Любви нет,есть только доказательства любви...

Какую песню из вашего репертуара вы бы порекомендовали человеку, который вас никогда не слушал? Кирюин Сё: Без понятия. Кян Ютака: У нас не очень хорошие песни, пусть лучше не знает, кто такие «Golden Bomber». Утахироба Дзюн: Пусть начнет с того, что послушает «DIR EN GREY.» Разумеется, входная дверь была незаперта. Дзюн и Кирюин запирали её только на ночь или когда уходили из дому, мотивируя это тем, что красть у них нечего. Кэндзи подозревал, что приятелям просто лень закрываться. Поэтому он быстро разулся у двери, потом в носках прошел в прихожую и уже собирался войти в комнату, когда услышал доносящиеся из неё странные звуки. Кэндзи остановился, прислушался и узнал голос Кирюина. — Нет, — стонал тот и в его голосе слышались слёзы, — пожалуйста, пожалуйста, не надо, не надо больше… — Привет! — Кэндзи толкнул дверь и вошёл в комнату. — Что тут происходит? Дзюн с самым садистским выражением лица сидел за своим лептопом. Кирюин, как всегда, сидел напротив. Его опущенная голова касалась стола, плечи тряслись. Услышав голос Кэндзи, он поднял голову и вытер слёзы. — У меня живот болит от смеха! — пожаловался он. — Дзюн читает мне фанфики про Гакто сана. — Ну и как? — присаживаясь на стул, спросил Кэндзи. — Пока самым крутым был последний фанфик. — Про кого? — Про Гакто сана и Хайдо сана. Они занимались сексом под сценой «Inazuma Rock Fest». — Где?! Как они туда попали?! — Гакто сан выбил ногой доску и они туда вползли! Это ещё не всё! Они довели друг друга до оргазма, там детально было объяснено как именно, забрызгали друг друга спермой, а потом оттуда выползли! После этого Гакто сан пошел, шатаясь, к озеру, лег в него и долго в нём лежал! Хайдо сану повезло меньше — он застегнул ширинку, стер наскоро сперму со своих кожаных штанов и пошёл выступать! Кэндзи согнулся от смеха. — Шикарно! — Не скажи, — невозмутимо сказал Дзюн.— Я считаю, самой обалденной была история о том, как Гакто сан появился в «Malice Mizer»! От них ушёл Тэцу сан, они с горя собрались устроить оргию с проститутками. Пошли в ближайший ночной бар и Мана сан сразу подцепил там красивого рыжеволосого юношу. Настолько красивого, что он решил его трахнуть один и в туалете! Затащил его в кабинку и снял свою кожаную юбку. А потом уже в процессе Гакто сан очень увлекательно стонал! И Мана сан предположил, что у него есть талант и предложил ему стать в группе вокалистом! Кэндзи молча сполз под стол. — Распечатай мне, пожалуйста, этот рассказ, — попросил он уже из-под стола.— Особенно то место, которое касается того, что они делали в туалете! Остальное не так важно. Дзюн с интересом посмотрел на Кэндзи. — А нормальную литературу ты тоже так читаешь? — Я её вообще не читаю. — Что же ты читаешь? — Эротические журналы и хентайную мангу! Дзюн с неподдельным уважением посмотрел на Кэндзи. — Какой ты, однако, начитанный!.. Кэндзи засмеялся, вылез из-под стола и сел обратно на стул. — Встречный вопрос: а вам это зачем? — Дзюн нашел там какую-то хорошую идею! — Я тоже придумал хорошую идею. Я вчера подвёз Кяна до дома и он накормил меня таким супом! У меня сразу возникла гениальная идея!.. Кирюин и Дзюн быстро переглянулись. — Больше не ходи к нему в конце месяца. — А что такое? — А то, что денег у него нет. А сказать о том, что у него нет денег он не может, понимаешь? Он гордый как дьявол и всё равно не признается. Будет теперь сидеть голодный до следующего понедельника. — Сегодня только вторник! На Кэндзи было жалко смотреть и Дзюн попытался его утешить. — Я думаю, что что-то у него всё-таки осталось. Например, рис. У него будет патриотический обед: белый рис с красным кружком моркови… — Морковь мы съели… — Просто рис лучше, чем совсем ничего… — На этом ноги протянешь! Если бы я знал!.. — Теперь знаешь. Ну что же делать, так вышло! И вот тебе мой совет— отстань от него. В долг он не берет, даже если предложишь, а если ты пригласишь его в ресторан, он скажет, что он не голоден и никуда не пойдет. — Он что, никогда никуда не ходит? — Ходит, когда при деньгах и может заплатить за себя. — Я его уже один раз подвез и он знает, что мне по пути, мне неудобно ему отказать. — Скажи, что ты ночуешь у родителей. До следующего воскресенья. А в следующий понедельник у него уже будут деньги. — Хорошо, я так и сделаю… Кирюин посмотрел на вконец расстроенного Кэндзи и решил переменить тему. — Ну, Дзюн, что там дальше? — Фанфик под названием «Секс в ванне». — Давай. Я весь во внимании! «Я влюбился в него с первого взгляда, сразу, как только увидел. Тогда от нас ушел наш первый вокалист Тэцу и нам нужно было как можно быстрее найти нового вокалиста. Поэтому мы слушали всё подряд, надеясь услышать кого-нибудь подходящего. Однажды Кодзи дал мне послушать демо какой-то начинающей рок группы. Голос вокалиста буквально зачаровал меня и я предложил связаться с ним. Мы договорились все вместе встретится в китайском ресторане. Я ушел в туалет вымыть руки, а когда вернулся— обомлел. За столиком сидело само совершенство. Я никогда не видел такого красивого человека. Кажется, я покраснел и смутился. Я не мог выдавить из себя ни одного слова. Как во сне я услышал шутливый голос Кодзи: «А это наш лидер сан.» Я поклонился, ты поклонился в ответ и я сел на своё место. Мне и так трудно говорить с малознакомыми людьми, а на тебя я вообще не мог поднять глаз. К счастью, ты почувствовал моё состояние и не стал меня смущать. Вскоре из ресторана мы переместились ко мне домой, чтобы посмотреть видео с нашими записями. Мы засиделись допоздна, было уже два ночи и, когда ребята ушли, я предложил тебе переночевать у меня. Ты несколько раз переспросил меня, не помешает ли это мне как-нибудь, я ответил, что нет, нисколько. И ты остался. Я постелил тебе в гостиной на диванчике, пожелал спокойной