***
Ryan Taubert — Collapse
Темнота, сырость. Это первые вещи, с которыми сталкиваются органы осязания Джози Эванс. Все тело неимоверно болит, как будто со всех сторон нажимают на свежие синяки. Когда девушка выдыхает, она замечает, как грудь что-то крепко сдавливает кольцом. Сердце пропускает удар. Она связана. А на глазах — плотная, не пропускающая свет, повязка. Джози понемногу шевелит кистями, ступнями и плечами, сознавая, что все это привязано колючими веревками, которые неприятно поцарапали кожу, липкую от собственной крови. «Какого черта? Где я?!», думает она и пытается не паниковать, но что еще остается в такой ситуации? Возможно, будь у нее под рукой пистолет, она была бы спокойна, но не было и его. Она вспоминает последнее, что видела перед тем, как прийти в сознание уже здесь. Джози помнит, как на такси доехала до бизнес-центра, прорезалась сквозь тревожную толпу и тайком нырнула в башню по черному выходу, пока офицеры и ФБР ее не видят. С целью обнаружить свою команду, она отправилась прочесывать этажи. Всюду было пусто, страшно, как будто случился апокалипсис, Джози это точно помнит. Двери были открыты, повсюду разбросанные документы, где-то была хаотично сдвинута мебель, так как люди эвакуировались в спешке и видимо позадевали предметы интерьера. Где-то на этаже 5 она поняла, что так поиски у нее не увенчаются успехом. Она не знала, что именно скажет команде и как поможет в случае захвата террористами, но сидеть на месте сложа руки, она не могла. Когда на пустом и долгом лифте она добралась до последнего, верхнего этажа, она кинула взгляд на толпу снаружи. Все было как на ладони и жутко маленьким — настолько, что у нее закружилась голова. От этого головокружения, когда девушка подняла глаза к окнам противоположной башни, ей почудилось, будто она увидела Пэйтона. Его мимолетный лик послал ей кучу мурашек по коже, оповещающих о том, что вот-вот случится что-то ужасное. Дальше Джози помнит, как она развернулась, чтобы отправиться в соседнюю башню; «Вдруг Пэйтон и ребята там, а я на самом деле перепутала башню?». Далее, она открыла одну из многочисленных дверей офиса и наткнулась на небольшое странное сооружение с проводами и противным тиканьем. В следующую минуту Эванс поняла, что перед ней бомба, почему-то с остановленным таймером, а потом, темнота резко накрыла ее с головой. И очнулась она уже здесь. Еще раз дернув накрепко привязанными плечами и руками, девушка выдохнула, выпустив невольный стон отчаяния. Было страшно. Она не знала, куда она попала и не собираются ли ее убить, но на задворках сознания крылась мысль, что это дело рук Расмуса. Спустя еще минут 5 безрезультатных попыток выпутаться из веревок, Джози опустила голову — она единственная не была привязана к спинке жесткого стула. Под повязкой начала скапливаться влага в глазах, а растущий ком перекрывать гортань. «Почему именно я?! Что и кому я сделала?!», подумала она, анализируя свою жизнь, где ей все время приходится быть чьей-то жертвой. «Я словно разменная монета или бездушная вещь. Разве можно так обращаться с живым человеком?! Господи, помоги!». Она безмолвно плакала и умоляла сердце не биться чаще, потому что ей в любой момент могло стать хуже. Таблетки и препараты, поддерживающие ее здоровье, теперь перестали иметь смысл, ведь хуже становилось с каждой секундой. Мешанина страха, отчаяния, боли и унижения сомкнулись вокруг девушки и заключили ее в ловушку. Отдаленно послышались шаги, что поселили в девушке одновременно надежду и еще больший страх. Она была рада, что ее не оставили умирать в одиночку, но тот, кто к ней направлялся, вероятно являлся ее похитителем. С нее резко дернули повязку вниз, которая скатилась на грудь. Джози среди всей темноты могла распознать точно лицо Расмуса, находившееся к ней так близко, что его дыхание обжигало ей лицо. — Ну что, выспалась? — сказал он с такой насмехающейся, злобной интонацией, что у Джози не осталось сомнений, что ей придется несладко. — Где я? Почему вы меня связали? Что я вам