***
Авани дернулась и рефлекторно вскинула руку в оборонительной позиции — локтем вперед, когда врач прикоснулся к ее разбитой переносице ледяным компрессом. Она не сдержалась и в матерном возмущении, когда боль снова запульсировала в носу. — А вы остра на язык, мисс, — усмехнулся он, оставив попытки зафиксировать компресс. — К сожалению, вам придется потерпеть. — Я в порядке, — отмахнулась она и отвернула голову к окну, за которым уже рассвело. Небо было безмятежно розоватым, солнце медленно выпускало свои лучи ввысь. Авани на долю секунды засмотрелась, ощутив прилив спокойствия. Как будто этой ночью не было ожесточенной борьбы с Расмусом, едва не закончившейся смертью. — Конечно, — подтвердил низенький мужчина в белом халате, возвращаясь за свой стол. — Смещения у вас нет, просто небольшой перелом. Прикладывайте холодные компрессы на 15 минут каждый час, и, думаю, отек спадет за сутки… Он еще что-то недолго говорил про лечение, упомянул какие-то непроизносимые лекарства и выписал их на бумажке, порекомендовав их пить, если будет совсем больно. Авани дернула листок из его рук и спрыгнула с холодной кушетки, тут же останавливаясь из-за того, что в глазах потемнело. Со стороны послышалось сдержанное «не торопитесь» и «будьте осторожнее», на что Авани лишь снисходительно фыркнула и вышла из кабинета врача. Вопрос «вас есть, кому забрать?» она оставила за спиной. Оказавшись в светлом коридоре, она огляделась, не понимая, куда должна идти. Ее привезли сюда полчаса назад вместе с остальными из банды, но она не знала, как должна их искать. По коридору носились врачи, их перешептывания доносились до Грэгг обрывками. У нее в ушах тихо звенело. «…отравили гостей мистера Эменхайзера…» «…бомба…» «…нападение террористов…» Авани обессиленно припала плечом к холодной стене. Она приложила руку к носу, в ноздрях которого были всунуты ватные тампоны с непонятной вонючей жидкостью. Ей ужасно хотелось вытащить их оттуда, но так хотя бы кровь не струилась по лицу. Грэгг было страшно взглянуть в рядом висящее зеркало, чтобы не натолкнуться на свое избитое лицо, все в отеках и порезах. Какая-то суматошная медсестра вдруг остановилась, наклонилась к ней и прикоснулась к плечу. Спросила, нужна ли ей помощь, но Авани лишь саркастично улыбнулась (сестра этого не поняла), показала большой палец и кивнула. Женщина в ответ ничего не произнесла и снова побежала по своим медсестринским делам. — Авани! Голос Чейза показался каким-то сюрреалистичным. Грэгг пробило током насквозь, и она замерла на мгновение, а потом повернулась. В нескольких метрах она увидела несущегося к ней Хадсона, такого же измотанного, бледного и худого. Но, черт, какого же родного! — Чейз! — крикнула она в ответ и побежала навстречу. Она бросилась в его объятия, и он с силой обхватил ее за спину и приподнял. Взволнованный выдох вытолкнул ватные тампоны из носа. От нахлынувших чувств ребята едва устояли на ногах, поэтому им пришлось отстраниться. Их ошарашенные взгляды столкнулись, а пульс у обоих подскочил до опасного. — Господи, Хадсон, как ты? Где ты был? — задыхаясь от эмоций, спросила Авани, радуясь так сильно тому, что нашла хоть кого-то из банды. — Искал вас по всей больнице, — он зачесал растрепавшуюся челку назад. — Что с твоим носом? — Неважно, — выдохнула Авани, а потом вдруг несильно пихнула Чейза в грудь и процедила: — И я не об этом, придурок, а о том, где ты был все это время?! Она проглотила слова «когда был нам так нужен», ведь не хотела усиливать его чувство вины. В его голубых глазах и так скопилось слишком много боли, чтобы колупать незажившие раны. Но Авани редко держала язык за зубами и всегда говорила то, что чувствует — это было то ли ее проклятие, то ли ее достоинство. Хадсон на несколько мгновений застыл, приводя дыхание в норму. Он сунул руки в карманы и потупил взгляд, и Авани, наблюдая за его поникшим выражением лица, захотела себя ударить. Если бы она могла еще раз сломать себе нос, она бы это сделала. Высокий Чейз Хадсон с вечно расправленными плечами вдруг так осунулся, что стал напоминать бездомного щенка, брошенного всем миром. «Блин, ему