Отблески грозы за горизонтом

Утром ее разбудила Рёсква, горничная, уже много лет убирающаяся в ее покоях. – Кирия, меня просили передать вам, что сегодня на одиннадцать назначено общее построение войск на площади. Как вчера. И вы с Троицей Воинов должны быть обязательно. – Спасибо, буду. А что случилось? – Говорят, принц Тор совершил какое-то преступление и теперь изгнан. А король не вынес этого и серьезно заболел. И королева будет делать какое-то объявление. Но что из этого правда – я не знаю. Все всё узнают в полдень. – Один заболел? – переспросила Сиф. – Говорят… – горничная пожала плечами и, секунду подумав, подсела на кровать и зашептала. – Мне рассказали, что вчера ночью в королевскую башню сначала поднялся господин Главный целитель. А через некоторое время там собрался весь Малый совет. Что они там совещались чуть ли не до утра и вышли очень все опечаленные. И тут же начались приготовления к новому смотру войск. И всем придворным сановникам тоже приказано собраться. А вечером состоится скромный ужин в главном зале. А на площади выкатят сто тысяч бочек с вином для простого люда. Но танцев не будет. Музыкантам запрещено доставать свои инструменты. Это все, что я знаю. «Не нравится мне все это», – подумала Сиф. – А принц и королева? – спросила она. – Про них что-нибудь известно? – Никого из королевской семьи не видели с самого вечера. Вроде бы они все собрались в королевской башне и не выходили оттуда. А принца Тора и вовсе в Асгарде нет. – Это-то я знаю… – задумчиво пробормотала Сиф. – Так это правда?! – ахнула Рёсква. – Правда. Принц Тор отправлялся вчера в Ётунхайм, чтобы отомстить царю Лафею за предательское вторжение в Асгард. Мы там чуть не погибли… Всеотец прогневался на него за это самоуправство. И отправил в изгнание. – Значит, теперь принц Локи будет королем? – прошептала горничная. – Наследником, – поправила ее Сиф. – Но государь Один ведь умирает, и королем должен был быть принц Тор. А его нет. Значит, будет Локи. – Может быть. Приготовь мне ванну. Она хотела снова добежать до покоев Локи, но осталась у себя. Может, его все еще нет, что толку биться в закрытую дверь? «Там, где его всегда ждут»… Родители всегда ждут свое дитя. Может, Хугин имел в виду, что Локи провел ночь с матерью у постели больного отца? Это было бы неплохо. Но слишком витиеватая формулировка даже для ворона. Да и не «далеко» это, опять же. С Троицей Сиф встретилась на той же лестнице, что и вчера, на сей раз не столь ярко освещенной и малолюдной. Воины выглядели озадаченными. – Может, ты скажешь, что происходит? – вместо приветствия сказал Фандрал, еще очень бледный и с рукой на перевязи. Вольстагг стоял рядом, готовый в любой момент подставить плечо, если другу сложно будет удержаться на ногах. – Знала бы – сказала, – не очень вежливо ответила Сиф, стараясь не глядеть на Огуна. Если он снова начнет свои инсинуации против Локи, она не выдержит и… – Через час узнаем, – легкомысленно сказал Вольстагг. – Перекусить бы, чтоб скрасить ожидание… – Ты и так съел немерено! – сердито бросил Огун. – Пошли. Они заняли свои места у подножия пока пустого трона, как вчера. И глядя на собиравшиеся десятки и сотни регулярной армии, внутренней стражи и элитных рот, а также на придворных и знатных асов, располагающихся на помостах, не разобранных с коронации Тора (тоже как вчера), Сиф подумала, что у нее есть кое-какие подозрения, что будет. И ей это не понравилось. Вернулся ли Локи?.. Она оглянулась, заметив промелькнувшие черные крылья Хугина, но он быстро скрылся где-то по своим делам. Ровно в полдень дворцовые двери отворились, и вышла Фригг под руку с Локи. На них в этот раз были строгая темная одежда, правда, Локи надел свой зеленый плащ, а у Фригг в волосах сверкала корона. Следом за ним вышли трое военачальников: Страж Миров Хаймдалль, главнокомандующий армии Тюр и начальник внутренней