Больница Лос-Анджелеса Прошлой ночью 23:40
— Как там миссис Хэммонд из девяносто пятой палаты? — спросил доктор Браун у своего ассистента, старающегося не отставать от него, вечно быстро идущего. — Уже лучше, — отвечает молодой парень лет двадцати семи, поправив очки на переносице. — Правда вечно жалуется на какие-то боли и просит дать ей еще оксикодона. В ответ Браун коротко смеется. В больнице по-прежнему светло, но в коридорах поредело. На часах почти полночь, скоро смена Брауна заканчивается — собственно, как и у его ассистента Кларка Шермана. Последний уже предвкушает, как придет домой, приготовит себе быстрый ужин-полуфабрикат и протянет ноги на своей кровати. Эта неделя стажировки в больнице была действительно тяжелой для него. — Все никак не может успокоиться на старости лет, — хмыкнул Браун, посмотрев на время на наручных часах. — Думаю, на сегодня все. Еще раз проверь Эванса и можешь закрывать смену. — Хорошо, доктор Браун. Разминувшись и коротко попрощавшись, они разошлись по разные стороны. Идя чуть ли не вприпрыжку по пустому больничному коридору, Шерман начал размышлять, стоит ли ему сегодня снова травиться той дешевой курицей из супермаркета или разморозить пиццу, что значительно дольше по времени, но зато безопасней для здоровья. Погруженный в свои мысли, Кларк не сразу отреагировал на внезапно выключившийся в коридоре свет. Он огляделся, но ни черта не разглядел в этой тьме. Достав телефон и включив фонарик, Кларк направился обратно. — Опять уборщицы раньше времени уходят, — бормотал он себе под нос, идя обратно, чтобы отчитать старуху Уилкерсон. Но стоило ему сделать шаг, как его тут же дернуло куда-то вправо. Кларк обнаружил себя на полу тесной кладовки уже спустя через пару секунд, где так же темно, как и снаружи. Не успел он опомниться, как на его голову легли две сильные руки, облаченные в кожаные перчатки. Одно резкое движение. Хруст в шейных позвонках. Закатанные глаза. Небытие. Бросив труп в сторону, убийца включил свет в подсобке и с маниакальным торжеством посмотрел на свою обездвиженную жертву. Кларк Шерман, с неестественно повернутой головой, лежал на полу. Его глаза застыли в ужасе и больше не закрылись. — Не волнуйся. Я позабочусь об Эвансе. Когда освещение в больнице нормализовалось, дверь подсобки вновь открылась. Человек в чужом голубом комбинезоне, натянув на лицо медицинскую маску и шапку, осторожно огляделся, после чего неторопливо пошел к северному крылу больницы. Поправив на груди бейдж с надписью «Кларк Шерман, стажер», убийца, пряча лицо за маской, улыбнулся. Как же это было легко.***
Затянувшийся до обеда сон подарил Джози особую расслабленность. В низу живота характерно потягивало после ночных событий, и вспомнив об этом, ей тут же захотелось накрыться одеялом, что она и сделала. Но, видимо, зря, потому что уловив шевеление на кровати, Пэйтон, лежавший рядом, придвинулся к ней ближе и окольцевал поясницу. Легко притянув ее к себе, он прошептал ей в волосы: — Как спалось, малыш? Он, казалось, не чувствовал никакого смущения. Джози же не решалась поворачиваться к нему лицом, чувствуя, как алеют щеки. Потому что только сейчас поняла, что до сих пор лежала обнаженная. — Хорошо, — промурчала она, утопая в подушке лицом. — Который час? — Около часа дня. Я встал минут на двадцать раньше тебя. Джози представила, что все это время он смотрел на нее спящую и обнаженную. И даже если у них уже случилась близость, все равно душащий стыд и неловкость не давали покоя. Эванс, выбираясь из объятий Пэйтона, приподнялась на кровати, держа одеяло на груди. Парень откинулся на свою подушку и очертил взглядом ровную спину девушки. — Я… — Джози старательно избегала его взгляд, пока поднималась с кровати, — я