***
Кастиэль понимает, что совершил ошибку в тот момент, когда парень заходит в его камеру. Он представляется как Дин Винчестер и пытается завести разговор. Похоже, он прочел что-то вроде «Как выжить, если вы оказались впервые в тюрьме». Шаг первый: уважительно поздоровайтесь со своим сокамерником, представьтесь, спросите о камере. Кастиэль игнорирует его. Он лишь хотел, чтобы парень был в его камере, чтобы никто не посмел запугивать его. Он не собирается с ним нянчиться. Его присутствие уже раздражает. Когда Дин думает, что Кас не видит его, он наблюдает за мужчиной, со смесью трепета и страха на своем красивом лице, как будто он какой-то дикий зверь. В конце концов Кастиэль сжалился над ним, сказав, куда ему положить вещи, объяснил порядок режима и регулярного подсчета, напомнил, чтобы тот не трогал его вещи. Дин проглатывает его слова, будто они могут спасти ему жизнь. — Он, блять, как щенок, — на следующий день жалуется Кастиэль Бальтазару. — Так старается угодить. Бальтазар бросает на него странный взгляд: — Обычно тебе это нравится. — Вовсе нет, — закатывает глаза Кастиэль. — Нет? Тогда объясни почему ты хотел его в свою камеру? — Может быть это была минутная слабость, — ворчит Кастиэль и затягивается сигаретой, прежде чем передать ее Бальтазару. — Да, именно это происходит с тобой, когда ты видишь пару прелестных губ. На этот раз Кастиэль ударяет его в плечо, но не может полностью сдержать смех. — Я же сказал, что это не так. Просто… ему здесь не место. — Как и большинству парней, — отвечает Бальтазар, внезапно становясь серьезным. Это не похоже на него. — Большинству, — задумчиво произносит Кастиэль. Он знает, что Бальтазар прав. Дин не особенный, таких, как он, много. Парни с потенциалом, которых портит тюрьма, они выходят без цели, без возможности вернуться к нормальной жизни и снова оказываются за решеткой через несколько месяцев, через год, если им повезет. По какой-то причине Кастиэль не может смириться с мыслью, что это произойдет с Дином. Глупо думать, что он тот единственный, кто может помешать этому, но, когда он увидел Дина в очереди новичков, он почувствовал, что должен попробовать. — Эй, я не против, чтобы у тебя был маленький ручной питомец, — говорит Балтазар, когда становится ясно, что Кас не хочет делиться своими мыслями. Кастиэль вздыхает, чтобы возразить, но Бальтазар быстро продолжает. — Только не слишком увлекайся, ты же знаешь, чем это обычно заканчивается. — Не волнуйся, — бормочет он, прислонившись к плечу своего друга в знак признательности. У Кастиэля нет намерений следить за каждым шагом Дина, чтобы защитить его, но ему надо знать, что парень не будет связываться не с теми людьми. Именно почему он наблюдает за ним в первый день. Он чувствует облегчение, когда замечает Дина за столом Лафитта. Бенни — хороший парень, бывший коп, и это может превратить его жизнь в тюрьме в настоящий ад. Но по счастливой случайности, Кастиэль — единственный, кто знает об этом факте, и он не распространяется об этом в обмен на лояльность Лафитта. Поэтому Дин в хороших руках. Этого все равно недостаточно, чтобы защитить его. Кастиэль обычно принимает душ в течение дня, когда ванные комнаты пусты, но иногда ему приходится идти в более оживленное вечернее время. Он ненавидит все сплетни и голые издевки, которые там происходят. Он старается игнорировать всех и быстрее пройти это испытание, но одно имя привлекает его внимание. — Дин? Да, знаю одного. Хорошая попка, красивые губки, выглядели бы еще лучше растянутые на моем… — разгневанный голос прерывает Гордона, когда Кастиэль швыряет его о стену и прижимает горло предплечьем, тем самым заставляя того задыхаться. Все глаза в ванной комнате были прикованы к ним. Кастиэлю не нужно было видеть их, он знал, что некоторые готовы помочь Гордону, но они не будут идти против Кастиэля, если в этом нет нужды. Он следит, чтобы его услышали, даже если это походило на злобное рычание: — Только тронь его, и я отрежу твой член и скормлю его собакам, — произносит он, пристально смотря Гордону в глаза, прежде чем отступить его и дать