***
— Да, да, блять, да! — кричит Дин, победно вскидывая руки вверх, когда достигает отметки в число сто. Он вымотан, но счастлив. Кастиэль улыбается. Это редкое явление и Дину это нравится. Он закидывает руки за голову и ухмыляется. — Теперь я получу свою награду? Кастиэль качает головой. — Тебе придется подождать. — Ты даешь заднюю? — поддразнивает Дин. Кастиэль, похоже, человек слова. Кастиэль выгибает бровь, это устрашает. — Ты мне не доверяешь? Дин одаривает его своей лучшей дерзкой улыбкой. — Доверять боссу мафии? Ты думаешь, я идиот? К его удивлению, Кастиэль фыркает от смеха. Грудь Дина раздувается от гордости.***
Ему не пришлось долго ждать своей награды. Душ — его любимая часть тюремной рутины. Напор воды отстой, и вода не такая уж и горячая, но это самое приближенное чувство к состоянию нормальности, пока он находится в тюрьме. Дин стоит под струями, закрыв глаза, вода льется ему на голову, когда кто-то толкает его. Сердце замирает, он был настороже в душе в первые месяцы, но никто и никогда не беспокоил его, поэтому он потерял бдительность. Он слепо цепляется за сильные руки, которые толкают его, и смаргивает воду с глаз. Он открывает рот, чтобы закричать, но влажная ладонь прижимается к его рту именно в тот момент, когда он ударяется спиной о кафельную заплесневелую стену. Наконец он узнает напавшего и слегка расслабляется. Кастиэль пристально смотрит на него и прижимает палец к своему рту. Дин кивает, показывая, что понимает безмолвный приказ, и Кастиэль убирает руку с его рта. Он выключает душ как раз, когда охранник приказывает всем заключенным закончить и выйти. Дин смотрит широко раскрытыми глазами на Каса, но тот выглядит спокойным. Они стоят в самой дальней кабинке, так что никто не должен проходить мимо них, потому что все остальные заключенные направляются к выходу из душевой. Они ждут, стоя очень близко друг к другу, и Дин внезапно осознает тот факт, что Кастиэль полностью обнажен. Он старается не сводить глаз с лица, но это невозможно, цветные завитки чернил на коже слишком привлекательны. Дин изучает татуировки, которые может увидеть, и делает вид, что не любуется телом, на котором они изображены. На теле Каса в основном цветы, но между цветами, стеблями и листьями вырисовываются животные, несколько птиц, змея, что-то похожее на тигра, но Дин не может хорошо разглядеть его. — Все вышли? — охранник кричит вглубь душевой, и Дин удивляется, почему он не проверяет каждую отдельную кабинку. Дверь громко закрывается, отчего Дин вздрагивает. — Они узнают, — шепчет Дин. — Они не будут нас искать, — отвечает Кастиэль с такой уверенностью, что Дин расслабляется. Кас включает душ, за что Дин ему благодарен, потому он уже покрылся мурашками. Затем он опускается на колени, его руки скользят на бедра Дина, на удивление нежно. Дин смотрит на него сверху вниз, чувствуя, что сейчас у него случится сердечный приступ. Кастиэль не такой большой и мощный, как другие парни, находящиеся здесь, но от него исходит безмолвная сила, и неоспоримый авторитет. Когда такой человек встает на колени, это вызывает возбуждение; член Дина напрягся еще до того, как Кастиэль прикоснулся к нему. Сначала он проводит по нему рукой. Поглаживает несколько раз. Дин тяжело вздыхает и прислоняется к кафелю. Затем рука Кастиэля соскальзывает вниз, лаская яйца, в то время как Кастиэль вжимается носом в основание члена Дина. Парень слегка задыхается. Ему нужна пара секунд, чтобы понять, что Кастиэль больше не касается его. Он открывает глаза и видит пристальный голубой взгляд. Дин закусывает губу, боясь, что сделал что-то не то. — Если ты издашь хоть звук… Дин кивает. Кастиэль облизывает губы, прежде чем заглотить его член целиком. Дин готов расплакаться. Это потрясающе. Кастиэль определенно знает, что делает, и он чертовски хорош в этом. Пока его губы и язык работают с членом Дина, его рука работает с яйцами. Затем он