Дом Эвансов 9:30
Стэнли прошел в свою спальню и ослабил узел галстука. Он сорвал с себя черную ткань и кинул на огромную кровать, после чего сел на ее край и тяжело вздохнул. Его голова кипела от постоянных бесед с полицейскими, от вопящих снаружи репортеров и вопросов, где находится его дочь. Он уже выслал поисковый отряд, и оставалось только ждать, когда они сделают свое дело. С недавних пор он усилил охрану, начав платить им вдвое больше, а также приставил личного телохранителя, который стоял снаружи спальни на своем посту. Он не хотел идти на похороны этого извращенца Джеймса, но если бы он не пошел, люди бы начали подозревать, что ему все равно. Полиция уже начала расследование и поиски убийцы одного из телохранителей. Стэнли уставал играть на камеру и строить из себя мученика. Но он все равно задавался вопросом, кому и зачем понадобилось похищать Джози. За сутки после ее пропажи он так и не получил сообщение о выкупе, что было бы характерно для похитителей. Но ее похитили будто бы только лишь для того, чтобы насолить ему. Достав из кармана черных брюк телефон последней модели, Стэнли нашел нужный номер в списках контактов. Он приложил трубку к уху и взглянул на себя в зеркало, приглаживая редкие волосы на висках. Когда гудки прекратились и он услышал короткое «алло», он назначил встречу на восемь часов вечера. Ему дали положительный ответ и он назвал ресторан, находившийся в нескольких километрах от центра Лос-Анджелеса. Снова ответное «да», и Стэнли бросил трубку. Ему нужна разрядка.***
Банда Пэйтона, загородный дом недалеко от Лос-Анджелеса
Оказывается, иногда, чтобы очистить мысли, нужен всего лишь хороший освежающий душ. Джози встала пораньше остальной банды, примерно к десяти часам утра, и самостоятельно нашла ванную комнату. Она нашла в шкафчике пару серых махровых полотенец и закрыла за собой дверь, дважды это проверив. Она скинула с себя одежду и встала под струи воды, а потом начала намыливать тело и волосы. Приятный цитрусовый аромат наполнил легкие, Джози прикрыла глаза от удовольствия. Она закончила процедуры спустя минут двадцать, а потом вышла и обмотала голое тело полотенцем побольше, а вторым завязала «кокон» на голове. Никаких кремов, скрабов и масок тут конечно не было, что немного расстроило малышку Эванс, так как она любила все эти спа-процедуры. Но и душ был приятным подарком для нее, поэтому она не стала сильно расстраиваться. Выйдя из ванной комнаты, Джози чуть подпрыгнула от неожиданности на месте и схватилась за полотенце, удерживая его на своем теле. На кухне стоял Пэйтон, обнаженный по пояс, и пил кофе, параллельно что-то печатая в телефоне. Невольно глазами Эванс пробежалась по его фигуре. Он не был качком, но и совсем тощим он не был. Мышцы перекатывались под кожей, а кубики пресса выглядели довольно привлекательно, не говоря уже об элегантной талии, которую так сильно хотелось обхватить руками… Стоп, что?! От своих же мыслей Джози раскраснелась и проглотила слюну, продолжая стоять как вкопанная. Мурмаер поднес кружку к губам, но так и не отпил из нее, потому что его взгляд пал на Джози. Она увидела его пошлую ухмылку, скрывающуюся за фарфоровой посудой, а еще не могла не заметить этот пристальный оценивающий взгляд. — Ну и счастливчиком же был твой Джеймс, — усмехнулся Пэйтон и вернулся к своим делам в телефоне, продолжая пить свой кофе. От упоминания его имени в таком ключе, у Джози сильнее забилось сердце. Она напряглась и нахмурилась, выплевывая: — Пошел ты! Она направилась в сторону женской комнаты, но услышала за своей спиной стальной голос: — Эванс. Девушка развернулась и сложила руки на груди, вскинув одну бровь. Ее бесило, что он считал себя пупом земли. Может он и был сильнее, но это