лёгким наполнится воздухом. — Извини, Крашник, — задыхается он, — Я не знал, что ты претендуешь на него. У Кастиэля скручивается живот от выбранных Гордоном слов. Он пробегает своими глазами по всем находящимся в комнате, которые до сих пор наблюдают за их конфронтацией, прежде чем холодно говорит Гордону и всем присутствующим: — Теперь знаешь. Он быстро одевается, не вытираясь и уходит. Он ненавидит ложь, ненавидит саму идею претендовать на кого-то, особенно без его согласия. Но это защитит Дина, потому это имеет смысл. Никто не тронет Дина. Даже Кастиэль. Не то чтобы он этого не хотел. Это почти мучительно иметь близко такого, как Дин. В нем есть нечто такое, что заставляет Кастиэля хотеть просто схватить его и… Может быть, это только от того, что у него давно не было секса. Он пытался восстановить свои прошлые отношения с Бальтазаром, но они пришли к выводу, что это просто не работает в тюрьме, и решили остаться друзьями. Были и другие любовники, не так что бы много, но чего можно ожидать от подобного заведения. Дело вовсе не в том, что Кастиэль не мог найти кого-то готового. Нет, здесь совершенно иная проблема. Он боится, что кто-то согласится, даже не желая секса с ним. А только из страха, из-за надежды, что это принесет выгоду. Поэтому он твердо решил не нападать на Дина. Он возненавидел бы себя, если бы втянул во что-то парнишку. А вот кто бы точно воспользовался своим положением — это брат Кастиэля, но Кастиэль воздержится от этого. Это трудно. Иногда буквально тяжело делить маленькое пространство с Дином. Во всяком случае, мысли не причиняют вред, не так ли? Поэтому Кастиэль не сдерживается и представляет Дина, стоящего перед ним на коленях, когда мастурбирует под одеялом. И, ну, может быть, он делает это, когда уверен, что Дин не спит. Он врет сам себе, что это помогает Дину чувствовать себя свободно, делая тоже самое, хотя сам надеется на какую-нибудь реакцию со стороны Дина. Даже испуг был бы хорошей реакцией. Если бы он знал, что Дину отвратительна сама идея секса с Кастиэлем, его бы это отрезвило. И если реакция Дина была положительной, если бы он тоже начал дрочить, тогда возможно… Но он не делает этого, и потому Кастиэль должен ограничиться своими фантазиями. Кастиэлю может не работать, но ему нравится. Физическая активность не дает ему сойти с ума, а прачечная — хорошее место для встреч с людьми и разговорах о делах. Дин, наоборот, нуждается в этой работе. У парня нет ни одной вещи от комиссара. Он живет базовым набором, выдаваемым тюрьмой, а это ад. Кастиэль даже не может вообразить, как можно прожить день без хорошего кофе, музыки и мягкого одеяла. — Ему придется подождать, — говорит Захария, отрываясь от своих бумаг. Он притворяется важным, работая клерком, но он заключенный, как и остальные. Кастиэль готов напомнить ему об этом. Он опирается руками на стол Захарии, нависая над ним. Захария сглатывает ком в горле, но глаза не отводит. — Свободных мест нет. Он получит работу, как только кто-то откажется, выйдет, или облажается. Кастиэль хмурится. Это слишком долго. — А что насчет прачечной. Захария хмурится. — Ты работаешь в прачечной. Кастиэль борется с желанием закатить глаза. — Я знаю. Что, если я пожалуюсь, что не справляюсь один. Захария поднимает бровь. — Я точно помню, как ты требовал, чтобы тебя оставили в покое. — Что ж, число заключенных возросло, так? И у меня больное колено. Болит, когда идет дождь. Так что просто заполни заявку на дополнительный персонал в прачечной и убедись, что Дин получит эту работу. Захария наклоняет голову в сторону. — Я могу это сделать. Кастиэль самодовольно улыбается. Захария вздрагивает от одного вида. — Давай обсудим цену. Это была глупая идея, и Кастиэль должен был что-то сделать со своим стремлением защитить Дина, прежде чем облажаться еще больше. Было разочарованием делить камеру с Дином, но проводить с ним время в прачечной — это пик мазохизма. Во-первых, Кастиэль должен реально общаться с Дином. Это включает в себя смотреть на Дина, чего Кастиэль старается избегать. Воздух в прачечной горячий и влажный, Дин весь в