продвигается дальше, кружа пальцами вокруг дырочки Дина. Парень двигает бедрами, толкая свой член глубже в горячее влажное горло Кастиэля. Он не может насытиться этим чувством, его бедра двигаются сами по себе. Он трахает лицо Кастиэля, и мужчина позволяет ему это. Он позволяет ему брать то, чего он хочет, и это возбуждает. Дин почти у края, его яйца сжимаются, но он хочет продержаться как можно дольше, он хочет, чтобы это момент продолжался вечно. Но затем палец Кастиэля касается дырочки Дина, и когда он немного надавливает, Дин кончает, прижимая ладони ко рту, чтобы заглушить рвущиеся из него стоны. Он не падает только благодаря твердой руке Кастиэля, лежащей на его бедре и кафельной стене позади него. Его зрение затуманивается, когда он видит, как Кастиэль сплевывает на пол, и сперма со слюной исчезают в сливе душевой. Кастиэль встает и руки Дина инстинктивно ложатся ему на плечи. Какая-то его часть все еще боится, что его оттолкнут, но мужчина этого не делает. Кастиэль начинает поглаживать свой член, Дин загипнотизировано смотрит за уверенным движением элегантной руки, красной головкой, выглядывающей из круга пальцев, и тем, что член Каса — единственная часть его тела, на которой нет татуировок. Когда он хочет прикоснуться к руке Кастиэля, ему требуется подавить свое чувство самосохранения. Кастиэль замирает, он вопросительно смотрит на Дина, будто не доверяя тому, что парень знает, что делает. Дин обхватывает пальцами основание члена Кастиэля и чувствует подергивание. Он ободряюще кивает Касу, тот убирает руку и прислоняет ее к стене рядом с головой Дина. Дин старается дрочить ему как можно лучше, проделывая все те трюки, которые работают на нем самом. Он видит, как Кастиэль старается держаться. Дин пользуется тем, что Кастиэль закрыл глаза и смотрит на него так долго, сколько может себе позволить. Он задается вопросом, сколько людей видели Кастиэля без маски, таким, наслаждающимся удовольствием, с расслабленным лицом и дрожащими мышцами. Кастиэль открывает глаза, когда он очень близок к краю. Его глаза темны и сконцентрированы на руке Дина. Он кончает с грязным стоном, который заглушается шумом льющейся воды. Горячая сперма выплескивается на руку Дина и падает на его бедро. Дину кажется, что у Каса есть пунктик на том, чтобы его сперма оказывалась на чужой коже, когда он проводит большим пальцем по испачканному бедру Дина. Парень не уверен, делает ли он это для того, чтобы очистить его или для того, чтобы втереть ее в кожу. От этой мысли у него снова подгибаются колени.***
Дин боится, когда они направляются в камеру слишком поздно. Он хочет верить, что у Каса все под контролем, но, когда он видит охранника, ожидающего у их камеры, его желудок ухает вниз, но он заставляет себя идти дальше. Когда Кастиэль спокойно проходит мимо, Дин видит, как он что-то передает охраннику, но не может сказать, что именно. — Надеюсь, оно того стоило, — бормочет охранник и подмигивает Дину, прежде чем закрыть за ним решетку. Дин пытается сохранять спокойствие, но чувствует, как горят его щеки, и едва не задыхается. Он падает на кровать и борется с желанием зарыться лицом в подушку. — Стоило того, — едва слышно бормочет Кас, вытягиваясь на своей кровати. Дин думает, что его щеки воспламенятся.***
У Дина не все хорошо. Нет ничего хорошего в том, чтобы сидеть в тюрьме. Это разочарование. Это унизительно. Это скучно, удручающе, и Дин ненавидит это. Но, чтобы выжить и сохранить рассудок, он находит мелочи, которые дают ему почувствовать себя лучше. Они разговаривали о машинах с Бобби и фильмах с Аароном и Кевином, играли в настольные игры с Гартом и Эшем, делились рецептами с Бенни. Он не уверен, что будет дружить с кем-то из них и за пределами тюрьмы, но здесь он невероятно благодарен им. Еще есть Кас. Дин начал ценить время, проведенное в его компании. Ему нравятся их тренировки, и он любит говорить с ним. Они говорят о книгах, которые читают, о местах, которые хотели бы посетить, и Кас слушает, когда Дин говорит о Сэмми. Достаточно часто они совсем не разговаривают, и это тоже уютно. Дин понял, что для Кастиэля молчание — естественно. Это не презрение, как сначала подумал Дин. Это также не говорит об отсутствии интереса. Просто Кастиэль чувствует себя комфортно, когда молчит. И когда Кастиэль приглашает Дина разделить молчание с ним, Дин дорожит этими моментами.***
