Я больше не уйду

      Феликс помнил о своей маленькой подруге все.       Каждая мелочь, каждая незначительная деталь – он знал о ней все. Он был для нее всем.       Не то, чтобы ему этого хотелось – все же когда на тебя смотрят с таким восхищением, с такой доверчивостью и преданностью во взоре, становится страшно. Страшно не справиться, не оправдать надежд, сломать то доверие, с которым маленький человек отдал тебе свое серце.       Феликс боялся и желал этого одновременно.       Так на него никто не смотрел, и ему это нравилось. Дома родители отдавали предпочтения Адриану, его младшему брату. Нет, на Феликсе это никак не сказывалось, его вовсе не ущемляли и не пытались принизить его заслуги, просто…       Просто Адриан был младше, просто его улыбка была более открытой, просто его оттенок волос был на пару тонов «живее» чем у брата, просто он любил фотографироваться и был совсем не прочь рекламировать отцовскую одежду…       Таких просто было много, но главное просто было в том, что Адриан больше походил на маму. Феликс был старше на пару лет, предпочитал другой стиль в одежде и имел дурную привычку «прилизывать» волосы, но если их одеть одинаково и сделать одни прически – их будет не отличить. По крайней мере, на первый взгляд.       Эмили всегда шутила, что несмотря на похожую внешность братьев, Феликс пошел в отца. Было в нем что-то такое, что не позволяло так доверчиво улыбаться на камеру, открыто веселиться, да даже просто улыбнуться постороннему человеку нормально у него не выходило! Вместо этого выходила какая-то непонятная гримаса.       Когда мама умерла, ему показалось, что вместе с ней умерла и его семья. Отец, пусть и холодный, но с близкими он всегда как будто оттаивал, сейчас не выходил сутками из кабинета, запрещая им входить. Брат, всегда слушавшийся отца, последовал его примеру, так же отгородившись от брата. Даже Натали, неизменная помощница отца, раньше только укоризненно кивающая головой на очередную выходку, но все равно не сдававшая маленьких сорванцов, сейчас тут же докладывала Габриэлю о малейших изменениях в их жизнях.       Адриан предпринял несколько попыток достучаться до отца, но нарвавшись на гневную отповедь, отступил. Ему было всего тринадцать, мальчишка еще, что с него взять? Зато Феликс таким покладистым не был.       У него была парочка друзей «не его круга» как выражался отец, которые очень помогли ему в трудный период. Кому из них тогда пришло в голову сомнительная идея создать свою банду он уже не помнил, но после того, как отец запретил им с братом выходить из особняка без сопровождения, Феликс был за любой кипиш. Пусть даже не совсем законный.       Так и появилась Банда Блана, головная боль полиции Парижа. К которой, спустя всего несколько месяцев, присоединилась Леди.       Ребята отнеслись к новенькой скептически, все же девчонка явно была не приспособлена выживать на улице. Типичный тепличный цветочек, тщательно оберегаемый родителями от жестокого внешнего мира. Тихая, скромная, пугливая, часто заикающаяся… Она не вписывалась в команду от слова совсем.       Но все же Феликс не спешил опускать руки. Да, девчонка демонстрировала полнейшую неприспособленность выживать в одиночку, но…       В ней что-то было. Какая-то искра, странное упрямство, сила, с которой она каждый раз по новой бросалась в бой.       Феликс заинтересовался, пригляделся к ней тщательней, изменил тактику обучения, добавил похвалы, которой ее явно не баловали, и получил яркую, очаровательную Леди.       Раскрывать ее потенциал было невероятно увлекательно. После первых успехов, остальные подтянулись, каждый из них стремился научить ее чему-то своему, но несмотря на это, Феликс по-прежнему был тем, кому она полностью и безоговорочно доверяла. Кого безоговорочно слушала. Кто был ее бесспорным кумиром.       И это подкупало.       Он привязался к ней – к младшему члену группы, маленькой сестренке, которую нужно было учить и защищать, охранять тот огонь, что в ней горел. Он полюбил ее, как еще одного члена семьи.       Он потерял ее, когда отец выяснил, чем занимался его старший сын в свободное время.       Феликс противился решению родителя как мог, пытался переговорить, объяснить, договориться в конце концов – все напрасно. Габриэль и слушать его не пожелал.       