– Почему ты меня не разбудил?
– Думаю, ты больше нуждалась во сне, а не в кино.
Хару шагала вперед, не зная куда она идет. Она просто шла и не могла остановиться. Вокруг был темный коридор, освещенный только парой свечей. Чувство неопределенности заполнило Хару целиком. Страшно ей не было, наоборот, она была уверена в каждом шаге. Хару остановилась и прислушалась к голосу, позвавшему ее из-за угла: ‒ Хару, иди ко мне, ‒ властно и безапелляционно; зов не терпел отлагательств. Хару вздрогнула. До этого она была уверена, что находится в коридоре одна, а теперь неожиданный голос разрушил ее одиночество, уже ставшее привычным. ‒ Не бойся, я не причиню тебе вреда, ‒ снова позвали ее. Хару завернула за угол и наткнулась на дверь из темного камня. Она не колебалась, когда потянулась к ручке и дернула ее. Дверь отворилась, явив взору Хару Тедеши. Он стоял к ней спиной, но повернулся, стоило только Хару пройти в комнату. Тедеши улыбнулся совершенно ненормальной, как умалишенный. Хару стало страшно от этой улыбки, больше напоминающей оскал волка. Она хотела что-то сказать мужу, но не смогла открыть рот. Тедеши протянул к ней руки, измазанные в густой крови. Он улыбался страшной улыбкой-оскалом, с пальцев стекали красные капли, звонко разбиваясь о пол комнаты. Хару сделала шаг назад, нога не нашла опоры ‒ Хару едва не полетела вниз. Тедеши, или тот, кто принял его облик, тянул к ней руки. Хару не могла отступить, поэтому позволила ему положить руки себе на грудь. Одежда тут же пропиталась кровью, та потекла вниз, на ступни. А потом Тедеши толкнул Хару в пропасть. Последнее, что она видела – темная фигура на фоне светящегося креста. ‒ А-а-а! ‒ Хару с громким криком села на постели. Тедеши мирно спал рядом. Перевернулся на другой бок – лицом к Хару – проворчал во сне что-то неразборчивое и успокоился. Хару выдохнула, встала с кровати и подошла к книжной полке, где среди записных книжек и книг с рецептами прятался сонник: нужно было обязательно понять, к почему ее посетил такой странный сон.***
Едва услышав стук, Тен-тен бросилась открывать. Ночью она почти не спала: Неджи так и не вернулся домой, на последнее СМС он тоже не ответил. Тен-тен не могла заснуть, не зная, что происходит: а то, что случилось что-то непредвиденное она догадывалась. Обрадованная своим предположением, она даже не подумала, что Неджи вряд ли будет стучаться в собственный дом, имея ключи. Разбуженный стуком из комнаты выглянул заспанный Нобу. Мальчик вчера отказывался ложиться в постель, пока не придет Неджи, и сейчас был сонный. ‒ Эи, ‒ то ли спросил, то ли обрадовался он и потер кулаками слипающиеся глаза. ‒ Сейчас, я устрою ему взбучку, и сядем завтракать, ‒ уверила ребенка Тен-тен и отворила одо, намереваясь устроить Неджи серьезный разговор за то, что ел придорожную траву. Вместо Неджи на пороге стояли два незнакомых Хьюга. Они были из главной ветви – на это точно указывал их чистый лоб и нежелание удостоить Тен-тен хотя бы приветственным кивком. Один отодвинул девушку в сторону, и оба прошли внутрь. Нобу, завидев незнакомцев, стремглав очутился подле приемной матери, схватив ее за ногу. Позади Хьюг из главной ветви был Ко – единственный из пришедших, кого Тен-тен знала, он то и объяснил этот визит. ‒ Тен-тен-сан, надеюсь, мы не сильно потревожим вас, ‒ слегка поклонился Ко. ‒ Хиаши-сама приказал навестить тебя. Тем временем два незнакомых Тен-тен Хьюги начали осматривать дом бъякуганом. ‒ Ко-сан, что происходит? ‒ Тен-тен озадачено посмотрела на него и встала ближе: мало ли, что эти незнакомые Хьюги решат делать дальше. Машинально она погладила притиснувшегося к ней Нобу по голове, хотя и сама бы не отказалась от успокаивающих поглаживаний. ‒ Вчера был убит бывший глава клана, ‒ пояснил Ко. Он заложил руки за спину и нервно раскачивался взад-вперед. ‒ К сожалению, глава подозревает Неджи-сана, ‒ в голосе на самом деле было сожаление. ‒ Что? Он не стал бы… ‒ Я