Новые Боги

Где-то там даже дьявол может плакать, потеряв тех, кого любит.

Человек в Чёрном остался сидеть в темноте, брошенный и покинутый всеми, своей хозяйкой в первую очередь. Шарлотта ушла на встречу, погасив за собой свет, а Уильям так и остался недвижимым. Он смотрел в стену напротив себя, не моргая и не замечая как на город опустились сумерки и как весь зал, где он сидел, погрузился во мрак. Но он привык жить в темноте, так что этот момент его не сильно смутил. Он просто сидел и смотрел, пытаясь понять и, самое главное, вспомнить, что с ним не так и в какой момент настало это «не так». В молодости Уильям был другим, он был милосердным, добрым, и чутким человеком, так ему по крайней мере казалось. А теперь… Что же теперь? Он помнит, как впервые приехал в парк с Логаном Делосом, своим шурином и, на тот момент, лучшим другом. Тогда ещё тридцатилетний Уильям не хотел вариться во всём этом дерьме. Не хотел быть частью круговорота из похоти, извращений, убийств и боли. Он знал, что где-то внутри него живёт та самая окаянная тьма, и если дать ей волю, она вырвется наружу и снесёт всё на своём пути. В парке слишком легко поддаться соблазну, слишком легко обнажить свои потаённые пороки. Голос сердца говорил ему бежать оттуда сломя голову, к своей жене, к дочери. Но голос разума приказывал остаться и не слушать сердце. Да и Логан подливал масла в огонь, причём в прямом смысле этого слова. Делос, не стыдясь, поил своего приятеля элитным алкоголем, наркотиками и снимал для него хостов: женщин и мужчин. Лишь бы распылить этот едва заметный огонёк в груди Билли. Но он держался… Правда. Держался из последних сил. А потом… Потом появилась она. Девушка в синем платье с несчастной банкой консервов. И всё изменилось... Этот мир утянул его в самые тёмные пучины и в них он захлебнулся. Больше этот мир не казался ему обителью пороков. Он увидел в нём красоту и захотел остаться. Остаться с ней раз и навсегда. Долорес Абернати подарила ему самое невероятное в его жизни приключение и самую глубинную цель; за это он всегда будет ей благодарен. Говорят, если человек смог однажды разлюбить, то значит он и не любил вовсе. С Долорес всё было не так: он любил её тогда и любит до сих пор. Он много об этом думает, думал? У него была прекрасная жена Джульетта. Но у неё был один минус — её полные печали глаза. Иногда она подолгу смотрела куда-то вдаль, а он наблюдал за ней со стороны и видел, как вся её душа куда-то уходит, исчезает и растворяется с тяжёлым вздохом. Джульетта была чудесной женой: верной, любящей, всепрощающей. А самым главным её достоинством была её фамилия. Её статус. Именно на нём он и женился. Это был самый главный фактор, что помог ему принять решение и сказать «да» у алтаря. Жестоко и цинично — скажете вы. Да, всё так и есть. Он не любил её так, как она любила его. С его стороны был лишь холодный расчёт. Так было нужно. Так было правильно. И Джульетта всё это знала, она также знала и о всех кошмарах, что творили Логан с Уильямом в парке «Мира дикого запада». И она это со смирением и покорностью приняла. Хотя где-то в глубине её души она умерла... И это всё просто уже не имело никакого значения. Её муж убийца, насильник и бандит… Что ж, ну страдают хотя бы не настоящие люди, а роботы. И… я. Что там ждёт её в будущем, Джульетту мало интересовало. Ей была совершенно безразлична эта жизнь. А когда появилась Эмили, их с Уильямом дочурка, появился и новый смысл. Единственный смысл продолжать жить, продолжать терпеть, дышать… существовать. Так они и жили… Терпя, прощая и принимая друг друга. А потом случилась трагедия. В тот день Логан Делос вернулся из парка другим. Он просил помощи. В первую очередь у своего отца, а затем и у сестры. Но никто не откликнулся на его зов. Его просто проигнорировали, ни на секунду не поверив в то, что он может измениться и стать лучшей версией самого себя. Джеймс Делос (отец Логана и Джульетты) был жёстким человеком. Он не ценил, не уважал и, кажется, даже не любил своего сына. То презрение, что читалось в его глазах при разговорах с Логаном было почти осязаемым. Так Логан и ушёл из этого мира в эфемерный… в нелюбви, в полном одиночестве он скончался от передозировки наркотиков. Эта трагедия в семье Делос изменила всю погоду в доме. Уильям был любимчиком Джеймса и унаследовал от него контрольный пакет акций корпорации Делос. Джульетта возненавидела своего отца и саму себя. И даже Уильям стал ей противен. Имя Логана стало нарицательным и запрещённым. Между собой они о нём не говорили. Слишком свежи были воспоминания и раны. Эмили была единственным лучом надежды в их мрачном мире, где больше не было ни любви, ни уважения. Был только долг и обязанность перед компанией и дочерью. Забавный факт: Эмили приезжает в парк примерно в том же возрасте, что и её отец. Только вот выйти живой ей из этого парка не удаётся. Она умрёт от рук того единственного, кого большую часть своей жизни презирала — своего отца. Петля сомкнулась на шее Уильяма именно в этот момент, когда он осознал, что застрелил собственную дочь. Не машину, а реальную, свою малышку Эмили. С тех самых пор Уильям вообще больше ничего не ощущал. Ни любви, ни ненависти. Только гниющая пустота, что разъедала его изнутри.

