Луч солнца золотого

Лилия в третий раз перечитала документ, который держала в руках – и снова не смогла сосредоточиться на тексте. Попытки вернуться к делам не увенчались успехом. Почти полное отсутствие сна усугубляло положение, только усиливая рассеянность и равнодушие. Отрешенно и безучастно, будто со стороны, баронесса наблюдала, как ее воспоминания о недавних событиях постепенно складываются в общую картину. Догадки, теперь запоздалые и бесполезные, заполняли пробелы и недоговоренности. Жрец прощался с ней – теперь она это отчетливо понимала. Он планировал уйти, и забрать Око с собой. Это решение не могло быть ни внезапным порывом, ни временным помешательством, вызванным зловещей атмосферой гробницы. Но что-то заставило его передумать в последний момент – и Тристиан взял на себя решающую роль в уничтожении артефакта. Закрывая глаза, Лилия видела ту невыносимо яркую вспышку, что на мгновение разогнала непроглядную тьму гробницы. Что-то произошло, когда он собственноручно уничтожил артефакт. Баронесса помнила смутный силуэт, похожий на очертание крыльев, ненадолго показавшийся за его спиной; лишь мельком успела взглянуть в его слепые глаза, прежде чем он скрылся в портале. Теперь он исчез – и Лилия не имела представления, где он может быть. Вопросы, так и не заданные, продолжали жечь изнутри, нарастая мигренозной болью. Лилия временно сдалась: отложила бумагу в сторону, закрыла глаза и потерла виски. Пожалуй, полагалось испытывать злость или обиду. Но их место уверенно занимала глухая безразличная пустота; окружающие звуки казались приглушенными, а цвета – потеряли яркость. Присутствие Тристиана давно стало привычным и обыденным. В то же время Лилия ощущала исходящую от него незримую поддержку, даже когда он не использовал свои исцеляющие заклинания. Уверенность в том, что он всегда окажет помощь, неизменно придавала сил; сложно было представить, что в один момент можно лишиться его участия. Лилия будто снова слышала голос матери. С притворным сочувствием она напоминала о бессилии и неумении разбираться в людях – в этих напоминаниях отчетливо угадывалась нарочитая издевка и уверенность в своей власти. "Ты должна была во всем слушать меня, – повторяла мать, – ведь я желаю тебе лучшего." Должно быть, мать считала это достаточно тонкими и незаметными манипуляциями, хотя со временем ее попытки повлиять на решения дочери стали выглядеть все более неумело, очевидно и неуклюже. У Лилии не осталось сил, чтобы спорить с этим голосом, даже мысленно. Бессильная и безадресная злоба тонула в омуте холодного безразличия. Оставалась лишь необходимость выполнять взятые на себя обязательства – и сейчас они начали казаться непосильной ношей. Все, чего она успела достичь за время пребывания в Украденных Землях, теперь казалось удачным стечением обстоятельств – но никак не результатом приложенных усилий и не заслугой баронессы. И в то же время ей казалось, что все неудачи – полностью ее вина. Опора и поддержка, что обнадеживали ее и не давали опускать руки, вполне могли быть очередной иллюзией, от которой предстояло избавиться и оставить в прошлом. Но даже если так – Лилия обнаружила, что с радостью обманывалась бы в дальнейшем, будь у нее такая возможность. – Ваша милость... Полностью сосредоточившись на мрачных раздумьях, Лилия не сразу заметила, что она в кабинете уже не одна. Ландер, как всегда безукоризненно невозмутимый, терпеливо ожидал, когда "ваша милость" обратит на него внимание. Сделав над собой очередное усилие, Лилия вопросительно взглянула на эмиссара. – Дурные вести, ваша милость: нападения чудовищ возобновились. Требуется вмешательство, если мы не хотим получить новое Цветение. – Где именно? – В сообщениях говорится об окрестностях Мерцающего озера. Недавно на острове видели вспышку... Этого было достаточно. Не дослушав, Лилия кивнула в знак согласия и поспешила к выходу. Собралась она быстро: прихватила гримуар, сумку с зельями и свитками, и дорожный плащ. Ей казалось, что время в данный момент чрезвычайно важно. Она лишь на минуту задержалась, чтобы обратиться к Валери. "Присмотри за Ландером", – Лилия была уверена, что дисциплинированная воительница справится с этой просьбой. По крайней мере – заговорить ей зубы или отвлечь лестью Ландер не сможет. С переменным успехом пытающийся казаться старше своих лет, слегка циничный, но неизменно проницательный эмиссар вызывал у баронессы подозрительную настороженность. Впрочем – он, похоже, отвечал взаимностью. Не теряя времени на сбор отряда и объяснения – она сомневалась, что способна оформить свои чувства и сомнения в слова – Лилия отправилась к Мерцающему озеру в одиночестве. "Нужно поговорить, хотя бы еще один раз", – эта мысль гнала ее вперед, не давая останавливаться и задумываться о возможных препятствиях.

***

Неестественно яркие цветы, заполонившие руины на острове, действительно напоминали о Цветении. Лилия запоздало вспомнила, что похожие цветы она видела в храме Эрастила – в тот день, когда впервые встретила Тристиана. Еще одна догадка – поздняя, неуместная и отчаянно лишняя. Сквозь плотные заросли пробивалось странное голубоватое свечение, хорошо видное в сумерках. Каменные стены, образующие концентрические круги, были почти полностью разрушены временем и увиты диковинными растениями. Портал, как и ожидала баронесса, обнаружился среди руин, в самом центре. Тристиан неподвижно стоял возле портала, не решаясь сделать шаг, словно чего-то ожидая. Он выглядел еще более истощенным; его мантия белоснежным пятном выделялась на фоне ядовитой зелени. – Зачем ты пришла? – он повернул голову на звук шагов. Лилия попыталась поймать его взгляд, но он слепо смотрел сквозь нее. – Давай поговорим, – баронесса не могла сдержать предательскую дрожь в голосе. Жрец покачал головой, давая понять, что говорить уже не о чем. Он не мог не знать, какие вопросы будет задавать баронесса, но предпочел на них не отвечать. – Я не уйду просто так, – Лилия стояла на своем. – Прости меня, – наконец отозвался жрец. Отчаянная решимость угадывалась в его тихом голосе. – Сила, поработившая меня, сделает то же и с тобой. Тебе лучше навсегда покинуть Украденные земли. Спасай себя и тех, кто тебе дорог. С этими словами он отвернулся, сделал шаг и исчез – снова. Прежде, чем светящаяся кромка портала замкнулась, Лилия успела увидеть очертания знакомой статуи. Благодаря этой незначительной детали она знала, где продолжать поиски. Она ухватилась за эту возможность: как ей показалось, выбора у нее не было. – "Тех, кто мне дорог", – эхом повторила она. – Именно это я и пытаюсь сделать.