знаю, что это не он, ‒ оборвал ее Ко. ‒ Но он был единственным, кто находился в комнате в тот момент. Хиаши-сама приказал провести расследование. Но боюсь, это вряд ли поможет. Ко опустил голову и сжал губы, как будто извинялся лично перед ней. Тен-тен закрыла глаза и три раза глубоко вдохнула: она не привыкла показывать отрицательные эмоции посторонним. Внутри все заледенело, душа ухнула вниз, а в горле встал ком. Тен-тен прокрутила в голове возможные варианты развития событий. Она знала только одно, что могла сделать прямо сейчас. Не дожидаясь, пока Хьюги закончат обыскивать дом, Тен-тен развернулась и направилась в сторону главного особняка. Нобу, отпустив ее, собрался бежать следом – лишь бы не оставаться среди незнакомых людей. ‒ Тен-тен-сан, постой, ‒ Ко схватил ее за руку, мешая идти. Возможно, он прочитал ее намерение по лицу, возможно, сам видел только один путь. ‒ Хиаши-сама не будет с тобой разговаривать, ты только усугубишь положение. ‒ Ко-сан, пожалуйста, ‒ голос Тен-тен дрогнул, она сжала кулаки и впилась пальцами в ладонь лишь бы не расплакаться. ‒ Я обещаю сделать все возможное, ‒ наверное, в первый раз за все их знакомство Ко посмотрел Тен-тен в глаза – в ее голове пробежала мысль о том, как сильно они похожи на глаза Неджи. ‒ Просто будь дома и жди. Своими разговорами ты ничем не поможешь Неджи-сану. Только ребенка напугаешь. Тен-тен сглотнула. Она не могла сказать ничего. У нее был одни вариант, и тот, по словам Ко, был бесполезен. Может, ей действительно не предпринимать ничего и сидеть дома с Нобу? Ей как минимум нужно было покормить сына. Как раз в это время из дома вышли другие Хьюги и сказали, что закончили. Они ушли, даже не посмотрев ни на Ко, ни на Тен-тен, будто их и не было, хотя Ко пришел с ними. Презрение к членам побочной ветви (и, видимо, всем, кто с ними связан) чувствовалось в каждом их движении. ‒ Все наладится, Тен-тен-сан, ‒ Ко кивнул ей и ушел следом за другими. ‒ Эи? ‒ Нобу посмотрел на Тен-тен, готовый расплакаться. Мальчику, несомненно, понимающему все, о чем говорили взрослые, было страшно и грустно. Тен-тен села на корточки и обняла ребенка. Так она могла хоть немного его успокоить и дать себе выразить эмоции. Могла ли Тен-тен доверять Ко? Должна ли была покорно сидеть и ждать? Должна ли была молчать об аресте Неджи, если дело касалось только клана Хьюга? Тен-тен не знала. Единственное, что знала – сейчас нужно было позавтракать.***
В подвале было сыро и сумрачно: единственная свеча не давала много света. Неджи сидел на полу, прислонившись спиной к стене. Глаза его были закрыты: он пытался поспать, но плохая звукоизоляция, позволяющая слышать каждый шаг наверху, и собственное волнение мешали. Мысленно Неджи вспоминал прошедшую ночь и пытался анализировать действия противника. Понять, кто это был, не получалось – уж слишком типичной была фигура, уж слишком стандартными движения. И одежда не пропускала взгляд бъякугана – где только взял такую? Неджи обреченно вздохнул: без каких-либо представлений о личности убийцы он не сможет доказать свою невиновность. Хотя, одна догадка у него была, но, Неджи был уверен, о том, что напавший был из клана, догадались и без него. «Ухо…» – последнее полу-слово умирающего звенело в ушах. Озэму хотел, чтобы Неджи ушел, точно знал, что последует. Иногда убежать значит победить, в его случае – выжить. Можно ли это считать заботой? Неджи тряхнул головой – этими мыслями точно не стоило забивать мозги. Прогнать ненужные образы помог скрип и шорох соломы. ‒ Неджи-сан, ‒ голос Ко приветственно раздался в темноте, вынуждая открыть глаза и окончательно отказаться от идеи о сне. ‒ Я не буду говорить, что утро доброе. ‒ Верно, ‒ кивнул Неджи. Вставать он не стал: не было ни нужды, ни желания. ‒ Прости, я принес неверную информацию, ‒ Ко поставил перед ним миску с рисом. Лицо в свете свечи было видно лишь наполовину. ‒ Ты сам говорил, что они не посвящают тебя во все