Моя школьная любовь.

— Мы делали кесарево сечение. Была угроза разрыва матки у матери, что очень опасно. Мне жаль… Но нам удалось спасти лишь одного ребёнка и Сын Ри, но оба в критическом состоянии. Вторая девочка оказалась мёртвым плодом. Я вытер щеки и сжал рукава толстовки. — Рост ребёнка 43 см, а вес 1,3 кг. Сейчас девочка под особым присмотром, как и мама. Мы ввели ей обезболивающее и снотворное, она проснётся через 6-8 часов. — А где… Вторая дочь? — На данный момент в отделение, но скоро её переместят в морг, а после уже можно будет устроить похороны. — Как она выглядит? — Я могу провести вас к ней. — Нет. Я не могу…- я рыдал, как ненормальный и врач дала мне валерьянку. — Айрин очень боевая, — улыбнулась женщина и сказала следовать за ней. Мы проехали несколько этажей на лифте и вошли в комнату, где было очень тепло. — Недоношенный ребёнок — ребёнок, родившийся при сроке менее 37 полных недель, — мы подошли к аппарату, где лежала малышка. Она была настолько крохотной, — Это кувез, что-то вроде инкубатора. Температура в нем 34°©, а влажность 70%. Зонд, введённый в желудок, будет вскармливать ее каждые 3 часа. — Это моя дочь…- я немного наклонился, чтобы разглядеть и улыбнулся. Она так похожа на Сын Ри, — Когда Айрин придёт в сознание? — Пройдёт около 5-6 недель прежде, чем она станет полноценным ребёнком. Кости очень слабы, а кожа чувствительна. Она всё ещё должна быть в животе. Казалось, что её можно уместить в руке. Глаза слегка подрагивали, а пальчики слабо шевелились. На голове уже была копна волос. Я несколько часов сидел около неё, ведь безумно переживал, а к Цой так и не пускали. Разрешили по одному войти другим и все умилялись с того, какая же она красивая. — Мы поедем домой. Ты останешься в больнице? Что-то хочешь? — тёща провела по моим волосам, — Прошли сутки. Нужно поесть. — Я ничего не хочу… Просто отдохните тоже. Они уехали, а Джин был со мной в палате. — Соболезную насчёт младшей, но очень рад, что все обошлось так. Ведь ты знаешь. Могли умереть все… — Я хотел назвать её Минни. Поэтому и похороним с этим именем. — Догадываюсь почему, — я слабо улыбнулся и провёл по пластику, в котором находилась дочь, — Я уверен, что Айрин поправится. Завтра ты уже встретишься с Сын Ри. Все начнёт налаживаться. — Да, я знаю. Поехали домой. Я безумно хочу спать. ******** «Больше всего хочется вдребезги разбить свою стеклянную голову, ведь так хрупки кости человека: а для чего они ещё нужны? Кости хранят боль, животную, нестерпимую, и воспоминания, которые сам человек давно потерял где-то в горьком от соли море в далёком году и которые так и не прибило к берегу. Быть может, мои кости станут песком, а сердце зацветёт под грозой: но для чего же был нужен я сам?» Был такой странный сон. Снова воспоминания и прошлое. Мне снились родители, они хвалили меня, и я серьёзно чувствовал, как обнимаю их… — Встал? Завтрак на столе, а после нужно ехать. — Я уже собрался, — мы заехали в цветочный по дороге и вот пара секунд до встречи с героем. Я не представляю, что она перенесла, но так благодарен. Я открыл дверь и впустил в палату гору шариков, а после вошёл сам и улыбнулся. Девушка была очень уставшей, но тоже слабо усмехнулась. — Привет, — я присел перед кроватью и взял её за руку, — Малыш, как ты? — У меня болит всё тело и тянет живот. Мне кажется, что я умираю, — я чмокнул ее в щеку и положил цветы на тумбочку. — Всё закончилось, — я опустил голову. — Я была в сознании, когда ее вытащили, но она была, как игрушка. Не живой. А после вторую, которая просто кряхтела. Я не знаю, почему обе не издали ни звука. Скажи, что всё нормально… Что они сейчас в безопасности и живы. — Айрин идёт на поправку, но только она. — Это моя вина, — я обнял девушку и помотал головой, — Она мертва… — Здесь нет ничьей вины. Я рад, что ты в порядке. — Мне принесут её? — Айрин сейчас нельзя брать на руки. — А когда я увижу её? — Совсем скоро. Тебе ещё тяжело вставать. Мы замолчали и та посмотрела на меня. Я понимал этот взгляд. — Всё будет хорошо. Пройдёт время, ты поправишься и можно будет забрать Айрин. Мы станем семьёй, обещаю. — Я думала, ты перестанешь быть со мной, — она вновь начала плакать, — Ты же всё время говорил, что это ради ребёнка. Только из-за них. Знаешь, как я боялась, что ты просто больше не придёшь ко мне. — Дурочка, — в палате появились её родные, а я вышел, чтобы вновь наведать Айрин. Она всё также была без сознания, но я видел, как животик поднимается из-за дыхания. — Здравствуй, Юнги, — вошла врач и медсестра, которая помогала Сын Ри идти. — Разве ещё не рано? — я сразу подхватил девушку. — Мне нужно расходиться, — Мы прошли к дочери и все замерли, — Она же чудо… Боже…