пойду в душ, наверное. Как только она окончательно оказалась на ногах, Пэйтон ловко спрыгнул с кровати и вплотную подошел к девушке, застав ее врасплох. Он смотрел на нее сверху вниз, но глаз не видел — она до сих пор держала их опущенными. Руки нервно сжимали края одеяла. — Джози, — позвал он ее мягко, но требовательно. Она по-прежнему робко смотрела куда-то в пол, кусая раскрасневшуюся губу. Густые ресницы слегка подрагивали, а неровные вздохи разбивались о ключицы Пэйтона. Не дождавшись ее ответа, он подцепил согнутым пальцем ее подбородок и поднял к своему лицу. Наконец, ее лазурные большие глаза снова столкнулись с его. В них он ясно прочитал неловкость. — Ты жалеешь о том, что случилось? — спросил он, терзая себя догадками. Произнеся вопрос вслух, он почувствовал, как сердце зашлось в неспокойном ритме. Где-то в глубине души он знал, что Джози не жалеет, но ее избегание и стеснение сводили его с ума. Даже нервировали. Он настолько принял это близко к сердцу, что начал расстраиваться, когда первые секунды она лишь молчала. Наконец она вздохнула, выравнивая дыхание. Прикрыла глаза и покачала головой, но до сих пор крепко держалась за одеяло, прикрывавшее ее прекрасное обнаженное тело. — Тогда почему до сих пор стесняешься? — снова задал вопрос. Его, если честно, уже напрягало, что вслух говорит только он. Еще пара ее вздохов. Глаза снова открылись, но в этот раз в них проявилась решительность, смешанная с остатками стыда. Пэйтон оторопел, сведя брови, пытаясь понять этот взгляд. И в ту же секунду Джози отпустила одеяло. Оно упало к ее ногам и больше не скрывало ни один участок тела. Кто бы только знал, как Мурмаеру хотелось опустить взгляд чуть ниже ее ключиц, но он воспринял это как вызов. Когда девушка перед тобой раздевается, смотри ей в глаза — это понравится ей куда больше. А потом он улыбнулся. Джози перехватила эту улыбку, а ее румяные щеки выдавали в ней всю ту же изящную скромность. Тем не менее, стоя обнаженной, она выглядела… горячо. Пэйтон даже не пытался отвлечься на что-то еще, чтобы не чувствовать напряжение в паху. Воздух между ними электризовался. — Теперь я тебе верю, — одобрительно кивнул он и потянулся к ней за поцелуем. Но она лишь мимолетно чмокнула его и нырнула в сторону, подхватывая одеяло с пола и снова в него окутываясь. Пэйтон, опомнившись, развернулся и посмотрел, как она, хихикая, скрывается в ванной комнате. Когда дверь за ней закрылась, Мурмаер взглянул на приподнявшийся бугорок на своих трусах и усмехнулся: — Хитрая девчонка. Они спустились к ребятам уже через полчаса, когда оба приняли душ (к сожалению для Пэйтона, раздельно) и почистили зубы. Авани и Энтони как всегда сидели за кухонным островком и что-то негромко обсуждали. Увидев главаря и заложницу, оба приветственно улыбнулись им. Грэгг поднялась со стула. — Кто-то хочет кофе? — предложила она, направляясь к кофеварке. — С каких пор ты предлагаешь нам кофе? — усмехнулся Пэйтон, нахмурившись. — Понятно, значит Мурмаер не будет, — ответила Авани, стоя спиной к ребятам. Она повернулась уже с налитым кофе в кружке, протягивая ее Джози. — Держи. Ты же любишь капучино? — Да, конечно, — Эванс приняла кружку, — спасибо, Авани. Как твой нос? Грэгг потянулась рукой к носу, на котором уже красовался пластырь, но Энтони слегка шлепнул ее по пальцам, чтобы та не прикасалась к ране. Показав своему парню язык, Авани вернула внимание к Джози. — Чертовски болит, но обезболивающие делают свое дело. За небольшим разговором они не услышали шагов позади них. Энтони, первый опомнившийся, кашлянул в кулак, смотря за спину Мурмаеру, и сказал: — Ребят. Пэйтон и Джози настороженно переглянулись, а потом проследили за взглядом Тони. В пяти метрах от них стоял