планы. В любом случае, даже будь твоя информация верной, я бы оказался в комнате Озэму-сама. ‒ Но ты был неподготовлен, и теперь здесь. Я слышал, Хината-сама стояла перед главой на коленях, ‒ Ко был одним из немногих в клане Хьюга, кто даже после выхода Хинаты из клана продолжал называть ее госпожой. ‒ Без ее помощи мы бы сейчас не разговаривали, ‒ невесело хмыкнул Неджи. ‒ Боюсь, пока тебе придется действовать в одиночку и очень осторожно. Есть предположения, кто это может быть? ‒ Они не снимают маски даже на собраниях, ‒ Ко опустил голову. ‒ Прости. Неджи молча покачал головой, Ко сел рядом. После того разговора на свадьбе Хинаты они с Неджи случайно узнали, что в клане есть группа заговорщиков-революционеров. Чтобы разрушить их планы Ко внедрился их ряды, обязуясь передавать информацию Неджи. Тайный заговор против тайного заговора. Сейчас оба понимали, что действовать в одиночку было глупо: первый же ход против революционеров обернулся провалом. К сожалению, Ко не мог уйти из организации: по его словам, заговорщики не оставляли предателей в живых. ‒ Тен-тен-сан хотела говорить с Хиаши-сама, ‒ прервал молчание Ко. ‒ Спасибо, что отговорил, ‒ Неджи знал, что его любимая, когда ей надо, готова идти напролом, и даже не представлял, каким боком ее упрямство могло ему выйти. ‒ Она переживает. Твой сын тоже. ‒ Знаю, ‒ кивнул Неджи. ‒ Сколько у меня? Он догадывался, что Хиаши не захочет проводить расследование слишком долго – убийцу должны покарать до похорон Озэму: если его не найдут, на смерть отправят Неджи. ‒ Хиаши-сама дал на расследование неделю. Неджи стиснул зубы и поник. Он всегда жил с мыслью, что когда-нибудь умрет, причем не своей смертью и достаточно рано – по-другому невозможно, если живешь в деревне шиноби. Он уже дважды чуть не переступил черту, отделяющую живых от мертвых, не раз ощущал дыхание смерти на своем затылке. Но все же Неджи не ожидал смерти от клана еще и за то, к чему не причастен. Было до зубовного скрежета обидно. ‒ Ты точно не можешь ничего сказать про нападавшего? Какие-нибудь особые движения, черты? ‒ Ко спросил через минуту. ‒ Думаешь, я не выложил все, что знаю тем, кто был до тебя? ‒ фыркнул Неджи. Его уже приходили расспрашивать утром, и они не были так гуманны, как Ко. Как минимум одно сломанное ребро Неджи у себя нащупал. ‒ Я, в конце концов, не на курорте, чтобы гореть желанием остаться тут подольше. ‒ Понял, ‒ Ко поднялся, отряхнул штаны. ‒ Я постараюсь найти его как можно скорее. Неджи молча кивнул. Он надеялся, что Ко исполнит обещание.***
Алые лучит заходящего солнца освещали деревянный постамент, возведенный за одну ночь. Шепот заполнил сад. Люди знали, зачем их здесь собрали, людям было интересно, а Тен-тен пробирал холод. Губы слегка дрожали от осознания происходящего. Она не хотела тут находиться и в то же время понимала, что не имеет права и сил не быть в этом саду. Было страшно и горько, но она не могла выразить наполнявшую ее душевную боль: Неджи не одобрит. Оставалось только смотреть. Хиаши взошел на постамент, окруженный несколькими старейшинами. Его одеяние было великолепно-пафосным, как и положено в таких случаях. Выражало ли его лицо что-то, кроме разочарования – Тен-тен не знала, и не хотела знать. Взгляд карих глаз метнулся в сторону от постамента, от лицемерного пафоса главы клана Хьюга. Как раз в эту секунду через северный вход ввели осужденного. Неджи шел в сопровождении двух стражников. В белой как свежевыпавший снег синисодзоку он был прекрасен. Если бы Тен-тен не знала, что это значит, сказала бы, что эти одежды ему к лицу. Но она знала. Один из старейшин достал из рукава кимоно свиток и подал его главе. Тен-тен знала суть, а подробности ей не хотелось слышать. Неджи прослушал речь молча, безразлично и отстраненно глядя перед собой. Равнодушный взгляд не изменился даже после окончательного вердикта: «За прежние заслуги осужденному даруется честь совершить сэппуку». Слова