Они молчат между циклами стирки. Кас сидит на столе. Дин читает журнал, облокотившись на стол. Кас спрыгивает и толкает Дина в плечо. Дин без колебаний поворачивается лицом к столу, спиной к Кастиэлю. Он бросает журнал на стол и опирается на руки, когда чувствует ладони Каса на своих бедрах. Он задерживает дыхание в ожидании, когда Кастиэль стягивает с него штаны. Он думает о первом разе в прачечной, он чувствовал себя иначе. Его сердце билось так же сильно, как и сейчас, но совсем по иной причине. Он не был уверен, что будет дальше, как Кас будет относится к нему. Сейчас он доверяет этому человеку на все сто. Каждое прикосновение заставляет Дина дрожать от возбуждения, потому что он знает, что Кастиэль доставит ему удовольствие. Он возвращается в реальный мир, как только Кас подносит два пальца к его губам. Дин берет их без колебаний, посасывая, проводя языком вдоль и между ними. Раньше, до того, как он попал в тюрьму, ему было бы стыдно, что его член твердеет от посасывания чужих пальцев, но Дин уже поборол это. Он недовольно выдыхает через нос, когда пальцы Кас покидают его рот. — Если ты издашь хоть звук, я прекращу, — говорит он. Голос низкий и грубый, но страстный. Его губы так близко к уху Дина, что, если Дин слегка наклонится, они коснутся его кожи. Если Дин повернет голову, то сможет поцеловать Кастиэля в губы. Это опасная мысль. В последние дни она все чаще посещает его разум. Эта мысль улетучивается, как только Кас касается влажными пальцами дырочки Дина. Парень делает глубокий вдох и опускает голову вниз между лопатками. Кас кружит пальцами вокруг дырочки, слегка надавливая. В животе Дина скручивается узел, когда он понимает, что это значит. Если Кас захочет всунуть в него свой огромный член, когда из смазки им доступна только слюна, это будет ужасно. Он напуган, но не уверен, что сможет противостоять Кастиэлю или сказать ему стоп. И тут его осенило. Все, что ему нужно сделать, это издать звук. Не может быть, чтобы Кастиэль не сдержал своего слова, Дин в этом уверен. Эта мысль заставляет его расслабиться и по-настоящему оценить ощущение трения и надавливания пальцев Кастиэля. Затем все пропало. Дин оглядывается через плечо, чтобы посмотреть, что происходит, как раз в тот момент, когда Кас высвобождает свой член. Дин не может не смотреть, как Кас плюет на ладонь и дрочит себе до полной твердости. Он открывает рот, чтобы возразить, когда Кас подходит ближе, одна рука на члене, другая на плече Дина, но звуки, которые могли бы вырваться из его горла, умирают, когда Кас проталкивает член между бедер Дина. Дин прерывисто выдыхает. Ощущение странное, но не неприятное. Он плотно сжимает ноги вместе, чтобы Кас толкался в более тесное пространство. И, как всегда, это хорошо. Это намного лучше, чем он ожидал. Обняв Дина рукой, чтобы погладить его теплый и твердый член, Кас прижимается к спине Дина. Дин чувствует член между своих ног, тычущийся в яйца. Кастиэль сжимает руку на бедре Дина и прижимается лбом к его затылку. Это самое большее из прикосновений, что они имели до этого. И Дин обожает это. Он не знает, когда он начал ассоциировать прикосновения Кастиэля с комфортом, но с тех пор он жаждет их. Он хочет большего, он хочет больше прикосновений, он хочет все. Он хочет, чтобы Кас был на нем, в нем и с ним. Приближаясь к кульминации, Дин счастлив, что ему запрещено кричать, иначе он бы выкрикнул имя Кастиэля. Это значило бы многое. От того, как