стражи Бранд. И за их спинами двери закрылись. Больше никто не появится. – Где Один? – шепотом спросил Фандрал. Огун шикнул на него и уставился на возвышение, где рядом с пустым троном остановились королева и принц. Церемониймейстер ударил жезлом в пол, королева сделала небольшой шаг вперед, и гул голосов стих. – Друзья мои! – произнесла Фригг, и голос ее разнесся над всей площадью. Может, Локи действительно что-то наколдовал?.. – Вчера мы собирались здесь для радостного события, которое оказалось омрачено предательством наших извечных врагов, нарушивших условия перемирия. Наш король, Один Всеотец, правивший Асгардом многие и многие века, хотел передать свою власть сыну. Он решил сделать это, ибо бремя власти оказалось слишком тяжелым даже для такого могущественного аса, как мой муж. Оно не щадило его, выпивая его силы, чтобы Асгард и другие миры могли жить и процветать. Он знал, что дни его сочтены, и хотел, чтобы в тот день, когда его рука уже не сможет держать королевский жезл, рядом оказалась другая рука, молодая и сильная, способная удержать власть и дать людям уверенность, что их мирной жизни по-прежнему ничто не угрожает. Он хотел, чтобы это был Тор… – она вздохнула, собираясь с силами. Сиф ее понимала. Ей, как матери, наверно, тяжелее всех переживать изгнание старшего сына. И со своего места она заметила, как Фригг сильнее сжала пальцами руку Локи, за которую продолжала держаться. – К сожалению, Тор оказался не готов к столь ответственной должности. Мы все знаем его как прекрасного воина. И он повел себя как воин, хотя должен был действовать как король. А отличие короля от любого другого человека в том, что он сначала думает обо всех, и лишь потом – о себе. Тор, забыв обо всех своих подданных, о друзьях, об отце, отправился в Ётунхайм, чтобы без суда и следствия вершить месть. Он убил немало ётунов за то, что двое из них попытались прорваться в Асгард. Тем самым Тор окончательно разрушил все былые договоренности с Лафеем. Такое поведение можно оправдать для простого воина, получившего личное оскорбление. Но не для наследника трона Асгарда. Мы, асы, всегда были народом воинов, но великий воин – тот, кто защищает свои границы в случае нужды, а не тот, кто вторгается в чужие и развязывает новые войны. Наш мудрый король Один счел поведение своего старшего сына недостойным и преступным. И присудил наказание – изгнание в мир смертных. По площади прошел громкий шорох. Люди не верили своим ушам. Даже идеально вышколенные эйнхерии и валькирии чуть нарушили строй. Но королева продолжила говорить, и все опять умолкли, боясь пропустить хоть одно слово. – И это изгнание продлится до тех пор, пока мой сын не осознает свою вину и не будет признан вновь достойным своего титула. Однако это решение, хоть и справедливое, сильно ранило душу Одина, и без того измученную. Вчера вечером, вернувшись к себе, он впал в забытье, из которого так и не вернулся. Он продолжает дышать, но так редко, что это почти незаметно. Не чувствует прикосновений, не слышит, когда его зовут. Наш главный целитель сказал, что это необычный сон, который может продолжаться бесконечно долго. И спящего нельзя разбудить, он вроде и жив, но на самом деле его с нами нет. Один не умер, но получилось так, как он опасался. У Асгарда нет короля, способного встать во главе страны и армии в трудный час. Она замолкла на пару секунд, собираясь с мыслями и перехватила руку Локи. Тот все это время стоял неподвижно, только глаза время от времени внимательно оглядывали площадь. – Вчера, когда мы поняли, что случилось с королем, мой сын Локи предложил мне самой возглавить государство на время сна моего мужа. Но я не политик и тем более не воин. Я жена и мать, разбитая горем от того, что в один день потеряла и старшего сына и мужа. И все, что у меня осталось, – мой младший сын, – Фригг повернулась к Локи, а он скромно опустил