Чейз, похудевший и бледный, как мел. Он держал руки в карманах и пристально смотрел на главаря, у которого при виде лучшего друга внутри все обрушилось. Множество эмоций вихрем поднялись где-то внутри, поэтому Мурмаер не смог даже сдвинуться с места. Первая среагировала Эванс. — Боже мой… — облегченно выдохнула она и побежала к Чейзу, бросаясь на него с объятиями. — Чейз, ты здесь. Он наклонился, чтобы притянуть ее к себе за спину и крепко сжать в своих руках. Уткнувшись носом в ее плечо, Хадсон прикрыл глаза, вдыхая привычный запах заложницы. Она нисколько не изменилась, и почему-то как только ее руки коснулись его плеч, ему показалось, что он никуда и не уходил. Связь между ними, утерянная с уходом Хадсона, восстановилась за доли секунд. И эти объятия были больше спасительными для него. Он нуждался, чтобы кто-то обнял его вот так. Эванс всегда без слов его понимала. — Я так рада, что ты вернулся, — пролепетала Джози, отпрянув от парня и посмотрев в его глаза. — Знаю, заложница, я только ради тебя и вернулся, — съехидничал он, вызывая смех у девушки и новый порыв объятий. Когда они закончили обниматься, Чейз снова взглянул на Пэйтона. Тот до сих пор стоял неподвижно, не находя нужных слов, но Хадсон их и не ждал. Главарь никогда не умел правильно поддержать, да и вообще не был особо разговорчив. Поэтому всю инициативу Чейз взял на себя. Он сделал пару шагов к нему, не разрывая зрительный контакт. — Так и знал, что ты не нашел мне замену. Мурмаер наконец улыбнулся краем губ. Тепло, сдержанно. — Не искал и никогда не буду. Чейз воспринял это как «я тоже скучал», поэтому, закончив с формальностями, наконец подошел, чтобы обнять лучшего друга. Пэйтон крепко обхватил его руками, похлопывая по лопаткам. В уголках глаз даже скопились слезы, но он их мужественно сморгнул. Ведь иногда он думал, что больше не увидит Чейза, и что тот его не простит за то, что случилось с Чарли. Вина за эту трагедию до сих пор отдавалась жжением каждый раз, как он об этом думал. Но Хадсон, видимо, пришел к мысли, что Пэйтон к этому не причастен. Он не мог ничего поделать. Никто не мог. Все так же не растрачиваясь на слова, они разомкнули объятия и еще раз друг другу улыбнулись. Авани и Энтони, наблюдавшие за ними из-за стола, переглянулись и столкнулись кулачками. Где-то в доме начал трезвонить мобильный, и по рингтону Джози поняла, что звонят именно ей. Ориентируясь на звук, она пыталась вспомнить, где оставила телефон, и обнаружила его на столе в гостиной. Увидев имя на экране, она нахмурилась, но приняла вызов: — Привет, Тим, — поздоровалась она, поворачиваясь к команде. Те уже сосредоточили на ней свой внимательный взгляд, а Пэйтон обошел Чейза и приблизился к девушке. — Добрый день, мисс Эванс, — послышался приглушенный голос телохранителя на том конце. — Боюсь, что я с плохими новостями. Сердцебиение у Джози тут же подскочило. Тревога стянулась узлом где-то в животе, и ее тут же слегка затошнило. Она нашла глаза Пэйтона и пыталась найти в них покой, но это не помогало. — Что-то случилось? — спросила она дрогнувшим, но серьезным голосом. — Вам нужно приехать в больницу к вашему отцу. Я буду ждать вас здесь. Это не телефонный разговор. В глазах на секунду помутнело, и Джози, потеряв дар речи, сглотнула ком. Наконец обретя себя, она бросила в трубку: — Да, конечно. Скоро буду. Она завершила звонок и положила телефон в карман джинсов. Посмотрев на Пэйтона, она столкнулась с его вопросительным взволнованным взглядом, и от этого становилось еще хуже. Она увидела в его глазах проблеск беспокойства. Значит, она действительно была напугана и не могла даже этого скрыть. Присев на край дивана, она тихо попросила: — Пэйтон… мои таблетки… Тот лишь энергично закивал и