и так больно, а я лишь усугубляю все», виновато пронеслось в мыслях, но внешне Грэгг оставалась непоколебимой. — Я пытался помочь ее семье, — прошептал он, подняв глаза на остывшую Авани. — Но совсем забыл о вас. Вы ведь тоже ее семья… были, по крайней мере. Запал Авани и злость на Чейза схлынули так же быстро, как и возникли. Ее гнев вдруг сменился такой жгучей болью от потери, что она резко и рвано вдохнула, как будто содрогаясь в конвульсиях, и Чейз, узнав этот знак, тут же прижал к себе девушку. Грэгг с такой силой вцепилась в его футболку и заплакала, что у нее снова разболелась голова. Чейз крепко прижимал ее одной рукой за плечи, а второй держал за кудрявые волосы, испачканные пылью и кровью. Плача в его объятиях, она отпустила все, что держала так долго. Она вдруг поняла, как устала быть сильной на глазах у других, а потом вот так внезапно рушиться. — Мы и твоя семья тоже… — шепнула Авани куда-то ему в грудь. Чейз коснулся ее волос, вдохнул с них запах пыли и крови. Самая бойкая девушка, что он когда-либо знал, дрожала у него в руках и давала волю слезам. Он был растерян, сбит с толку, напуган всем тем, что происходило в ту минуту в его жизни. Чейзу казалось, что он стоит в эпицентре тайфуна, который сносил и уничтожал все, что он любит. И он в этом эпицентре стоял с Авани, и почему-то страх начал отступать. Потому что когда рядом твоя семья — страшно не погибнуть, страшно потерять любимых. Они простояли так несколько минут, пока рассветные лучи окончательно не рассеялись. Суматоха в больнице продолжалась, мир все так же работал, как по часам. Все были заняты своим. Только Авани и Чейзу казалось, что они в каком-то дурацком телешоу, в котором не знают своего сценария. — Нам надо найти остальных, — заявила Авани, отстранившись от Чейза и вытерев с лица слезы, перемешанные с кровью. — Идем, — согласился он.***
Джози очнулась к вечеру. Когда она открыла глаза и начала выхватывать силуэты мебели, до нее быстро дошло, что находится она в доме банды, а точнее – в спальне Пэйтона, коего самого тут не было. За окном смеркалось, поэтому у Эванс возникло чувство, что эти сутки были особенно темные и страшные. Она медленно перевернулась на другой бок, осознавая, что все тело адски болит. Бинтов на ней не было, поэтому соприкосновения с атласной простыней отзывались жжением на ранах. Но сильнее болела голова, как будто Эванс опустошила весь ликеро-водочный завод. Шумно втянув воздух носом, она приподнялась на постели и свесила ноги. Оглядев себя поняла, что из одежды на ней только вчерашнее белье, от которого стоило бы уже избавиться — все оно было измазано кровью и землей, даже с наличием того красного платья, которое… «А где мое платье?», задалась вопросом Эванс. Приняв душ и вернувшись в комнату Пэйтона, девушка начала все больше приходить в себя. Мысли прояснялись, и вопросы посыпались один за другим: «Как я тут оказалась? Где Пэйтон и остальные? Что случилось на том вечере?». Эванс, за неимением собственных вещей здесь, приоткрыла первую полку комода, чтобы накинуть хотя бы рубашку или футболку Мурмаера. Она знала, что он не будет против. Выцепив длинную белую майку, она накинула ее на чистое тело и уже хотела закрыть полку, но что-то среди аккуратно сложенной одежды мелькнуло в углу. Присмотревшись, Джози увидела часы, что подарила Пэйтону на день рождения. «Видимо, он так и не отправил их маме». Вытянув мокрые волосы из-под ворота футболки и закрыв шкафчик, Эванс пошла на выход из комнаты. Страха она больше не чувствовала, хотя бы потому что на него не осталось сил. У нее были догадки, что случилось с остальными, но интуиция подсказывала, что все хорошо. Поэтому Эванс спустилась на первый этаж лишь с одним желанием — обнаружить банду живой и здоровой. И выяснить, наконец, что же случилось. Первым она увидела Тони. Его спина виднелась за поворотом на кухню. Поясницу его окольцовывали две женские руки, принадлежавшие, очевидно, Авани. Послышался глухой шлепок и мат с уст Грэгг. — Мне больно, твою мать! — подытожила она. — Я знаю, но ты же не хочешь пить таблетки, так что терпи! — по-отечески возмутился в