Единственное, что он смог сделать – позвонить с украденного телефона Натали другу, и объяснить сложившуюся ситуацию. И попросить их приглядывать друг за другом.       Приглядывать за ней.       Уезжал он с тяжелым серцем, предчувствуя, что его отъезд послужит чем-то более худшим, чем он мог представить. Последующие годы, что он провел в закрытом интернате, он общался только с тетей Амели, сестрой матери, напрочь игнорируя отца и брата. Впрочем, пассаж про отца был лишним – тот и не стремился к общению – его вполне удовлетворяли отчеты, присылаемые из академии, да и брат активно пытался связаться только первые несколько месяцев, после чего и его звонки постепенно сошли на нет.       Проходили года, и вот уже Феликс закончил обучение. Возвращаться на родину охоты не было, хотя климат Англии давно уже набил оскомину и выработал стойкое желание бежать из этой страны куда подальше. Но ради сияющих глаз тети, которые горели надеждой и боязнью, что он предпочтет ее отцу, Феликс готов был терпеть любые неудобства.       Так что когда ему позвонила Натали, и спросила, на какое число ему бронировать билеты, он твердо ответил, что останется.       Дом тети был непохож на отцовский – он был небольшим, всего два этажа и пять комнат, светлым (несмотря на постоянные дожди), и каким-то… уютным, что ли? Наверное, так и есть. В общем, то что нужно после пустого, холодного особняка, и общежития при академии. Этот дом был тем, чего он подсознательно желал, чтобы успокоиться и собраться с мыслями. Где бы он хотел жить.       После недолгих раздумий, он решил поступить на юридический факультет, чтобы потом получить работу оперативника, или устроиться в частное детективное агенство. Больше склонялся именно к агенству, так как решать головоломки и собирать факты ему нравилось больше, чем просто «сливаться с общей средой ради эффективного выявления и обезвреживания цели», но он не убирал последний вариант из списка. Мало ли как сложится судьба.       Судьба сложилась странно – едва начался второй семестр в университете, как на пороге их дома появился странный гость. С отцом он все так же не разговаривал, новости из Парижа не смотрел, так что о последней жертве Бражника узнал лишь со слов Габриэля.       И что было самое странное… он приехал просить помощи. Он – несгибаемый Габриэль Агрест, тот, кто недрогнувшей рукой отправил его за океан, просит его о помощи? И в чем? В поисках девчонки, пропавшей по вине злодеев Парижа?       Если честно, Феликсу очень хотелось его послать. Вспылить, наорать, напомнить, что когда-то он, не спросив его мнения, отправил его из города, «подальше от неблагополучных друзей», выплеснуть на отца давнюю обиду, причинить ему ту же боль, что испытал он, но…       Остановили две вещи. Первая заключалась в самом отце – Феликс никогда не видел его таким подавленным, возможно что-то похожее было, когда погибла мама, но он никогда не показывал им своего горя, никогда не говорил об этом. А сейчас…       Сейчас его было не узнать.       Вторая заключалась в подруге детства. Да, он все еще не оставлял надежды найти ее, посмотреть на нее, узнать, как она жила все эти годы. Единственное, что останавливало от немедленного возвращения в Париж – Леди могла не простить предательства, могла возненавидеть его, не захотеть слушать. Он ведь даже поговорить с ней до отъезда не успел.       И что же выбрать?       Растерянно посмотрев на Амели, которая за эти годы заменила ему мать, он молчаливо спрашивал, как поступить. Женщина глядела на него болезненно, обоснованно полагая, что он может к ней больше и не вернуться, но…       «Поезжай. Я знаю, это важно для тебя» - молчаливо говорил ее взгляд, когда она, грустно улыбаясь, молчаливо отступала с сторону.       Она всегда так делала.       И это заставило его принять решение.       - Я поеду, – сказал Феликс, глядя отцу в глаза, замечая проблеск надежды в его взгляде, - но тетя поедет с нами тоже.       Они оба – и Амели, и Габриэль, были ошарашены. Но не спорили, хоть и надух друг друга не переносили. Понимали ведь – в противном случае Феликс просто останется на месте, наплевав на просьбы отца также, как и тот плевал на его, много лет.       