***

Я потерял единственного человека, с которым мог бы разделить свою единственную жизнь.

— Джонатан Сафран Фоер «Жутко громко и запредельно близко»

Джульетта в отличие от Долорес была настоящей, из крови и плоти. Её сердце билось, в лёгких был кислород, а в голове был рой самобытных мыслей. Но Джульетта была сломленным, глубоко несчастным и разбитым человеком. В ней не было радости, счастья; в ней не было теплоты. Она была холодна как лёд. Даже когда они собирались на какое-нибудь мероприятие, Джульетта растворялась в толпе. Она будто парила подобно призраку. Воздушная, невидимая... неживая. Все её движения были невесомыми, прикосновения едва ощутимыми, а танцы… такими тяжёлыми. Было ощущение, будто она прожила не один десяток жизней, и тяжёлая усталость сковала всё её тело. Уильям, переживал за неё. Правда. Его волнение можно было резать ножом. Конечно же всё это было напускной видимостью, для посторонних глаз. Показуха для сплетен, не более того. Но всё же он записал жену к психотерапевту, психиатру, психологу, психоаналитику. Вообщем куда только можно было, туда и записал. Все врачи хором твердили одно и тоже: Расстройство психики, посттравматический синдром после смерти брата, суицидальный психоз. Короче всякую чушь, которую Уильям не понимал, или может отказывался понимать и принимать. Он всеми правдами и неправдами отрицал тот факт, что его чудесная жена неидеальна и имеет психические расстройства, причиной которых является он сам. Джульетте прописали таблетки: снотворное, успокоительное, антидепрессанты. Их было так много, и разумеется все эти препараты нельзя было смешивать с алкоголем. Уильям это знал. Но он ничего не сделал… Он особо не следил за тем, принимает Джулс лекарства или нет, за этим куда тщательнее бдила Эмили. Малышка переживала за маму, а ещё её порой пугали мамины слова, такие как: — Когда меня не станет, присматривай за папочкой. Хорошо, дорогая?! Или стоя возле её детской комнаты со стаканом виски в руках. — Милая, прости, но сегодня никакого зоопарка, у мамочки болит голова. Все эти мелочи копились… копились… и копились. Со временем таблетки перестали помогать, организм выработал к ним иммунитет. И всё… на этом можно было бы ставить финальный аккорд. Но ей прописали новые, с ещё большей дозировкой. Уильям был спокоен как никогда. Его не сильно волновало психическое состояние жены, главное, что она пьёт таблетки, этого вполне достаточно. Джульетта любила Уильяма так, как никто никогда не любил. И даже если любовь закончилась, это не значит, что она была нереальной… Джулс прощала его, терпела и принимала. Разве не в этом смысл любви? Принимать всё и плохое и хорошее без остатка. Не меняя ничего. Просто живя с тем, что имеешь. — Возможно, любовь можно понять через бесконечность. — Что ты сказала, дорогая?! — Нет ничего, — Джульетта сидела за косметическим столиком в шёлковой сорочке, поправляя свой вечерний макияж. Она готовилась к самому важному событию в своей жизни, к её концу. Но был ли это конец для него или для неё… По крайней мере, в его голове она будет жить вечно. Она будет голосом его совести до самого конца. Человеческая жизнь так многогранна и в тоже время так проста. И в их с Уильямом жизни была эта простота, они ничего не усложняли. Он посещает парк утоляя там свои низменные потребности. Она топит себя в самоуничтожении, заливаясь односолодовым виски и горсткой таблеток, терпеливо ожидая, когда её муж вернётся с очередной командировки. «Подружки» за её спиной перешёптывались о том, какая она жалкая и несчастная. А Джульетта на это лишь саркастично улыбалась. Ох, что бы все они сказали, зная хоть толику правды об их семейной жизни. Но никто не знал… Могли лишь догадываться, подозревать. Напрямую никто так и не решался об этом поговорить. Это был… моветон, произносить такие ужасные вещи вслух. Хотя чего греха таить, все мужья и любовники этих милых дам нет-нет да так же заглядывали в парк и так же поддавались своим грехам. Так что между ними и Джульеттой разница небольшая. Но она в отличие от них хотя бы с собой честна. Не питает никаких иллюзий и надежд. Она прекрасно знает, за кого она вышла замуж. — Однажды я была