ответ Тони. Эванс слабо улыбнулась, проходя на кухню. Она устало припала виском к стене и сложила на груди руки, наблюдая за неизменной картиной. Грэгг сидела на барном стуле, сцепив запястья в замок на пояснице Ривза, пока он пытался безболезненно приложить к ее опухшему носу ледяные компрессы. В этом пара Авани и Тони всегда была хороша — они стабильно друг друга любили, стабильно заботились и шутливо препирались. Парадоксально, что штиль в их отношениях компенсировался полным хаосом вокруг — в банде и во всем мире. — Хэй, — тихо поздоровалась Джози, чем привлекла внимание ребят. — Джо, — просияла Авани и спрыгнула с барного стула, но от резкого движения ее ноги подкосились, вот только Ривз успел ее подхватить за локоть. — Как ты себя чувствуешь? Джози улыбнулась в ответ Ривзу, что не смог скрыть своей улыбки, увидев Джози на пороге. Он не смущался от того, что она была лишь в одной футболке, а Авани не видела смысла ревновать. После всего того, что они пережили, ревность — самая последняя из проблем. Девушка, почесав ноющий затылок, призналась: — Как будто меня перемололи в миксере. Авани усмехнулась и протянула ей пачку каких-то таблеток с непроизносимым названием. — На, держи. Это обезболивающее, от которого мне блевать хочется, — объяснила она. — Расскажите мне, что произошло, — попросила она, выдавливая белую таблетку из блистера и садясь на противоположный барный стул за кухонным островком. На самом деле, ей хотелось спросить, где Пэйтон, но раз ребята такие спокойные и сами находятся дома, то нет смысла переживать. По более менее спокойным их лицам она поняла, что Мурмаер вряд ли в заложниках у Расмуса. Джози запила таблетку водой и начала внимательно слушать недолгий рассказ Авани и Тони о вчерашнем вечере. Они не стали говорить о возвращении Чейза, потому что он сам хотел вернуться и объясниться как ей, так и Пэйтону. Волосы у нее встали дыбом, а по коже прокатились мурашки. От мысли, что Эванс попала под раздачу всеобщего отравления, у нее похолодело в груди. А что, если бы этот больной придурок не рассчитал дозу и всех убил? Сердце снова тревожно заколотилось в груди, а в глазах начало темнеть. Тони и Авани поменялись в лице и тут же бросились на помощь Эванс. Пока Грэгг рылась по аптечкам в поисках ее лекарств, Ривз придерживал ее за плечи и помогал не рухнуть на пол. Секунда. Еще одна выпитая таблетка. Вздох. «Как много всего происходит…» — Мне надо прилечь, — скорее попросила, а не информировала Джози, осторожно поднимаясь со стула. Энтони все еще держал ее. — Конечно. Мы проведем. Авани взяла с собой еще одну упаковку ее таблеток и так же свои обезболивающие. В свободной руке она несла стакан воды. Ривз же, держа Эванс за плечи, вел ее в комнату Пэйтона. Они снова уложили ее на кровать, потушили свет и задвинули шторы. Несмотря на то, что время было всего лишь около восьми часов, они пожелали ей спокойной ночи, подобно любящим родителям, вот только Эванс уже не слышала — она умиротворенно сопела, свернувшись калачиком. Чувство безопасности снова ненадолго согревало ее изнутри. Во второй раз, когда она открыла глаза, что-то явно было иначе. За окном уже стрекотали сверчки, что говорило о наступившей ночи. Тело, ослабшее от сильнодействующих анальгетиков, больше не казалось свинцовым. Сердце наконец успокоилось и послушно отбивало тот здоровый ритм, о котором Джози с недавних пор мечтает. Перевернувшись на другой бок и тихо прошипев от боли, Джози шумно втянула носом воздух и мгновенно узнала запах другого человека. Она открыла глаза и в полутьме увидела перед собой Пэйтона, лежащего рядом. Он, подложив руку под подушку, посапывал на боку, а сон его, судя по сведенным к переносице бровям, был тревожный. На нем были только домашние черные штаны, поэтому девушка позволила себе засмотреться на его едва шевелящиеся мышцы. Эта ночь ощущалась по-другому. Будто Вселенная поставила их жизнь на паузу и позволила сделать передышку. Было так спокойно, тихо. Преступная сторона их жизни на несколько прекрасных мгновений скрылась в тени. Джози вдруг поняла, как ей повезло до сих пор жить. Да, ее нынешняя жизнь