Расплата кровью

От запаха стерильности и медикаментов у Джози уже начинала болеть голова. Она сидела в небольшом кабинете доктора Харрис, которая куда-то отлучилась и велела остаться здесь. Время тянулось мучительно медленно, бедная Эванс не могла найти себе места, поэтому чтобы отвлечься, она начала расхаживать по кабинету и все осматривать. Ничего примечательного она не нашла: рабочий стол с двумя стульями по обе стороны – один для врача, другой для пациента, небольшой книжный шкаф с кучей документов, смотровая кушетка у стены и несколько развешанных фотографий на стене. На снимках было множество врачей, среди которых и доктор Харрис, но выделялся среди них всех один кареглазый темноволосый мужчина с белоснежной улыбкой. Его внешность напоминала Джози какого-нибудь итальянского актера, на него было приятно смотреть. Звук открывшейся двери отвлек девушку, и она резко переключила свое внимание с рассматривания фотографий на доктора Харрис. Также рядом с ней на пороге стоял ее отец, облаченный, как всегда, в светлую рубашку и черные брюки со стрелками. От его напыщенного вида ей стало еще хуже, и она с немым вопросом «зачем?» посмотрела на врача. — Так как вы несовершеннолетняя, мисс Эванс, мне пришлось позвонить вашему отцу, чтобы поговорить, — учтиво объяснила она. — Присаживайтесь, пожалуйста, — попросила доктор Харрис обоих Эвансов и прошла за свой стол. Джози на ватных ногах подошла к стулу с другой стороны и села, слыша в ушах свое сердцебиение. Отец же предпочел постоять, подойдя к дочери. Чутье подсказывало ей, что новости будут не из приятных, и неосознанно она сжала руки в кулаки до такой степени, что следы от ногтей остались на ладонях. Доктор Харрис не стала медлить: — Вам известно, что такое «сердечная недостаточность»? — спросила она деликатно, но у Джози сложились все кусочки паззлов, и она поняла, что это тот диагноз, который у нее был. Она лишь побледнела, активно закачав головой и нервно сглотнув. Мистер Эванс тоже ответил не вербально, но кивнул уже в положительном жесте. Джози вспомнила, что у бабушки со стороны мамы было тоже что-то связанное с сердцем, но в детстве она никогда не могла запомнить название болезни. За долю секунды она поняла, что теперь оно есть и у нее, это могло быть наследственным. — Это смертельно? — спросила тут же Джози, стараясь держаться спокойно. Ее обреченный взгляд был направлен в пустую точку, пока тревожные мысли роились в голове. — При правильном и регулярном лечении все будет хорошо, миллионы людей с этой болезнью живут долгой счастливой жизнью, — заверила врач, коротко улыбнувшись. — Вам нужно проконсультироваться еще раз у кардиохирурга, чтобы он назначил необходимый подход к болезни. — Когда можно будет его увидеть? — сухо спросил мистер Эванс. — Спросите лучше на регистратуре или позвоните по этому номеру, — доктор Харрис взяла визитку из органайзера и протянула Эвансу старшему. — Вам назначат прием на самые ближайшие даты. — Ага, спасибо, — мистер Эванс взглянул на визитку с двух сторон, после чего сунул ее в карман брюк. — Пойдем, Джози. Девушка поднялась со стула, не до конца понимая, что только что услышала. — До свидания, мистер Эванс, — доктор Харрис тоже поднялась, а потом окликнула девушку, но уже не «мисс Эванс», а: — Джози? — она подняла запуганные глаза на женщину, у которой на губах была легкая улыбка. — Наша клиника лучшая в