ночи, а сам ушёл в душ. Я тогда носил длинные волосы и после душа их надо было обязательно расчесывать, да ещё и крем на них наносить — морока страшная— и уходило у меня на это каждый раз не менее часа. Я уже заканчивал, когда услышал осторожный стук в дверь. — Входи! — сказал я. Ты вошел. — Ты забыл дать мне пижаму, — сказал ты извиняющимся тоном. По- моему, я уже говорил, что ты был похож на самого светлого ками? Ты был в одном синем купальном халате и моё воображение сразу подкинуло мне такие картины! Я стоял, не в силах сделать ни одного шага и тут заметил, что ты внимательно смотришь на меня. Я проследил твой взгляд и увидел, что полы халата разошлись и моё восхищение тобой очень заметно. Я вспыхнул, попытался запахнуться, неплотно затянутый пояс упал, я нагнулся, чтобы его поднять, а когда выпрямился, ты уже стоял около меня. Я выглядел, как полный идиот, растрепанный, красный, с проклятым пояском в руке, который я зачем-то решил протянуть тебе. Ты нетерпеливо отбросил его. Я закрыл глаза, ожидая неизбежной пощечины и вздрогнул, когда твои губы прижались к моим. А когда поцелуй закончился, я обнаружил, что халат слетел с моих плеч и бесполезной грудой лежит на полу и я стою перед тобой совершенно обнаженный. Тогда я протянул руку к твоему поясу и вопросительно посмотрел на тебя. Ты кивнул и я помог твоему халату соскользнуть на пол. Теперь мы стояли обнаженные один напротив другого, жадно разглядывая друг друга. Ты первым шагнул ко мне, резко нарушая дистанцию, сминая безопасное расстояние. Через минуту ты целовал мою шею, постепенно спускаясь всё ниже и ниже, пока не встал передо мной на колени. В моей душе поднялась небывалая буря чувств, у меня кружилась голова и, чтобы не упасть, я крепко вцепился в твои волосы.» — Ух ты! — донесся возглас от дверей. — Кян тян, что ты там стоишь? — нетерпеливо воскликнул Кирюин, — входи быстрей, тут…такие разворачиваются события… — Давно стоишь? — поинтересовался Кэндзи. — С «Ты забыл дать мне пижаму»… — Ты ничего не потерял! «А потом ты взял меня нежно и томительно медленно. Я стонал, я наслаждался этой сладкой пыткой и хотел, чтобы она никогда не закончилась.Ты был просто фантастичен. Никто и никогда больше не был так нежен со мной, ни с кем больше мне не было так умопомрачительно хорошо. Так начался самый счастливый период в моей жизни. О том, что мы вместе, мы никому не рассказывали.Я был суеверен, я боялся сглазить своё счастье. Может быть только Кодзи догадывался, потому что я с Кодзи был очень давно знаком и он меня очень хорошо знал. Каждый раз, как только мы оставались одни, я сразу же пытался затащить тебя в постель. Я постоянно носил женские платья и это мне очень помогало тебя соблазнять. — Моей заднице тебя вечно не хватает, — оправдывался я. Ты смеялся. — Это всё потому, что ты слишком долго был девственником! Это было правдой. Ты был у меня первым…»  — Ну ничего себе! Сколько же ему было лет? А вот я потерял свою невинность ещё в старшей школе. Кирюин поперхнулся смешком. — В туалете ночного клуба? — Я слышу про туалет ночного клуба сегодня уже во второй раз. Неужели там так опасно? — Это литературная тенденция такая, — недовольно произнёс Дзюн, — перестаньте болтать, а то читать не буду! «А потом я разрушил своё счастье. Сам. Своими руками. Это произошло в третью годовщину нашего знакомства. Я так ждал этот день, что считал оставшиеся до него дни. Накануне я купил бутылку очень дорогого коллекционного вина и заказал великолепный букет из алых роз, самых дорогих, которые только нашлись в самом шикарном цветочном магазине Токио. Букет должны были принести в наше отсутствие, у нас должна была быть вечеринка по случаю окончания тура. На неё я опоздал. Выбирал платье. Мне хотелось одеться в рамках приличий, но так, чтобы увидев меня, тебе бы захотелось как можно скорее уйти со мной. Я предвкушал длинную, полную страсти ночь… Но когда я пришёл, за нашим столиком сидели только Кодзи, Ю ки и Ками. Тебя не было. Я поздоровался. — Где вы потеряли нашего вокалиста? Кодзи небрежно махнул рукой в сторону танцпола. — Он танцует. Я посмотрел в этом направлении и сразу увидел тебя. Ты был непозволительно хорош в черных брюках, черной, расстегнутой на первые две пуговицы, рубашке и черном пиджаке. Парень, с которым ты танцевал, зеркально повторял твой костюм, только у него он был белым. Его узкое лицо в рамке длинных светлых волос показалось мне очень знакомым. — Ты случайно не знаешь, кто этот красавчик в белом? — спросил я у Кодзи. — Это Юкихиро «Чачамару» Фуджимура, — ответил он. — Вот как! Такая знаменитость! А что он здесь делает? — Похоже, пришёл потанцевать с нашим вокалистом! Ты что-нибудь имеешь против? — Не имею. С чего ты взял? — Поставь бокал, лидер сан, у тебя руки дрожат. Я залпом выпил вино. — Потанцуем? Кодзи усмехнулся и вышел из-за стола. Я постарался встать как можно ближе к парочке. Когда заиграла музыка, Кодзи обнял меня за талию, а я демонстративно склонил ему голову на плечо. Кодзи посмотрел на меня. В его взгляде сквозило понимание. — Это лишнее, лидер сан. Они все равно тебя не видят. По тому, как эти двое смотрели друг на друга, мне стало ясно, что они уже любовники. Или скоро будут ими.