрьмы. Жульничество в игре должно было сыграть в нем не последнюю роль. – Вот это – дело! – Исаму довольно потер руки и принялся мешать карты. – Ну все, – крякнул здоровяк Кудо в углу, – считай у нас очередной жмур. Ты ж ему никогда не отдашь, – Кудо говорил редко – иногда мог целыми сутками молчать – но всегда по делу. – Эх, прощай вторая порция каши, – горестно вздохнул Хигашики. – Главное, не на деньги играй, – посоветовал Ёсино. – С желанием еще повезти может. Неджи знал, на что он будет играть, поэтому в советах не нуждался, однако все же был благодарен, что главный решил помочь. – Ну что, на желание? – дед Исаму раздал карты и раскрыл свой “веер”. Игра началась. Сказавшись неопытным, Неджи уступил право первого хода Исаму. Тот выкинул шестерку, а когда Неджи ее отбил, выложил еще, а потом еще и еще. В отбой полетели все четыре. Выложенные перед ним две восьмерки Исаму весело отбил и кинул карты помощнее. Хьюга старательно изображал задумчивость, будто никогда прежде не играл, и для прикрытия даже пару раз взял. Судя по наглому оскалу, дед уже собирался праздновать победу. «Рано, – мысленно усмехнулся Неджи, – магазин еще полон, да и я не взялся за тебя всерьез», он выложил самые большие карты, которые были на руках: все равно потом доберет крупнее. Бардым, всегда замешивающие карты в свою пользу, удивился и прикусил нижнюю губу – собирался жульничать. Но только он полез в рукав за спрятанной там мастью, как его опередили. – Положи карту из рукава в общую колоду, – благодаря хорошей памяти, высокой концентрации и отличному зрению Неджи удалось увидеть, когда и как Исаму собирался устроить трюк, и, конечно, предотвратить это. Все зрители одобрительно закивали – Исаму обладал ловкими пальцами и был мастер беспалевно жулить, поэтому то, что новичок сумел заметить махинацию деда, вызывало если не восхищение, то уважение точно. А вот быстро сложенную печать и вздувшиеся у глаз Неджи вены никто не заметил: уж слишком сильно сокамерники были увлечены игрой. Впрочем, свисающие у висков пряди тоже обеспечили маскировку. Исаму заскрипел зубами, но ничего не сказал и продолжил игру, будто его никто не ловил. Он кинул козырь, но это бы не помогло. Неджи уже вошел во вкус. Хьюга легко отбивал каждую атаку, пару раз заставил противника взять карты и наслаждался тем, как у Исаму от негодования пар валит из ушей. Дед был сильным игроком – если бы не бъякуган, Неджи бы ни за что не одолел его – но тем не менее игра завершилась не в его пользу. Так сладко было наблюдать отчаяние на лице Исаму, когда ему повесили два туза на погоны. – Ха-ха, да в нашем клоповнике новый бардым! – усмехнулся Хигашики, закинув руку на плечо Неджи. – Может, и на место главного попрешь? – Только попробуй, быстро в жмурика сыграешь, – с агрессией и ухмылкой заметил Ёсино. – Не собираюсь, – Неджи скинул с себя руку Хигашики. – Какое желание? – недовольно спросил дед Исаму. – Тока никаких убийств и погромов, – пригрозил пальцем главарь. – Мне нужна карта, – спокойно ответил Неджи. – Со всеми выходами, входами, поворотами и временем патруля. По всей крепости, – карта точно пригодится при дальнейшем побеге, поэтому Неджи не стал останавливаться только на женской половине. – Карта? – Исаму удивленно приоткрыл рот. Он, кажется, ожидал чего-то более жестокого. – Через неделю устроит? – Вполне, – Неджи пожал плечами: сроков ему никто не ставил, и он никуда не спешил.***