Лос-Анджелесе, мы позаботимся о вашем здоровье. Грустно улыбнувшись в ответ, Джози кивнула и опять опустила глаза. Страх все равно никуда не делся, потому что ей не объяснили толком, что у нее за болезнь и как ее лечить. Теперь эта паника не отступит до приема у кардиохирурга, который будет неизвестно когда. Мистер Эванс и его дочь вышли из кабинета, тут же подставив себя под несколько десятков удивленных взглядов. Никто не ожидал увидеть здесь знаменитых миллионеров Эвансов. Как оказалось, Тим тоже приехал к Джози, он уже ждал неподалеку от кабинета. Втроем они направились к машине, стоявшей на парковке больницы. Все время до дома Джози не проронила ни слова, лишь задумчиво и тревожно глядя в окно, гадая, что теперь с ней будет. Мистер Эванс договаривался по телефону о приеме у врача, и оповестил дочь, что он будет уже в середине следующей недели. Она кивнула, записала это в заметках на телефоне и вышла из машины сразу же, как она остановилась на территории особняка. Девушка быстрым шагом направилась к себе, чтобы принять душ и переодеться. Ей нужна была разрядка, какое-нибудь утешение, поэтому она решила прогуляться немного. Девушка высушила волосы феном, надела легкие джинсовые шорты и полосатую футболку, а на ноги простые кеды Converse. Краситься настроения не было, поэтому Джози лишь нанесла увлажняющий крем и спустилась на первый этаж. Ее отца уже след простыл, как обычно где-то он пропадал. Тим выглянул из кухни с чашкой кофе в руках. — Мисс Эванс, — он оглядел ее и понял, что она собирается уходить. — Прошу прощения, но ваш отец велел никуда вас не выпускать. — Что? — Джози нахмурилась, возмущаясь. — Мне очень жаль. Тим смотрел на девушку сожалеющим взглядом, но его сочувствие ей не помогло. Она лишь вскинула руками в недовольстве. — А что, мое мнение в этом доме больше ничего не значит?! — В прошлый раз, когда вы ушли, то попали в больницу. Ваш отец сделал мне выговор. Прошу вас понять меня. — Да, правда?! — она уже перешла на повышенные тона. — Только почему-то никто не хочет понять меня! Девушка развернулась к лестнице и быстро взбежала по ней к своей комнате. Зайдя к себе в комнату и закрыв за собой дверь, она прижалась к ней спиной и томно выдохнула, держа себя в руках. Хотелось рвать, метать, плакать и кричать, потому что она начала думать, что ее жизнь начала издеваться над ней. Сначала смерть Джеймса, потом похищение, потом новая женщина отца, теперь еще и болезнь, но при этом всем она не может выйти на свежий воздух, чтобы перевести дух?! Взгляд упал на закрытое окно в комнате, и план созрел в голове Джози за долю секунды. Она оторвалась от двери и подбежала к окну, открывая ставни и оборачиваясь назад. Ей не хотелось так подставлять Тима, если вдруг отец придет раньше и обнаружит пропажу своей дочери, или же если сам Тим пойдет на поиски девушки, после такого она уж точно будет как принцесса, запертая в башне. Но больше она не могла находиться здесь, ей нужно было куда-нибудь сбежать, пока врачи не наговорили ей снова всяких страшных и многообещающих вещей. Джози вернулась к двери, чтобы закрыть ее на щеколду, после чего подошла к окну и снова замерла. Она достала телефон из кармана и подключила к портативной колонке, а потом включила случайную песню из своего плейлиста, чтобы никто ничего не заподозрил. Пусть Тим думает, что она просто громко слушает музыку из-за эмоционального бессилия.

