Волчата

Оказавшись в личных комнатах директора, малыши шокировано замерли, а хлопок аппарации Горация и вовсе привел их в ступор. Они вновь зарычали, и в их поведении было больше страха, нежели агрессии. — Их нужно искупать, — предложил Слизнорт и потянулся к старшему. Тот, что старше, еще сильнее вцепился в брата, но с места не сдвинулся, Альбус вдруг подумал, что мальчики точно не так просты, какими хотят казаться. Гораций потрепал малыша по волосам: — Ну же, змейки, не бойтесь. — Скорее волчата, — вставил Дамблдор, — я думаю, ванна старост как никогда нам пригодится. Он хотел уже тащить мальчишек или придумывать какие-нибудь очищающие чары, но те на удивление послушно последовали за ним, а оказавшись в теплой мыльной воде и вовсе расслабились. Младший, зеленоглазый, плескался в брата водой, а потом вдруг потянул в рот пену. — Нет-нет! Пену есть нельзя. Н-е-л-ь-з-я, — пригрозил ему пальцем Слизнорт. Мальчик от его действия сжался и захныкал. — Оу, прости, — испугался он, — давай я…э, лучше вымою твои волосы? — Гораций налил в ладонь шампунь и потянулся к голове мальчика, но старший гневно зашипел и больно ударил профессора по руке. Затем он наклонился, собрал в ладошку вылившийся шампунь и принялся намыливать брата. Дамблдор же, в отличии от коллеги, был озабочен несколько иным. Кто эти мальчики? Кто этот мужчина в доме? Ситуация усугублялась тем, что дети не умели или отказывались говорить. Зацепка была лишь одна — парселтанг. Он опустил взгляд на мальчиков — тот, что повыше, заботливо сдул с носа младшего пену и поёжился — вода ведь совсем остыла. — Я думаю, с них хватит… — проговорил он, вытаскивая младшего из мыльной воды. Тот мигом покрылся гусиной кожей и укутался в предложенное полотенце. — Я отведу его в вашу комнату, Альбус. Погреться, — предложил Гораций и увел испуганного малыша из ванной старост. Чуть дверь за ними закрылась, второй мальчик без помощи выскочил из ванны и схватил директора за рукав. — Где… Гар-ри? — прорычал он, объемно перекатывая звук «р». Дамблдор удивленно вскинул брови. — Так вы говорите? Что ж вы нас дурачили? Мальчик убрал с лица прилипшую прядь и повторил: — Где Гар-ри? Второго малыша зовут Гарри. Это давало еще больше подсказок. Альбус наклонился к ребенку. — Как ваша фамилия? Почему вы жили там? Почему там был труп? Тот зарычал и сжал кулаки. Его лицо покраснело. — Гарри-ГАРРИ-ГАРРИ! — завизжал он, и стекло в окне взорвалось, не выдержав нахлынувшей волны чужой магии, осыпая осколками пол. Недолго думая, Альбус выхватил палочку и поставила щит на них обоих. Он схватил злящегося малыша за плечи и прошептал: — Сейчас я отведу тебя к Гарри, но взамен ты мне скажешь свое имя, фамилию и возраст. Ребенок смерил его недоверчивым взглядом, но ответил: — Том Гонт. Вос-семь, — шипящие звуки он удивительно свистел, — Гарри! Директор обратил внимание на то, что мальчик не просил, он приказывал. Но ничего иного не оставалось, тем более, что держать мальчиков вдали друг от друга не было смысла. Ему было даже чуть-чуть стыдно за то, как же легко он воспользовался ситуацией. Чуть они вошли в личные директорские комнаты, Том мигом, будто бы почуяв, бросился к брату, сидящему на диване и удивленно рассматривающего чашку теплого чая в руках, и крепко прижался к нему, скрещивая колени. Затем, чтобы удостовериться, что все в порядке, он взял лицо Гарри в руки и слегка потрепал его по щекам. Младший захихикал и быстро поднес чашку чая к губам Тома. Тот попробовал, кивнул и что-то зашептал. — Ну разве они не милашки? — неожиданно спросил Гораций, молча наблюдавший все это время. — Конечно, милашки… О, позволь тебя познакомить, это Том, — Альбус указал ладонью, — и Гарри Гонты. Профессор зельеварения удивленно охнул. — Как вы это узнали? Снова демонстрируете свою гениальность? — он смешливо крякнул. Мальчики на диване напряглись. — Том сам мне все рассказал, — медленно проговорил Альбус, внимательно следя за мальчиками. Те стали быстро о чем-то перешептываться, но когда стало понятно, что дальше так продолжаться не может, Том опустил голову и прошептал: — Зас-ставил, — он оправдывался. Перед братом. Гарри недовольно взглянул на Дамблдора и пересел, поджимая под себя ноги. Альбус присел перед ним на корточки. — Гарри, почему ты не говоришь? Не бойся, меня зовут Альбус Дамблдор, я директор Хогвартса. А это Гораций Слизнорт, профессор зельеварения. Мальчики посовещались, и наконец Гарри ответил: — Том не велел разговаривать с чужими, — младший разговаривал намного лучше своего брата. С громким хлопком в комнату аппарировал школьный домовик с подносом в руках. Братья, увидев эльфа, недовольно шикнули, но продолжали разглядывать его, словно диковинку. Мальчишки кинулись есть — ели они руками, жадно, неаккуратно, дико. Впрочем, Альбус просто не имел права сейчас ругать детей, в любом случае работники Министерства завтра их заберут. У Альбуса, видимо, как и Горация, появилась масса вопросов, но озвучить их разом они почему-то не осмелились, а сами мальчики не спешили посвящать их в собственную биографию. Поэтому, решив хоть немного дать мальчикам отдохнуть, Альбус присел на стул и принялся рассматривать детей. Сейчас