будет звучать имя Кастиэля, прозвучит признание, мольба и требование, но он не осмелится сказать об этом в вслух. Поэтому он сжимает зубы, чтобы сдержаться. Дин чувствует, что Кас близок, он уже понимает это и ожидает тяжелого вздоха и низкого ворчания. Чего он никак не ожидал, так это того, что Кас заглушит экстаз своим укусом в шею Дина, переходящей в плечо. Боль пронзает Дина, как молния, смешиваясь с удовольствием и сталкивая в пропасть с такой силой, что он на мгновение задыхается. Когда он приходит в себя, он видит, что кончил на стол перед собой, и чувствует, что сперму Каса на внутренней стороне своего бедра, а горячий язык Кастиэля зализывает след от укуса на коже Дина. Дин чувствует себя неустойчиво, когда руки Каса отпускают его.***
— Воу, ты с ним дрался или трахался? — спрашивает Аарон. — Что? — выпаливает Дин, не вникая в разговор, погруженный в свои мысли и воспоминания, о том, чем они занимались с Касом. Гарт указывает на шею Дина. Рука Дина автоматически взлетает вверх и закрывает засос, который оставил Кастиэль. — Чертовски хорошая отметина, — отмечает Бенни. — Тот, кто ее оставил, очень хотел, чтобы все знали, что ты его, — добавляет Эш. — Это не то, чем кажется! — ощетинился Дин. Он знает, что это не то, чем кажется. Кастиэль просто хотел заглушить свой стон, как, когда Дин укусил себя за запястье. Это единственная причина, почему Кас сделал это. Дин уверен в этом. Эта мысль заставляет сердце биться чаще, а кровь приливает к щекам. Он не перестает думать, когда входит в свою камеру и сталкивается с Кастиэлем. — Эмм, привет! — он неловко здоровается, отпрыгивая назад, чтобы оставить больше пространства между ними. — Привет, Дин, — отвечает Кас, поднимая бровь, отмечая странность приветствия на пороге в их камеру. Затем его взгляд скользит от лица Дина к темному пятну на его коже. От выражения его лица у Дина слабеют колени. Оно темное и собственническое, и в этот момент Дин смеет верить, что Бенни был прав. — Люди замечают, — бормочет Дин, надеясь, что Кас поймет, о чем он говорит. Затем он протягивает руку и касается следа укуса. Это всего лишь легкое прикосновение пальцев, но оно посылает электрический разряд по всему телу Дина. — Пусть видят. Они тебя не тронут, — говорит он, понизив тон голоса, который вызвал у Дина ассоциации с сексом. — Потому что ты пометил меня как своё? — слова слетают с губ Дина прежде, чем он успел подумать. Он надеется, что его слова не прозвучали слишком нетерпеливо, что они не выдали надежду Дина. Кастиэль сверлит его жестким взглядом. — Ты не должен говорить им, что это был я, — Дин ощутил, будто ледяная голубизна глаз Кастиэля наполняет его вены холодом. Это просто след укуса, и он был глуп, думая, что это что-то меняет. Он больше не должен думать о том, что они делают с Касом, оставаясь наедине. Прежде, чем он успевает придумать наименее неловкий выход из ситуации, позади него раздается голос: — Винчестер, иди за мной. Дин оборачивается и видит охранника. Его серьезное лицо. И от этого живот Дина завязывается узлом. — Куда мы идем? — спрашивает он тише, чем он бы того хотел. — Заткнись и шагай. Дин бросает последний взгляд на Каса. Ему кажется, что он заметил тень беспокойства на его лице, но это может быть просто еще одним его заблуждением. Он идет за охранником, сосредоточившись на том, чтобы держать голову высоко и дышать ровно. На него смотрят, кто-то что-то кричит, но он не слышит их. Они приходят в кабинет. Дин никогда здесь раньше не был, и у него нет времени прочесть табличку с именем на столе, потому что охранник указывает на стационарный телефон. — Тебе звонят. Дин берет трубку, его рука дрожит. — Дин Винчестер. — Привет, Дин, это Джессика Мур, — говорит незнакомый молодой женский голос. — Я звоню из больницы Саммерхилл. Мы только что приняли твоего брата Сэма. Все вокруг кружится и Дин старается не упасть. В его ушах звенит так