Ты смотрел на него, как ребенок на любимую игрушку. А он улыбался открыто и солнечно, так, как никогда не умел улыбаться я.» — Смотри, как человек переживает… Даже жалко его стало! — Это потому, что он теряет не только возлюбленного, но ещё и вокалиста. Вот ты, Кян тян, что будешь делать, если от тебя уйдет вокалист? — Если от меня уйдет вокалист, я тебя изнасилую! — За что?! — За то, что ты употребил будущее время в этом предложении! — А я присоединюсь! — сказал совершенно серьезно Дзюн. — И я тоже! — добавил Кирюин. — А ты-то почему? — удивился Кэндзи. — Ну, где двое, там и трое! — Парни, вам когда-нибудь говорили, что вы сумасшедшие? — А ты-то сам кто? Кэндзи приосанился. — Я-то? Я бог разврата! — Ух ты! Это как? — А так! Если есть богиня любви, значит есть бог разврата! Точнее, его земное воплощение! Вот это я и есть! — И тебе поклоняются? — Конечно! Сжигают в мою честь товары из секс шопа! А взамен я даю успех во всяческом разврате! Дзюн задумчиво посмотрел на Кэндзи. — С ума сойти! С кем только не приходится сталкиваться по работе! — А ты интервью у него возьми, — ядовито посоветовал Кирюин, — а заголовок я уже придумал: «Ударник «Golden Bomber» оказался богом разврата!» — Я подумаю, — серьёзно сказал Дзюн, — ну что, читаем дальше? — Обязательно, я хочу это дослушать до конца. «Ты наконец меня заметил и на новый танец ты пригласил уже меня. Твои глаза лихорадочно блестели. — Представляешь, Чачамару дал согласие участвовать в моем сольном проекте!  — У тебя есть сольный проект? — холодно осведомился я. — Не ревнуй, лидер сан, я ничего тебе не говорил, пока он не согласился! — Рад за тебя! И как ты вырвал у него согласие? Затащил в постель? Ты даже не услышал, что я тебе сказал. — Завтра вечером я хочу уехать в Америку на месяц, снимать первый клип моего соло! — Завтра вечером?! На завтра вечером у меня совсем другие планы! Но ты мне не ответил. Ты думал о другом. Ты был счастлив. Я сидел в нашей гостиной у накрытого стола. Розы, бутылка красного вина, два бокала, две большие свечки с ароматом роз— всё для романтического ужина на двоих.» — А что там было поесть? — Кян тян, ну почему тебя всегда интересует еда? Кян невесело усмехнулся. — Я приземленный! « Я посмотрел на часы. Двенадцать, а тебя всё не было. Вечер был непоправимо испорчен. Я открыл бутылку, налил в вино в два бокала. — У нас сегодня праздник, — сказал я бутылке, — три года знакомства! Кампай! Я выпил вино сначала из одного бокала, потом из другого. — По праздникам надо напиваться, — сообщил я бутылке. — Кампай! Понемногу у меня в голове зашумело. Ты всё не шёл. — Мне хочется плакать, — опять обратился я к бутылке, — Это плохое чувство, но оно пройдет! Надо ещё выпить и тогда жизнь покажется прекрасной! Я опять выпил из одного бокала, а затем из другого. Потом подошёл к окну и увидел, что у нашего дома остановилась какое-то такси. Из него вышел ты и медленно, пошатываясь, побрёл к дому. Я вышел в прихожую, чтобы встретить тебя. Ты был абсолютно пьян. В таком состоянии я тебя ещё не видел. Рубашки на тебе не было, пиджак был одет на прямо на голое тело. Ты еле стоял и улыбался бессмысленной улыбкой. Я потащил тебя в ванную комнату, прислонил тебя к ванне, снял с тебя носки и брюки. Белья под брюками не наблюдалось. Ты не удержался на краю ванной и рухнул в нее. Я наклонился к тебе. На твоем теле везде виднелись засосы. Особенно выделялся тот, что был на соске… Меня захлестнул шквал эмоций: злость, обида, желание отомстить… Я положил твою голову на край ванны, затем опустил твои руки и привязал их к ножкам ванной. Потом широко развел ноги, согнул их в коленях и привязал к двум деревянным вешалкам по обе стороны ванной комнаты» — Ты уверен, что это яой, а не детектив? Что это «Секс в ванне», а не «Смерть в ванне?» «Я пронес в ванную комнату весь антураж несостоявшегося праздничного ужина.  — Любимый, — сказал я вкрадчиво.— Я сделаю всё, чтобы ты навсегда запомнил сегодняшний вечер! Я вынул розы из вазы и вылил на тебя воду. Никакой реакции. Я ещё раз налил в вазу холодную воду и щедро полил ею твоё лицо.Ты зашевелился. — Ох, — простонал ты и завертел головой. Тебе хотелось как можно скорее смахнуть воду с лица. И тогда я изо всех сил ударил тебя несколько раз букетом по лицу. Это привело тебя в чувство. — Больно! Ты хотел провести руками по лицу, но не тут то было! Твои руки были привязаны. Ты разом протрезвел. — Ты с ума сошёл! Развяжи меня! И убери этот проклятый веник! Всё поплыло у меня перед глазами: я вспомнил как выбирал эти розы, придирчиво оглядывая каждую… — Сегодня наша годовщина. Я дарю тебе эти розы!.. Я хлестал тебя букетом, пока полностью его не измочалил. Тогда я выкинул сломанные стебли в угол и посмотрел на распростертое передо мной тело. Красиво! Вся ванна была усеяна лепестками алых роз, а ты бы весь в порезах, из которых сочилась алая кровь… Я подумал, что при свете свечей это будет смотреться намного красивее, погасил свет и зажег свечи. В их неверном свете ванна казалась наполненной кровью, а я был похож не то на вампира, не то на сексуального маньяка. Видимо, тебе тоже в голову пришло это сравнение, ты вздрогнул всем телом, и когда заговорил, твой голос звучал очень мягко, как будто ты пытался меня успокоить… — Прости меня, я виноват, дай мне загладить свою вину… Я колебался… но тут вспомнил разлетающуюся в танце гриву светлых волос, смеющиеся глаза, элегантную тонкую фигуру и понял, что мне нужно, просто совершенно необходимо узнать, что происходило с тобой сегодня вечером. Я взял свечку и наклонил её над тобой. Первая капля воска упала тебе на грудь, а потом они падали в такт моим словам всё чаще и чаще. — Где ты был? — Кажется… мы сменили четыре бара… — Кто там был? — Там не было девушек, если ты об этом!.. —Ты педик, тебя девушки не интересуют! Я со злорадством увидел, как ты дернулся. Если бы ты мог, ты бы дал бы мне пощёчину. И в самом деле это было подло. Ты не спал с мужчинами. Я знал только ещё об одном случае: это был гитарист твоей киотской группы Ю. — Там был Чачамару? — Да! С этой минуты горячий воск стал капать всё быстрей. — Больно! — Ты целовался с ним? — Не помню! — Припоминай! Ты попытался уклонится от горячих капель, но не мог даже шевельнуться. Я медленно приближал свечку к твоему члену — Что ты собираешься делать?! — Сейчас увидишь… Воск падал уже в непосредственной близости от головки члена. — Ты целовался с ним? — Да! Я стал капать по всей длине члена воск и с каждой каплей ты дергался и шипел сквозь зубы, пока наконец мне не наскучило и я одним движением вылил на твои яички весь накопившийся расплавленный горячий воск. Мне показалось, что стены комнаты должны были расколоться от такого отчаянного крика. Ты бился головой о ванну, ты пытался освободится, но веревки ещё глубже врезались в ноги и руки… Теперь твое тело было покрыто мелкими бисеринками пота, ты тяжело дышал, ко лбу прилипла темная прядь… Я замер в восхищении…  — Ты прекрасен даже тогда, когда я хочу стереть тебя в пыль! — наклонившись, прошептал я тебе. Ты не ответил.