поту, песочные волосы прилипли ко лбу, словно умоляя Кастиэля смахнуть их. Его белая майка липнет к телу, и запах его пота совсем не отвратительный. Это очень злит Кастиэля. Не то чтобы Дин был идиотом, не умеющим пользоваться стиральной машиной или складывать простыни, но все, что он делает, действует на нервы Кастиэля. Так что он ведет себя как мудак, он знает, что ведет себя как мудак, но не может заставить себя прекратить. И чем больше Дин ходит вокруг него на цыпочках, тем большим мудаком он себя чувствует. Дин наконец срывается, когда Кастиэль толкает его, он ожидает, что Дин отступит, но вместо этого парень выпрямляется и смотрит на Кастиэля твердым взглядом. Что-то зажглось в груди Кастиэля, когда он увидел, что у парня есть внутренний стержень. — Я стараюсь делать все правильно, — обороняется он, делая шаг вперед. — Ты недостаточно стараешься, — выплевывает Кастиэль. Он хочет посмотреть, насколько далеко готов пойти Дин. Он хочет разозлить его, чтобы убедиться, что он не просто послушный щенок. — Ты навредишь сам себе, глупый мальчишка, — с горечью добавляет он. Он был бы зол, если бы Дин получил травму на работе, которую для него нашел Кастиэль, чтобы помочь ему. — Я не знаю, как делать по-другому, потому что ты не показал мне! — конечно, он не показал, потому что это означало больше разговоров, больше взглядов, Кастиэль не может этого сделать. — Просто будь внимательнее! Я тебе не нянька. — Тогда перестань так себя вести! Это не твое дело, если я поранюсь! Безрадостный смех вырывается изо рта Кастиэля. Дин прав, Кастиэлю наплевать на него. Но сейчас он стоит здесь, и превращает их жизнь в хаос, потому что не может не заботиться о Дине. Для него становится неожиданностью летящий в его лицо кулак Дина. Он рефлекторно пригибается и хватает Дина за горло, даже не задумываясь, что делает. Затем он замирает. Кожа Дина под его ладонью горячая, и он чувствует его сумасшедший пульс. Его глаза широко раскрыты от страха, а губы приоткрыты чтобы сделать вдох, который он не может сделать из-за пальцев Кастиэля, пережимающих его дыхательные пути. На мгновение, которое тянется достаточно долго, чем на самом деле, они смотрят друг на друга. Затем Дин будто выходит из транса и начинает бороться. Он борется, словно испуганный зверь, царапает предплечье Кастиэля, пинает его ногами. Кастиэль рычит и делает шаг вперед, прижимая Дина к стене. Он не понимает, что происходит, когда Дин тянет его на пол. Он замечает болезненный вздох Дина до того, как его оглушает боль, пронзающая все его тело, когда он ударяется больным коленом о твердый пол. Он дышит сквозь боль, забывая об остальном. Когда его колено перестает пульсировать, он вспоминает, что жар, который он ощущает, исходит от придавленного им Дина. Он до сих пор в шоке от падения, чтобы заставить себя подняться, но тут рука Дина хватает его за майку сзади, выводя из оцепенения. Он приподнимается на руках и смотрит на Дина сверху вниз. Он очень неподвижен, глаза закрыты. Кастиэль хмурится и надеется, что Дин не ударился головой. — Ты в порядке? — он старается скрыть сквозящее в голосе беспокойство, но выходит грубо. — Да, да, я порядке. Ты? — говорит он, открывая глаза. Видимо, он больше не хочет драться. С такого близкого расстояния Кастиэль видит россыпь веснушек на носу. Ресницы у него такие длинные, что отбрасывают веерообразную тень на темные от крови щеки. Его пухлые губы все еще приоткрыты, розовые и влажные. Он похож на сексуальную куклу, которую хочется только трахать. Кастиэль чувствует очередной всплеск гнева. — Я ударился больным коленом, — отвечает он, начиная вставать. Это сложно, если он не хочет переносить вес на левое колено. Это приводит к случайному трению о Дина. Он смотрит вниз, чтобы убедиться, что ему не больно. Его тело быстрее понимает, что происходит, чем его мозг успевает подумать. Кровь устремляется на юг, когда он видит выпуклость на штанах Дина, и он понимает, что всего лишь мгновение назад почувствовал, как она прижимается к его бедру. На секунду он не в состоянии пошевелиться, в голове происходит короткое