Ночь была слишком душной для октября. Даже высунув нос за решетку на окнах было сложно всласть надышаться, в коридорах же казалось, что воздух застыл, превратившись в липкую массу, такую же вязкую, как страдания всех заключенных Хозукиджо. Неджи ненавидел жару и ненавидел потеть – в нынешней ситуации это было довольно опасно: Хьюга не знал, насколько его грим устойчив к поту. На женской половине было даже хуже, чем на мужской – из-за сладко-приторного запаха дешевых духов, которые содержащиеся тут дамочки получали в посылках из дома. Неджи проникал на женскую половину крепости уже третью ночь подряд, обошел все коридоры и заглянул в каждую камеру. Ничего. Неджи сверился с картой – действительно, все. Нужного человека не нашлось и среди женщин. Многие уже бы опустили руки, но Неджи не привык отступать. Не зря Тен-тен назвала его «гением, который не сдается». Тен-тен… Мысль о ней заставила сердце биться чуточку чаще. «Интересно, как она там?», – подумал Неджи. Он очень надеялся, что Тен-тен не испытывает дискомфорта в его отсутствие, во всяком случае, сильного. Глупо было предполагать, что Хиаши не воспользуется случаем познакомится с избранницей племянника и по совместительству будущим членом клана, но хотелось верить, что глава не сильно придирался к Тен-тен. Насколько дядя бывает требовательным и строгим Неджи знал не понаслышке. «О чем я думаю, – усмехнулся про себя Хьюга, – Это же Тен-тен!». Такахаши по природе своей была неконфликтным человеком и стремилась (а главное, могла) найти общий язык почти со всеми. Не стоило сильно переживать. Услышав шаги, Неджи тут же спрятался за ближайшим поворотом и прилип спиной к стене. «Караул? В это время они должны были закончить», – раздосадовано подумал он: попасться в последний день не хотелось. – Эй, это женская территория, – раздался недовольный голос. – Ты что здесь… Не успела говорившая закончить фразу, как Неджи зажал ей рот рукой. Вторая рука молниеносно оказалась на шее. – Если из-за тебя меня обнаружат, ты – труп, – процедил он, прислушиваясь к удаляющимся шагам патруля. Женщина что-то промычала и подняла глаза. Долго вглядывалась в удерживавшего ее, а потом облизала чужую ладонь. – Что ты творишь, – зло прошипел Неджи, брезгливо вытирая чужие слюни об одежду. – Хьюга-дзин? – женщина слегка наклонила голову и удивленно вытянула губы. – Ты как-то изменился, хотя, так тоже неплохо. – Ты меня с кем-то путаешь, – буркнул Неджи. Он не сразу узнал ту женщину – одну из его давнишних похитителей – но обращение расставило все на свои места. Он все еще не мог вспомнить ее имя, и не мог понять, как она его узнала в гриме. – Может ты и изменил внешность, но твои руки я узнаю из тысячи, – томно прошептала женщина, облизав губы. – Их просто невозможно стереть из памяти. И как ты звал меня Ёнг… – она мечтательно прикрыла глаза и прикусила нижнюю губу. Потом тряхнула головой и продолжила ровным голосом. – Жаль, что это была лишь уловка. Что-то разнюхиваешь? – Тебя это не касается. Но если не хочешь неприятностей, советую молчать, – Неджи определенно не желал, чтобы Ёнг сказала кому-нибудь о нем. – Значит, я права, – Ёнг вцепилась в руку Неджи и не отпускала, сколько бы он не пытался от нее отделаться. – Да ладно тебе, поговори со мной. Я так долго не видела мужчину, – заканючила она. – Тем более, ты мне должен. – Я тебе должен? – от такого нахальства Неджи опешил. – Конечно, – заявила Ёнг. – Обманул и бросил девушку, которая, между прочим, тебе ничего плохого не делала, – она обиженно надула губы. – Тебе припомнить это “ничего плохого”? Дело было даже не в том, что Неджи был злопамятный (да, он был), но это было слишком нагло. Хорошая память все еще хранила ощущения от пыток. – Ладно-ладно, я переборщила. Но это Идате хотел, – Ёнг примирительно подняла руки, и Неджи, освободившись от ее хватки, быстро направился в противоположную от женщины сторону. – Ты же что-то вынюхиваешь, я могу быть полезна. Ее предложение заставило Неджи остановится. Для отчета бы не помешала хоть какая-нибудь информация, кроме того, что нужный человек так и не найден. Все же даже увядшие деревья оживляют гору. Неджи не хотел уходить с пустыми руками. – Что-нибудь странное на женской половине происходило? – Хм, – Ёнг задумчиво почесала затылок. – Ну, что начальница энергию сосет, это и так все знают. Кажется, в