Твои глаза были закрыты, длинные ресницы трепетали.» — Я прошу прощения, но у этого человека вместо яиц уже яичница! — Фу, какой ты все-таки пошлый, Кэнди! «Передохни и попей водички, — сказал я тебе почти ласково. Я взял бутылку вина и насильно влил тебе в рот всё, что там осталось. Ты чуть не захлебнулся и судорожно откашливался, когда я демонстративно достал тюбик смазки, открыл его и щедро смазал бутылку. — Сколько раз ты трахался с Чачамару? — Я не… — А если подумать? Ты понял, что я собираюсь сделать и твои глаза округлились от ужаса. Ты весь сжался, когда я приставил стеклянное горлышко к твоему анусу. — Расслабься, — сказал я тебе, — иначе тебе будет совсем плохо» Дзюн, не дождавшись комментариев, посмотрел на молчащую аудиторию. Глаза у аудитории были квадратными… «Я начал медленно вводить горлышко бутылки внутрь. — Сколько раз вы трахались? Я был страшен. Ты вскрикнул от боли и замер, умоляюще глядя на меня. Я продолжал проталкивать бутылку. — Сколько?! — Не надо! Прошу тебя! Остановись! —в твоем голосе слышались рыдания, а взгляд был взглядом затравленной жертвы. Я посмотрел на тебя, растянутого и связанного по моей прихоти и почувствовал дикое возбуждение. — Хорошо, уговорил, — сказал я злобно.— Сделаю по другому. Тебе понравится. Я развязал голубой длинный и узкий кожаной лоскут, стягивающий мою прическу. Мои волосы рассыпались по плечам. В неверном свете свечей я был похож на само воплощение зла. Ты следил за мной с тревогой. Ты понимал, что ничего из того, что я собираюсь сегодня сделать, тебе, скорее всего не понравится, но был бессилен что-либо предпринять… Я залез в ванну и устроился между твоих ног. — Не надо, я не хочу, — прошептал ты. Ты действительно не хотел, тебе было больно и плохо, но за три года я слишком хорошо узнал, как тебя можно быстро возбудить. Я медленно провел языком по внутренней стороне бедра и с радостью услышал твой всхлип. Твоё тело предало тебя. И когда у тебя встало, я обвязал кожаный лоскут вокруг основания твоего члена. Затем я занялся твоим членом, облизывая и сося головку. Потом опустился вниз, к яичкам, вылизывая их. Очень скоро я почувствовал как всё в тебе трепещет от волн нестерпимого наслаждения. Ты дышал как рыба, выброшенная на берег, побелевшие пальцы намертво вцепились в ножки ванной. Ты был на грани, но не мог кончить из-за лоскута, стягивавшего основание члена. Я подумал, что перенести мою жестокость тебе было легче, чем эту изощрённую пытку. Я наклонился к тебе. — Что ты хочешь, чтобы я с тобой сделал? Зачем мне понадобилось ещё и унизить тебя? Чтобы почувствовать, что ты целиком и полностью в моей власти? Пересохший рот тебя не слушался, но ты все-таки прошептал: — Трахни меня. — Громче! — приказал я тебе. — Трахни меня! Я заставил тебя повторить это раз пять, прежде чем сжалился над тобой. И тогда я снял удавку с основания члена и одним движением мягко вошел в твоё тело. Ты широко раскрыл глаза, тотчас закрыл их, чувствуя резкие движения внутри себя, и, доведенный до предела, быстро достиг оргазма. Мы кончили одновременно… Потом я развязал тебя и помог выбраться из ванной. Ты обессилел, тебя шатало, ты не мог стоять без поддержки. Я смыл с тебя кровь и сперму и отвёл в спальню. Мы уснули, обнявшись…» — Удивительная живучесть! Я бы давно умер от таких ласк! — заметил Кян. — У них будет ещё длинный душещипательный разговор! — О чём?! Какого цвета ставить памятник на могиле?! «На следующее утро я проснулся раньше тебя. Ты лежал рядом, твоё лицо на подушке было так прекрасно и спокойно, что казалось лицом спящего ангела. У меня раскалывалась голова и единственное, что мне помогало в таких случаях, был холодный душ. Войдя в ванную я сначала не понял, что здесь произошло: в самой ванне были лепестки роз, кровь на кафеле, а на полу валялись разрезанные веревки и свечи… И тут я всё вспомнил.Мне стало плохо от того, что я натворил. Я убирал комнату и всё время думал, что же теперь будет. Странно, что эта мысль ни разу не пришла мне в голову вчера… Я почувствовал, что смертельно хочу курить. Мне всегда было плохо от курения, физически плохо, я очень редко курил, но сегодня был очень подходящий случай. Я нашёл пачку «Данхилл», вышел на балкон, сел на пол и закурил. Ты неслышной тенью вырос у меня за плечами. — Почему ты не спишь? — спросил я у тебя.—Тебе больно? Ты не ответил и присел рядом. — Ты куришь? — Я не курю. Даже запах ненавижу. — А это что? Ты вынул из моих губ сигарету. Наши губы сомкнулись было в глубоком поцелуе, но я почти сразу прервал поцелуй. — Ревнивый, —ласково сказал ты и положил мне голову на плечо, — ты же уже наказал меня. Не собираешься же ты меня ещё и бросить?  — Вот именно, что собираюсь. Завтра ты уедешь и я тоже уйду отсюда. Буду жить у Кодзи… Ты покачал головой. — Ты измучаешь его. Он влюблен в тебя уже много лет. — Что за глупости! — Это все знают. Кроме тебя, разумеется. Подло его использовать, не находишь? — Нет, не нахожу! Я вознагражу его за всё… Ты засмеялся. — Я все равно тебя у него отобью. — Ну и наглость! Почему ты так уверен? — Помнишь случай с Хиро? Разумеется, я помнил случай с Хиро. Хиро был гитаристом «La'cryma christi» и самым младшим среди них. У нас было совместное выступление, а потом афтепарти. Весь вечер Хиро увивался вокруг меня. У мальчишки была тоненькая талия, черные бархатные глаза и роскошные, чёрные, длинные до самых колен волосы, в которых, наверно, запуталось не одно сердце. Он был на редкость хорошенький, поэтому я благосклонно принимал его ухаживания. Тем более, что ты о чём-то азартно спорил с Таком, их вокалистом, и совсем не обращал на меня внимания. Тут меня позвали какие-то знакомые (там вообще было пропасть знакомых), а когда я вернулся, я услышал обрывок разговора. Говорили Кодзи и Хиро и говорили о нас с тобой. — Я не верю тебе! Они пришли порознь и не выглядят как пара. — Как бы они не выглядели, — услышал я усталый голос Кодзи, — уйдут они вместе. Они увидели меня и замолчали. Весь оставшийся вечер Хиро буквально из кожи лез, стараясь мне угодить. И в тот момент, когда он мне рассказывал очередной смешной рассказ, а я сдержанно улыбался, ты увидел меня. — Пойдем? Ты был уже в пальто и держал моё на руке. Я встал. Хиро посмотрел на меня такими глазами, что я почувствовал себя последним подонком. Поэтому я наклонился к нему, нежно поцеловал его в сразу заалевшую щечку и прошептал прямо в розовое ушко: «Спасибо за прекрасный вечер». Обернувшись, я увидел восторженный взгляд Хиро и полное сочувствия лицо Кодзи… — Не рассчитывай, что я второй раз клюну на твои очаровательные глазки… — Ошибаетесь, милая леди! Люди любят повторять одни и те же ошибки. Ты окажешься в клетке раньше, чем успеешь это сообразить. Я посмотрел на тебя. Твои глаза были так близко от меня! Я не выдержал и поцеловал их. — Ты вьешь из мня верёвки! — Знаю, — ты заключил меня в объятия.— Но у меня есть оправдание. Это очень легко делать. Я сдался. — Чего ты хочешь? — Чтобы всё осталось, как есть! Ты обещаешь мне это? — Обещаю…если только ты отобьешь меня у Кодзи, — сказал я злорадно. — Считай, что это я уже сделал. — А если не сможешь… или не захочешь? — Тогда ты объявишь о наших музыкальных разногласиях и возьмешь себе другого вокалиста.» — А я-то думал, какого черта закончилась эра Гакто сана в «Malice Mizer»! А это, оказывается, Гакто сан Ману сана у Кодзи сана не отбил! «Мы стояли перед входной дверью. Точнее стоял я, а ты сидел на байке. — Ты будешь иногда думать обо мне? — ты потянулся, чтобы меня поцеловать. — Всё время, — невесело ответил я. — Не ревнуй. Мы скоро увидимся.Я вернусь через месяц. Великолепный байкер кивнул мне и с места в карьер укатил на сумасшедшей скорости. Я вздохнул и нажал номер два на мобильном. — Привет, Кодзи! Я у тебя поживу немного, можно? Я пошел в дом, сложил все вещи в чемоданы, запихнул их в машину и отвез к Кодзи. Он не задал мне ни одного вопроса и я был чертовски благодарен ему за это. Разбирать чемоданы мне не хотелось, я оставил это на завтра, а сам пошел в парк. Я стоял на изогнутом мосту и в который раз за эти дни подумал, что устроил весь этот ужас потому, что слишком сильно любил тебя. Я вынул ключ от нашей квартиры. В лучах заходящего солнца он казался золотым. Я вздохнул и закинул его подальше, прямо в густые заросли лотосов. Ты не будешь со мной и больше он мне не нужен. Сайонара, любимый. Прощай, мой черный ангел…» — Как вам? — Автор возвратил мне потерянную веру в человечество! Его герой сначала сделал любовника импотентом, а потом поинтересовался не больно ли ему! — По-моему, — деликатно предположил Кян, — автора погубили слишком широкие возможности. — Брр, — покрутил головой Кирюин, — эта эротическая сцена… — Это обыкновенная, нормальная зрительская реакция, — Дзюн потянулся и откинулся на спинку стула. — Это ты так говоришь, пока о тебе о самом что-нибудь не написали! — возразил ему Кирюин. — Обо мне что-нибудь не напишут, я самый нормальный среди вас, обо мне напишут нормальное, что-нибудь типа: двухцветный обнял светловолосого… — Ага! — светловолосый Кян посмотрел на Дзюна скептически.— Надел на него наручники и навсегда приковал к кровати! — Про меня небось напишут: рука сама собой тянулась к худенькой попке вокалиста! — Рука должна тянуться сама собой к упругим ягодицам драммера. Они у меня очень, очень упругие! — Нет, рука должна сама собой выкручивать напряжённые соски гитариста! — Дзюн показал как он гаечным ключом закручивает гайку. — Тебе, Дзюн, остается самое прекрасное, — немедленно вернул ему Кян, — огромный, возбуждённый до предела, член басиста, который яростно сжимала эта самая рука! — Мне эта рука не нравится! Она меня как-то странно ласкает. А вдруг она у меня что-нибудь оторвёт? — Пустяки, — небрежно сказал Кян, — значит, одним огромным членом на планете будет меньше. Всё равно самый большой член у Гакто сана. — С какой это радости? — С той самой радости, что у нас у всех члены, а у него магнум! Сообщники переглянулись и, похоже, всем в голову пришла одна и та же идея. — А если его представить, то какой длины будет этот магнум? — поинтересовался Кирюин. — Судя по всему, это сантиметров восемьдесят, — тоном знатока сказал Кэндзи. — Реально сделать такой реквизит, Кян? — Без проблем, могу ещё больше сделать! Сообщники ещё раз переглянулись. — Только давайте это будет не Гакто сан, а Гокто сан, — сказал Кирюин. — На всякий случай. Мол, мы ничего не имели в виду… А каждый понимает вещи в меру своей испорченности! — Смотрите, как хорошо пошло под фанфики! Просто мозговой штурм! У тебя ещё есть что-нибудь, Дзюн? — «Слепая ревность» в трех частях», — с готовностью отозвался Дзюн. — Давай! Содержание фанфика оказалось в чём-то очень близко Дзюну, он быстро увлёкся и начал читать фанфик на разные голоса. «В гримерке было тихо. Гакт сидел у большого зеркала, положив голову на руки. Полумрак окутывал стройную фигуру вокалиста. Он чувствовал себя усталым и каким-то опустошенным. Сегодняшняя, последняя перед выходными, репетиция закончилась. Рен, Ю