больно резанули по ушам, Тен-тен была готова расплакаться. Она знала, что Неджи не убивал бывшего главу клана. Даже Хиаши знал это, но все равно решил осудить племянника ради благополучия клана. Тен-тен не ожидала от этого мужчины ничего другого, кроме жестокости, но не могла понять одного: как Неджи мог спокойно выносить тот факт, что его отдают в жертву этому чертову клану. Почему он был готов умереть ради спокойствия этой фамилии, так несправедливо обходившейся со своими детьми – Тен-тен не понимала и не хотела понимать. Она уже ничего не могла сделать, ей оставалось только смотреть. Неджи медленно поднялся на постамент. Молча качнул головой, отказываясь от последней воли. Молча сел на колени, молча снял верхнюю часть одежды, так же молча принял последнюю чарку саке. Два раза по два глотка. С белых глаз между тем спала пелена безразличия. Лихорадочный взгляд скользил по собравшейся толпе. Тен-тен знала: он ищет ее – поэтому сделала шаг вперед. Неджи заметил – глаза остановили свой бег, пристально смотря в одну точку – только тогда он и взял вакидзаси. Резким нырком клинок вошел в живот. Только ресницы дернулись, выдавая боль своего хозяина. Неджи не мог позволить себе потерять лицо ни вскриком, ни всхлипом, ни гримасой. Только бледные губы едва заметно шевелились, неслышно произнося: «Прости». Вакидзаси неспешно двигался от левого бока к правому. Багрово-красная кровь струилась по бледной коже, стекая на белоснежные одежды. Тен-тен любила сочетание красного и белого, но сейчас она его ненавидела. Это зрелище вызывало только боль и горечь. Тен-тен казалось, что она сейчас задохнется в немом крике и застилающих глаза слезах. Смотреть, как умирает любимый человек, было невыносимо, но отвернутся она не могла: что-то не давало отвести взгляд от чарующих белых глаз, жизнь из которых утекала с каждым мигом. У Тен-тен не было выбора. По ее собственным пальцам тоже текла кровь, вязкая, яркая и сильно пахнущая железом. Тен-тен чувствовала, как капли падают с ногтей на подол косимаки. Резкое движение кинжала вверх, и кайсяку одним движением отрубил голову, освобождая Неджи от мучений. Тело осталось неподвижно сидеть в той самой позе, а голова покатилась по постаменту. С громким звуком – будто кто-то нарочно ударил в гонг – она упала на землю. Лавируя между ног собравшихся, голова катилась прямиком к Тен-тен, и остановившись только рядом с ее босыми ступнями, глядя в глаза, попросила: – Тен-тен, помоги мне.***
Тен-тен проснулась от собственного крика. В одинокой кровати холодно. «Это был дурной сон, – пронеслась в голове мысль облегчения, – просто дурной сон». Мысль зародилась, осталось только принять ее. Такахаши пролежала в кровати столько, сколько требуется, чтобы сбросить с себя липкую паутину страха и заставить сердце снова стучать ровно. После девушка встала с постели и будто лунатик побрела на кухню. Перед глазами все еще стояли кроваво-красный закат и мертвые белесые глаза. Сегодня она уже не уснет. – Баку-сан, иди сюда, съешь мой страшный сон, – прошептала под нос Тен-тен, пытаясь отпугнуть кошмар, избавится даже от воспоминания о нем. По пути заглянула в детскую. Нобу мирно сопел в кровати, не потревоженный ночными криками. Это хорошо, ведь Тен-тен не знала, как объяснить ему свои кошмары, да и не хотела, если честно. Ком в горле вставал от одной только мысли об этом сне. На кухне девушка заварила чай. Мята и ромашка для успокоения, как учил Неджи. Теплая жидкость разлилась по телу, снимая напряжение после пережитого ужаса. «Как он там?» – заволновалось обеспокоенное подсознание, догадываясь об ответе. Сон мог стать правдой, если ничего не предпринять, и Тен-тен этого жутко боялась. Настолько, что не захотела оставаться одна и пробиралась в детскую. Там она села на кресло напротив Нобу и успокоилась окончательно. «Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста», – беззвучно прошептали губы, пока в голове рождался план.