взор. – И он – все, что осталось у Асгарда. И я, как королева и как мать, хотела бы, чтобы именно он принял на себя бремя власти. Более того, я знаю, что и последним желанием моего мужа было передать свой королевский жезл ему. Только он не успел это сделать сам. И я, как королева, беру на себя смелость исполнить его волю. Она оглянулась, и церемониймейстер, почтительно склонившись, поднес ей золотой жезл Одина. Она взяла его обеими руками и повернулась к Локи. – Преклони колени, сын мой. Локи повиновался. – Я, Фригг, королева Асгарда, готова вручить тебе, Локи Одинсон, этот жезл, как символ мира и благополучия Девяти Миров. Согласен ли ты принять его, чтобы продолжить дело твоего отца и взять на себя заботу обо всех Мирах и их обитателях? – Да, – ответил он, глядя ей в глаза. – Клянешься ли ты чтить законы Асгарда и Девяти Миров и поступать, сообразно им и своей совести, как учил тебя отец? – Клянусь. – Клянешься ли ты хранить мир, препятствовать возникновению новых войн и способствовать завершению старых? – Клянусь. – Клянешься ли ты заботиться о благе своих подданных больше, чем о своем собственном, и действовать справедливо, не ища личной выгоды? – Клянусь. – В таком случае я отдаю в твои руки этот жезл, а с ним и все жизни Девяти Миров, чтобы ты хранил их в соответствии со всеми клятвами, и нарекаю тебя королем Асгарда и Девяти Миров! – она переложила жезл в подставленные ладони сына и отступила на шаг. Локи, держа его перед собой, но еще не сжимая пальцами, медленно встал и повернулся к народу. – Я, Локи Одинсон, благодарю тебя, матушка, и всех собравшихся за доверие, с которым вы отдаете мне этот щедрый дар. И я клянусь, что сделаю все, зависящее от меня, чтобы оправдать его. И я клянусь перед своим отцом, которого сейчас с нами нет, но я уверен, что он примет мою клятву, что не сделаю ничего, что бы он не одобрил. И когда он очнется ото сна, я сложу этот жезл к его ногам и готов буду держать ответ за каждое свое слово и каждый поступок. Локи опустился на одно колено и прижал жезл к груди. – Сильно сказано, – успела услышать Сиф шепот Огуна прежде, чем толпа разразилась восторженными возгласами. – Да здравствует король Локи! – громоподобно прокричал Тюр, выхватывая из ножен меч и поднимая над головой. Бранд и Хаймдалль, тоже вскинув мечи, присоединили свой рев. Сиф выхватила глефу, но своего крика не услышала: вся площадь радостно прославляла нового короля. Пока он наконец не встал и, взяв жезл в одну руку, не поднял другую, призывая к тишине. – Спасибо, друзья мои. Я вижу, моя клятва принята. Но традиция велит спросить: готовы ли вы служить мне верой и правдой, как служили моему отцу? Я никого не принуждаю к клятве. Я знаю, что для многих из вас мой отец останется недостижимым идеалом короля, единственным, кому они готовы служить беззаветно. И я не смею требовать от всех такой же преданности мне. Поэтому если кто-то не захочет предложить мне свой меч, я отпущу этого аса с миром и без обид, но с одним лишь требованием: чтобы его меч никогда не повернулся против Асгарда и его людей. Только тех, кто хочет причинить вред Асгарду, я зову своими врагами и буду уничтожать их безжалостно. Все прочие – мои друзья, и всегда будут с радушием приняты в моем доме, независимо от того, кому они клялись служить. Локи оглянулся, и тут же Тюр, Бранд и Хаймдалль подошли к нему и, преклонив колено, положили к его ногам свои мечи. Присягу все приносили в соответствии с церемониалом, разработанным для коронации Тора. И когда после всех старейших и важных сановников должна была подойти очередь Троицы и Сиф, валькирия готова была пойти к трону, как вдруг услышала шепот Вольстагга: – Так он же сказал, кто не хочет, может не клясться. Может, нам… – Дубина, всегда так говорится, – прошипел Огун. – Клясться надо всем. – Но если мы… – Идем. И они вчетвером приблизились к новому королю, и