они, умытые, сытые и разрумянившиеся, напоминали ангелов с католических фресок. Одинаковые кукольные, слегка вздернутые носики, на удивление правильные черты лица. В целом, если не присматриваться, мальчиков можно было принять за близнецов, если упустить небольшую разницу в росте. Существенно различались их глаза — у Тома они косили и напоминали темные озера, когда Гарри чуть подслеповато щурился, скрывая задорное сияние зеленых глаз. В остальном же мальчики были похожи, как две капли воды. Однако повадки их едва заметно разнились. Альбус был готов поспорить, что Гораций на этого внимания не обратил. Том на правах старшего брата будто бы контролировал Гарри, следил за всеми его действиями, самочувствием, и, приметив, что тот берет что-то новое с тарелки, сразу же кидался это пробовать. Том боялся, что их могут отравить. Нет, он боялся, что могут отравить Гарри. Когда мальчики закончили с трапезой, Том важно вытер ладошки о рубашку и, увидев, что брат тоже замарался в чем-то сладком, недолго думая, слизнул сладость с чужой щеки. Гораций поперхнулся. — Сколько вам лет? — вдруг спросил он. — С-семь, — деловито ответил Гарри, не отрываясь от чашки чая, — Том на одно лето с-старше. Лето. Они даже говорили как-то чудаковато. — А где ваша мама? — спросил Альбус, боясь снова нарваться на истерику. Том что-то шепнул Гарри, но тот, качнув головой, улыбнулся и поднял голову. — Умерла. Старший Гонт что-то шикнул, словно бы сердито порицая откровенность брата, но быстро успокоился, очутившись в его объятьях. — А папа? — на этот вопрос Гарри неопределенно пожал плечами, а Том напрягся. — Кто ваш папа? — не понял их поведение Гораций. Дамблдор хотел уже его предупредить, как Том низко зашипел: — Гряз-сь… — он быстро спрятал лицо в изгибе шеи брата. Больше Том не говорил. Он вжался в брата всем телом и, кажется, зажмурился. Альбус не выдержал: — Гарри, кто был в том кресле? Тот поерзал, но все же нехотя ответил: — Дядюшка Морфин. Он спал. Мы должны вернуться домой к его пробуждению. Том на его слова удивленно поднял голову и улыбнулся. Ему явно понравилось сказанное. — Боюсь, вы не можете, — как можно осторожнее начал втолковывать Гораций, — ваш дядюшка не спал. Волчата — как уже привык мысленно называть их Альбус — переглянулись, и директор вдруг осознал, что мальчики прекрасно знали о смерти Морфина, просто прикидывались. Врали. — Дело в том, что он умер… — тяжело и слишком драматично произнес Слизнорт, видимо, готовый уже кинуться успокаивать детей, но те и не думали начинать рыдать. — Нет. Он спит, — вынес вердикт Гарри и соскользнул с дивана, — ведите нас домой. По его глазам Альбус понял, что очередной истерики не миновать и поспешил его успокоить: — Завтра придет министерский работник и отведет вас, — Дамблдор ненавидел врать, но ведь недоговаривать и врать - совершенно разные понятия. Мальчики, удовлетворённые его ответом, кивнули и сонно прикрыли глаза. Альбус же не был так расслаблен. Насколько он помнил, в списках Хогвартса никакие Гонты не числились, но эта фамилия почему-то была ему смутно знакома. — Гораций, присмотрите за ними, мне нужно наведаться в библиотеку, — взмолился Альбус. — Конечно, директор Дамблдор, — улыбнулся Слизнорт ему вслед. Альбус внимательно рассматривал книжные полки, желая найти лишь одну-единственную книгу, которая могла бы ответить на все его вопросы. Наконец между «Сборником заклинаний для юных ведьм» и «Способами ухода за мандрагорой» он отыскал необходимый «Список всех семей магической Британии», который, благодаря хитроумным чарам, пополнялся самостоятельно. Альбус напряженно перелистал до нужной страницы и, найдя Гонтов, отыскал в содержании нужный отдел и уставился на родовое древо. В самом низу страницы красовались портреты Тома и Гарри, от которых шли линии вверх к Меропе и Тому Риддлам. Альбус нахмурился — почему же мальчики Гонты? После имени женщины стояла пометка — мертва. Это создало еще больше вопросов. Почему мальчики жили не с отцом, а с «дядюшкой» Морфином? Альбус проследил линии от Меропы и понятливо улыбнулся — Морфин и правда был ее братом. А проследив взглядом исток рода, Дамблдор вдруг ощутил дрожь. Во главе семьи стоял сам Салазар Слизерин. Вот он дурак! Насильно притащил мальчишек в Хогвартс, который при желании мог бы им принадлежать! Хотя, такое родство вполне объясняло все странности поведения и парселтанг. Оставалось уповать на то, что завтра министерский работник заберет их и отдаст в какую-нибудь магическую семью на воспитание, а в Хогвартс они вернутся только через три года и вряд ли будут что-то помнить. Но его мечты остались лишь мечтами. На утро никто из министерства не явился, Гораций зло хихикал, намекая на то, что нынче даже министерству плевать на сферу образования. И лишь к обеду Альбуса посетил Патронус. — Мистер Дамблдор, мы понимаем, что наша просьба прозвучит странно, но мы не подобрали ни одну из семей, что могла бы принять их. Ладно бы мальчики были совсем маленькими, но с такими взрослыми трудно будет поладить. Не могли бы вы взять их на воспитание? — взмолилась уже изрядно раздражающая его черепаха, и Альбус подумал, что судьбе, видно, очень не хочется, чтобы он жил спокойно.