сделала?! — Джози начало бить в истерике, но сдерживающие ее веревки не давали ей сдвинуться. — Боже, типичные девушки, — Расмус закатил глаза и выпрямился, складывая руки на груди. — Ты им слово, они тебе тысячу. Посмотрев за Расмуса, Эванс увидела и его приспешников. Они не были вооружены, но все стояли полукругом, будто были готовы ловить заложницу, словно та могла бы убежать даже будучи привязанной к стулу. Расмус начал медленно ходить вокруг девушки, смотря на нее сверху вниз презрительным, убийственным взглядом. Он передвигался плавно, как подползающая змея, готовая за секунду вцепиться клыками в свою жертву. — Давай ты выберешь один вопрос, — Расмус сделал полный круг вокруг девушки и снова остановился перед ней, но уже чуть подальше, — а я отвечу. — Почему я здесь? — не думая, спросила Эванс. Грей вскинул бровь, усмехнулся и закатил глаза. — Типично. Мне не нравится этот. Задай другой. — Почему не убил меня сразу? Зачем это идиотское шоу? — злость начала вскипать в девушке на пару со страхом. — Это уже два вопроса. Договор был об одном. Не успел он договорить, как Джози плюнула ему в ноги, как будто ее слюна могла содержать кислоту и прожечь дыру в полу. Расмус поднял брови и опустил взгляд, оценивая сей выпад. Он рассмеялся и опять посмотрел на Эванс. — Девочка с характером у нас, — его красивая улыбка, казалось, почти не выдавала его психоз, и от этого Джози стало не по себе. Как же внешность бывает обманчива. — А дальше можешь? — Что тебе от меня нужно?! — прокричала она, сходя с ума от того, что для него она была словно живая игрушка. Нет, так оно и было. Расмус сунул руки в карманы черных штанов и склонил голову. Его хищные глаза сверкнули в темноте. — Видишь ли, я такой человек, — он снова начал расхаживать кругами вокруг нее, — который тяжело переносит поражения. Я слишком часто проигрывал, чтобы не любить победу так сильно, как люблю ее сейчас. И вот недавно мы с твоим другом Пэйтоном сыграли и… — от знакомого имени у Джози зашлось сердце, — и он выиграл. Я хочу взять реванш. — Но при чем тут я? — все никак не могла понять девушка. — Ну как же, ведь ты у нас подстилка Мурчика, всяко он прибежит искать свою принцессу. Вот я и отыграюсь. Джози заплакала от бессилия, закрыв глаза. Тихие слезы и внутренние молитвы на спасение. Расмус, обойдя девушку и опять возвысившись перед ней, подцепил девичий подбородок одним пальцем и приподнял. — Господи, — он цокнул со снисходительной полуулыбкой, — ты такая жалкая. Он обвел фалангами пальцев линию ее подбородка, делая это почти невесомо, но даже от такого касания Джози чувствовала, будто к ней тянет свои щупальца какой-то монстр. Грей провел пальцем по ее щеке вверх, стирая слезу, после чего поднес к губам и облизал. — Я люблю твое бессилие на вкус, — удовлетворительно прошептал он. — Оставил бы тебя себе, вот только жаль, что у меня уже есть игрушка. Он отошел в тот момент, когда Джози открыла глаза. — А знаешь, если ты захочешь, то сможешь отсюда выбраться, — развернулся он, выставив указательный палец. — Если скажешь, где скрываются твои друзья. Джози вскинула голову, блеснув яростью в глазах, что даже Расмуса на секунду удивило. Он на эту самую секунду разглядел в ней самого себя — когда-то такого же беспомощного, но клыкастого. Маленький тигренок, в котором теплился гнев, норовящий выйти наружу. — Ни за что, — твердо процедила она. Грей усмехнулся. — Я забыл добавить условие, — он подозвал кого-то из приспешников жестом руки. — За неповиновение мы будем тебя наказывать. Прежде, чем один из приспешников вышел под тусклый свет одиночной лампочки, Джози услышала хлопок плетью в воздухе. Она дернулась сначала от звука, а потом при виде своего наказания. — Тебе ведь дороже судьба Мурчика, чем своя, — он сложил на груди руки и приподнял плечи. — Так что пусть ваша любовь сделает тебе больно. — А разве ты не знал, Расмус? — Матиас, держащий многохвостую когтистую плеть, поглаживал ею свои руки. — Наша парочка вовсе не парочка. — О чем ты? — Грей повернул к нему