положили у его ног свое оружие, и обменялись положенными ритуальными фразами. Сиф украдкой кинула взгляд на Локи, но тот сегодня превосходно играл свою роль, изображал скорбящего сына и брата, покорного своей судьбе, и никаких его настоящих помыслов прочесть было невозможно. Единственное, что она отметила – выглядит он намного лучше, чем вчера, видимо, действительно хорошо отдохнул ночью. У кого-то… Подавив неприятное чувство, шевельнувшееся в груди от этой мысли, она отошла обратно на свое место. Теперь оставалось только ждать, пока не принесут присягу все воинские подразделения, пока не будут принесены клятвы от всех гильдий и артелей, и от вольных землевладельцев. День обещал быть долгим и скучным. И если вчера она, настраиваясь на все это, утешала себя предвкушением пира с танцами, то сегодня и этой радости не было. Да даже если б и были разрешены танцы, новоявленный король вряд ли пригласил бы ее, а уж она бы и вовсе не осмелилась подойти к нему. Хорошо все же, что танцев не будет… Пир вышел скучным. Разнообразия блюд не было, вино – только самое простое. Король Локи поднял первый кубок во славу Одина и с надеждой на его скорое выздоровление. И только потом королева Фригг произнесла тост за здравие нынешнего короля. Локи улыбался спокойно и даже немного грустно. Впрочем, слишком подавленным не выглядел и с матерью и советниками переговаривался довольно живо. Сиф и Троица, сидевшие на своих привычных местах, чувствовали себя немного не в своей тарелке, ловя на себе странные взгляды окружающих. Тора не было, более того, он был во всеуслышание объявлен преступником, а они – его ближайшие друзья, и вчера были вместе с ним, но наказания избежали. Однако теперь статус их был неясен. И для них самих в том числе. Огун то и дело бросал хмурые взгляды на Локи, но любые попытки друзей заговорить о происходящем пресекал. И Сиф это не нравилось. Как будто Троица знала что-то такое, чего не знала даже она. Но не сейчас же говорить об этом? Музыканты не играли, тишина нарушалась только негромким звоном посуды да разговорами вполголоса то тут, то там, подслушать их мог кто угодно… Не смягчилось лицо Огуна и после того, как Локи (где-то через полчаса после начала пира), предложил поднять кубки за Тора, за то, чтобы он с честью вынес все испытания, уготованные ему судьбой, и как можно скорее вернулся домой. Этот тост был встречен громким одобрительным ревом той части зала, где сидели воины, и осторожными возгласами со стороны гражданских. После третьей перемены блюд Локи хлопнул в ладоши и объявил, что поскольку сегодня не самый подходящий день для веселья, то обычных танцев не будет, однако, чтобы гости не скучали, он просит музыкантов сыграть что-то, что они сочтут подходящим случаю. И музыканты, расчехлив инструменты, заиграли какую-то длинную балладу о доблестных подвигах Одина. Тем самым как бы был дан сигнал, что официальная часть закончена, гости начали вставать со своих мест, а кто-то и вовсе уходить. – Пойдемте, – махнул рукой и Огун. – Дай хоть доесть-то! – возмутился Вольстагг. – И так не богатая трапеза… – Ты бы и на поминках только о еде думал! – раздраженно бросил Огун. – Как сказал когда-то Тор, на поминках тоже можно неплохо наесться, – неизвестно зачем вспомнила Сиф. А заодно и разноцветных птичек, летавших в тот день над его головой. И улыбнулась. – Тор знал толк в жизни! – поднял палец Вольстагг. – Так говори о нем, как о живом! – Огун, что с тобой? – внимательно посмотрела на него Сиф. – Не обращай внимания. – Король идет, – тихо шепнул Фандрал. Они замолчали и обернулись. – Друзья мои! – поприветствовал Локи, подходя. – Государь… – все четверо почтительно поклонились. – Давайте без этих церемоний наедине, – недовольно поморщился он. – Локи, мы все очень сочувствуем тебе и королеве из-за болезни Всеотца, – сказала Сиф. – Спасибо, – ответил он и указал рукой в