Волчата

Когда Альбус пришел в себя, он понял, что находится все в той же лаборатории. Мужчина встал, отряхнулся, подмечая что на и стенах и полу не осталось ни следа от ночного преступления Гонтов. Солнечный луч быстро скользнул по стене. Видимо, пролежал тут Дамблдор немало. Голова гудела, а перед глазами мелькали темные пятна. Сам факт знания о том отвратительном преступлении отравлял разум Дамблдора. Несмотря насколько темными были Гонты, они оставались детьми. Детьми, жестоко убившими собственную однокурсницу. Альбус не мог понять, что же он упустил в их воспитании. Волшебник давал детям достаточно свободы, старался не лезть с нравоучениями, помогал с трудностями и никогда не порицал за их выбор. Образ погибшей девочки до сих пор стоял у Дамблдора перед глазами. Как он только мог это допустить? Мыслей было много, сказать честно, даже слишком много. Создавалось впечатление, что мозг просто не справлялся с потрясением. Что он скажет Хепзибе? Как посмотрит в глаза ученикам? Он даже и предположить не мог, что теперь делать с Гонтами. Отдать их на растерзание дементорам было слишком жестоко, да и, судя по ритуалу, бессмысленно. Слова Тома про вечную жизнь насторожили Альбуса. Он не слышал ничего такого, где говорилось о бессмертии. Кроме философского камня и укуса вампира, конечно. Альбус вышел из лаборатории и быстро огляделся. Коридор оказался пустым, в это время уже активно шли занятия. Дамблдор помнил, что у Гонтов как раз должны были начаться пары по зельеварению. Директор быстро сориентировался и завернул за угол. Перед глазами все еще плыло, но класс Слизнорта Альбус нашел легко, оттуда приятной волной тянулся аромат лимона и чего-то знакомого и свежего, чему невозможно было подобрать название. — Альб…кхм, директор Дамблдор, — оправился Слизнорт под довольными взглядами, — с чем пожаловали? Если это касается учебного плана, у нас все отлично. Вот, Амортенцию варим. Директор быстро окинул взглядом класс, отмечая отсутствие Волчат и кивнул. — Отлично. Профессор Слизнорт, вы не видели мальчиков? На лице Горация отразилось непонимание. — Нет. Мистер Малфой и мисс Блэк сказали мне, что вы позволили отсутствовать им из-за плохого самочувствия. Абраксас с Вальбургой испуганно переглянулись и нырнули под парту, взволнованно перешёптываясь. Альбус подумал, что поговорит с ними позже. В любом случае эти двое ни за что бы не выдали друзей. К их поиску пришлось подключить все портреты замка и даже домовиков, но казалось, что волчата просто исчезли из Хогвартса, не оставив ни следа. Даже Распределительная Шляпа могла лишь сочувственно кивать. Альбус пару раз даже подумывал опустить руки, но гриффиндорец он или где? Лишь поздно ночью ему удалось выйти на след Гонтов. Проходя мимо Выручай-комнаты, Альбус заметил, что комната закрыта, а с другого конца коридора раздается шум и шуршание мантий. — Да говорю же тебе, Бурга, я на кухню еле прошел. Там все барсуки на ушах стоят. Кейли свою ищут. Дамблдор скрылся за колонной и прислушался. Голос казался знакомым. — Заткнись, Орион, — сказал, наверное, Абраксас, Альбус не мог судить точно, — хоть ты-то не нервируй. — Меня больше интересует, что же случилось со Смит, — проговорила Вальбурга. Ребята наконец дошли до Выручай-комнаты. — О, я знаю, я знаю! Они её съе-ели, — смешливо протянул Орион, — Невестушка, а ты как думаешь? Слизеринка хмыкнула и молча дала кузену подзатыльник. — Я не знаю. Но Том и Гарри явно что-то учудили, — она притихла, — раз под мантией-невидимкой весь день бегают. Вы вообще видели шрам