Горечь и радость, смерть и рождение

В Пристань Лотоса они, конечно же, сразу не отправились. С тревогой посматривая на Вэй Ина, дядя первым делом завел его в ближайшую таверну и попросил какой-нибудь еды для ребенка. - Господин заклинатель, - с почтением ответил хозяин, - но у нас нет никакой еды для маленьких детей. Только то, что мы обычно подаем посетителям. Вэй У Сянь, подозревая, что поиски могут занять еще уйму времени, дернул дядю Цзяна за рукав и быстро выпалил: - Я буду. Я буду здесь есть. Это были первые слова мальчика, сказанные главе Ордена Юнь Мэн Цзян. Он так удивился, что кивнул на вопрос трактирщика и внимательно посмотрел на Вэй Ина. - Как долго ты не ел, А-Ин? Вэй У Сянь и сам не знал ответа, так что лишь покачал головой, продолжая разглядывать такое родное и любимое лицо. Ему хотелось кинуться к дяде, обнять его и бесконечно повторять его имя, но Вэй Ин опасался, что этот длинный и счастливый сон закончится. Вскоре принесли миски с едой. От одного вида красных от перца блюд у любого человека слезились глаза, но Вэй Ин решительно придвинул к себе ближайшую тарелку и набросился на угощение. Рот мигом обожгло. Он и забыл, когда в последний раз еда казалась ему настолько острой. Но У Сянь не остановился. Он продолжил есть, незаметно для дяди смахивая слезы. «Неужели я когда-то не мог есть настолько острое?» - опешил У Сянь. Уже после, когда его, разморенного от еды, уставшего, устроили в повозке, Вэй Ин сквозь дрему попытался вспомнить, как все обстояло в реальности, но так и не смог. Его память услужливо избавила его ото всех плохих воспоминаний детства. Он не мог вспомнить даже момент, когда начал любить острую пищу. «Похоже, здесь как с собаками, - решил У Сянь. – Я не помню самих нападений собак, но всю жизнь их боюсь. И люблю острое потому, что с этой пищи началась моя новая жизнь, в которой не было прежних страданий». Следующая остановка была у лавки с лекарствами, где Вэй У Сяню промыли и перевязали многочисленные укусы на руках. При виде царапин, дядя Цзян очень хмурился и расспрашивал Вэй Ина. В итоге в путь маленький отряд отправился лишь к вечеру, когда и раны Вэй Ина были обработаны, и самого мальчика отмыли и переодели в чистое. Наблюдая за происходящим как будто со стороны, У Сянь то и дело обмирал, ожидая, что удивительный сон вот-вот закончится. Но он не закончился даже тогда, когда на рассвете следующего дня маленький отряд прибыл в Пристань Лотоса. Все происходило немного иначе, чем помнилось Вэй Ину. Из-за задержки получилось так, что на причале прибытие ждала одна госпожа Юй. Цзян Чэна и Цзян Янь Ли, похоже, не стали будить. Уже издали Вэй Ин заметил, что госпожа Юй была не слишком довольна. Но он не обратил на это внимания. Он во все глаза смотрел на женщину, которая часто снилась ему в кошмарах. Сейчас на ее руках не было крови, в ее глазах не было боли. Это была всегдашняя сильная и величественная хозяйка Пристани Лотоса. Когда Вэй Ина подняли на причал из лодки, он затаил дыхание, все больше опасаясь, что сон вот-вот закончится. «Пожалуйста, - взмолился он. – Пожалуйста, скажите что-нибудь. Скорее! Обругайте меня! Обругайте, как всегда ругали!» - Мой господин, - вечно недовольным тоном произнесла госпожа Юй, но не склонилась в приветствии и быстро перевела взгляд на Вэй Ина. – Вы его нашли. Вэй У Сянь вздрогнул. Его воображение не подвело. Голос был таким знакомым, а тон – таким привычным, что Вэй Ин невольно расплакался. Госпожа Юй удивленно округлила глаза, когда У Сянь, сделав шаг к ней и споткнувшись, упал рядом и обхватил ее ногу. - А-Ин! – встревоженно воскликнул дядя Цзян, а У Сянь, не слыша никого и ничего, судорожно разрыдался. Родная и холодная госпожа Юй! Как он скучал по ней. По ее взгляду, тяжелой руке, едким словам и наказаниям! Как он был виноват перед ней. Женщина, которая всегда его ненавидела, наказывала, отчитывала, но в момент опасности рискнула всем и спасла. Спасла, будто он тоже был ее сыном. Ее третьим ребенком, который был ей дорог и важен. Спасла и именно ему поручила заботу о Цзян Чэне, словно он, Вэй Ин, на самом деле был старше, сильнее и лучше, чем сын главы Ордена. - Что с ним? – дрогнувшим голосом спросила госпожа Юй. - А-Ин, - позвал дядя Цзян и попытался отцепить У Сяня, но тот держался крепко. Женщина, в присутствии которой Вэй Ину всегда было неловко и страшно. Единственная женщина, которую он боялся. Та, кого он считал своим палачом. Та, о которой Вэй У Сянь думал, что она пытается его сломать. - Ох, этот ребенок, - вздохнула госпожа Юй и наклонилась, явно собираясь лично отчитать мальчика, но, тронув того за руку, мигом приложила ладонь ко лбу Вэй Ина. – У него жар! -А-Ин… - снова позвал дядя Цзян. Женщина, сделавшая Вэй Ина тем, кем он являлся. Та, кто закалил его. Та, что выковала его, как куют клинок. Та, из-за кого Вэй Ин никогда не сдавался. Та, кого он, как думал, ненавидел, но... оказалось, любил. - Отпусти, - велела госпожа Юй, но в ее голосе привычной холодности было так мало, что от неожиданности Вэй У Сянь разжал руки. – Вот… Умница. Продолжая рыдать, У Сянь икнул и посмотрел в лицо женщине. - Ох, - прошептала госпожа Юй. – Нужно отнести его внутрь и позвать лекаря. Сон все не кончался. И в этом сне старшие члены семьи Цзян все еще были живы. «Я хочу остаться в этом сне навсегда», - подумал Вэй Ин, прежде чем потерял сознание.