Горечь и радость, смерть и рождение

- Сестра, - пискнул Вэнь Нин и мышкой шмыгнул за девушку, из-за ее локтя разглядывая влетевшую в комнату серо-белую птицу. Вэнь Цин выронила веточку лимонника и обернулась. Птица оказалась именно той, которую девушка ждала. Помедлив пару мгновений, юная целительница с облегчением выдохнула. - А-Нин, можешь узнать, готов ли ужин? - дрожащим голосом спросила девушка, не отрывая взгляда от посланника. - Но... - попытался возмутиться мальчик, но суровый взгляд лишил его всякого сопротивления. - Хорошо, сестра. Я схожу. Лишь когда брат скрылся из виду, Вэнь Цин оставила книги и травы и медленно приблизилась к птице. За последние полгода это был третий или четвертый вестник, и каждый раз юная заклинательница с нетерпением и тревогой ждала новое письмо. С того первого раза, когда кто-то неизвестный связался с ними, юные отпрыски и единственные наследники из маленькой боковой ветви Вэней то и дело получали послания. И всякий раз Вэнь Цин ощущала смесь страха, благодарности и недоумения. Она не знала, как кто-то узнал о проблемах лекарей Вэней, не знала кто этот человек. Он мог оказаться другом или врагом, но у девушки не было возможности это выяснить. Она могла или отказаться от того, что этот человек предлагал. Или использовать. На свой страх и риск. Вэнь Цин решилась. Тем более что ничего опасного этот человек не предлагал. Брат и сестра получали необычные талисманы, о которых ничего не знали, но которые оказывали приписываемое им действие. Рецепты, которые нельзя было отыскать, живя на горе. Каждый раз это было что-то нужное и важное. И пусть Вэнь Нин был еще мал, даже он понимал, что мешочек с талисманами у сердца позволяет ему спокойнее спать по ночам и не испытывать головных болей днем, а горьковатые пилюли – не слышать зов. Вэнь Цин была рада уже этому. Но ей хотелось иного. Раз этот незнакомец владел столь необычными техниками, о которых ничего не знали лекари, то мог, вероятно, помочь или хотя бы дать совет и в другом деле. Вот только обратной связи с неизвестным у Вэней не было. - Как мне поступить? Что делать? Как защитить брата? И как излечить его? Эти вопросы терзали Вэнь Цин и утром, и днем, и вечером. И переложить свои переживания на других девушка не могла, ведь со смерти родителей являлась главой своего клана. Лекарей клана Вэнь нельзя было назвать настоящими заклинателями. Лишь малая часть из них была достаточно сильна, чтобы сформировать Золотое Ядро. Но и они никогда не ходили на ночную охоту. Клан славился вовсе не этим, а своими целителями. А помогать людям можно было и без духовных сил. Маленький клан возделывал свою землю, выращивал овощи и травы, бродил по окрестностям, собирая редкие ингредиенты, обменивал свои сборы в Ступнях Будды на одежду, обувь, бумагу, свечи и многое другое. Но маленький клан не мог защитить себя, как защищали настоящие заклинатели. И не мог защитить жителей, как было положено. Но и эта жизнь не казалась маленькому клану плохой. Они никогда не были богаты, никогда не получали какой-то помощи от владык из главной ветви Вэнь, из Безночного Города. Они знали свое место, знали, что стоят ниже своих родственников и даже ниже всех подчиненных Ци Шань Вэнь кланов. И могли бы жить так же, как и всегда. Но вмешательство старшей ветви и визит Вэнь Жо Ханя на гору Давань привели к тому, что с каждым днем каждый из целителей все больше и больше ощущал беспокойство и страх. И если дядюшки, тетушки и остальные родственники Вэнь Цин просто боялись соседства с Храмом Танцующей Богини, то сама девушка все больше и больше уверялась в том, что должна как-то оградить брата от влияния этого места. В минуты отчаяния она брала лист бумаги и начинала письмо главе Ордена Вэнь, но потом с отвращением сминала его, пачкая руки чернилами. Ей претила сама мысль молить о помощи человека, повинного в бедах ее семьи. Повинного в смерти родителей и