попятился к кухне, чтобы достать из ящика нужные лекарства. Остальная команда окружила девушку, а Чейз присел перед ней на корточки и накрыл ее дрожащую холодную руку своей ладонью. Она благодарно, но испуганно взглянула на него, и он постарался своей успокаивающей улыбкой передать ей немного энергии, но ничего не вышло. Пэйтон подбежал через полминуты со стаканом воды и парой таблеток. Девушка тут же проглотила их и запила. Спрашивать, что случилось, никто не решался, потому что все знали, что ей не до разговоров. — Тебе куда-то нужно? — спросил Пэйтон, склонив голову и заглянув ей в глаза. — Да, в больницу к папе, там… — она рвано вдохнула, — там что-то случилось. — Я поеду с тобой, — заявил он и уже окинул комнату в поисках ключей от машины, но Эванс подняла голову и решительно отрезала: — Нет. Не надо. — Если случилось что-то серьезное, тебе нужна поддержка, Эванс, — объяснил он, переходя на строгий тон. Чейз, слушая главаря, помотал головой и поднялся на ноги. — Я поеду с ней, — сказал он, чем вызвал недоумение Пэйтона. — Извини, брат, но группа поддержки из тебя так себе. А я… знаю, как надо помогать. «На случай, если умер кто-то близкий», хотел дополнить Чейз, но не хотел пугать заложницу. Он посмотрел на нее, чтобы убедиться, что она согласна, и Эванс несмело кивнула. Пэйтон, все еще не понимающий такого решения и слегка разозлившийся, фыркнул. — Окей. Но меня держите в курсе. — Понял. Скоро будем. Эванс поднялась на ноги, когда головокружение исчезло, но Хадсон все равно мягко дотронулся ее предплечья, чтобы оказать поддержку. Вместе они вышли из дома, провожаемые тремя парами обеспокоенных глаз.***
Fractured Light Music — Broken Dreams
Не помня себя, словно в бреду, она добралась до нужного места, постоянно чувствуя присутствие Хадсона. Она даже не понимала, что все это время он держал ее под руку, чтобы она не свалилась от нахлынувших чувств. Тревога выжигала ее изнутри. А Чейз, идя рядом, смотрел на нее и боялся, что вот-вот она упадет в ту же бездну, из которой он сам только-только начал выбираться. Стерильные стены, химозный запах, мельтешащие всюду врачебные халаты. Гул голосов, пение птиц за окном. День шел своим чередом для всех, кроме Эванс. — Примите наши соболезнования. Она расслышала несколько слов. Перед ней стоял доктор, на его золотистом бейджике выгравирована фамилия «Браун». Кустистые брови сомкнулись к переносице, выдавая подлинное сожаление. Почти ничего не поняла. Отголосками догадки до нее добрались, сомкнулись вокруг шеи и рухнули вниз по гортани, прямо к сердцу. Соболезнования… Его больше нет. — Что произошло? — вмешался Чейз, когда понял, что Джози не способна говорить. Полностью сбитая с толку, опустошенная и шокированная, она медленно опустилась на скамью, смотря куда-то в себя. В уголках глаз скопились слезы, руки покрылись ледяной коркой и окаменели. — …отказало сердце… — послышался голос Брауна, говорящего с Чейзом, — …не удалось реанимировать… Джози закрыла рот ладонями. — …нам очень жаль… И вот, этот переломный момент, точка невозврата, до которой Джози казалось, она никогда не доберется. Никогда не будет сидеть вот так и осознавать, что ее отца теперь больше нет. Эта мысль была настолько не реальна в ее сознании, что когда она воплотилась в жизнь, стало непонятно. Как же так? Что она теперь будет делать? Он был далеко не идеален. Вообще не эталон отцовской любви и заботы. Но он был ее папой. Какой-никакой защитой и опорой. Он по-своему любил ее, а она любила его, даже не зная этого. А его нет теперь. Исчез человек, и все тут. Чейз опустился рядом с Джози на корточках, заглядывая в ее глаза, налившиеся слезами. Она не издавала ни звука, лишь смотрела в пустоту перед собой, крепко зажав руками