и Чача настойчиво приглашали его выпить, но Гакт отказался, сказав, что очень устал. На самом деле причина была в другом. Он не хотел ни с кем говорить и никого слышать… Скрипнула дверь, оторвав вокалиста от печальных, разъедающих душу мыслей. «Гаку чан», — сказал знакомый голос. Гакт поднял голову, увидел в зеркале Масу и в который раз поразился красоте своего любовника. Масе удивительно шла белая рубашка, узкие черные джинсы подчеркивали стройные ноги и идеальную талию. Юноша подошёл и зарылся пальцами в волосы любимого, поглаживая и целуя их. Но вокалист грубо отбросил его руки. Глаза мужчины обожгли злые слезы ревности. Хлесткая пощечина заставила Масу пошатнуться и с изумлением посмотреть на любовника. Он вскрикнул от боли, когда Гакт грубо встряхнул его. «Какая же ты дешевка», — прошипел вокалист Масе в лицо, заставляя юношу смотреть ему прямо в глаза. «Похотливая сучка! С кем ты трахался?» Перед глазами Гакта неотрывно стояла страшная картина: обнаженный Маса, закинув голову, всем телом прижимался к другому мужчине. Его сладкий мальчик утробно стонал, всхлипывал и выгибался как тугой лук, подставляя шею под горячие губы и умолял не останавливаться. Его просто душило и ломало удовольствие.» — Утробно стонать и при этом выгибаться! Да ещё чтобы душило и ломало… Мне это не представить! — Кэндзи, как же так, ты же бог разврата! «Лицо мужчины Гакт не видел, его закрывала падающая на глаза длинная челка. Гакта они так и не заметили. Впрочем, это продолжалось недолго. Гакт со скоростью ветра выбежал из студии. Ноги сами несли его неизвестно куда, пока не привели его в какой-то узкий тупик между двумя высокими глухими стенами. Тяжело дыша, вокалист рухнул на землю и, обратив незрячие от слез глаза к небу, прошептал: « Маса! Что ты сделал со мной… с нами…» — Что за манера трахаться по подсобкам! — Ну приспичило им! — Приспичило, так надо закрываться. « Гаку, я ничего не понимаю»… У Гакта в глазах потемнело, он сжал кулаки. «Врешь, сучка!» Он с силой отшвырнул Масу и тот впечатался в стену. «Для меня ты просто секс кукла, —сквозь зубы сказал блондин, — и всегда был секс куклой!» Маса почувствовал, как его сердце сжалось от боли. «Я люблю тебя», — прошептал брюнет. Но разъяренный вокалист уже не слушал его. Он со всей силы рванул рубашку на Масе, так, что с неё посыпались пуговицы. «Как долго это продолжается? Кто это был? С кем ты трахаешься за моей спиной?» Каждое слово сопровождалось ударом. Гакт бил гитариста по голове и с каждым ударом Маса всё дальше и дальше сползал по стенке, пока не очутился на полу.» — Какие ужасы творятся там у них в «Gackt Job», просто слушать страшно! А на вид такие милые люди! «В ту же секунду вокалист резко перевернул его на живот и сорвал узкие джинсы с худенькой попки гитариста. Юноша стоял на коленях, беззащитный, полностью раздетый. Вокалист вошел в него резко, грубо, без подготовки. Он двигался все жестче, удовлетворяя только себя. С каждым движением Маса кричал все громче, пока не начал срываться на хрип. Но Гакту этого показалось мало. Он схватил сзади Масу за волосы и сильно потянул, заставляя его смотреть в зеркало.Мужчина смотрел на отражение Масы и ему доставляло извращённое удовольствие видеть ужас на лице гитариста. «Что же ты молчишь и не просишь меня продолжать?» — спросил вокалист с издевательской ухмылкой. Маса молчал. Он не мог ответить. Он чувствовал себя как в кошмарном сне. «Лучше бы я умер, » — подумал он. Наконец вокалист вышел из него. Маса лежал, скорчившись, в глазах гитариста стояли слезы, а в его взгляде было неприкрытое отчаяние и боль. Гакт пнул ногой под ребра жалкое существо, валяющееся у его ног и вышел, наградив Масу презрительным взглядом. Маса остался беспомощно лежать на полу, слезы всё ещё предательски текли из глаз.» — Господа, есть желающие повторить этот подвиг? — Пускай его повторяют адепты твоей тоталитарной секты, Кэндзи сан! А мы подождем. Может это вредно для здоровья! «Надо было выбираться отсюда, пока кто-нибудь не увидел его. Маса с трудом встал, нашел влажные салфетки и постарался вытереться ими. На салфетках осталась кровь… Маса собрал свои раскиданные по гримерке вещи, с трудом одел узкие джинсы и, вгляделся в своё изображение в зеркале, горько усмехнулся. «Красавец! Щека опухла, губы разбиты в кровь, глаза красные как у кролика, рубашка порвана…» Он застегнул рубашку на две оставшиеся пуговицы, попытавшись скрыть отсутствие остальных пуговиц и как-то замаскировать прореху в рубашке. Результаты получились не бог весть какие. «Плевать», — обозлился Маса и решительно открыл дверь. На его счастье в коридоре никого не было— все уже давно разошлись. Маса медленно пошёл к выходу, стараясь держаться прямо и не хромать.» — Что тут вредного? Он же ушел без посторонней помощи… — Мало чего можно написать! Не всему надо верить! — И это говорит мне журналист! Абсурд! — Часть вторая, — сказал Дзюн с выражением. «Маса сидел на кровати в своей комнате под самой крышей. «Жизнь кончена, — невесело думал он, — любовь оказалась обманом… мне остается только умереть…быстро и по возможности, безболезненно». О смерти Маса думал с тех пор, как волоча ноги и останавливаясь на каждой ступеньке, притащился домой. Собственно варианта было всего два: смертельная доза снотворного или смерть от перерезанных вен в горячей ванне. Проще всего, конечно, было принять смертельную дозу снотворного. Он представил себе, как разложит таблетки в виде часов и каждые пять минут будет принимать по таблетке, а потом заснет…навсегда… У аккуратного Масы всё всегда лежало на своих местах и он немало удивился, не обнаружив аптечку не в том месте, где ей полагалось быть. Маса перерыл всю квартиру в поисках маленького плоского ящика, пока, наконец не вспомнил, что месяц назад отдал её Ю. Можно было бы, конечно, купить