Тома? Он отказывается говорить, где его получил. Вальбурга поставила тяжелую на вид сумку на пол и принялась задумчиво переминаться с ноги на ногу. — Малфой, а ты ведь завидуешь, что это не ты с младшеньким Гонтом под мантией в обнимку бегаешь, а? — ехидно проговорил Блэк и толкнул Абраксаса локтем. Тот мгновенно ответил ему тем же. — О чем ты говоришь? — юноша гневно покраснел. — Смотрите, я, кажется, оскорбил принцессу. Или смутил? — Орион выглядел крайне довольным, — «Гарри, ах, Гарри, ох» — он захихикал. Абраксас молча выхватил палочку и приставил её к чужому горлу. — Повтори-ка. Блэк напрягся и попятился к стене. — Эй, я вообще-то еду притащил, мою смерть Гонты тебе не простят. — Еще как простят… На кончике палочки Малфоя зажегся алый огонек, но Вальбурга вовремя решила вмешаться. — Да хватит! Я никак сосредоточиться не могу, вы отвлекаете. Нам нельзя мелькать, иначе директор догадается нас допросить. Говорят, он подмешивает ученикам в чай Сыворотку Правды. Альбус с трудом удержался от смешка. Вот ведь глупость какая. Абраксас растерянно отпустил Ориона, а тот, словно только и ждал этого, ловко отскочил от однокурсника. — Думай о Гонтах, Бурга, думай о Гонтах, помни о смерти… — завыл он, но увидев, что дверь в Выручай-комнату открылась, отсалютовал в пустоту и бойко отчеканил, — Ну, всем пока. Орион увернулся от очередного подзатыльника и скрылся в темноте коридора. Бурга всмотрелась в пустое пространство перед собой, слепо потянулась рукой вперед и, будто схватив какую-то ткань, потянула на себя. Перед ней в тот же момент показался Том. — Привет. Мы вам перекусить принесли. — С-спасибо, — Гонт сделал шаг вперед и осмотрелся, — но в с-следующий раз не с-стас-скивай с меня мантию. Было очень трудно выпрос-сить её у Чарльза Поттера. — Гарри там? — встрял Абраксас, заслужив брезгливый взгляд Тома. — Да. Проходите. Малфой и Вальбурга проскользнули в комнату, а Том остался стоять в коридоре. Альбус почувствовал неладное. — Следис-шь? — Том сложил руки на груди. Дамблдор показался из-за колонны и нащупал в кармане палочку, благо, за день он сумел вернуть её. — Зачем вы убили девочку? Где её тело? За что? — директор просто не представлял, что ему сказать. Том усмехнулся. — Как много вопросов. С-сразу и не ответис-шь. Что тебе еще интересно? Может, какой она была на вкус? Поверь, прос-сто отвратительная плоть, прогнившая миазмой лицемерия и лжи, — увидев испуганное выражение лица опекуна, Том поспешил его утешить, — не переживайте, я попробовал совсем чуть-чуть. Любопытства ради. — Том, умоляю, расскажи мне, что это был за ритуал? Гонт театрально стряхнул пылинки с плеча. — А какая разница? Видел бы ты, как прекрасен Гарри, когда его руки измазаны в крови… Альбус понял, что ничего от него не добьется, поэтому он решил рискнуть. — Легилименс! *** Даже в самом первом воспоминании Тома на переднем плане был Гарри. Он с любопытством выглядывал на брата из люльки и улыбался. Убранство дома, в котором они сейчас находились, не отличалось богатством, но и не походило на то, что видел Альбус в их первую встречу. Он сделал вывод, что это дом Риддла. — Гар-ри, Гар-ри, — не прекращал звать Том, складывалось впечатление, что само звучание этого имени доставляет ему удовольствие. Сейчас он выглядел примерно на три года, хотя Альбус не особенно разбирался в детях подобного возраста. Младший потянулся к брату, отчего люлька накренилась, и Том испуганно вскрикнул. На шум из соседней комнаты показалась Меропа. Повязка обвивала её лоб и обрамляла лицо. Глаза, подведенные