рот. Хадсон понимал это чувство, он узнавал эту стадию, когда случившееся кажется невозможным и процесс принятия просто не может начаться. Он знал, что Джози прежней уже никогда не станет. Она пережила многое, но теперь, когда она познакомилась со смертью близкого человека, это оставит на ней шрамы. До машины они дошли в такой же тишине. Джози не реагировала на Чейза, не поднимала глаз. Лишь когда сзади послышался знакомый голос, она вышла из транса и повернулась на звук. Тим догнал ребят на больничной парковке. Он что-то объяснил про бумаги, документы, но Джози почти ничего не поняла. Звенящая пустота оглушила настолько, что даже не было слышно собственных мыслей. — …мисс Эванс? — снова позвал Тим девушку. Она подняла на него пустые, красные, мокрые глаза. И Тим, вечно собранный здоровяк, в сожалении покачал головой и притянул девочку к себе. Она машинально обхватила руками его поясницу и уткнулась в крепкую грудь, до которой едва доставала макушкой. И вот тут-то осознание сбило ее ударной волной. Джози надрывно и отчаянно закричала, крепко сжимая ткань черной рубашки Тима. Он накрыл ладонью ее затылок и прижал к себе сильнее, едва сдерживая слезы. Мельком он взглянул на ее друга, имени которого не помнил, и в его голубых глазах увидел слезы. Хадсон терпеливо ждал у машины, стараясь не смотреть на кричащую и плачущую Джози. Он узнавал в ней себя, когда не стало Чарли. Тим отпустил ее через десять минут, когда кричать она уже просто устала. Девушка осела на асфальт, тяжело дыша и дрожа. Телохранитель опустился рядом с ней и помог ей подняться. Он попросил ее позвонить ему позже, потому что теперь им предстоит бумажная волокита с юристами ее отца. Так же нужно было организовать похороны и поминки, и Джози это все отказывалась воспринимать. Но она лишь кивнула Тиму, пытаясь выровнять дыхание. Повернувшись к Хадсону, стоявшему у машины, он спросил, не нужно ли их куда-то подбросить, но Чейз ответил, что сам довезет девушку. Когда они оказались в машине, снова наступила гробовая тишина, нарушаемая частыми всхлипами Джози. Она накрыла лицо ладонями, поставив локти на колени, и старалась себя успокоить, но все было без толку. Теплая ладонь Чейза легла на ее спину, утешительно поглаживая. Спустя пару минут ему пришлось завести машину и двинуться домой. Истерика у девушки на время поутихла. Она снова уставилась в пустую точку перед собой. Севшим голосом она негромко сказала: — Он зашел слишком далеко, — при мысли о Расмусе ее горечь смешалась с тихой яростью. — Я никогда не думала, что это случится. Думала, мы сможем защититься. Чейз, на секунду отвлекшись от дороги, адресовал девушке понимающий сочувственный взгляд. — Я тоже так думал, пока Чарли… — он поджал губы, его подбородок дрогнул. — Считаешь, это дело рук Грея? — Системы жизнеобеспечения работали исправно. Папины люди заботились о том, чтобы его окружали лучшие врачи, лучшая терапия и лечение. Он должен был…выжить. Она опустила глаза на свои руки, покоящиеся на коленях. Новый всхлип невольно сорвался с губ. — Я так больше не могу, Чейз, — она покачала головой. — Нам больше нельзя так рисковать. — Что ты имеешь в виду? — спросил он, уже предугадывая ответ. Джози взглянула в окно. Солнечный Лос-Анджелес как обычно жил своей жизнью, толпы людей куда-то торопились, создавая пробки на дорогах. Небо до сих пор было голубым, воздух — теплым. Даже было странно, что в такой прекрасный день могло случиться непоправимое. Могло случиться именно с ней. И она больше не хотела, чтобы под угрозу встали люди, которых она любит. Которые ей дороги. Ведь у нее до сих пор есть мама, есть Тим, даже банда. Она не хотела, чтобы все они пострадали из-за нее, ведь Расмусова ненависть не знала предела, и кто знал, на что он еще готов пойти ради слепого мщения. Джози ясно поняла: у нее на спине мишень. И в борьбе за несуществующую справедливость Расмус выберет покончить с ней, но перед этим — с ее дорогими людьми. Девушка повернулась к Чейзу, когда они остановились на красный. Он поймал ее взгляд, ожидая ответа. Эванс, глубоко вздохнув, вновь посмотрела на солнечный Лос-Анджелес в окне автомобиля. — Я хочу исчезнуть.***