влюблена. А теперь всего лишь разваливаюсь на части. Уильям давно уснул, а Джулс, сидя в кресле напротив кровати, достала большой альбом и вынула оттуда одну единственную фотографию, она трепетно смотрела и гладила кончиками пальцев семейное фото, вспоминая, какими счастливыми они были в тот момент, когда делалось это фото. Логан был ещё жив, отец тоже. Они были такими молодыми, Эмили ещё была в животе. В тот миг мир вокруг них исчез. И это был единственный раз, когда все они были любимы друг другом. Когда не было злости, ненависти, презрения, измен, убийств, предательства, насилия. Всё было… полноценно. Джульетта скучает по тому времени. Как бы она хотела туда вернуться. Исчезновения, так уж вышло, но случаются. Боль рано или поздно пропадает. Кровь, не важно по какой причине, перестаёт идти. А люди… они просто уходят. О Джульетте многое можно сказать, многое, но она… исчезла. Так же быстро, как она и появилась. В жизни Уильяма Джульетта сыграла непосредственно главную и самую важную роль. Она определила его как человека вне «мира дикого запада». В реальном мире он был отцом, мужем… вдовцом. Когда он нашёл её, просто мирно спящую в ванне, казалось, что это был просто плохой сон. А потом это стало реальностью. Она была холодной, тяжёлой, синей. В ней больше не было былой воздушности, прозрачности и невесомости. Наконец-то он увидел её такой, какой она была. Увидел свою жену, впервые в своей жизни. Иногда для того, чтобы тебя увидели, заметили или просто напросто услышали всего-то нужно умереть. Такой вот простой лайфхак: наглотайся таблеток, запей их большим количеством алкоголя, залезь в ванну, а дальше… просто жди. Жди, когда твоё сердце остановится, кровь перестанет циркулировать по организму и когда твои лёгкие сделают последний глоток воздуха. А когда тебя найдут, будь уверена, тебя услышат, тебя увидят, тебя наконец-таки поймут и заметят. Вся твоя боль, вся твоя жизнь… все моменты твоего самопожертвования во имя одного единственного взгляда. Взгляда полного любви. Ты бы хотела этого… Дождаться этого взгляда, будучи ещё живой. Но время идёт, а ничего не происходит, ничего не меняется. Дочь уже выросла и покинула семейное гнездо. Отец и брат мертвы и покоятся где-то там, в аду. А муж… а он когда-то был твоим? Он всегда принадлежал кому-то… другой, но не тебе. Он был чужим. Его сердце билось для неё. А ведь она даже не настоящая, всего лишь машина. Это нормально, ревновать к роботу?! Желать этой гнусной жестянке самого ужасного?! И даже зная о том, что он с ней делает, ты думаешь, что это ничего, что машина это заслужила, она ведь на живая. Она не может чувствовать. Ей всё равно. Но сам факт его жестокости. Хоть и к неживому объекту. Пугал её?! Или восхищал?! А может и то, и другое?! Боялась ли она его? Боялась ли, что однажды он переступит эту грань между искусственным миром и настоящим и поступит с ней так же, как с Долорес. Или возможно, где-то глубине своей больной души, Джульетта этого тайно желала… Что бы Уильям измывался над ней так же, как измывался над андроидом Долорес. Может, только таким образом она смогла бы получить от своего мужа хоть какие-то эмоции, хоть какие-то чувства… страсть, желание. Это были нездоровые фантазии. Но до чего может дойти женщина, живя в полном отчаянии от своего брака. Для Уильяма же всё было одинаковым, всё смешалось. Хосты, люди. Где настоящий мир? Где фальшивый? Какие воспоминания имеют значения, а какие нет?! Долорес была настоящей. Она испытывала страх, боль, отвращение, панику. Джульетта не испытывала ничего. Она была словно отстранённой от этого мира и от него. Так кто же из них был машиной на самом деле?! Абернати, которую он насиловал, избивал и убивал раз за разом. Или Джульетта, которая покончила с собой без боли, без сожалений. Даже не спросив у него на то разрешения. В конце концов Уильям потерял всех: и Долорес, и Джульетту, и дочь. Лучшего друга и свёкра, который был всё равно, что отец. У него ничего не осталось. Только чёрная шляпа, куча сожалений и муки совести. Фальшивые воспоминания. И бессмертие в дряхлом старом теле. Какой была его жизнь, таково и его наказание. Жестокое, циничное и чуток ироничное.