прошлом июне или июле она уходила из крепости. Это может быть полезно? – она уставилась на Неджи, ища его благосклонности – точно так же она когда-то смотрела на Идате. Кажется, эта женщина просто не может без мужского одобрения. – Вполне, – Неджи кивнул. Информация показалась ему интересной. Еще до начала миссии они с Шикамару выяснили, что Маю Ринха никогда не покидает Хозукиджо. Ее отлучка прошлым летом могла быть зацепкой, нет, она, определенно ей являлась. Хьюга точно подумает об этом. – Отлично, – воодушевленно улыбнулась Ёнг. – Значит, будем работать вместе. – Твое общество нужно мне, как фонарь в лунную ночь, – грубо возразил ей Неджи. Проводить время с этой женщиной он был не намерен и быстрым шагом направился прочь с женской половины крепости и от Ёнг, в частности. Больше ничего тут узнать он не сможет. Ёнг зло заскрипела зубами, не собираясь просто так прощать его пренебрежение. Она еще покажет этому самовлюбленному выскочке.***
Неджи лежал на койке и обдумывал полученную вчера информацию. «Прошлый июнь, прошлый июль… Что важного происходило прошлым летом?» – он пытался размышлять, но ни одно знаменательное для мира шиноби событие не приходило на ум. Память нещадно подталкивала неприятные воспоминания о собственном июне. Черная выжженная лесная земля, обугленные кости, запах горелого дерева. Думать об этом не хотелось. Неджи поджал губу и тряхнул головой: «О чем думаешь? Сосредоточься на миссии». – Заключенный номер пятьсот восемьдесят семь, – железная дверь отворилась, и в нее просунулась голова охранника, – Маю-сама требует тебя для разговора. «Интересный поворот. Зачем же я ей понадобился? Ёнг настучала?» – Неджи неторопливо поднялся с койки. Идти к главной надзирательнице Кровавой тюрьмы желания не было, но вряд ли это кого-то волновало. С другой стороны, не войдя в логово тигра, не достанешь тигрёнка. Неджи провели по коридорам до большой железной двери, огороженной еще и решеткой. Провели обыск – преотвратительнейшая процедура – и завели внутрь. Это был отдельный блок для руководства тюрьмы, и он сильно отличался от остальной части крепости. Ступать по начищенному до блеска дубовому паркету было в разы приятнее, чем по бетону. В зеленых обоях Неджи даже нашел что-то родное: они напомнили костюмы Ли и Гая. Его остановили у резной дубовой двери – видимо, это был кабинет Маю – снова обыскали, и впустили внутрь. Охрана дальше не пошла. Неджи ожидал увидеть начальницу сразу же, как войдет, но этого не случилось. Кабинет был пуст: только стол и книжные полки. И еще одна дверь, поменьше входной. Оттуда-то и раздался женский голос. – Пришел? – из другой комнаты вышла Маю. – Пришел, – ответила на свой же вопрос. В их первую встречу Маю Ринха произвела впечатление деловой женщины, женщины-шефа. На это повлиял не только приказной тон, но и строгий костюм с не менее строгой прической. Сейчас же она выглядела совсем иначе: длинный шелковый пеньюар щекотал обнаженные ступни, волнистые темно-русые волосы рассыпались по плечам, а в декольте можно было увидеть персиковые шарики ее грудей и какой-то знак между ними. Казалось, Маю только что развлекалась с любовником, а Неджи своим приходом помешал им. Впрочем, она сама его вызвала, а значит, Хьюга не виноват в испорченном веселье. Да и Маю разочарованной не выглядела. – Ты такой красивый, Отоко Вакай, – Маю подошла к Неджи, провела рукой по его щеке. – Или мне лучше называть тебя Хьюга-дзин? – она прикрыла рот ладонью и хихикнула, но также быстро прекратила, облизнув палец, в миг стала серьезней, – Что ты тут забыл и почему скрываешь истинный облик? Ты что-то разнюхиваешь? Маю отошла к столу, запрыгнула на него, и, закинув одну ногу на другую, пристально уставилась на Неджи. Вчера вечером предутренний патруль выловил заключенную Ёнг Пак вне камеры, а та поведала занимательную историю. Маю Ринха не могла бы