сторону террас. – Поговорим там? Воины переглянулись и пошли следом. – Друзья, – произнес Локи, остановившись. – Я хочу поблагодарить вас за то, что вы вместе со всеми присягнули сегодня мне. Вы могли этого не делать. Когда я говорил об этом, я во многом имел в виду вас. – Но как мы могли поступить иначе? – удивилась Сиф. – Давайте начистоту, – серьезно сказал Локи, привалившись спиной к перилам. – Вы друзья Тора. Вы всегда были преданы лично ему. А меня вы никогда не любили. Вы имели полное право сохранить свою верность ему, воспользовавшись моим предложением о нейтралитете. Возможно, я даже помог бы вам переправиться к нему, чтобы вы могли его поддерживать… Впрочем, если захотите, можно и сейчас обсудить возможность… – Вы изгоняете нас, мой король? – почтительно осведомился Огун. – Нет, я лишь говорю, что если вы решите, что ваше место – рядом с другом, я вам помогу. Потому что верные друзья – это самая большая ценность в жизни, и Тор очень счастлив, что вы у него есть. Может, он это и не осознает, но тем не менее. Я не хочу, чтобы вы думали, что я вас как-то сдерживаю или в чем-то ограничиваю, только потому что вы принесли мне присягу. У вас всегда был особый статус при дворе. Но сейчас, с изгнанием Тора, он стал каким-то… неясным. Вас называли его личной малой гвардией. Я не предлагаю вам стать моей личной гвардией – я понимаю, слишком неравноценная замена. Но если у вас есть какие-то пожелания, я с удовольствием выслушаю. Сиф посмотрела на своих товарищей: что они скажут. Ей самой вдруг стало обидно от его слов. Он не хочет видеть их рядом с собой. Он им не доверяет. Он ей не доверяет… – Почему бы тебе не вернуть Тора, мой король? – тихо спросил Огун. Локи тяжело вздохнул и опустил взгляд. – Это было бы хорошим началом правления, – добавил Огун. – Во многих мирах, я слышал, короли в честь восшествия на престол объявляли амнистию. Яви и ты свое милосердие – верни брата. – Я бы с радостью вернул брата, – ответил Локи, посмотрев ему в глаза. – Но не могу. – Почему? – Не я его наказывал. Ты сомневаешься в справедливости Всеотца? – Он был в гневе из-за объявленной войны с Лафеем. И Тор был в гневе. Я могу представить, что они в запальчивости друг другу наговорили. Но кто знает, не раскаялся бы Один в своем решении на следующий день? – Никто не знает, – согласился Локи. – Хотя я не могу припомнить ни одного случая, чтобы он раскаивался. Так или иначе, вчера Тор оскорбил его. Я не уверен, что отец хотел бы видеть его так скоро. Все-таки должно пройти время, все улечься в душе… И у самого Тора тоже. К тому же отец не только сослал его, но и разбил его молот. Потратил последние свои силы на это нелегкое колдовство. И я не знаю, возможно ли его восстановить… – Вчера ты этого не говорил, – заметил Огун. – Вчера я тоже был не в себе. Мы все вчера совершили немало ошибок… Теперь время их исправлять. И меня сейчас, по правде говоря, куда больше волнует, не что будет с Тором, а что будет с Асгардом. Тор – крепкий парень, он способен выбраться из любой передряги, а простые смертные вряд ли смогут причинить ему большой вред. А Асгарду вчера была объявлена война. И Лафей – не тот, кто будет бросаться такими словами. После стольких лет вынужденного мира, когда мы сами нарушили все условия договора… – Но они первые нарушили наши границы! – напомнила Сиф. – Да, но не для того ли, чтобы спровоцировать нас? – Локи покачал головой. – Я до сих пор не все понимаю. Надо сесть и спокойно обдумать, а у меня нет времени… И уже надо что-то делать… Как бы я ни любил брата, но Тор – самая меньшая из проблем, которые на меня навалились. – Если бы ты вернул Тора, – заметил Огун, – он кинул бы клич и в одно мгновение собрал большую армию, способную разбить ётунов, как это некогда сделал его отец. – Мой отец не хотел развязывать войну, – напомнил Локи. – Он считал, что этот конфликт можно решить, заключив