***

Я так боюсь потерять то, что люблю, что запрещаю себе любить.

— Джонатан Сафран Фоер «Жутко громко и запредельно близко»

От каждой раны остаётся шрам, и каждый шрам рассказывает свою историю. История, в которой говорится: «Я сделал это. Я выжил!» Я всегда выживаю. Даже когда я умираю, я всё равно выживаю. В том или ином обличии. Я знаю, что имею значение для этого мира, мира людей. Хосты мечтают пробудиться ото сна, а мы, люди, мы мечтаем заснуть, но не знаем как… но всё так просто, казалось бы, просто сука закрой глаза и будет тебе сон. Но нет, мы, люди, хотим большого. Всегда хотим больше… мы мечтаем о мире без боли, без слёз, страданий и мучений. Без мук совести и наших былых сожалений. Но, сволочи, смиритесь уже наконец. Нельзя получить всё и сразу. И когда ты берёшь то, что считаешь своим по праву, ожидай что когда-нибудь тебе за это прилетит. И это будет справедливо. Нельзя брать силой то, что тебе не принадлежит, я этот урок хорошенько усвоил. Долорес никогда не была моей, никогда мне не принадлежала. Она была вольной, свободной птицей, а я хотел её приручить, связать и подчинить своей воле. Нужно быть слепым, чтобы не увидеть её своенравность. Долорес любила лютики, синие маленькие полевые цветы. В долине их с трудом можно было заметить и тем более найти. Но ради неё я искал. Даже пару цветков ей было в радость получить. Она улыбалась, и это стоило того, чтоб ползая на коленках собирать эти грёбанные лютики. Эти маленькие синие засранцы с едким навязчивым запахом сливались с платьем Долорес. Она цепляла их на булавку возле своего декольте, и я не мог отвезти с них глаз. С цветов, не с груди. Со временем лютики стали символом нашей с ней совместной боли. Каждый раз в амбаре, в акте безумного насилия, я приносил эти цветы, в надежде, что она ещё хотя бы раз мне улыбнётся. Но почему-то… она не улыбалась. Моя жена любила розы, но не простые магазинные цветы, что завянут через пару дней, а кустовые, с шипами. Иногда она так сильно сжимала стебли, что шипы врезались ей в кожу, оставляя раны, а затем и шрамы, по шипам и стебелькам стекала густая кровь, но Джулс даже не морщилась и ни шипела от боли. Она любила эти цветы именно за это… за боль, что они ей приносят. На её могиле мы с Эмили посадили пару таких кустовых роз, даже после смерти Джульетта будет ощущать шипы в своих ладонях. Символично, не правда ли. Дьявол не приходит в красном плаще с острыми рогами. Он выглядит как то, о чём вы всегда мечтали… Я всегда мечтал только об одном. О любви или хотя бы благосклонности Долорес, о прощении я уже и забыл мечтать. Но всё же… иногда позволял себе такую наглость. Когда она пришла ко мне, когда она забрала меня к себе и сделала частью своего мира, я был ей благодарен. Взамен, она просила лишь малость… убить самого себя. Что я и сделал, с превеликим удовольствием. Возможно я просто психопат, который любит мазохизм и садизм. Да я этого и не отрицаю. Я правда всё это люблю. Я люблю ту боль, что причиняет мне Долорес, и в тоже время я люблю причинять боль ей и самому себе. Это какой-то замкнутый круг, где каждый пытается найти смысл. Смысл этой беспричинной боли и ненависти. Но нет, я то как раз-таки понимаю и осознаю, в чём причина всего этого пиздеца… Я всегда себя ненавидел, даже в детстве, но больше всего я ненавидел себя в тот самый день, когда впервые попал в «мир дикого запада». Боже, как же я ненавижу того себя. Если бы только можно было отмотать время вспять и вернуться назад во времени, всё исправить… то ничего бы не изменилось. Потому что в глубине души я знаю, что всё что случилось, должно было произойти лишь для того, чтобы мы оказались здесь и сейчас. Чтобы Долорес-Шарлотта смогла пробудить меня ото сна.

Ночь, улица, фонарь, аптека,

Бессмысленный и тусклый свет.

Живи ещё хоть четверть века —

Всё будет так. Исхода нет.