замыкание. Он смотрит в лицо Дина, пытаясь найти хоть что-то, что могло бы подсказать ему, что он ошибается. Хотя все знаки на лицо, он просто неправильно понял. Расширенные зрачки Дина, его румянец на щеках, Кастиэль принял это за страх, но дело было не только в этом. Дин начинает извиняться, оправдываться. Кастиэль ничего не слышит. Он прижимает ладонь ко рту Дина, чтобы тот замолчал. Он хочет, чтобы это оказалось правдой. Он хочет, чтобы Дин хотел его. Его сердце бьется мучительно сильно, член наливается тяжестью. Он знает, что может взять Дина, если захочет; парень, скорее всего, даже не станет сопротивляться. Его часть, та часть, которой он похож на своего брата, хочет именно этого. Она питается страхом Дина, хочет подчинить его. Кастиэль прячет ее внутри себя, но он не может сделать то же самое с глупой надеждой, которая теплится внутри груди. Он должен дать ей хотя бы один шанс. Он прижимает руку к промежности Дина и наблюдает, как его глаза закрываются от того, что для него это удовольствие, а не отвращение. Кастиэль грубо трет и чувствует, как член Дин становится больше под его рукой. Член Кастиэля заинтересованно подергивается. Дискомфорт в колене перерастает в боль, и ему приходится сменить позу, убрать руку со рта Дина. Он чуть не задыхается от облегчения, когда Дин не кричит и не пытается сбежать. Он даст ему уйти. Не потому, что у него будут проблемы, если Дин устроит сцену. А потому что он не собирается принуждать его, он не собирается делать ничего такого, что могло бы навредить Дину. Может быть, он чувствовал себя по-другому, когда удерживал Дина за горло, но теперь, когда Дин смотрит на него снизу вверх, его защитный инстинкт возвращается. Он хочет, чтобы Дин чувствовал себя хорошо, и он хочет, чтобы Дин хотел этого. Он продолжает поглаживать член Дина через тонкую ткань его штанов. Медленно, он готов остановиться, если Дин попытается оттолкнуть его. Дин не делает этого, но этого недостаточно. Кастиэлю надо ясно дать понять, что он не будет продолжать, если Дин передумает. Он близко наклоняется к уху Дина, вдыхает его запах и понимает, что у него нет нужных слов. Он не силен в обещаниях, но он мастер угроз. — Если ты издашь хоть звук, игре конец. — Жестоко и безлично. Это удобно. Это работает. Если Дин хочет, чтобы Кастиэль продолжил, он будет молчать, это все, что нужно Кастиэлю. Дин понимающе кивает, хотя выглядит так, будто он пропускает это мимо ушей. Он оживляется, когда Кастиэль стягивает с него штаны и нижнее белье, смачивает ладонь слюной и оборачивает ее вокруг члена Дина. Если у Дина и были сомнения, то они растворились, когда он прикусил губу, стараясь не издать ни звука. Сердце Кастиэля колотиться, кровь кипит в жилах. Дин прекрасен в своем желании. Его бедра двигаются навстречу прикосновению Кастиэля, и он глотает стоны. Кастиэль знает, что он долго не протянет, особенно после нескольких месяцев без дрочки, но он будет считать каждую минуту. Он получает столько удовольствия от тела Дина, ведь он знает, ощущение того, что Дин двигается и дрожит под его руками, делает его невероятно твердым. Он не сводит глаз с Дина, вбирая все в себя. Желание, которое он чувствует, быстро растет. Он хочет заявить свои права на Дина, хочет пометить его, поглотить его прекрасный рот и наполнить его тело. Хочет взять. Вместо этого он отдает. Он доставляет Дину все удовольствие, на которое только способен одной рукой. Он гордо наблюдает за тем, как Дин кончает, его тело выгибается дугой, словно стрелковый лук, а рука сжимает рукав Кастиэля, будто это спасательный круг. Кастиэль доит его до последней капли, пока Дин не становится чрезмерно чувствительным. Он так возбужден, что готов расплакаться. Он так долго представлял себе Дина, что видеть его сейчас, иметь возможность прикоснуться к нему — это почти слишком для него. — Не двигайся, — хрипло приказывает он, хотя Дин, похоже, не в силах пошевелиться. Он игнорирует больное колено, когда вытаскивает свой член и быстро ласкает его. Ему не нужно много времени, чтобы достичь пика, когда Дин смотрит на его член, следя за