голову. Матиас, увидевший боль в глазах девушки, с упоением продолжил давить. — Он сам нам сказал, что она ему никто. Эванс не верила своим ушам. В секунду пришло осознание, что она здесь не потому, что не успела спастись сама. Она здесь потому, что Пэйтону она больше не нужна. «Вот, почему он закрыл меня в доме. Он больше не хотел, чтобы я была частью команды». Она опустила шокированные, полные боли и слез глаза. «Но тогда зачем он целовал меня той ночью? Зачем обещал, что мы..?». — Неужели? — скептически спросил Расмус, сузив глаза. — Так и было. Рори подтвердит, — Матиас кивнул на кареглазого шатена, и тот сразу вставил слово: — Сказал, что он ее не пасет, когда мы спросили про нее, — Рори перевел издевающийся взгляд на заложницу. — Походу тебя просто использовали как приманку, малышка. Банда Расмуса хором рассмеялась, забавляясь унижением Джози. Она втянула дрожащие губы и опустила голову, чувствуя, что в груди саднит так, что это похуже давящих веревок. Усталость от беспомощности мешала ей плакать. У Эванс кончались силы, как и вера в лучшее. — Так что я бы на твоем месте все-таки сказал, где он скрывается, — заключил Расмус, когда они закончили смеяться. Блондинка лишь покачала головой. Она не готова была так подставлять Пэйтона. Даже при угрозе ее жизни, она не готова с ним так поступить. — Ну, на нет и суда нет, — сказал будничным тоном Расмус, а потом плеть снова оглушительно хлестнула в воздухе. Жгучая резкая боль коснулась коленей девушки, которая тут же закричала, надрывая горло. Ей будто вылили кипяток на ноги — эти ощущения были за гранью понимания. Никогда в жизни она не чувствовала чего-то подобного. — Снова нет? — послышался голос Грея сквозь эхо ее криков. Джози, дыша через открытый рот и зажмурив глаза, снова покачала головой. И снова — чудовищная пронзительная боль, только уже коснувшаяся ее правого предплечья. Она почувствовала, как по коже заструилось что-то горячее, и тут же догадалась, что это ее кровь. Ее эпидермис будто резали горячим ножом, резко и глубоко. Истошный вопль надорвал ее связки, которые тут же стали сухими и отзывались жжением. Но почему-то даже удары плетью не были сравнимы с той болью, которая разрывала ее изнутри от слов «она ему никто». За какие-то ничтожные сутки она успела влюбиться в него и разочароваться. «Такова цена преданности?», подумала она, чувствуя, как силы иссякают. И не успел хлыст вновь разрезать ее кожу, она провалилась в беспамятство, уронив голову на грудь.***
Авани разомкнула глаза и тут же почувствовала тупую боль в районе бедра. Она, тяжело и шумно дыша после долгого бессознательного сна, опустила взгляд к ногам. Ничего, кроме белого тонкого одеяльца она не увидела, поэтому протянула руку, чтобы скинуть его, но к пальцу был прикреплен пульсоксиметр. Поменяв руку на левую, свободную, Грэгг все-таки скинула одеяло и увидела, что бедро было аккуратно перебинтовано. Вата под слоями уже немного пропиталась кровью, и девушка, вспомнив, что ее подстрелили, сдержала матерный поток, вместо этого выдавая: — Офигеть, блин… Боевая рана напомнила ей о тех испытаниях, что ей пришлось пережить. Она не могла понять, как смогла выдержать эту чудовищную боль, которую точно никогда не забудет. В какой-то момент ей казалось, что она умрет. В палате никого не было, за окном вечерело, и Авани ужасно хотелось пить. К счастью, рядом была кнопка вызова медсестры, чем девушка благополучно воспользовалась. Но вместе с медсестрой в палату вошли какие-то врачи и, как ни странно, банда — Чарли, Пэйтон и Энтони, несущийся впереди всех. — Авани, ты как? — он бросился к ее кровати и взял свободную руку в обе свои ладони, после чего начал зацеловывать ее пальцы. — Я так переживал, чуть с ума не сошел. — Я хочу пить, — так же сипло попросила Авани, метнув взгляд в сторону врачей. — Да, конечно, сейчас. Пока Энтони убежал к кулеру, врачи подошли к девушке, тепло улыбаясь. Чарли сияла не меньше, а у Пэйтона на лице читалось облегчение от того, что он не потерял свою подругу. — Мисс Грэгг, как