темными кругами от лишений и вечной усталости, излучали лихорадочный блеск, нарушавший их рисованное спокойствие. — Мальчики? — она поправила кроватку и вовремя подхватила Гарри, — пора кушать. Она подала Тому руку и повела в столовую. Альбус задумался, что было такого яркого в этом, казалось бы, обычном воспоминании. Он последовал за ними в столовую. Том Риддл был несомненно красив. Было ясно, в кого пошли мальчики. Он сидел за столом на месте хозяина дома и влюбленно не отрывал глаз от супруги. Его взгляд больше напоминал взгляд верного пса, чем просто влюбленного человека. Меропа усадила детей за стол и разлила по тарелкам суп. — Душа моя, может, тебе добавки? — обратилась она к мужу и, дождавшись одобрительного кивка, посмотрела на настенные часы. Затем прикусила губу, явно что-то высчитывая, и незаметно достала из кармана передника крохотный флакон. Поймав взгляд старшего сына, она подмигнула и приложила палец к губам, вылив все содержимое флакона мужу в суп, — Держи. Видимо, произошедшее сильно потрясло Тома, отчего тот встревоженно принялся вертеться на стуле, судорожно что-то объясняя Гарри на парселтанге. Услышав шипение, Меропа молча посмотрела на сыновей и покачала головой. — Умницы мои… На этом воспоминание оборвалось, и Альбуса перебросило в следующее. — Чертова ведьма! — кричал Риддл и тяжело замахнулся на женщину. Меропа взвизгнула и безвольно повалилась на пол, прикрываясь локтем. — Ты опоила меня! Сука! Мужчина принялся гневно колотить жену ногами, а Том тревожно выглядывал на них из-за скатерти, забившись под стол. — Мамочка! — из-за двери показался Гарри. Быстро поняв, что к чему, он ловко повис у отца на ноге и закричал, — Не надо, не трогай! Риддл с трудом отодрал от себя ребенка и швырнул в сторону, и, как и следовало ожидать, мальчик потерял сознание. — Выметайся. Забирай своих ублюдков и выметайся, — холодно пробормотал Риддл и вышел из комнаты. Меропа на полу молча зарыдала. Следующее воспоминание Тома затронуло Альбуса больше всего. Мальчики шли под палящим солнцем чуть поодаль от матери, крепко держась за руки. Детям можно было дать от силы года четыре, отчего становилось ясно, что далеко они так не пройдут. — Ма-ам, долго еще? — протянул Гарри, останавливаясь, чтобы сорвать пару цветков клевера. — Нет, совсем чуть-чуть, — поспешила успокоить его Меропа. Круги под её глазами стали еще темнее, можно было сказать, что в ней осталась лишь душа. Гарри протянул ей цветок, а затем вручил такой и Тому. — Ешь, он сладенький. Меропа незаметно вытерла слезы, и указала пальцем вдаль, где-то там едва виднелась кромка леса. — Вот, мы почти пришли. — Мы будем жить в лесу? — подал голос Том, — Как звери? Меропа покачала головой и поджала губы. — Будем. Там живет мой брат, ваш дядя Морфин. — Здорово! — взвизгнул Гарри, — А наш дедушка? Женщина разом помрачнела и зажмурилась, словно пытаясь скрыться от плохих воспоминаний. — Он умер, — Меропа вздохнула, — это значит, что он попал на небеса. Том задрал голову и недоверчиво посмотрел на облака. — А туда все попадают? — Конечно, мой маленький… Попав в следующее воспоминание, Альбус понял, что находится в Гонтовской лачуге. Все кругом было в пыли и грязи, дом выглядел так, словно в нем никто давно не жил. Однако первое впечатление пусть и бывает зачастую истинным, таковым не являлось. В доме кипела жизнь. — Притас-щила на мою голову ублюдков… — шипел Морфин. Он был таким же косоглазым и бледным. Альбус даже подумал, что генетика в случае мальчиков проявила свою истинную гениальность, — твое