Следующие сутки выдались похожими на ад. Когда Джози и Чейз вернулись домой, они встретили банду, которая уже ждала их. Ничего не сказав, обессиленная девушка ушла в спальню, и Пэйтон порывался пойти за ней, но Хадсон его остановил. Собрав ребят за кухонным островком, он объяснил им ситуацию, опуская их разговор с заложницей в машине. На Пэйтоне это отразилось сильнее всего. Он вспомнил, как случайно убил одного из охранников Стэнли, и какое-то время даже не боялся, если однажды пуля попадет в него. Но сейчас, когда Джози стала ему так близка, он разделял с ней эту горечь утраты. И чувствовал вину, вот только не совсем понимал ее причины. Она проплакала всю ночь. Пэйтон пришел к ней почти сразу после разговора с Чейзом, зашторил окна и прилег рядом с девушкой, что вся содрогалась от рыданий. Он прижал ее к себе, крепко окольцевав руками, а она, впившись пальцами в его кожу, заплакала еще сильнее. Периодически она настолько уставала, что впадала в недолгий прозрачный сон, успокаиваясь не дольше, чем на час. Судя по тому, как она ворочалась и мычала, спала она тоже тревожно. Телефон ее разрывался от звонков — наверное, папины коллеги хотели выразить ей свои соболезнования, но девушка даже не смотрела на экран. Пэйтон решил отключить ее телефон, и когда потянулся к нему, на него снова позвонили. На этот раз это была Клэр, мама Джози, и главарь оставил ей короткое автоматическое сообщение: «Не могу сейчас говорить», после чего выключил мобильный. Мурмаер не мог найти подходящих слов. Он хотел, ужасно хотел, но не подбирал правильных вариантов. Поэтому решил, что лучше уж он будет просто рядом, сожалея, что его не было в тот момент, когда ей сообщили ужасную новость. Он не спрашивал у Чейза, как именно он ее поддержал, но не сомневался, что присутствия Хадсона было достаточно. Когда наступило раннее утро, Джози проснулась первая. Выжатая после тяжелой ночи, она бесшумно поднялась с кровати, чтобы налить себе воды, но Пэйтон, почуяв шевеление и караулив состояние девушки всю ночь, тут же среагировал. Он поднялся на локтях и до сих пор сонными, но встревоженными глазами посмотрел на Эванс. — Ты куда? — спросил он полусомкнутыми губами. Она не ответила, лишь вышла за дверь, обнимая себя руками. За окном уже начало светать, мягкий розоватый свет обволок каждый уголок просторной виллы. Добравшись до кухни, она обнаружила там Авани, что уже сидела на барном стуле и помешивала сахар в кружке. Подняв уставшие глаза на заложницу, она тут же встала с места и подошла к ней, чтобы обнять. — Хэй, — ласково прошептала Грэгг, осторожно притянув девушку к себе. Эванс тяжело вздохнула, положив руки на лопатки Авани. Та немножко покачивала ее в утешительных объятиях, и было даже странно видеть ее такой. Но все здесь потеряли Чарли и знали, как трудно, когда умирают близкие — Авани в том числе. Больше всего Джози нравилось то, что никто не рвался успокаивать ее словами, и понимали, что ей нужны лишь объятия. Когда девушки разъединили объятия, Джози прошла к графину и налила себе воды. За спиной послышались шаги. Пэйтон тихо опустила на соседний стул рядом с Авани, и провел пальцами по растрепанным после сна волосам. Он молча следовал за Джози, как верный сторожевой пес, боясь, что в любой момент ей опять станет плохо. Даже если он плохо спал