себя чувствуете? — спросил доктор, проверяя показатели сатурации в крови. — Ну, вроде живая, — Авани усмехнулась, пытаясь игнорировать ноющее бедро. Врачи проверили остальные подключенные к девушке аппараты, оповещая, что все в норме. Медсестра оперативно и почти безболезненно поменяла бинты пострадавшей, все причитая о том, какая же та молодец. Авани узнала, что потеряла много крови, но ее друзья успели донести ее до врачей. Когда хирург сказал, что Энтони ехал с ней в фургоне скорой помощи, Грэгг перевела взгляд на парня и увидела, как он смущается. Свою улыбку она спрятала за стаканом, пока жадно пила воду. — Вам нужно полежать еще несколько дней у нас, так как есть риск, что разойдутся швы и нужно будет накладывать новые, — подытожил врач. — Постельный режим, трехразовое питание и кабельное обеспечат вам хороший отдых и выздоровление. — Класс, спасибо, — Авани улыбнулась и поставила пустой стакан на прикроватную тумбочку. — Отдыхайте, мисс Грэгг.Ryan Taubert — Intention
Врачи ушли, оставив друзей наедине друг с другом. Энтони все никак не мог успокоиться и расспрашивал про состояние девушки. Чарли аккуратно присела возле ног Авани, а Пэйтон уперся руками в металлические поручни больничной койки. — А где Чейз? — нахмурилась пациентка, и Чарли тут же ответила: — Он поехал домой, мы попросили привезти тебе каких-нибудь вещей, пока ты будешь лежать здесь. Энтони снова начал свою шарманку про самочувствие, не надо ли ей чего-то конкретного… Девушка улыбнулась, демонстрируя свои милые ямочки на побледневших от кровопотери щеках. — Перестань, Тони, я же не умерла, — сказала Авани, погладив парня по волосам. — Почти, — мрачно подметил Пэйт, кивнув на Ривза. — Он тебя еле живую донес до врачей. Мы думали, что… — Так, хватит, — прервала его Авани, не желая слушать эту страшную историю. — Лучше скажите, что там с Расмусом? Пэйтон и Чарли переглянулись, стушевавшись. — Мы были в участке на допросе, — начала Чарли. — Действовали по нашему плану, ну, ты помнишь. А потом инспектор сказал, что они никого не нашли там. — Расмус удрал, как пугливая крыса, — продолжил Мурмаер. — Но это не значит, что он уйдет от правосудия. Ты застрелила одного из его банды, думаю, он будет мстить за это. В палате повисла тяжелая тишина лишь при упоминании Расмуса. Этот человек пустился во все тяжкие, и движет им глупая ярость и жажда мщения совершенно не тем людям. Из-за него Стэнли Эванс в коме, а Джозеф Эллис погиб. Грей ни за что не остановится на достигнутом, ибо ему, адреналиновому наркоману, нравится играть с чужими жизнями и уничтожать их. — Вы не сказали копам про него? — поинтересовалась Авани. — Они бы тогда спросили, откуда мы про них знаем, — ответила Чарли, теребя край одеяла. — Расмус бы не упустил возможности рассказать и о нас. Это палка с двумя концами. — Расмус отправил в кому Эванса и отравил Эллиса, заминировал бизнес-центр, ты думаешь, ему страшна полиция? Пэйтон начал злиться. Он оттолкнулся от поручней и напрягся, его скулы задвигались от сильных эмоций. Парень подошел к окну, за которым лиловый закат пытался его успокоить, но на душе было тяжело, страшно. Мурмаер хотел избавиться от этого чувства поскорей и разобраться с Расмусом и его прихвостнями, чтобы его душа больше не тревожилась. Все сильнее ему хотелось все бросить и уехать, чтобы никто его не нашел. Но так было нельзя. Слишком много незаконченных дел и невинных жизней, которые нуждаются в спасении. Телефон в кармане у Пэйтона завибрировал, и парень не удивился, увидев на экране имя Чейза. Ответив на вызов, Мурмаер бросил короткое «слушаю». — Пэйтон, у нас проблема, — тараторил Хадсон на том конце, запыхаясь, видимо, от быстрых телодвижений. — Что случилось? Что-то изнутри вырисовало одно единственное имя, которое стало так близко сердцу Пэйтона за столь короткое время. Почувствовав неладное, главарь развернулся к своей банде, которые тоже уловили повисшее в воздухе напряжение и в ожидании смотрели на него. Чейз, наконец отдышавшись, ответил: — Эванс пропала.