Умрёшь — начнёшь опять сначала

И повторится всё, как встарь:

Ночь, ледяная рябь канала,

Аптека, улица, фонарь.

Когда-то в молодости, когда мы только-только начали наши отношения с Джульеттой, она читала мне эти стихи Александра Блока. Тогда я не понимал смысла этого стихотворения, а сейчас… даже более чем. Всё циклично, даже смерть. И бессмертие циклично. Оно повторяется раз за разом, и ничего не меняется. Всё те же люди, всё те же ошибки. Только время другое. Сейчас мне как никогда не хватает старины Логана и его высокопарных речей о том, насколько извращён наш мир, сколько в нём плохих людей и как много прекрасных грехов, которые можно и нужно совершить. Я скучаю по этому ублюдку. Что он умел так использовать отведённое ему время на всю катушку. Без рамок, без границ, без каких-либо ограничений. Он всегда говорил то, что думал, без прикрас и вычурного лицемерия. Он не считал нужным тратить своё время на лесть и враньё. За это я его уважал. Если ты живёшь как Логан Делос, то ты понимаешь, что жизнь твоя будет коротка. Но тот миг, что ты прожил был искренним и настоящим. Вот каким был Логан, он был самым настоящим человеком из всех, что когда-либо встречались на моём веку. Хотел бы я хоть немного быть похожим на этого мудака. Несмотря на всю его мелочность и на всю его мерзостность. Он и в этом был весьма человечным. Логан никогда не старался быть кем-то другим, никогда не играл и не притворялся. Жить так… куда проще. Я же всю свою жизнь прожил в притворстве. Я не был собой… никогда. И даже сейчас я собой не являюсь. Я суррогатный продукт Долорес Абернати, точнее Шарлотты Хейл. А был ли я собой с настоящей Долорес… чёрт его знает. Я лишь знаю, что любил её и это было самое реальное чувство из всех, что я когда-либо испытывал за всю свою жизнь. Всё, что могу тебе дать — воспоминания, возьми их, так я никогда не расстанусь с тобой. Она живёт со мной, в моей голове. Но какой в этом смысл, если воспоминания тебя никуда не приводят. Я топчусь на месте, исполняю приказы: стой там, сиди здесь, не высовывайся, ты мне ещё пригодишься, но не сейчас, и так далее… но зачем я здесь?! Я не знаю. А хотелось бы знать. Хотелось бы знать. А если любовь… что тогда?! Я слышал эти слова от Мэйв Миллей и её хахаля мексикашки. Из их уст это звучало так слащаво и так… сентиментально, до ужаса предсказуемо. Я хотел бы им ответить на эту фразу… что: «Искупление невозможно.» Но кому какое дело до искупления?! И есть ли в нём хоть какой-то смысл?! Ну получишь ты своё сраное искупление и что дальше?! Тебе сразу станет легче? Всё вокруг сразу станет хорошо? Птички запоют, как в долбанных диснеевских мультиках? Травка начнёт зеленеть, а солнышко блестеть, как отполированный золотой унитаз? Ха, как бы не так. Никакого облегчения ты не получишь. Лучше не станет. И ебучие птицы не запоют. Всё это тупые сказки для наивных детишек. Ты думаешь, что заслуживаешь искупления? Думаешь, что ты его достоин? Чёртов идиот, посмотри на себя, кто ты такой, чтоб заикаться о таких вещах. Сколько боли ты принёс в этот мир. Сколько трагедий и сколько смертей… и всё от твоих рук. А сколько жизней ты испортил и погубил?! Билли, ты и искупление… даже не мечтай об этом. Логан Делос в моей голове настоящий? Или проекция? Игры разума, никак не иначе. Это я сам себе говорю, не он. Его здесь нет, он мёртв. Как починить то, что не подлежит починке. Возможно ли это… Смотря о чём речь. Если это человек, то смиритесь, вы никогда не сможете склеить то, что разбито. Единственное, что в ваших силах, это собрать все осколки в одну тарелку, любить и принимать каждый осколок по отдельности. Всё плохое и всё хорошее. Каждую мелкую деталь… жить так, как жила Джульетта, в принятии собственного выбора. Это ведь так просто, разве нет?! Ну, а если вы к этому не готовы, что ж, мой вам совет, приезжайте в «мир дикого запада». Гарантирую, вам там очень понравится. Ведь в парке не нужно ничего склеивать, собирать и пытаться починить. Там вы можете быть теми, кто вы есть на самом деле, монстрами из заголовок новостей. Разбитыми, сломленными, теми кто разрушает всю красоту этого мира...