снотворное в ближайшей аптеке. Но Маса пришел в ужас от одной только идеи выйти на улицу. Зато, наводя порядок в развороченной комнате, он нашёл красивую розовую коробочку, на которой было каллиграфическим почерком по-английски было написано: «Всего наилучшего в день рождения! » Он совсем забыл о ней. Медленно поднял красивую крышку. Там, на белой шелковой подкладке, лежал подарок— бритвенный станок, который когда-то со смехом и шутками был подарен ему его американскими друзьями. Маса улыбнулся сквозь слёзы, предаваясь воспоминаниям. Лучше бы он никогда не покидал Америку! А теперь подарок, полученный в самые счастливые годы его жизни, сослужит ему последнюю службу. Что ж! Выбор сделан! Блондин сел на пол и засмеялся. Его истерический смех быстро перешел в плач. Как долго он просидел на полу, он не помнил, но за окном уже сгущались сумерки… Вздохнув, Маса поднялся на ноги и пошёл набирать ванну. Он открыл воду, делая ее горячей насколько возможно, положил станок на край ванны, собираясь развинтить его и вынуть бритву и вдруг услышал, что дверь открывается. Проклиная нежданного посетителя, Маса вышел в прихожую. На пороге стоял человек, которого он совершенно не хотел видеть. Гакт. «Что тебе надо?» — холодно спросил Маса. «Я хотел бы получить обратно ключи от моей квартиры.»  «Сначала отдай мои ключи, я не хочу, чтобы ты мог появляться у меня. Теперь я живу не один.» «Кто он, этот твой красавец?» «Не всё ли тебе равно?» «И давно у вас роман?» «Давно. А ты был просто запасным вариантом!» Гакт разглядывал Масу так, как будто видел его первый раз в жизни. «Какая же ты шлюха!» «Да, я шлюха, — вызывающе сказал Маса. — И это теперь не твоё дело!» « Он так хорош в постели?» «Гораздо лучше тебя!» Гакт зло посмотрел на гитариста, но спросил неожиданно спокойно: «Можно я вымою руки после твоих ключей?» Маса никак не отреагировал на очередное оскорбление и молча пропустил его в ванную. «Мой, только побыстрей. Скоро придет он и мне нужно успеть принять ванну.» Гакт увидел станок, посмотрел на гитариста и в глазах его не было ничего, кроме гадливого презрения. «Я вижу, ты основательно готовишься к его приходу». « Он любит, чтобы у меня были гладкие ножки», — усмехнулся Маса. Гакт смерил его бешеным взглядом и вышел, хлопнув входной дверью так, что она чуть не слетела с петель. «Ну вот и всё.» После того что он тут наговорил, Гакт больше не захочет его видеть… Это мысль вызвала у Масы новый прилив отчаяния. Гитарист вынул бритву из станка и с размаху резанул ей по вене. «Вряд ли меня успеют спасти», — горько подумалось Масе. Что ж, он закончил все свои земные дела. Оставалось только последнее. Маса вырвал из нотной тетради белый лист, не раздумывая что-то быстро написал на нём, а потом положил листок на столе так, чтобы его сразу было видно. Сзади опять послышались шаги, Маса поспешно перевернул листок другой стороной и обернулся. В дверях стоял Гакт.» Кэндзи зарыдал, закрывая лицо руками. — Не бойся, всё будет хорошо! — утешил его Кирюин… «Давно не виделись», — насмешливо произнёс он. « Как ты вошел?» «Ты слишком спешил и вернул мне твои ключи». «Черт!» — Маса вылетел в прихожую. Гакт прошёл в комнату и вальяжно расположился около стола. На глаза ему попался белый листок и Гакт прочёл: «В моей смерти прошу никого не винить.Похороны должны состояться в присутствии только самых близких родственников.» Далее стояло сегодняшнее число и подпись. Потом шел небольшой список тех людей, которым Маса счел нужным что-то оставить на память о себе. Себя вокалист в этом списке, разумеется, не нашёл. Гакт задумчиво положил листок на прежнее место и вышел в прихожую. «На! — Маса отдал ему два связанных брелком ключа.— И чтобы я тебя никогда больше здесь не видел!» «Хорошо, — миролюбиво сказал Гакт.— Можно дать бывшему любовнику стакан теплой воды? У меня в горле пересохло.» «И потом я избавлюсь от тебя?» «Раз и навсегда!» «Так и быть», — сказал Маса, пошёл на кухню за водой и вернувшись, протянул ему стакан. Но Гакт даже не посмотрел на стакан, он глядел на белоснежный халат Масы. «Это что?» На рукаве халата набухало и медленно расплывалось красное пятно. «Что у тебя с рукой?» «Порезался, » — с ненавистью выговорил Маса. «А ну-ка покажи!» «Обойдешься!» Когда же этот человек перестанет его мучить и оставит наконец в покое! Гакт рванул неожиданно халат с плеч гитариста. Маса почувствовал резкую боль и потерял сознание.» — Я не могу слушать такие душераздирающие истории на ночь глядя! — всхлипнул Кян.— Дайте мне кто-нибудь большого плюшевого мишку! — Часть третья, — с трагическим выражением лица прочёл Дзюн. «Пробуждение было болезненным.Болело всё тело и кружилась голова. Вокруг всё было белым: пол, стены, потолок, жалюзи на окнах… «Это больница, —отрешённо подумал Маса, — Меня всё-таки спасли…» Он облизнул пересохшие губы и в эту минуту почувствовал, что кто-то взял его руку. Маса приоткрыл глаза и увидел Гакта. Вокалист выглядел утомлённым, как будто не спал всю ночь. Его сапфировые глаза лихорадочно блестели. Мужчина сидел вплотную к кровати и гитарист почувствовал манящий аромат его «Egoiste Platinum». Брюнет смотрел на белое безжизненное лицо Масы и вспоминал вчерашний разговор с лечащим врачом— строгой женщиной в белом халате. «Ваш друг подвергся насилию. У нас хорошие специалисты и мы смогли остановить внутреннее кровотечение. Его счастье, что вы вызвали скорую. Он мог умереть.» Гакт отвёл взгляд и уставился в пол. Он не мог смотреть в глаза женщине, ему было стыдно. «Что с рукой?» — глухо спросил он. «Полный покой и рука заживет за две недели.» Гакт вздохнул, взял ледяную руку Масы и прижался к ней губами, пытаясь своим дыханием согреть тонкие длинные пальцы. «Прости меня, — услышал темноволосый почти беззвучный шёпот, — прости, пожалуйста, Маса…» — Мне кажется, что в