этой ночью, он чувствовал обязанность оберегать Эванс. Спустя время, на кухню, погруженную в тяжелое молчание, спустились и Тони с Чейзом. Никто этой ночью не спал, отчасти из-за криков и рыданий заложницы. Не выспавшаяся банда собралась за столом, не решаясь проронить ни слова. Чейз и Пэйтон поглядывали на Эванс, которая сидела напротив, уткнувшись лицом в ладони. — Мне нужно вам кое-что сказать. Когда Джози заговорила, ребята сосредоточили на ней внимание. Вздохнув, она шмыгнула носом и посмотрела в окно, потому что сталкиваться взглядами с друзьями ей было тяжело, учитывая то, что она собиралась сказать. — У меня осталась мама, как вы знаете. И даже если она не является целью Расмуса, я хочу сберечь ее и себя. И вас, — она на мгновение взглянула на Пэйтона, что уже не сводил с нее глаз. Он знал, к чему она ведет. — Эванс… — начал он, но она не дала ему закончить: — Я вас покидаю. Снова повисло молчание. Пэйтон, сокрушенный, потерял дар речи. Джози, и так уставшая от долгих рыданий, обессиленно выдохнула и всхлипнула, накрыв рот рукой. Она продолжила: — Спасибо вам за все, но… — она старалась держать голос, но он все ломался и ломался. — Но я не могу так больше. Я не хочу такой жизни. Не хочу потерять еще кого-то. — Но мы сможем тебя защитить. Я смогу, — решительно заявил Пэйтон. Нервы у Джози откровенно сдавали. И она перестала следить за тем, что говорит. Поэтому, истерично всхлипнув и усмехнувшись, спросила: — Так же, как ты защитил Чарли?! Для банды это было ударом ниже пояса. Пэйтон опешил от ее слов, не веря, что она их произносит. Чейз единственный понимал, что сейчас за нее говорит обида и разбитость, но услышать подобное от заложницы он точно не ожидал. Губы Мурмаера дернулись. — Да как ты… — он шумно выдохнул, качая головой. — Нет, Эванс, то, что случилось с Чарли — совсем другое. — Нет, Пэйтон! И ее, и моего отца убил чертов Расмус! — вскрикнула Джози, резко поднявшись из-за стола. — Как ты не понимаешь всю серьезность ситуации?! Почему ты ставишь под угрозу и меня, и свою команду?! — Ты не понимаешь, о чем говоришь! — Пэйтон тоже встал со стула, подойдя к девушке. — Ты нихрена не знаешь ни о нас, ни о нашей жизни! Джози снова нервно усмехнулась, смахивая струящиеся по лицу слезы. — Да? — хмыкнула она. — Тогда мне действительно стоит уйти. Как только она обошла кухонный островок, намереваясь пойти собирать вещи, Пэйтон снова окрикнул ее: — Вот так, значит, да? — бросил он ей в спину. — Отступаешь, как только прижало? Я-то думал, я правильно тебя воспитал, Эванс, а ты осталась такой же трусливой девчонкой! Лязгнуло железо, и в следующую секунду у горла Мурмаера оказался здоровенный кухонный нож. Ребята тут же напряглись и встали со своих мест, подойдя ближе. Чейз, выставив руку вперед, позвал Эванс: — Остынь, заложница, ты чего? Но Эванс даже не отреагировала. Она начала сходить с ума. В ней кипела животная ярость, ненависть ко всему живому. То, что в ней никогда не проявлялось, вспыхнуло синим пламенем, и эти голубые глаза, раньше сверкающие теплом и любовью, обратились в лед. Пэйтон больше не узнавал в этой девушке его Джози Эванс. Она начала медленно, но верно терять себя. — Воспитывал меня мой отец, тебе понятно? — процедила она ему в лицо, крепко держась за рукоятку ножа, приставленному к горлу Мурмаера. Тот стоял неподвижно, боясь пошевельнуться. — Я не собираюсь сидеть и ждать, когда меня или мою мать прикончат, а если вам нравится играть в эту долбанную русскую рулетку, то флаг вам в руки. Я ухожу. Она резко убрала нож и бросила его на стол, после чего тут же ушла собирать вещи. Пэйтон, словно до сих пор чувствуя холодное железо у своей шеи, дотронулся до нее и потер. Он совсем не ожидал, что все закончится