с-счастье, что отца нет. Где твой медальон? Меропа опустила взгляд и нервно потеребила подол застиранного платья, косясь на дремлющих (или делающих вид, что дремлющих) мальчиков. — Я его продала. Прости… — было видно, что женщина просто не знает, что сказать, — просто я не хотела, чтобы дети голодали. Морфин что-то пробурчал и наклонился к мальчикам. Он долго всматривался в их лица, и Том, видимо, действительно притворявшийся все это время, не выдержал и открыл глаза. Морфин что быстро шепнул ему на парселтанге, а получив ответ, довольно улыбнулся: — Нас-ша кодла… Как твое имя? Альбус догадался, что Морфин говорит на английском специально для Меропы, которая, судя по слегка напуганному выражению лица, змеиный язык не понимала. — Том. Том Риддл, — не моргнув и глазом, ответил мальчик. Он осторожно выпрямился, боясь побеспокоить брата. — Неверно, — рявкнул Морфин, отчего Меропа за его спиной вздрогнула, — Ты — Гонт. Том Гонт. Понял? Том кивнул. — Как зовут твоего брата? — поинтересовался мужчина, а Меропа вдруг сильно закашлялась, — Ты-то чего? — Его зовут Гар-ри… Гонт, — чуть помедлив, проговорил Том, — мама давно так кашляет. Морфин кивнул и повернулся к Меропе. — Ну ты и дура… Слышишь? Козодой поет. Чья-то смерть близится. — и это воспоминание закончилось. Альбуса перебросило на улицу. Он начинал смекать, что к чему. Морфин еле поднимал лопатой сырую черную землю, засыпая ею кривой гроб. Лицо мужчины не выражало никаких эмоций, он лишь слегка кривился, слыша всхлипывания детей. — Заткнитесь вы, оба. Она сама во всем виновата, — Морфин даже не взглянул на прижавшихся к друг другу мальчиков, — повелась с этим чертовым магглом и навлекла на себя проклятие…да, это оно, проклятие, — речь его стала сбивчивой, — нельзя портить такую чистую, такую ценную кровь…нельзя-нельзя. Гонты испуганно отшатнулись от дяди. Альбуса эта картина очень впечатлила, ведь в его времени мальчики не позволяли себе и даже взглядом показать свой страх. — Она должна была быть лишь со мной… — запричитал Морфин, безумно заламывая руки, — но она была глупа, да, очень глупа, за что и понесла наказание… Гарри вдруг неловко пнул ногой комок земли и спросил: — Дядюшка Морфин, а правда, что все попадают на небеса? Мама тоже там? Мужчина захихикал и запрокинул голову. — Твоя? Нет. Потому что дура. С этого момента все воспоминания Тома были странными и какими-то сюрреалистичными, словно бы смешанными с его фантазиями. В какой-то момент Альбус почувствовал странное присутствие в собственном мозгу, но оно быстро исчезло, уступая место благословенной прохладной темноте спокойствия. Видимо, психика Тома стала настолько железной и пуленепробиваемой, что варка и поедание еще живых змей стали для него рутиной. Альбус с тоской просматривал эти эпизоды памяти мальчика, проклиная сумасшествие Морфина. Для себя Дамблдор выцепил лишь то, что Том зачастую не позволял Гарри питаться тем же, чем он. Он тайком посылал брата в деревню, где того кормили радушные хозяйки, жалевшие сиротинку. Это было объяснимо, ведь даже сам факт убийства зверушек вызвал у младшего истерику, а затем ругань Морфина на «мягкотелых сопляков». — Том, я не хочу больше убивать змеек, — протянул Гарри брату на ухо. Сейчас они выглядели в точности так же, как в их первую встречу, — змейки приходят ко мне шептаться. — З-снаю. Я клянусь тебе, мы перестанем это делать, — пообещал Том и деловито ухмыльнулся, — я кое-чему научилс-ся. Только ты мне поможес-шь. Для восьми лет он действительно вел себя слишком взросло. Альбус