нашем творчестве тема больницы не раскрыта. А это интересная тема! Например, можно сделать фотоссесию… — Я хочу быть медсестрой! — немедленно откликнулся Кэндзи. — А я сексуальным мед братом! — последовал его примеру Дзюн. — А я буду фальшивой медсестрой, — тоже забил персонажа Кян, — а по-настоящему мед братом! — Которого в детстве потеряла медсестра? — уточнил Кирюин. — Который брат-близнец сексуального мед брата! «Вокалист поднял голову и увидел, что Маса очнулся. Он посмотрел Масе прямо в глаза и гитарист даже вздрогнул, столько отчаяния там было. Блондин схватил его за плечи и, встряхнув, закричал прямо в лицо: «Зачем? Я мог и не прийти к тебе вчера и тогда… » Ответ Масы разорвал его сердце на части: «Я не хочу жить без тебя…» «Никогда, никогда так больше не делай…» Гакт плакал и не скрывал своих слез. Наконец, он отстранился и вгляделся в любимое лицо: «Я верю тебе, Маса»… Тихий шепот прозвучал, будто громкий крик, проникая в самое сердце: «Я люблю тебя…» Юный гитарист доверчиво вздохнул и, прильнув к его груди, прошептал: «Я тоже люблю тебя, Гаку». И теплые губы вокалиста забрали в плен чувственные губы Масы. Сердце гитариста счастливо замерло в груди и он прильнул к горячему рту Гакта в длинном глубоком поцелуе…» — Я тоже хочу прильнуть к горячему рту в длинном глубоком поцелуе! — С кем из нас? Кэндзи подумал. — Подходите по одному. Порядок мне безразличен. С КирюСё мы пойдем в туалет ночного клуба, раз это самое популярное для свиданий. Дзюна я трахну в подсобке среди туалетной бумаги и средств для ухода за унитазом. Ну а с Кяном мы пойдем заниматься сексом в ванную комнату! — Отлично! Кян Ютака и Тайная, пардон, ванная комната! — Ага! Вот прямо я и согласился! Там холодно и мокро. Я люблю комфорт. Хочу в лав отель! — Половые акты среди туалетной бумаги оскорбляют меня как эстетствующую личность. Это создает когнитивный диссонанс между мной и миром и может закончится рефлексией моего сознания. Что вы на меня так уставились? Есть же ещё одно декадентское место — гримерка. Хочу в гримерке! — В таком случае я тоже в туалете не буду. Хочу под сцену «Inazuma Rock Fest»! Кэндзи закатил глаза. — Я вам просто удивляюсь, откуда такая разборчивость? А кстати, этот, который изогнул Масу крутым луком, это оказался кто? Дзюн ещё раз просмотрел весь фанфик. — Про это ничего не сказано. — Это нечестно! Выходит, я зря слушал всё это? — Нет, не зря! Итак, дорогие детки, что общего у текста один и текста два? — Гакто сан! — Бурная фантазия авторов! — Это неправильные ответы. Правильный ответ будет насилие! Нашу аудиторию интересует насилие и игнорировать это глупо. Я предлагаю накормить их насилием по самые уши, — Дзюн внимательно посмотрел на остальных. — Что ж, логично, — отозвался Кян. — Какие будут конкретные идеи? — спросил Кирюин. — Нет уж, на сегодня всё, — сказал Кэндзи, вставая, — Я больше не могу! Иначе я сейчас что-то сделаю и Дзюн будет не только извиваться, стремясь к более тесному контакту, он будет бесстыдно выгибаться и всхлипывать! Кян опасливо посмотрел на темноту за окном. — После таких рассказов я боюсь ходить один! Кэндзи, ты меня подвезешь? Кэндзи беспомощно оглянулся на Кирюина с Дзюном. Те сделали большие глаза и замотали головами. — Что такое? — обернулся Кян, — за моей спиной плетутся интриги? Кэндзи, ты идёшь? Кэндзи развел руками, мол, я сделал всё, что мог, и вышел вслед за Кяном. — Какое счастье ездить без пробок! — от души сказал Кэндзи, останавливаясь около беленького домика, — Как быстро мы доехали! Всё! Вылезай. Кян отстегнул ремень и вышел из машины. — Хочешь пиво? — спросил он. — Спрашиваешь! — ответил Кэндзи, — Тогда паркуйся и приходи. Я тебя приглашаю. Кэндзи быстро нашёл свободное место, поэтому сравнительно скоро появился в маленькой кухоньке. Кян тем временем достал упаковку пива. Кэндзи открыл холодильник. Холодильник был пуст, его можно было смело отключать. — До магазина, я смотрю, ты так и не дошел. — Лень, — весело подтвердил Кян, — это такая тоска ходить по магазинам. — К пиву надо что-нибудь. — Кроме риса ничего нет, — беззаботно ответил Кян. — Покажи-ка, сколько там риса. Это всё? Нет, тут на двоих мало. Придется заказывать еду. Я всегда так поступаю, когда у меня нет продуктов.Что ты будешь есть? — Ничего. Заказывай на себя. Я не голоден. — Тогда я звоню в пиццерию? — Конечно, звони, — очаровательно улыбнулся Кян. И Кэндзи ушел в прихожую, оставив хозяина квартиры размышлять о том, как он будет пить пиво на голодный желудок, потому что в целях экономии риса он сегодня не завтракал и не обедал. Прошло не так-то много времени, когда громкий звонок в квартиру возвестил о том, что заказ прибыл. — Что это? — удивился Кян, увидев целую гору картонок в руках вошедшего в комнату Кэндзи. — Это пицца. — Четыре штуки?! — У них была акция: если берешь три пиццы, четвертую дают бесплатно. А когда мне что-то дают бесплатно, я просто голову теряю. Взял, конечно! Но съесть я столько не смогу. Поможешь? — Ну, если бесплатно… Кян старался есть медленно, как подобает сытому человеку, но все равно первую пиццу он проглотил, даже не почувствовав её вкуса, а когда Кэндзи пододвинул ему вторую, даже не стал возражать и умял её тоже. Как всё-таки меняется жизнь, когда человек сыт!.. — Как хорошо жить на свете! — запивая пиццу большим глотком пива, рассуждал Кян.— А об этом дурацком насилии даже думать не хочеться! — Похоже, с насилием сегодня не судьба. Такие вещи обсуждаются на свежую голову. Поеду-ка я домой. — Куда ты поедешь после пива? Мы столько выпили! Оставайся лучше у меня. Должен же этот футон когда-нибудь лишится своей девственности! День у Кяна выдался долгим и хлопотным и он заснул сразу, чуть только его голова коснулась подушки. А Кэндзи ещё долго не спал.Он смотрел на спящего Кяна и о чем-то сосредоточенно размышлял.