громко, что он едва слышит, как Джессика объясняет, что Сэм попал в аварию и сейчас на операции. — Он умолял меня позвонить вам. Я не думала, что это возможно. Я соврала, что он в критическом состоянии, чтобы добраться до вас. Я рада, что это сработало. Дин не отвечает, едва слыша то, что она говорит. Все, о чем он думает, это Сэм, попавший в аварию, Сэм в больнице совсем один. — Дин? Ты там? — обеспокоенно спрашивает Джессика. — Да, — заставляет говорить себя Дин. — Спасибо, что позвонили мне. Я… могу я поговорить с ним? Когда он очнется? — Я прослежу, чтобы у него был мобильный, когда он будет в состоянии, — она колеблется, — Но вы сможете позвонить? Точно, он в тюрьме, он не может позвонить брату, когда захочет. — Я постараюсь, — говорит он, не уверенный, что она слышит его из-за того, насколько слаб его голос. — С ним все будет в порядке, — говорит она, как будто видит слезы, скопившиеся в уголках глаз Дина. — Я скажу ему, что разговаривала с тобой. — Спасибо, — снова говорит Дин. Он смутно дослушивает ее прощание и вешает трубку. — Плохие новости? — голос охранника пугает его. Он забыл, что мужчина стоял там. Дин игнорирует его. Он шмыгает носом, трет глаза и возвращается обратно камеру. Охранник устало плетется за ним.***
— Блять! — кричит Дин, когда шок и горе перерастают в гнев. Он чувствует, что его грудь полна разгневанных пчел, как будто черви копошатся под его кожей. Ему нужно избавиться от них, но он не знает, как. — Сука! — кричит он снова и на этот раз бьет кулаком в стену. Раскаленная добела боль пронзает его и на мгновение очищает разум. Костяшки пальцев в крови, запястье пульсирует, но это, убивает пчел, останавливает червей. Он снова поднимает руку, но прежде чем успевает выкинуть удар, сильная хватка останавливает его. Он вздрагивает и поворачивается, чтобы встретиться с твердым взглядом голубых глаз. — Прекрати, — приказывает Кастиэль стальным, как камень, голосом. — Ты делаешь себе больно. Что бы ни случилось, это не поможет. Дин чувствует, как его плечи опускаются, гнев покидает тело, оставляя его измученным и истощенным. Он вырывает руку и тут же сожалеет об этом. Прикосновение Кастиэля было его якорем, и теперь он боится уплыть. Он хотел бы свернуться калачиком на безмятежной груди Кастиэля и наполниться его силой. — Расскажи мне, что случилось, — голос Кастиэля стал мягче, но все еще достаточно властный, чтобы Дин начал говорить. — Это насчет Сэмми, — снова и снова повторяет он слова, ломающие его изнутри. Вместо того, чтобы заставить его говорить, Кастиэль хватает Дина за плечи и тащит, пока тот не садится на кровать, Кастиэль рядом с ним. Кастиэль ждет, молчание затягивается настолько, что Дин, наконец, чувствует необходимость заполнить его. — Звонили из больницы. Он попал в аварию, — Дин потирает лоб, пытаясь собрать воедино слова Джессики. — Он на операции. Я думаю, у него что-то с ногой, но я не уверен, мне было сложно спросить об этом. — он глубоко вздыхает и смотрит на мужчину. Взгляд Кастиэля тверд. Ни жалости, ни осуждения. Именно так, спокойствие его присутствия — фиксированная точка в беспрерывном потоке эмоций Дина. — Я должен поговорить с ним, — говорит Дин, тяжело дыша. — Я должен знать, что он в порядке. Я должен… — Ты же можешь позвонить ему завтра, так? Дин трясет головой, от отчаяния у него перехватывает дыхание. — У тебя нет денег в трастовом фонде, — догадывается Кастиэль. Дин не обязан отвечать. Он проводит рукой по лицу и волосам, сильно дергая, боль немного проясняет его разум. Кастиэль кивает и уходит, не сказав ни слова. Дин вздыхает и падает на кровать. Он втайне надеялся, что Кастиэль сможет решить его проблему, хотя знал, что это наивно. Нет причин, по которым Кас должен заботиться о нем. Он сворачивается калачиком на боку и закрывает глаза. Ему просто придется подождать, это будет пытка. Он позволяет своим мыслям бегать, но в основном это вопросы, на