новое перемирие. – Так убеди Лафея. Солги что-нибудь. Тебе не впервой. Или королевский жезл не позволяет тебе больше лгать, и ты хочешь сделать это нашими устами? Локи выпрямился. – Нет, – сухо ответил он. – Я никогда бы не предложил благородным воинам осквернять язык ложью. Не беспокойся, доблестный Огун, если это нужно будет для блага Асгарда, я солгу. Нет ничего, что я бы не сделал ради блага Асгарда. Это мой дом, и я буду защищать его. Как умею. Боюсь только, что меня одного на это не хватит… – Ты всегда можешь рассчитывать на нас, – подсказала Сиф. Локи внимательно окинул ее взглядом. – Спасибо, – серьезно сказал он. Троица молчала, и Локи, поняв, что ничего от них больше не добьется, наклонил голову в знак прощания и ушел. – Ради блага Асгарда… – пробормотал Огун, глядя ему в спину. – Как ловко он подцепил тебя, Сиф. Пара красивых слов, и ты готова кинуться к его ногам. – Но он говорит правду! – возмутилась она. – Мир в Асгарде сейчас важнее, чем возвращение Тора! Если Тор действительно в Мидгарде, поверь, ему там ничего не угрожает. Это очень хороший мир! Я уверена, ему там даже понравится… – Дело не в том, кому что нравится. А в том, что кто-то узурпировал власть и считает себя чуть ли не богом! – Я всегда знала, что ты не любишь Локи, но это уже слишком! Его отец лежит при смерти, брат изгнан. Кому, как не ему, взять бразды правления? Да и если бы Тор вчера был коронован, не думаешь же ты, что он стал бы по-настоящему править? Он, который никогда не интересовался управлением? Я тебя уверяю, Локи бы помогал ему, а фактически и правил бы страной! – Не правил бы, – возразил Огун. – У Тора нашлось бы достаточно других советников. – Но Локи – его брат, и он тоже сын Одина… – Которому отец слишком много позволял. Я тебя уверяю, если бы Тор пришел к власти, время Локи бы кончилось. – И настало наше, – сказал Фандрал. – Эх, да что теперь говорить… – Бред какой-то… – отмахнулась Сиф. Чтобы эти трое, так же как и Тор никогда не интересовавшиеся политикой, стали бы управлять государством? Вместо Локи, который в придворных интригах не одну собаку съел? – Сиф, сколько ты уже дружишь с Локи? – чуть понизив голос, заговорил Огун. – И ты до сих пор просто валькирия, хоть и старшая. А ведь давно могла бы быть капитаном. – Как Энгар, – вставил Фандрал. – Энгар достоин быть капитаном! – возмутилась Сиф. – А я… Я никогда даже не думала… Я слишком молода для такого… Есть куда более опытные. Сигрид прекрасно справляется! – Да, Сигрид… замечательный капитан, – несколько замявшись, кивнул Огун. – Но ты могла бы получить любую другую должность. Тор устроил бы. Даже в Совет бы ввел. А Локи даже в голову не приходит… – Мне не нужны должности только потому что я дружу с тем, кто может их раздавать! – оборвала его Сиф. – Это… это мерзко! И даже не попрощавшись с друзьям, Сиф ушла. Ее взяла злость, и было от чего. Она и так получила звание старшей валькирии намного раньше, чем получали многие другие. У нее с самого начала были личные апартаменты и содержание больше, чем у других, куда более заслуженных воительниц. И ей было стыдно иной раз смотреть им в глаза. Да, она совершенствовала свои навыки, да, она принимала участие во многих битвах, и действительно отличилась в боях. Но ничего особо выдающегося еще не совершила. Кроме того, что умудрилась подружиться с Тором и пробиться в его «малую гвардию». А еще умудрилась забраться в постель к его младшему брату (и как сейчас догадывалась Сиф, именно Локи подталкивал Тора больше отличать юную воительницу, чтобы самому быть ближе к ней). Занимать еще какой-то высокий пост при дворе ей вовсе не хотелось, тем более что было много куда более опытных и достойных кандидатур. А то будут опять шептаться, с кем она спит… Она уже вышла из зала, как перед ней возникла маленькая зеленая птичка. Сколько лет она не видела ее… Из лапок на подставленную