Иллюзия совершенства

На следующий вечер, как и обещала г-жа Сезар, Кристина не вышла ни на сцену, ни на торг. Однако еще через день у двери ее развернулась следующая сцена. Уже известный нам черный господин, которого соизволит вспомнить мой читатель, пожелал увидеть и заказать на всю ночь мадмуазель Марию. — Кто вы, сударь? — спрашивала серая девушка. — Какая разница кто? — Фантом казался очень нервным. Не получив ответа, он продолжил голосом, излучающим уверенность и презрение: — Счастье в том, чтобы казаться и быть одним и тем же. Я тот, кем кажусь, — Человек в маске. Девушка хихикнула, на что получила уничижающий взгляд. Под ним она сжалась и проскулила: — Как вас записать, сударь? — Фантом. Быть может, мужчина и хотел ответить с остроумием и колкостью, присущими его натуре, но отвращение в нем победило: он не хотел иметь дело с подобными девками ни секундой дольше, чем это требовалось. Минуя трясущуюся девушку — мужчине не было ее жалко, будет знать, как над ним смеяться, казалось, Фантому не ведома жалость вовсе, — он оказался в приемном покое Кристины. — Безграмотные девки. Сколько в своей жизни книг прочла та, что стоит у твоей комнаты? — фыркнул Фантом. Кристина стояла у окна с узорной решеткой, моду на какие завел еще Джованни Медичи во Флоренции несколько веков назад. Некоторые историки считают, что, подружившись с католической церковью, Джованни велел установить в своей молельне на окна такие же деревянные панели, какие использовались в будках для исповедания. Жест доброй воли — скажете вы, мои почтенные господа, и будете правы. Но, как ни странно мода на эти оконные панели быстро распространилась по стране, а через полвека вышла за ее границы. Но Кристина об этом не знала. Она ненавидела эти панели всем своим маленьким сердцем. Услышав голос, девушка узнала его обладателя, своего пришельца. Она не обернулась, только спокойным голосом произнесла: — Ни одной. Здесь нет книг. Не знаю, чего они бояться. Наверное того, что мы узнаем мир и захотим нормальной жизни. Когда я попала сюда, меня обучили грамоте, письму и чтению. Но я в жизни не держала в руках книги. Мне было девять. Голос ее, обычно звонкий и полный эмоции, сейчас был пуст и безжизнен. Госпожа Сезар иногда говорила, что единственное, что ей не нравится в Марии, — это то, что она бывает временами чересчур флегматична. Фантом застал такой момент. «Девять… — подумал он. — Девять это возраст достаточный, чтобы знать жизнь и без книг». Но вслух он этого не высказал, а сказал только: — Мне не интересно. Странно, но самые уверенные в себе люди, каким был и наш Фантом, боятся показать и каплю слабины, даже когда это и не слабина вовсе, но живые чувства. Потому, как любой очень уверенный в себе человек, Фантом гасил любое проявление человечности, хотя жестокость его, в сути, была фальшью. Услышав эти слова, Кристина помотала головой и обернулась к собеседнику. Ее меланхоличность ушла, а бледность на лице — нет. — Я знаю, — серьезно кивнула она, будто бы совсем не оскорбившись. — Вы сюда не за этим пришли. — Да, не за этим. Не для того, чтобы слушать рассказы глупых девчонок. Я пришел сюда по делу. По делу, которое предложил тебе. — Извините, сударь, боюсь, я не до конца поняла ваше предложение в ту ночь. Либо вы его не высказали, либо я не слышала или забыла. Извините, сударь, я бываю такая дура. — Отнюдь-с… Знаешь, почему я тебя выбрал? — не дожидаясь от нее никакого знака он сам продолжил: — а) потому что ты нравишься ублюдкам, которых я ненавижу; и б) потому что из всей этой своры ты меньше всего похожа на легкомысленную дуру — а я разбираюсь в людях. Девушка улыбнулась, и Фантом, чтобы она не прельщалась, добавил: — Скорее на доверчивую глупышку. Но все же больше из-за первого. Фантом с поднятой под маской бровью, которую, конечно, девушка не видела, ожидал увидеть обиду на лице девушки. Но та лишь насмешливо и немного надменно фыркнула. Странным для моего читателя может показаться то, что Фантом услышав это не разозлился. Но на то (помимо любопытства) у него была настоящая причина, заключавшаяся собственно в цели этого визита. — Так что вы мне предлагаете, сударь? Далее, не подбирая выражений, Фантом высказал план их возможного сотрудничества: он приводит к ней нужных людей, она очаровывает их, напрягая связки и махая своими милыми шлюшьими ножками, а когда дело доходит до близости… — Простите, что? — Вы их убьете. Для удушения, я думаю, сил тебе не хватит; дамский кольт — громко; яд — слишком долго, но вот кинжал — очень женственно. Мужчина верно подметил — Кристина не была легкомысленной дурой; как не была и чувствительной леди. — Вы сказали, это сделка. Что я за это получу? — Мужчина не думал, что они так скоро перейдут к этой части. Хищная улыбка мелькнула на губах: — С вами приятно иметь дело, мадмуазель… — Я еще не согласилась, — перебила Кристина, но Фантом не обратил внимания: — Что ж, я вытащу вас отсюда. Число моих врагов не бесконечно, и, как только они будут мертвы, я устрою вас куда-нибудь. Подальше отсюда. Думаю, ты не хочешь до конца жизни носить чужое имя и раздвигать ноги по щелчку пальцев всяких подонков, имеющих в кармане пару сотен франков. Взгляд девушки прояснился, а потом стал совсем мутный. Невозможно сказать, о чем думала бедняжка в эти минуты, но подняв глаза на своего гостя, она сказала: — Я не уверена, смогу ли убить, но знайте: я согласна. — Ты либо делаешь, что я говорю, либо мы расстаемся — другого не дано. — Думаю… Если вы расскажите, за что ненавидите каждого из них, я смогу возненавидеть их так же. И мне не будет жаль их жизней. Вы же сказали, что они плохие люди? Пришел черед Фантома сомневаться. Он застыл, а потом сжал руки в кулаки — так сильно, что Кристина почти была уверена, что на них выступила кровь. Он задрожал на мгновение, как бредивший больной, и простонал: — Quiproquo. (прим. лат. «услуга за услугу», «по рукам») Кристина не знала латыни, но какое-то неведомое чутье подсказало ей, что он согласен. Она кивнула. Фантом убрал руки от кровоточащей шеи и, мгновение слегка отдышавшись, направился к выходу. — Стойте! — Он не хотел останавливаться, но остановился. — А как же… Вам не кажется, что кто-нибудь может заподозрить неладное? Будет очень подозрительно, если в моей постели будут регулярно находить мертвых мужчин? — Умная девочка, — не оборачиваясь, произнес Фантом, — а это уже моя забота. Вряд ли Кристина понимала, о чем он говорит, но этот человек обещал ей свободу. Хуже уже не будет — отчего бы не поверить?