которые он не может дать ответы, пока не позвонит Сэму. Ему уже закончили делать операцию? Ему больно? Ему страшно? Как, черт возьми, он попал в аварию? А что, если его состояние ухудшится? А что, если возникнут осложнения после операции? А что, если… Дин продумывает худшие сценарии. Он даже не рыдает, он просто позволяет страданию обрушиться на него, подобно тяжелому одеялу. Он не уверен, что когда-нибудь сможет встать. И теперь это не имеет значения. У него больше нет причин вставать, пока он здесь. Он не знает, как долго он находится в таком состоянии, возможно, он вздремнул. Он открывает глаза, когда сильная рука трясет его за плечо. Кастиэль сидит на корточках у кровати, его голубые глаза серьезны. Когда он видит, что Дин обратил на него внимание, он прижимает что-то к его груди. Дин слепо хватается за что-то, прежде чем посмотреть вниз. Это сотовый телефон. У Дина падает челюсть, когда он переводит взгляд на Кастиэля. Вряд ли есть что-то более невозможное, чем сотовый телефон в тюрьме. — Хорошо спрячь его. Если ты влипнешь в неприятности из-за него, я не стану спасать твою задницу. Если ты сдашь меня, ты труп. Я заберу его в конце недели, — та часть мозга Дина, которая более-менее соображает, понимает, что это тот самый Кастиэль, которого знает каждый. — Да, да, конечно, — кивает Дин. Кас встает. Дин хватает его за запястье, но отпускает, как только Кастиэль замирает. — Спасибо, — выпаливает он. Он не может поверить, что Кастиэль действительно сделал это для него. Кастиэль принимает его благодарность коротким кивком и выходит из камеры, давая ему возможность сделать телефонный звонок.***
— Да? — голос Сэма звучит устало на другом конце провода. — Привет, Сэмми. Как ты? — Дин изо всех сил старается говорить ровно, но слова все равно застревают в горле. — Дин! — Сэм кричит так громко, что Дин прикрывает трубку. — Дин, как ты… — Это не важно, — старается говорить тихо Дин. Он так широко улыбается, слыша голос Сэма, что у него болят щеки. — Как ты? — снова спрашивает он. — Я… Я был в операционной, — неуверенно отвечает он, в его голосе отчетливо слышится вина. — Я знаю. Мне звонила девушка по имени Джессика. — Оу, Джесс, да, она медсестра. Я попросил ее позвонить тебе. Не думал, что она дозвониться до тебя. — Она звучала, как само очарование. — Да… хм… она и есть само очарование. Очень… очень обаятельная. Дин не может сдержать смех. Он уверен, что его брат покраснел. — Ну так, кроме того, что ты запал на медсестру, как ты себя чувствуешь? — Я не… Я в порядке. Моя бедренная кость была сломана, так что они подлатали меня. Ребра тоже сломаны, но в остальном я в порядке. Не беспокойся. Дин вздыхает. — Что, мать твою, произошло? — Меня сбила машина. Пьяный водитель. — Блять, — шипит Дин, пощипывая себя за переносицу. — Я в порядке, Дин, правда. — Я должен быть с тобой, — шепчет Дин сквозь комок в горле. — Ты должен позаботиться о себе. Как ты? Откуда у тебя телефон? — Это сложно, —ворчит Дин. — Дин, пожалуйста, скажи мне, что у тебя не будет проблем из-за этого звонка, — сердце Дина сжимается, когда он представляет лицо Сэма. Многострадальное выражение «почему я должен быть самым разумным, когда я младше?». — Нет, я не… я не думаю, — спустя пару секунд отвечает он. Все еще есть такой момент, что Кас захочет, чтобы он заплатил за телефон, но раньше он никогда ничего не просил. — У меня есть… друг, — это кажется таким дерзким называть Каса другом. Они одновременно и больше, чем друзья и меньше. — Он выручил меня. — Я рад, что у тебя там появились друзья, — говорит Сэм, и Дин понимает, что они впервые всерьез обсуждают жизнь Дина в тюрьме. Обычно, когда Дин получает телефонный звонок, он спрашивает о жизни Сэма, удостоверяется, что с ним все в порядке. Он никогда не делится с ним своими мыслями, только несущественными вещами, которые не заставили бы Сэма переживать за Дина. Ему никогда не приходило