была далека от идеала, и она не была обычной девушкой, которая ходила в школу, встречалась с парнями и строила свое будущее. Еще совсем недавно по велению отца она занималась учебой, чтобы поступить в престижный университет, хотя никогда не чувствовала страсти ни к какой из предложенных специальностей. Тогда Стэнли решил направить ее по своему же пути и прокладывать дорогу в бизнес. Каждый день — это просто еще одна рутина, еще одно: «мисс, вас отвезти куда-нибудь?» или «мисс, стейк какой прожарки вы хотите?». Дорогие украшения, почти не ношенные, для Джози никогда не блестели ярче мириад звезд ночного, свободного неба, когда едешь на машине и смотришь в окно. Как ей это все было не нужно. Настолько все было серым, скучным. Пока не появился Пэйтон. Пока он буквально все не разрушил — ту идеальную жизнь, которая на самом деле состояла из одних только недостатков — и не построил для нее новую. Своими собственными руками; теми, что по локоть в чужой крови, но теми, что бережно держали ее в самые необходимые моменты. Он ее уничтожил, эту богатую девчонку, и создал заново по своему подобию. И она никогда не чувствовала себя настолько…собой. Мурмаер, почувствовав ее взгляд, приподнял веки на пару секунд, чтобы разглядеть Джози в темноте. Он улыбнулся краем губ, снова закрывая глаза, и приподнял руку, приглашая в свои объятия. Она подвинулась чуть ближе, и он, аккуратно беря ее за неповрежденные участки на пояснице, притянул к своему горячему голому торсу. Уткнулся носом в ее волосы, вдохнул ее запах и расслабленно выдохнул. Потерся кончиком носа о ее щеку. От каждого его прикосновения уже не сносило крышу. Не подкашивались ноги, бабочки в животе не устраивали буйств. Только одно чувство наполняло ее рядом с ним — покой. Тот, в котором она теперь нуждалась наравне с кислородом. И как же естественно теперь ощущались его руки на ее талии. Как будто ее изгибы были созданы под силуэт его длинных пальцев. Или когда его вдох переходит в ее выдох — как страшно теперь от мысли, что этого может и не быть. Что наутро Джози проснется, а Пэйтона рядом не окажется. Что же она тогда будет делать?The Cinematic Orchestra feat. Moses Sumney — To Believe
— Не спишь? — прошептал Мурмаер, придвинувшись чуть ближе. — Нет, — так же тихо ответила она. Это их первый разговор с того вечера, когда их обоих отравили. Прошли сутки с того момента, когда они оба потеряли сознание и упали рядом с друг другом. Везение ли это, что они выжили? Или Расмус не хотел их убивать? Возможно, у него на их счет были свои планы. Но о нем хотелось думать в самую последнюю очередь. — Как себя чувствуешь? — вновь спросил Пэйтон, ласково убирая прядь волос с лица девушки и заправляя ей за ухо. — Нормально, — она вздохнула. — Нам повезло, что мы выжили. А ты как? Пэйтон промолчал. Лунный блеклый свет высветил напряжение на его лице, и Джози подвинулась на кровати, чтобы привстать на локте и взглянуть парню в глаза. Они пересеклись взглядами на несколько секунд, после чего Пэйтон вновь опустил веки. — Боюсь, — сознался он. Джози коснулась его волос и мягко провела пальцами к затылку. — Чего? Он снова выдержал паузу, прежде чем ответить: — Что однажды не повезет. Эванс согласно кивнула и поджала губы, продолжая гладить Мурмаера по мягким растрепавшимся из-за сна волосам. Тот же продолжал лежать с закрытыми глазами, лишь придерживая ее за талию. Он добавил: — Что однажды открою глаза, а тебя рядом нет. Когда он открыл глаза, то встретился с сожалеющим взглядом Эванс. Она разделяла его страхи, и он это понимал. Они вдвоем сидели на пороховой бочке, держась за руки, и не знали, какой из их вздохов будет последним. Он привлек ее к себе, окольцевав поясницу, и уткнулся в ее шею носом. Если бы это не было проблематично, то он бы переплел и их ноги, но у Джози на них до сих пор порезы, и даже объятия иногда даются ей тяжело. Как же Мурмаер ненавидел себя за каждую кровавую полосу на ее коже. Она этого не заслуживала. Господи, кто угодно… но не она. — Я постараюсь быть рядом как можно дольше, — пообещала она, положив руку ему на шею. Он шумно вздохнул, напрягаясь. Ему было