заинтересованно замер. Что этот чертенок придумал? — Дядя Морфин! — позвал Том и что-то быстро шикнул брату, — Я поймал змею! Гарри быстро присел на диван (если это нечто из ткани, набивки и пружин можно было назвать диваном) и покорно сложил руки. — Вс-скипяти воду, — послышалось с улицы. Том быстро унесся на кухню, а Морфин вошел в дом и устало упал рядом с племянником на диван. — Видис-шь? Хоть один из вас нас-стоящим Гонтом растет, — Морфин повернулся к кухне спиной, а Гарри напрягся. Через некоторое время мужчина задремал, а Гарри брезгливо отодвинулся от дяди. Из кухни выглянул Том. Он самодовольно улыбнулся и указал пальцем чуть выше его собственной головы, там, в воздухе, послушно замерла огромная кастрюля полная еще кипящей воды. — Со змеями работает, значит, тут сгодится, — шепотом пояснил он брату. Альбус, кажется, понял, что ему предстоит увидеть. Кастрюля медленно скользнула по воздуху, очутившись прямо над Морфином, наклонилась, и мужчину тут же опалило кипящей водой. Он завизжал, забился в конвульсиях и замер, безвольно упав на спинку дивана. Том юркнул к нему и, прижавшись ухом к чужой груди, послушал пульс. — Его с-сердце больше не бьется. Альбус скривился. Уже тогда действия Волчат были неоправданно жестокими. Память Тома была действительно удивительной, мальчик с легкостью запоминал все, что считал нужным. Просмотрев воспоминания чуть дальше, Дамблдор вдруг понял, что в понимании Гонта, он был как минимум злодеем, выкравшим их из родного гнезда. Мужчина настороженно просматривал воспоминания об их совместной жизни. Теперь ему стало предельно ясно, что пес кинулся на Боргина не просто так, да и медальон попал к Гарри неслучайно. Оказалось, что буквально почти каждое действие братьев было тщательно спланированным, исключая внезапное посещение отца, конечно же. Время от времени Альбус закрывал глаза, чтобы не видеть особо деликатных моментов, правда, он по-прежнему мог слышать происходящее, что его не особенно радовало. Он видел то отчаянье и бесконечный ужас, когда Том увидел контуженного Гарри в Больничном Крыле. Теперь Дамблдор насторожился. В десятках, нет, сотнях воспоминаний он видел Тома в библиотеке, но ни разу в жизни Гонт не был столь сосредоточен и серьезен. Он что-то искал. На секунду мальчик-воспоминание замер над книгой, огляделся и, увидев, что никто поблизости не сможет остановить его, вырвал одну из страниц. Альбус тут же поспешил посмотреть, что же такое он нашел. Гонт быстро спрятал лист в карман так, что мужчина с трудом смог различить лишь одно слово. Крестраж. *** Дамблдор вынырнул из чужого разума и в тот же миг встретился с нахальным взглядом Гонта. — Том, вы это сделали ради крестража? — взмолился Альбус, — Скажи, ради этого вы убили Кейли? Мальчик косо улыбнулся и поправил на плечах мантию невидимку. — Возможно. Читал Платона? «А если так, то не подобает ли телу быстро разрушаться, а душе быть вовсе неразрушимой или почти неразрушимой?»* Так почему бы не сделать таким же тело? Для вечной души нужен вечный сосуд. Это было неправильно. Альбус подумал, что будь они магглами, слова мальчика можно было бы назвать грешными. — А грехи-то у нас одни с тобой, Дамблдор, — вдруг нахмурился Том. Улыбка с его лица исчезла. Юноша замер, словно что-то прикидывая, погладил кончиками пальцев мантию и гордо поднял голову. — Что? О чем ты, Том? — Альбус Геллерта любил, Альбус Геллерта сгубил, — сладко пропел мальчик и накинул капюшон мантии, бесследно исчезая в коридоре. Дамблдору показалось, что что-то внутри у него надломилось.