вот так. Он даже не понял эту ситуацию до конца, чтобы решить, что делать. Взглянув на свою команду, он глухо прорычал и ушел из дома, предварительно взяв пистолет. Он хотел выпустить пар и пострелять в лесу, иначе он бы, подобно Эванс, сорвался и кому-нибудь навредил. Энтони рванул за ним, попутно накидывая на себя бомбер. Только Чейз и Авани остались стоять в полной растерянности, понимая, что в каком-то смысле Джози права. Все стало слишком серьезно, и они должны были это понять уже после смерти Чарли. Теперь на кону стоит их жизнь. И стоит ли бороться дальше? Или безопаснее будет капитулировать? Все пошло на разлад.***
Черное платье футляр, собранные в низкий хвост волосы, туфли на невысоком каблуке и глубокие синяки под глазами, которые с трудом перекрывал даже дорогой консилер. Джози еще раз посмотрела в отражение зеркального окна, и вместе с Тимом вошла в многоэтажное здание. Попутно он что-то ей объяснял, какие-то азы ведения бизнеса, ведь через пару лет ей предстоит управлять пакетами акций ее отца. Даже если это принесет ей неимоверное богатство, она не чувствовала восторга. Ведь Стэнли больше нет – какое ей дело до его денег? На встрече с юристами она просидела около двух часов. Терпеливые взрослые мужчины объясняли шестнадцатилетней девушке, пережившей смерть отца, как нужно работать на должности, к которой идут годами. Так же они прочитали завещание, составленное Стэнли незадолго до комы, а еще переписали на нее наследство. Тим, сидевший рядом, заявил, что им нужен перерыв, так как Джози снова уставилась в одну точку и не могла больше никого слушать. Юристы, молча кивнув, встали из-за длинного стола посреди офиса, после чего покинули его. Телохранитель встал и налил девушке воды из кулера, протянул ей пластиковый стаканчик и сел рядом. Отпив, Джози отвела взгляд к панорамным окнам, из которых весь Лос-Анджелес был как на ладони. — Я хочу уехать отсюда, — наконец проговорила она, снова повернувшись к Тиму. — Вместе с мамой. — Куда вы хотели бы уехать? Джози призадумалась. Она вспомнила о доме в Малибу. — В Малибу. И там же я хочу провести памятный вечер, сразу после похорон. Собери, пожалуйста, всех его коллег, которых он ненавидел не так сильно, и займись организацией, — Джози поставила опустошенный стакан на стол и поднялась. — А я позвоню маме. — Как скажете, мисс Эванс. Джози, уже набрав нужный номер и приложив телефон к уху, повернулась к Тиму через плечо. Совсем слабо она ему улыбнулась и попросила: — И перестань называть меня «мисс Эванс». Можно просто Джози. Он вернул ей улыбку, кивнул и поднялся из-за стола, выходя из офиса. Пока шли гудки, Джози смотрела ему вслед и радовалась, что даже несмотря на смерть Стэнли, с ней остался Тим. Это не входило в его обязанности, но он заботился о ней; стал для нее как старший брат, который всегда прикроет и поможет. Когда гудки прекратились и на том конце послышался голос Клэр, Джози сказала: — Привет, мам. Надеюсь, ты не сильно занята, потому что я бы хотела с тобой поговорить кое о чем. Можешь, пожалуйста, приехать в офис отца? С этого момента жизнь начала стремительно меняться. Водоворот событий, похожих друг на друга: бесчисленные встречи с юристами Стэнли, сбор вещей из старого дома и из дома Клэр, оформление документов на дом в Малибу, рыдания по ночам и профессиональное «доброе утро, коллеги» по утрам. Джози стало некогда тосковать по отцу, но близились похороны и памятный вечер, поэтому она понимала, что на этом эта глава еще не закрыта. И ей, если честно, уже хотелось все отпустить и начинать новую жизнь с мамой, в их новом доме в Малибу. Но прошлое никогда не исчезает сразу. Иногда оно крепко держится за нас и не дает двигаться дальше. А иногда даже сильно ранит.