еще больнее от ее обещаний, потому что он знал: не от нее все зависит. Она тут быть не должна. Изначально не должна была. — Не надо, — он покачал головой, освобождаясь от ее объятий и садясь на кровати. — Не обещай мне ничего. — Почему? — она тоже села, напротив него. Ее беспокойный взгляд очертил его силуэт. Оттягивая себя за волосы, он выдохнул тоску. Поднял голову и нашел ее глаза в сумраке. У него на миг застыло сердце, когда он вновь осознал ее красоту. И ее наружная красота подкреплялась внутренней; он знал, какая она потрясающая личность, и это сводило его с ума. Она такая смелая, преданная, умная, мягкая и одновременно сильная. Пэйтон раньше не встречал кого-то похожего на нее. Ни одна из тех девушек, что он знал, не могла встать с ней вровень. Джози Эванс превосходила каждую. Он опустил взгляд на ее губы, идеально пухлые и ровно очерченные. Ее плечи приподнялись во взволнованном вздохе — она предвкушала дальнейшее. Пэйтон снова взглянул в ее глаза, как бы спрашивая разрешения, и Джози наградила его нежным взглядом. Пэйтон привстал на коленях, снова становясь чуть выше ее, и мягко взял ее лицо в свои ладони. Большими пальцами погладил теплую кожу щек, еще раз вдохнул запах золотых волос. Когда она была рядом, все вдруг наполнялось смыслом. Как будто она — его предназначение, к которому он так слепо брел все это время, не ведая дороги. — Потому что если ты не сдержишь обещание… — продышал он каждое слово в ее приоткрытые губы, — я не смогу. Короткий поцелуй в верхнюю губу. Джози издала тихий полустон, подаваясь вперед за продолжением. — Я не смогу без тебя, Джози Эванс. Он припал к ее губам: чувственно, властно; чтобы изложить безмолвно все свои мысли, все свое отношение к ней. Ее руки поднялись к его запястьям, она коснулась их пальцами и обхватила. Дыхание быстро сбилось, но мысль о прекращении поцелуя казалась безумной. Они опустились на кровать одновременно, и Пэйтон придерживал девушку до тех пор, пока она не убедилась, что ложится на неповрежденные участки. Нависая сверху, он поставил ладони по обе стороны ее головы, и продолжал целовать. Он мог поклясться, что слышал громыхающее в груди сердце Эванс, хотя, может, это было его собственное. Пэйтон уже не понимал, что это такое — быть порознь от нее. Возможно, их сердца бились в громкий унисон. Джози шевельнула бедрами, соприкасаясь с его, и Мурмаер, не совладав с собой, простонал в ее губы. Это раззадорило ее, и она повторила движение, чем вызвала ту же реакцию. Одной рукой парень скользнул к ее пояснице и остановился, прежде чем спуститься ниже. Он нехотя разорвал поцелуй, чтобы взглянуть в ее глаза и задать вопрос, который раньше никому не задавал: — Могу я…? Ее глаза, наполненные желанием, засверкали в ночи. Джози несколько раз кивнула, а потом выдохнула простое, но такое нужное: «да». Когда его рука оказалась у нее на бедрах, девушка позволила себе маленький стон. Пэйтон, услышав его, улыбнулся, и продолжал исследовать ее тело. Он проник ладонью под футболку и соприкоснулся с разгоряченной кожей. Его пальцы достигли ткани белья, и по привычке он крепко сжал ее, чтобы резко стянуть, но вспомнил, что он с Джози. Ему не все равно, как она себя почувствует. Он хочет, чтобы ей было хорошо и безопасно рядом с ним. Хотя бы сегодня. Пэйтон углубил поцелуй, и Джози обняла его за плечи, привлекая к себе ближе. Она чувствовала, как затвердевшие соски соприкасались с тканью футболки, и ей было почти больно быть одетой. Острая необходимость в касании кожи к коже кружила голову. Еще несколько мгновений, несколько встреченных ртом вздохов, прежде чем Пэйтон стянул с нее трусы. Сладкое желание наполнило его внутренности, и с уже более очевидным чувством он вновь поцеловал ее, опуская вектор поцелуев от ее рта к ложбинке между ключицами. Она опустила руки ему на плечи, выгибаясь в спине и почти изнемогая от чувства. Джози, зардевшаяся то ли от эмоций, то ли от смущения, еле сдерживалась, чтобы не закричать. Когда его пальцы осторожно коснулись места между ног, Эванс чуть не задохнулась. Пэйтон же не смог сдержать победную улыбку: девушка готова. Она впустит