каждым движением его руки. Кастиэль крепко зажмуривается и стискивает зубы, чтобы сдержать крик. Когда он видит беспорядок, который устроил на животе и мягком члене Дина, он чувствует, что мог бы кончить снова. Он отводит глаза, отвлекаясь, чтобы подтянуть штаны, иначе в противном случае он мог бы поддаться некоторым глупым идеям, всплывающим в его мозгу, например, пробежаться руками по холодной сперме, размазать ее по коже Дина или вылизать дочиста. Он небрежно вытирает Дина его майкой, стараясь не думать о том, насколько податлив Дин после оргазма. Они возвращаются к работе. Чувство вины накатывает на Кастиэля, тяжелое и неудобное, как мокрое одеяло. После игры в хорошего парня Кастиэль поддался своей природе и вел себя как аморальный ублюдок, именно таким всегда хотела видеть его семья. Он воспользовался сексуальной неудовлетворенностью Дина. Конечно же, Дин возбудился не из-за Кастиэля, это была просто биология, правильное трение в сочетании с долгим воздержанием. Если ему повезет, Дин не будет злиться, потому что он получил оргазм, но это не делает его нормальным. Остаток смены проходит в тишине, Дин не пытается говорить о том, что произошло, даже после того, как они возвращаются в камеру, за что Кастиэль благодарен. На краткое мгновение ему хочется извиниться, но он решает, что лучше сделать вид, будто ничего не произошло. Этого больше не повторится. Это был момент слабости с обеих сторон, и ничего больше. Нет никаких причин, чтобы что-то изменилось между ними с Дином. — Что случилось? — спрашивает Габриэль, протягивая Кастиэлю сигарету. Кастиэль качает головой, все еще переводя дыхание. — Ты наматываешь столько кругов только когда тебя что-то беспокоит, — продолжает Габриэль. — Я в порядке. Просто хотел размяться, тебе тоже надо попробовать. Габриэль с отвращением смотрит на него. — У меня есть куда тратить лишнюю энергию, — добавляет он с подлой улыбкой. Кастиэль усмехается и выхватывает сигарету из его пальцев, долго затягиваясь. Намеки Габриэля — это последнее, что ему нужно. Правда в том, что он бегал, чтобы избавиться от ненужных мыслей. Прошлой ночью он спал лучше, чем за все прошлые месяцы. И если он заснул с воспоминанием о члене Дина в своей руке, его нельзя винить. Проблема обнаружилась утром. Очевидно, после их встречи тело Кастиэля начало реагировать на Дина еще сильнее, чем раньше, так что Кастиэлю было достаточно услышать сонный стон Дина, когда он потянулся, чтобы получить стояк. Поэтому он решил побегать. Его колено ненавидит его за это, но что делать.***
— Что это за херня? — рассерженный голос Дина отвлекает Кастиэля от наслаждения шоколадкой. Кастиэль на секунду хмурится, недоумевая, почему кто-то злится из-за того, что получил бесплатный шоколад. Тогда до него доходит. Он не думал, когда покупал шоколад, ему и в голову не приходило, что подарок может содержать какой-то смысл. Он не покупал Дину шоколад, как плату за секс, а если бы платил за секс, то не делал бы этого при помощи шоколада. Он купил его, лишь потому что знал, что Дин не будет тратить свои заработанные деньги ни на что, кроме звонков. Кастиэль не знает, кому он звонит, но это должно быть кто-то очень важный — член семьи или любовник. Дин заслуживает немного удовольствия, жить только на тюремной еде отстойно. Ничего удивительного, что Дин настороженно относится к доброте Кастиэля после нескольких месяцев его недружелюбия. Это почти заставляет его чувствовать себя плохо. Почти. Он протягивает руку, приподнимая бровь. — Отдай, если не хочешь. Он замечает, как пальцы Дина сжимаются вокруг батончика, следит за его растерянным выражением лица. Он практически слышит, как вертятся шестеренки в голове Дина. В итоге Дин срывает обертку и одним укусом съедает почти половину. Звук, который он издает, является доказательством того, что Кас был прав, запрещая ему любые звуки, когда дрочил ему. Это также делает штаны Кастиэля немного тесными, но он все равно улыбается. По какой-то причине Дин, принимая его милость, чувствует себя победителем. Он определенно собирается купить Дину больше вещей в будущем.