Звуки паники

Сначала он ссорится с Ричи, стоя посередине проезжей дороги, не думая совсем о возможных машинах, что решат поехать по этой улице. Он не думает о том, что кто-то из соседей может выглянуть из домов и разогнать громкую компанию, потому что дома на этой улице почти все пустуют, окна которых либо заколочены деревянными палками и фанерами либо просто напросто разбиты. Билл кричит не обращая внимания на свое надоедливое заикание, когда нет возможности даже выразить словами все то, что творится внутри. Он кричит так, что слюни летят во все стороны, а взгляд зеленых глаз так и норовит прожечь Ричи насквозь только от одной злобы. Кулак прилетает в чужое лицо быстрее, чем он понимает, что сделал. Он толкал друга, напирая, а потом просто ударил по носу, не чувствуя противной пульсации в руке. Но если честно, вся его злость — это страх. Страх за Джорджи и страх гребаного клоуна из потустороннего мира с гребанными фокусами, вроде галлюцинации. Второй на очереди идет Эдди, и только потому, что он решил защитить своего любимого друга. Было бы странно, если бы Каспбрак решил стоять в стороне весь конфликт. Эдди не получает по лицу, ему хватает десятка обидных слов, что ранят похуже кулака. Он смотрит своими оленьими глазами и дышит через раз, но все из-за приступа астмы. И только Стэн, стоящий в шаге от них и обхватывающий себя руками в защитном жесте, напоминает другу про лекарство. Урис качает головой, а Биллу плевать на это хочется, он сплевывает на асфальт скопившиеся слюни и пинает со всей силы валяющуюся жестяную банку, под сдавленное от Беверли «ой». Майк ничего не говорит, просто уходит, даже не повернувшись. Бен, что только недавно в их клубе и толком не разбирается во всей ситуации, обнимает Марш за плечи и уводит ее в сторону дома девушки. Она единственная повернулась, чтобы взглянуть на него. Но Денбро ничерта не совестно, не стыдно. Он чувствует только злость и немного усталости, кровь по венам бежит в бешеном ритме, а сердце в груди отбивает чечетку. В доме тихо, мать снова напившись успокоительных, мирно спит в спальне, под тёплым пуховым одеялом, потому что из-за них ее морозит. А отец привычно задерживается на работе, а на самом деле пьет в одном из пабов со своими друзьями. Такое клише — родители из-за утраты забивают на второго сына, а Билл сам по себе теперь. Только спасибо матери, что когда-то научила парня готовить, иначе сдох бы уже давно. Он правда пытался вести себя уверенней, продолжать делать вид, что он все тот же лидер их клуба, что он сильный и не сломается из-за проблем, когда сам по ночам ревет в подушку до мокрых пятен, завязывает сопли в узел и просто беззвучно кричит в подушку от бессилия и боли. Но он поссорился с друзьями, единственными, кто его поддерживает и понимает из-за страха, простого чертового страха, что пробирает до костей, заставляя ночью спать со светильником и ни в коем случае не спускаться в подвал. Он боится даже собственной тени, что отсвечивает за спиной. Босыми ступнями касается холодного пола, что пробирает озноб и тело дергается в нервном напряжении. Капли противно холодят кожу, капая с волос на шею, после душа. Он пытался согреться сидя в горячей воде и смотря в запотевшее зеркало, боясь увидеть знакомый взгляд янтарных глаз. Белый халат все еще удерживает тепло, но лучше переодеться в пижаму и забраться под одеяло. Билл сидит погруженный в свои мысли, думая о словах, что сказал каждому из неудачников, не замечая сидящего рядом клоуна в дебильном костюме. — Правильно сделал, что послал их всех нахуй. — Говорит он и понимающе качает головой, держа руку на подбородке и копируя позу Билла. — Ч-что? — еще не совсем понимая что происходит, спрашивает парень. — Ты походу не понял…