его. Намокшими пальцами он вновь провел по промежности вверх и вниз, поддевая горячую мокрую кожу. Еще один ее спровоцированный стон, дающий последний знак о готовности. Он мягко ввел в нее два пальца, так легко и безболезненно. Бедра Джози вновь напряглись и приподнялись навстречу ему. Пэйтон склонился к ее животу и оставил на нем поцелуй, после чего зубами прикусил край футболки и приподнял выше, к груди. Он вытащил пальцы и снова протолкнул их, на этот раз чуть глубже, и Эванс простонала немного громче. Она обхватила его шею и подтянула к себе, чтобы поцеловать. Их губы соприкоснулись, и Мурмаер начал усиливать толчки, что больше напоминали массирование. На секунду он прервал поцелуй, чтобы помочь ей стянуть с себя майку. Она осталась полностью обнаженная, и Пэйтон не мог не засмотреться на то, как вздымается ее небольшая грудь при глубоких быстрых вздохах. Увидев ее такой уязвимой и обезоруженной, он вдруг понял, какое на самом деле мощное у него стремление ее защищать. Черт, он бросит весь мир к ее ногам, если она попросит. Он опустился, чтобы оставить поцелуй, и она снова обняла его за плечи, шею, голову, проводя ладонями по такой же горячей коже. Потребность в сближении нарастала, хотелось уже стать единым целым, чтобы их ритмы синхронизировались, а сердца встречали друг друга одинаковыми ударами. Пэйтон стянул с себя штаны вместе с боксерами и скинул их с кровати, после чего снова вернулся к девушке. Он навис над ней, устраиваясь между ее ног, которыми она обхватила его поясницу. И хоть ей было больно от соприкосновения с ранами, прекращать было еще больнее. Мурмаер снова положил руку на ее промежность и продолжил ласки, но уже не проникая пальцами внутрь. Он лишь хотел еще немного ее подразнить, чтобы она беспрепятственно впустила его. И когда он вошел в нее, осторожно, медленно, она издала протяжный стон прямо ему в губы, он поймал его, заглушил своим. Потому что оказаться внутри нее было похоже на что-то нереальное, будто внутри взрывались фейерверки. Он слегка вздрогнул от этого пьянящего чувства, от того, что это все реальность, а не прекрасный сон. Пэйтону на мгновение стало страшно, что, может быть, ему и правда все снится, но когда Джози провела по его спине пальцами вверх, он осознал масштабы и достоверность своего счастья. Она здесь. Настоящая. Его. Она качнула бедрами — будто попросила. И Пэйтон повторил ее движение, углубляясь. Он не хотел делать ей больно, но боли не ощущалось совсем. Он боялся, что ее первый раз может получиться не таким сказочным, как она, возможно, себе представляла, но не подозревал, что он — предел всех ее мечтаний. Потому что относится к ней так, как она всегда хотела. Снова осторожный толчок. Внутри нее так горячо и мокро… Пэйтон не мог понять, чем заслужил ее, и хотел отплатить ей высшим удовольствием, которое только может доставить. Поэтому когда спустя еще несколько толчков она расслабилась, он попробовал ускорить темп, и встретил соглашение в виде вздохов наслаждения. Мурмаер приподнялся, чтобы взглянуть на нее. Раскиданные по подушке золотые волосы, блестящие глаза, приоткрытые влажные губы и взгляд, наполненный любовью и доверием. — Ты такая красивая… — прошептал он, проводя пальцами по ее скуле и шее. — Просто невероятная. Она не улыбнулась, но ее глаза словно загорелись еще ярче. Пэйтон снова прильнул к ней, не сдерживая своих чувств и не боясь, что его напор может ее испугать, потому что она хотела его ровно так же, как он ее. И они начали двигаться в унисон. Джози лежала с закрытыми глазами, но каждый раз, когда открывала их, они снова закатывались от удовольствия. Пэйтон уткнулся ей в плечо, оставляя на нем влажные поцелуи и боясь оставить засосы — на такой коже они бы смотрелись неуместно. Как удивительно, что все может так быстро встать на свои места. Что за одну ночь все несказанное может стать таким очевидным, что не нужно произносить ни слова. Если это не самое настоящее волшебство, то что же? Как тогда две души могут так просто понять друг друга? «Я люблю тебя» — пронеслось у обоих, когда они закончили. Но оба промолчали. Потому что поняли это без слов.