в страданиях единственного брата. Но долго так жить Вэнь Цин не могла. Знала, что ей придется сделать выбор. И полгода назад ей казалось, что единственный ее выход – смириться и просить помощи у Вэнь Жо Ханя. Никто иной не мог ей помочь. Кто захочет помогать Вэням? Вэнь Цин сама еще была ребенком, но даже она понимала, что заклинатели других кланов не станут помогать целителям из клана Вэнь, никто не позовет их под свое крыло: гордыня Безночного Города породила враждебность остальных Орденов и кланов, а если бы и нашелся кто-то, желающий помочь и приютить брата и сестру Вэнь, сам же Вэнь Жо Хань предпринял бы усилия, чтобы не позволить подобному случиться. А потом стали приходить письма. И в какой-то миг Вэнь Цин стала надеяться, что так сможет получить если не помощь, то совет. Подступив к птице, взиравшей на девушку мутными белыми глазами, целительница рывком схватила ту поперек туловища, хотя посланник вовсе не стремился удрать. Пальцы сомкнулись на плотно свернутых в трубочку бумагах, а птица прохладным туманом растаяла в воздухе, в последний момент издав хриплый неестественный вскрик. Вэнь Цин сглотнула, глядя на алую ленту, которой уже привычно было перевязано послание, и не вскрикнула, когда лента сама собой вспыхнула, не опалив ни бумагу, ни пальцы. Это разрушилась защитная печать, признав право получателя прочесть письмо. Отправитель тщательно следил, чтобы письмо не попало не в те руки, и девушка в очередной раз задумалась над личностью ее благодетеля, знавшего и о ней, и о клане Вэнь слишком многое и стремившегося сохранить в тайне содержание переписки. Руки дрожали, мысли путались. Вэнь Цин очень хотела, чтобы это письмо чем-то отличалось от остальных. Молила об этом. - Талисманы и отвары не будут помогать вечно, - пробормотала она, обращаясь к неизвестному автору писем. – Я должна что-то делать. Должна как-то защитить брата. С горечью девушка признавалась себе, что ради брата готова поступиться своей гордостью, памятью о родителях. Готова писать Вэнь Жо Ханю и просить его о помощи. Но Вэнь Цин все же надеялась, что сможет сделать хоть что-то, не прибегая к крайней мере. - Что угодно, но не это, - попросила она вслух, медленно разворачивая листы. Письмо оказалось объемным, гораздо длиннее предыдущих. Прежде половину, если не три четверти листов занимали изображения талисманов и пометки к ним. Теперь же девушка видела плотно заполненные иероглифами страницы. Не впервые Вэнь Цин отметила, что почерк у неизвестного заклинателя неровный, чуть резковатый и стремительный. Этот человек не пытался выписывать слова, не старался произвести впечатление. Но пусть почерк и выдавал некую неряшливость и поспешность, суть письма была ясной и четкой. Стройные фразы складывались в немного безумный, но простой план. План, который был так нужен Вэнь Цин. И который она получила, словно кто-то подслушал ее мысли. Дочитав, Вэнь Цин оглянулась, на миг уверенная, что увидит в комнате постороннего. Но маленькая кухонька, где девушка готовила отвары, была пуста. Руки юной заклинательницы дрожали, а ноги подкашивались. Чтобы не упасть, девушка опустилась на стул и сжала страницы в заледеневших ладонях. - Сестра, бабуля сказала... Сестра? – позвал вернувшийся Вэнь Нин. – Что с тобой? Вэнь Цин вскинулась, посмотрела в бледное личико брата и глубоко вздохнула. - Что там? – спросил мальчик, подступая ближе и протягивая руку к листам. Девушка позволила ему взять бумаги и вчитаться в послание. Через некоторое время мальчик, хмурясь и чуть подрагивая всем телом, тихо спросил: - Сестра? Ты… - Мне поступить так? – задала вопрос Вэнь Цин. – А-Нин? Прежде сестра никогда не спрашивала его, больше командовала, но сейчас казалась растерянной и слабой. - Мы можем поговорить с дядюшками, - пробормотал мальчик. – Это ведь и их касается тоже. Вздохнув еще раз, но уже свободнее, Вэнь Цин кивнула. - Да, мы поговорим с дядюшками.