В Париже они были уже через три дня.       Феликс приступил к поискам незамедлительно, включив всю свою изобретательность и чутье, которое с самого приезда отца говорило ему, что все это неспроста.       И не зря.       Девчонка Дюпен-Чэн была… никакой. Да, пожалуй, это было самое верное слово. Обычная жизнь, обычные проблемы, в криминале замечена не была, разве что многочисленные жалобы из школы, но это вполне нормально для трудного подростка, конфликтующего с одноклассниками. На том этапе его больше волновало, из-за чего поднялась такая шумиха, когда она пропала.       Отцовская просьба стала вызывать все больше недоумения. Да, Габриэль имел некоторые контакты с ее родителями, но почему был так озабочен ее поисками? И не ради пиара ведь занимался этим – было видно, что пропажа Маринетт его серьезно волновала. И не только его.       Чего Феликс о ней не знает?       Итак, была девушка семнадцати лет, звали Маринетт Дюпен-Чэн. Характер имела скрытный, с одноклассниками на контакт не шла, о друзьях ничего не известно. С родителями отношения были никакими. В результате несчастного случая выпадает из окна в классе, переносит операцию и почти месяц лежит в коме, после чего приходит в себя и тут же сбегает. Да только убежать далеко ей не удается, буквально через несколько часов она попадает в разгар битвы героев с акумой, после чего пропадает. Все. Конец информации.       Феликс был в замешательстве. Информации крайне мало, можно считать, что совсем нет. От смотрел улики из полицейского участка, читал дело, даже в комнате пропавшей был – бесполезно. Посмотрев на его бесполезные попытки, местный блоггер и одноклассница брата по совместительству предоставила ему свои выкладки, показывая, что они уже думали в том направлении.       Напрягая мозги, Агрест вспомнил, что эта самая Алья Сезер была той, кто вывел поиски Маринетт на международный уровень, благодаря популярному блогу про супергероев. И по совместительству бывшей подругой пропавшей, которая давно превратилась во врага.       Это тоже было странным.       Адриан не упомянал, но Феликс поспрашивал и подслушал некоторые разговоры в их школе – девчонку травили одноклассники. Травили не по-детски, вовлекая в свои разборки всех, кого только можно – ребят из других классов, учителей, даже директора! Что ж, по крайней мере, становится ясна причина стольких жалоб на тихую заучку с задней парты. И не ясно, почему они так резко изменили о ней свое мнение. Почему из изгоя, любимой девочки для битья, она превратилась в ту, которую им непременно нужно вернуть? Что за странный выверт сознания?       Если только…       Если только они не приложили руку к странному несчастному случаю, из-за которого она оказалась в больнице.       Феликс помотал головой. Нет, его брат конечно, не подарок, но до такого бы не дошел. Или дошел? Как теперь понять? Нет, скорее всего нет, тогда он бы только радовался ее исчезновению, так ведь? Девчонки нет, одноклассники будут молчать (Феликс не сомневался, без них не обошлось), и все – концы в воду.       Но он ищет ее. Они ищут ее. Они настолько поглощены поисками, что даже его выдернули из-за границы, чтобы найти хоть что-то, хоть какую-то ниточку, которая укажет на ее местоположение.       Феликс зарывается пальцами в волосы, не зная, как разрешить эту загадку. И что сказать Бриджитт Чэн, которая также ищет ответы, и не находит их.       Они объединяются спонтанно, но потом уже не видят смысла что-то менять – работать вместе неожиданно… приятно. Они вместе собирают разрозненные факты, вместе разбирают показания родителей и близкого окружения Маринетт, и все больше понимают, что ситуация намного сложнее, чем им казалась сначала.       А потом им открывают правду.       Феликс и Бриджитт не сговариваясь идут в ближайший бар, потому что обсуждать такие новости на трезвую голову ни один из них явно не готов.       От виски голова становится легче, но открывшаяся истина не дает расслабиться окончательно. Они молчаливо напиваются, пытаясь избавится от лишней тяжести, от осознания, что их близкие смогли сотворить такое.       Первой говорить начинает, как ни странно, Бриджитт.       - Знаешь, я всегда считала ее слабой. Так все наши считали, - глухо начинает она, не смотря на него.       Феликс промолчал. То, что отношения у сестер были еще хуже, чем у него с братом, она призналась давно.       - Но сейчас… Черт возьми, она четыре года жила бок о бок со злодеями, четыре года противостояла акуманизации, четыре года… без близких, без друзей, даже без понимания ситуации, в которую попала, как она выжила? – к концу монолога голос напарницы совсем пропал.       Феликс был согласен с ней. Со всем, кроме:       - А ты уверена, что она не понимала?       Девушка перевела на него непонимающий взгляд.       - В каком смысле? – не осознала она подтекста слов.       Глубоко вздохнув, Феликс отставил стакан. Такое нужно было говорить на более менее трезвую голову.       - Маринетт была умна. Очень умна. Ты же заметила? Она не оставила после себя никаких следов. Сомневаюсь, что она знала о планах Бражника, но вот о том, чтобы не давать подсказок, где себя искать, от чего отталкиваться, она позаботилась. Что это могло означать?       -Она хотела сбежать… - шокировано произнесла брюнетка.       С этой стороны она на факты не смотрела. Не вязалась в ее голове картинка слабой Маринетт с таким коварством.       - Именно, - кивнул головой блондин. – А от чего она хотела сбежать?       - От родителей, одноклассников… - начала перечислять она.       - От злодеев, – закончил он.       Бриджитт замолчала.       - Думаешь, она знала? – задала девушка вопрос, когда новая информация усвоилась в ее мозгу.       - Не знаю, - признался Феликс. – Но догадывалась о чем-то точно. Могла и подслушать некоторые разговоры, или увидеть обратную трансформацию кого-то из одноклассников.       - Но почему она тогда никому ни о чем не сказала? – не поняла логики Бриджитт, но тут же сама себе ответила – потому что подозревала, что у Бражника есть пособники в верхах.       - Оправданно подозревала, – хмыкнул Феликс.       - Это точно, - без тени улыбки проговорила Бриджитт, - поверить не могу, что тетя на это пошла!       - А я могу, – тихо произнес Агрест, вспоминая улыбку матери.       А они ведь дружили, Сабина и Эмили. Так что да – он вполне мог понять, почему мадам Чэн согласилась на это безумие.       Его собеседница ничего не ответила. Ей, как человеку, воспитанному в строгих традициях, было дикостью, что кто-то мог решить попрать законы природы. В клане всегда учили, что за каждый проступок будет наказание, неважно, что он будет из себя представлять. Колесо Сансары, карма, справедливость – все это учит нас, что последствий своих действий не избежать, так о чем они думали, раз решились на такое?       - Знаешь, что обидно? – подала голос она. И продолжила не став ждать ответа – обиднее всего, что пострадал человек, который, в общем-то, был и не причем.       Мысленно Феликс с ней согласился, но дискутировать не видел смысла.       Они продолжили поиски, но с каждым днем они казались все бессмысленней, и бессмысленней. Вестей от Маринетт не было. Как, в прочем, и от подруги детства.       Он уже прошел всех старых друзей, прошерстил интернет, но единственную, которую нашел, была ЛедиБаг. Его Маленькой Леди не было, и даже если эта Баг и была его повзрослевшей подругой… Он мог только признать, что опоздал.       Он почти признал поражение, когда Маринетт неожиданно вернулась.       Просто взяла, и пришла одним дождливым вечером, как ни в чем не бывало. Словно не было этих месяцев бесплотных поисков и напрасных надежд. Словно она… никуда и не пропадала.       Но вернулась она другой. Впрочем, люди, что ждали ее здесь, тоже изменились.       Феликс видел ее – по телевизору, когда она давала интервью, в кругу друзей, когда вместе с водителем приехал забрать Адриана, рядом с Бриджитт, когда они шли домой. Но никогда не видел ее лично.       До сегодняшнего дня.       Сейчас, на приеме, данном в мэрии города, он смог наконец увидеть ее. Такую похожую и непохожую одновременно на свою сестру. С гордой осанкой, точеной фигурой, запакованной в черное платье, и выразительными глазами в которых плескался вызов.       Да, Феликс не видел ее раньше, но глядя на нее сейчас, он не мог отделаться от ощущения, что она ему знакома. Что он ее знает.