Payton Moormeier — Love Letter

Девушка, довольная своей смекалкой, снова подбежала к окну и вспомнила, как отсюда слезал Пэйтон. Следуя воспоминаниям, она пересекла крышу и карниз, а потом спрыгнула на землю, словно ниндзя или шпионка. Стараясь не попадать под камеры, через кусты во дворе она пробралась к забору и моментально через него перелезла, задействовав все силы, что у нее были. Оказавшись за пределами особняка, девушка поспешила убежать от него подальше. Пробежав приличное расстояние от дома, Эванс остановилась и уронила руки на колени, нагибаясь, чтобы отдышаться. Больное сердце стучало так, будто готово было выпрыгнуть из груди, но бегущий по венам адреналин заставил Джози держаться в сознании. От абсурдности ситуации она вдруг усмехнулась, качая головой, а потом поднялась и посмотрела на ряд скромных домиков, а над головой розовело небо. Впервые она почувствовала себя свободной, даже если не надолго. Рядом не мельтешили охранники, отец не омрачал ее настроение своим присутствием, перед ней была лишь улица и несколько идей провести вечер. У нее в запасе было примерно два часа до тех пор, пока Тим не заметит ее отсутствия, и она не собиралась тратить их впустую. Ее диагноз, о котором она мало что знала, был причиной, по которой она так быстро решилась сбежать из дома. Она решила, что если дальше ее жизнь будет состоять из постоянного лечения, медицинского наблюдения и так далее, она выжмет максимум из этих двух часов. А вдруг она вообще умрет, так и не познав прелести свободной жизни? Странно, но Джози не испугалась при мысли о смерти. Она поняла, что если она будет дальше дышать свободой, ей будет проще это воспринимать. Она тянулась к своему освобождению. А это завораживающее розово-оранжевое небо выглядело так, будто соглашалось с ней. Если бы Джози не оставила телефон дома, она бы обязательно запечатлела эту красоту на камеру. — Эванс, — позвал ее знакомый голос и девушка обернулась. Кто бы сомневался. Пэйтон вышел из своего внедорожника и захлопнул дверь, поправляя свои непослушные кудрявые волосы, после чего направился к девушке. — Хватит следить за мной, — она на секунду почувствовала раздражение от того, что он буквально преследует ее. — Чтоб ты натворила глупостей? Ну нет уж, — он сложил на груди руки и усмехнулся, когда подошел к ней ближе. — Что с тобой было сегодня? В закатном свете его лицо выглядело по-другому. Его взгляд будто смягчился, стал добрее, но может Джози просто показалось? Она заправила выбившиеся пряди за уши, чем вызвала у Пэя странный взгляд, и поставила руки по бокам, глядя на парня перед собой. Он был достаточно близко, чтобы она уловила все те же нотки мужского парфюма. — Ничего, — она попыталась скрыть свою нерешительность. — Эванс, — настоял Мурмаер, склонив голову. — Тебе разве не передали, чтоб ты позвонила мне, как придешь в себя? — Нет, — девушка убедительно соврала. Но Пэйтон распознал ложь, только вот не стал ничего говорить. Он лишь коротко кивнул, поджав губы. — Ладно. А сейчас что ты делала? На пробежку выбралась? Джози не могла понять, чего он пристал к ней со всеми этими вопросами. Она помнила про план, но своя жизнь, даже и такая убогая, у нее тоже была, она хотела хоть немного побыть наедине с собой и побаловать чем-нибудь свою уставшую молодую душу, требовавшую приключений. Девушка вдруг снова загорелась идеей. — Отвезешь меня в парк аттракционов? — спросила она неожиданно, и Пэйтон застыл в недоумении, выгнув бровь. — Повтори, беглянка? — Очень сильно хочу в парк, — представляя все эти экстремальные аттракционы и ощущение выброса адреналина, она загорелась еще больше, не замечая, что улыбается как ребенок. — Пожа-а-алуйста, Пэйтон? Взгляд ее наивных больших голубых глаз загипнотизировал Пэйтона. Он на несколько секунд растерялся, утопая в этом лазурном омуте. Мурмаер понял, что впервые видит девушку такой радостной. Он-то думал, что она умеет только плакать и огрызаться на него. Прочистив горло и облизнув губы, случайно взглянув и на губы Джози, он закивал. — Хорошо. Парк так парк. Ее улыбка стала еще шире, обнажая белые зубы, и Мурмаер понял, как ей идет улыбаться. Правильно говорят, что у самых грустных людей — самая красивая улыбка.