в голову, что это может заставить Сэма волноваться еще больше. — Тебе кто-то доставляет проблемы? — спрашивает Сэм. — Нет, нет, у меня все нормально. Когда Дина приговорили, Сэм взбесился, он боялся, что Дина будут бить и насиловать за то, что он гей. Следующий вопрос звучит немного более нерешительно, но в тоже время более настойчиво. — Тебя никто ни к чему не принуждает? Дин призадумался над этим вопросом, думая о Касе. Если бы кто-нибудь наблюдал, как проходят их встречи, могло бы показаться, что он действительно принуждает Дина. Изначально все это казалось именно так. Осознание выглядывает из-за уголка сознания Дина, и он знает, что это длилось какое-то время. Он знает, что знал еще до того, как облек это в слова. У него всегда был туз в рукаве, чтобы заставить Каса остановится. Кастиэль всегда давал ему выбор. Маленькая фраза, которую он произносил каждый раз, когда касался Дина: «Если ты издашь хоть звук, игре конец», звучала как угроза. Как будто Кастиэль предупреждал Дина, что, если он сделает что-то, что скомпрометирует Кастиэля, он перестанет доставлять Дину удовольствие. Но в какой-то момент Дин понял, что он на самом деле дает ему выбор, говорит Дину, как заставить его остановиться. Сначала Дин слишком наслаждался поездкой, чтобы понять, что ему дали поводья, но теперь он понимает. От этого понимания у него кружится голова. — Дин? Дин понимает, что не вникал в слова Сэма. — Прости, что? — Я спросил, надо ли прислать тебе деньги. — Нет, не надо. Тебе они понадобятся на медицинские расходы. — Да, но… — Я в порядке, Сэм. Правда, — говорит Дин голосом старшего брата, с которым Сэм знает, что спорить не стоит. — Хорошо, — вздыхает Сэм. — Ты сможешь позвонить мне еще раз? — Да, я позвоню. — Хорошо. Береги себя. Джесс говорит, что я должен поспать. Она слегка пугает, — он театрально шепчет последнюю часть, заставляя Дина хихикать. — Попроси ее выйти за тебя замуж, — говорит Дин и слышит раздраженное фырканье, прежде чем Сэм вешает трубку. Он закрывает глаза и надолго прижимает телефон к груди.***
— Ты выглядишь гораздо лучше. Сэм в порядке? — спрашивает Кас, когда возвращается в камеру. — Да, он хорошо справляется с ситуацией, — отвечает Дин. Он прочищает горло. — Еще раз спасибо за помощь. Я знаю, что это немалый подвиг. Кастиэль отмахивается от него, прежде чем надеть футболку, в которой спит. — Ты очень заботишься о нем, — это не вопрос, а попытка завязать разговор. От этого в груди у Дина становится легче. Он не был уверен, что они разговаривают. — Я знаю. У него не осталось никого, кроме меня. Я за него отвечаю. Но я был достаточно глуп, чтобы попасть в тюрьму, — в его голосе слышится грусть. Кас сидит на кровати, прислонившись к стене, и смотрит на Дина. — Ты пытался обеспечить его всем необходимым. Поэтому ты оказался здесь? Дин хмурится. — Откуда ты знаешь? — Я просто догадался, — говорит Кас, пожимая плечами. — Ты не первый, кто совершил преступление, чтобы обеспечить семью. Дин вздыхает и смотрит вниз на свои руки. — Это было глупо с моей стороны, — он никогда ничего так не стыдился, даже когда Джон застукал его с парнем, целующихся на заднем сиденье Импалы. — Было, — говорит Кастиэль. — Но это также показывает, насколько сильно ты оберегаешь его. И что ты был в отчаянии. Дин смотрит на него. Его слова не слишком помогают снять чувства вины и стыда Дина, но он ценит усилия Кастиэля. — Почему именно ты заботишься о нем? — спрашивает Кас после паузы. — Моя мама умерла, когда мы были детьми. Папа умер несколько лет назад. Вождение в нетрезвом виде, — добавляет он. — Вот почему я испугался, когда услышал, что Сэм попал в аварию. — Понятно. Но у него все хорошо. Это было несерьезно? — в тоне Каса слышится неподдельный интерес. — Ему делали операция на бедре, он должен быть в порядке. — Я рад, — тихо говорит Кас, и Дин чувствует, как любовь распространяется в его груди, как лесной пожар.