называться начальницей, если бы не попыталась выяснить, зачем один из ее заключенных претворяется другим человеком. К сожалению, данных для расследования у нее было слишком мало – Пак не назвала имя, а всех Хьюг Конохи Маю не могла проверить. Оставался только разговор. – Прошу прощенья? – Неджи посмотрел на женщину. Маю уже знала, что он скрывается, но, очевидно, не знает, зачем. Удивление изображать тут не выгодно, но потянуть время, чтобы придумать правдоподобный ответ, надо. Маю могла знать только то, что сказала Ёнг (а то, что именно она сдала его, Неджи не сомневался), и он догадывался, что та могла сказать. – Ёнг Пак мне доложила о вашей вчерашней встрече, – серьезно проговорила Маю, не прекращая болтать ногой. – Сам расскажешь, или мне попросить Хосино с тобой побеседовать? – Верно, Отоко Вакай – не мое имя, – Неджи примерно представлял, что отвечать. Полуправда лучшее средство, чтобы уйти от подозрений. – А почему я здесь, написано в моем личном деле, – он не врал, только не договаривал: в личном деле каждого шиноби Конохи кратко описаны все миссии. – Покушение на жизнь Хокаге наказывается тюремным сроком. – Разве в твоем клане не глава определяет наказания? – Маю хмыкнула. – Я знаю, у вас суровые нравы: чуть что и смерть, – она провела пальцем по шее, в то же время жадно облизнув губы. – Даже слышала, что один из вас умер из-за того, что был точной копией нынешнего главы. Неджи скривил губы и сжал кулаки. Как Маю смела так непринужденно говорить об этом, тем более, не зная правды? Ярость незажившего сердца охватила его, но всего на секунду. Сейчас нельзя было поддаваться эмоциям. Сейчас нужен был холодный рассудок. Неджи прикусил внутреннюю часть щеки и постарался взять себя в руки. Судя по тому, что Маю, видимо, ничего не заметила, у него это получилось. – Верно, – он отвел взгляд: в глазах все еще плескалось негодование. – Если бы это касалось только клана, гнить мне в земле, – он постарался усмехнуться, чтобы выглядеть расслабленным. – Но мой поступок касался всей деревни, а значит, и судили меня по правилам деревни. – И ты решил подчиниться судьбе, спрятав лицо, – резюмировала Маю Неджи кивнул. – Ну, если ты скрываешь внешность, чтобы выглядеть симпатичнее, то можно, – Маю слезла со стола, подошла ближе и, хихикнув, слегка похлопала Неджи по щеке, задержав ладонь на минуту. – Но я уверена, это не главная причина. Ведь имя ты тоже сменил. – Верно, – Неджи кивнул. – Я скрываю лицо и имя, чтобы никто не узнал, что я из клана Хьюга, – это тоже можно было считать правдой. – Бъякуган слишком ценен, и мне бы не хотелось стать жертвой охоты на глаза. – Ты красивый, – Маю провела руками по шее Неджи, поласкала его плечи, – и мотив у тебя не самый преступный, – она повторила свои движения, только теперь погладила еще и руки, взяв запястья в плен своих пальцев. – Я прощу твой маскарад. Но что ты делал ночью на женской половине? Неджи понял, что она играет, и решил подыграть. Наклонившись к уху Маю, он прошептал: – А что может молодой привлекательный мужчина делать ночью среди женщин? Женская рука ударила его по щеке. Пощечина получилась сильной, но необъяснимой. – Не смей больше так делать, – зло прошипела Маю, скривившись. Она наконец отпустила Неджи, отошла к столу и отвернулась, будто обиделась. – За нарушение полагается карцер, проведешь там неделю, – строго проговорила она. Маю достала из ящика стола колокольчик и позвонила в него. В комнату зашли три охранника. – Звали, Маю-сама? – в один голос пробасили они. – Заприте его в карцере, – приказала она. – Ах да, Вакай, – голосом Маю выделила имя, – заглянешь ко мне через две недельки, – и подмигнула. Два охранника вытащили Неджи из кабинета, третий остался с Маю. – Последи за ним, ладно, – обратилась Маю к охраннику. – Чтобы не бедокурил. И приводи мне его раз в две недели, больно чакра у него вкусная, – и облизнулась.