ладонь выпало послание: «Подожди меня, где стоишь. На пару слов». Лаконично. Не то, что некогда, когда ей хотелось заучивать его письма наизусть… И Сиф остановилась. Локи появился довольно скоро. – Что? – спросила она, давая понять, чтоб говорил только по делу. – Хотел поймать тебя без этой шайки сумасшедших, – ответил он, подходя близко, даже, пожалуй, ближе, чем следовало. – Для чего? Локи неожиданно замялся: – Просто… – А я уж думала, хотел что-то предложить! – не сдержалась Сиф. Вроде бы она на него и не злилась, но хотелось выплеснуть неприятный осадок, скопившийся на душе. Локи удивленно посмотрел на нее. – Должность какую-нибудь… – пояснила она. – Ну ты же, как новый король, должен привносить что-то свое! Своих людей везде ставить. Вдруг тебе понадобится новый капитан роты валькирий? Локи еще больше округлил глаза: – Не знал, что ты хочешь… – Тор бы наверняка это сделал! – Сиф посмотрела ему в глаза с вызовом. Сама даже не знала, что рассчитывала услышать в ответ. И в следующий миг предсказуемо наткнулась на ледяной взгляд. – Кто бы ему позволил! – одними губами, искривившимся в усмешке, ответил Локи. – А он бы спрашивать не стал. Поставил бы вместо тебя свою Троицу… Локи фыркнул. – Сегодня день траура, кирия Сиф. Не смешите меня, это неприлично выглядит со стороны. Сиф фыркнула в ответ, уже жалея, что затеяла этот глупый и не нужный ей самой спор. – Огун считает, что у них бы получилось, – заметила она тем не менее. – Огун? – переспросил Локи, нахмурившись. – Да, Огун считает, что мы все могли бы войти в Малый совет при новом короле Торе. А ты бы, скорее всего, из него вылетел. Сиф выдержала паузу, наблюдая, как лицо Локи становится все мрачнее. – Хотя, наверное, это была неудачная шутка, – не выдержала она и улыбнулась. – Ты же знаешь, Огун не умеет шутить. – Огун совсем не умеет шутить, – подтвердил Локи, все еще мрачно глядя в сторону. – И я, наверное, заразилась этим от него. Извини, мне не стоило всего этого говорить. И уж точно не сегодня. У тебя и так столько забот… – она положила успокаивающе ладонь ему на предплечье. Локи отступил на шаг и взял ее руку в свои. – У меня, к сожалению, нет вакантных мест в Малом Совете, – сказал он, снова мягко и тепло улыбнувшись. – И нынешним капитаном валькирий, кирией Сигрид, я тоже очень доволен. Поэтому мне нечего пока вам предложить, милая кирия Сиф… Хотя нет. Есть. Но… Валькирии же не выходят замуж? – Нет, – ответила она прежде, чем осознала, что именно он сказал. – Вот видишь… – Локи развел руками. – Придется мне обходиться без королевы… Спокойной ночи, моя прекрасная валькирия, – он поцеловал пальцы и ушел. А Сиф только смотрела ему вслед, наконец-то осознавая смысл его слов… Королевы. Его жены. Он готов был предложить ей это?! Если она захочет? А разве не этого она хотела вчера утром. И даже представляла себе… А что если он за этим сейчас ее и позвал? А она… Она даже не попыталась его выслушать! Начала нести какую-то ерунду… А он хотел о чем-то поговорить… Да она же сама так хотела с ним поговорить вчера вечером! И так бездарно упустила шанс! Сиф отправилась за ним. Но, кажется, Локи решил нигде не задерживаться по пути в свои покои. И когда она дошла до его двери, та была уже заперта. И Сиф вздрогнула от неожиданности, когда горгулья, державшая светильник у входа, внезапно ожила. – Король Локи не принимает, – скрипуче произнесла она на одной ноте. – Можете оставить сообщение, король получит его, когда освободится. Локи завел себе каменного секретаря? Разумно. Но что ему передать? «Я пришла, чтобы узнать, о чем ты хотел поговорить»? Глупо. «Локи, я согласна»? Еще более глупо. «Не хочешь ли рассказать, что случилось в Ётунхайме?» Да он просто посмеется над ней. И Сиф ушла, решив, что завтра найдет новый предлог и способ. В конце концов, если Локи чего-то хотел, вряд ли у него изменятся планы за одну ночь.