не давало ему права быть таким козлом, особенно в отношении Джеймса, которого сам же и убил. Мурмаер подошел ближе, отставив чашку и сунув телефон в карман своих штанов. Он остановился в паре шагов от нее и снова оглядел ее с головы до ног, склоняя голову. Блеск в своих глазах он скрыть не мог, Джози заметила, что он откровенно пялится на нее. — Тебя мама не учила, что пялиться некрасиво? От упоминания своей матери Пэйтон тут же напрягся, его лицо мгновенно поменялось и стало таким напряженным и угрожающим, что вся отвага Джози растворилась, как снежинка, упавшая на теплую кожу. — Не смей говорить о моей матери, — процедил он. — А ты не смей говорить о Джеймсе, — поборов свой страх, ответила Джози, и Пэйтон, сузив глаза, подошел еще ближе, вырастая над девушкой, как гора. — Малыш, ты забыла, что вся твоя жизнь сейчас находится в моих руках? — Значит хуже уже точно не будет. Она не знала, откуда в ней появилась такая дерзость, но продолжала отчаянно защищать себя и покойного Джеймса. Джози хоть и понимала, что они с этим беспардонным парнем сейчас одни и он может сделать с ней что угодно, ей не хотелось терять остатки своего достоинства. Если так можно говорить, стоя в одном полотенце. Мурмаер начал надвигаться на нее, медленно, как хищник, а Джози в свою очередь пятилась назад, пока не почувствовала спиной стену. Оказавшись в выигрышном положении, Пэйтон расставил руки по обе стороны ее головы и склонился перед ее лицом, глядя своими разъяренными глазами в ее. — А ты хочешь проверить, может ли быть хуже? — он прошептал с угрозой. — Н-нет, не хочу, — она заикалась, но продолжала с ним «бороться». — А мне кажется, что хочешь… — он наклонился к ее шее, от которой вкусно пахло гелем для душа, и парень втянул этот запах, наслаждаясь им. — Так и нарываешься, Эванс. Всеми силами она старалась подавить в своем теле дрожь, но ничего не выходило. Она уперлась руками в его горячую грудь, почувствовав ладонями какая она крепкая и накаченная, а внутри равномерно бьется сердце похитителя, наверняка черствое и холодное. Мурмаер от ее прикосновения почувствовал желание куда сильнее и сократил еще несколько сантиметров между их телами. Теперь он ощущал как она дрожит, и это заводило его с новой силой. Он вдруг понял, как давно у него не было секса. — Скажи… — он прошептал, опуская одну руку и касаясь ею подола полотенца девушки, — на тебе же нет трусиков, я прав? В ответ она лишь неровно вдохнула, будто ей не хватало кислорода. Она не убирала рук с его груди, но сжала их в кулаки с намерением ударить, но предательская дрожь не дала ей и сдвинуться с места. Она лишь отвернула голову, когда Пэйтон потянулся к ее лицу, и вместо того чтобы поцеловать ее в губы, он лишь коснулся губами линии ее подбородка. — Ты мне нравишься гораздо больше, когда молчишь, Эванс, — прошептал он ей на ухо и легонько шлепнул по ляжке, а потом резко отошел от нее и вернулся к своей чашке кофе, будто ничего не произошло. Эванс восстанавливала дыхание и только потом поняла, что зажмурилась. Она открыла глаза и посмотрела на Пэйтона, который допил остатки кофейного напитка и поставил кружку в раковину, после чего помыл ее. Он обтер руки полотенцем и направился в свою комнату. — Сегодня начнем нашу операцию, Эванс, так что я советую тебе все же надеть трусики. Наслаждаясь своей властью, он подмигнул ей и вышел из кухни, оставляя девушку одну. Она накрыла лицо ладонями и сдержалась, чтобы не закричать. Сердце разрывало грудную клетку своими громкими сильными ударами. Эванс быстрыми шагами прошла в ванную, чтобы надеть те же вещи, которые сняла перед душем. Она переоденется позже, но ей больше не хотелось случайно пересекаться с похотливым взглядом и непослушными руками Мурмаера.