Post mortem

Жажда. Вода. Всплеск. Рука на запястье. Холод. Вода. Руки-руки-руки. Вода. Холод. Темнота. Регулус открыл глаза резко, как бывает, когда с тебя разом слетает плотное марево ночного кошмара, оставляя лишь липкую панику и трясущиеся руки. Такие сны для него были редкостью — кузина Нарцисса обожала плести индейские обереги, называющиеся ловушками для снов, и дарила их раз за разом всем более-менее близким людям на каждый мало-мальски подходящий праздник; странным было то, что они действительно работали, хотя технологию их изготовления сестра узнала от маглорождённой однокурсницы с Хаффлпаффа. Его взгляд упёрся в тёмный потолок, по которому лениво проползали тёмные и тонкие трещины. Небольшое окно пропускало самый минимум почти отсутствующего на улице света, занавесок или штор на нём не было, зато за стеклом нагло расположился плющ с редкими багряными листьями. Регулус понятия не имел, был ли этот свет результатом рассвета или, наоборот, сумерок. Он понятия не имел, сколько времени прошло с того момента, как он нырнул навстречу собственной смерти, где он сейчас находился и что вообще произошло. В любом случае, он справедливо и несколько самодовольно полагал, что заслужил гораздо лучшее посмертие после того, что совершил. Он Блэк, в конце концов. Где его дракклов дворец, отделанный золотом и византийскими львами? Небольшая комната была слишком тёмной и не слишком роскошной. Иссохшие, старые блекло-болотные обои с узорами в ромб, тёмное дерево, из которого были сделаны все предметы мебели, просто нереальное количество книг, лежащих и на полу, и на стульях и просто валяющихся на подоконнике, огромный, заваленный литературой письменный стол в самом углу, над которым к стене было приклеено огромное количество исписанных бумаг, каких-то фотографий, карандашных набросков, вырезок из газет… Сам Регулус делал так же; его настенное искусство целиком и полностью было посвящено Лорду, что наверняка заставило бы того рассмеяться над наивным мальчишкой. Парень нахмурился, вспоминая, что же произошло в пещере после того, как он ушёл на дно. Он точно был там?.. Он же украл салазаров медальон? Какого лысого мордреда в таком случае он валяется на чьей-то кровати, а не принимает ванны в окружении мёртвых сотоварищей по несчастью? Движения воздуха в комнате не было — окно было закрыто наглухо, видимо, чтобы удерживать в доме тепло. В помещении стоял застоявшийся запах увядших листьев, а один большой, действительно огромный, цвета засохшей крови, кленовый лист был прицеплен магловской кнопкой к старым обоям — не проветривали тут с самой постройки дома, очевидно. Однако холодно стало слишком резко и внезапно; такое было, когда приближались призраки, дементоры, Джек-в-цепях… Сквозь стену просочился призрак; дымчато-серый, видимо — совсем ещё молодой, если такое слово вообще можно применить к духам. Регулус моргнул, рассматривая его в сумерках. Призрак внезапно стал источником скудного освещения, даря тёмному пространству вокруг небольшой лунный отблеск. Это был подросток, высокий, худой, похожий на обтянутый кожей скелет. При жизни он обладал правильными и мягкими чертами, плавно перетекающими из одной в другую, что создавало эффект вечно плывущего лица. Мимо такого пройти — и сразу забыть, как он выглядел. Тем не менее, назвать его эстетически привлекательным было можно безо всяких раздумий. Одет призрак был в обычные брюки и аккуратно заправленную рубашку; грудь пересекали строгие линии подтяжек; на шее у него явственно проступали тёмные пятна, очевидно, оставшиеся после верёвки — Регулус видел такие; подобные синяки остались на несколько дней у Барти, после того как Блэк вытащил того из петли на шестом курсе. Призрак молча смотрел ему в лицо, и от этого сделалось жутко. Конечно, Кровавый Барон выглядел куда более пугающим со своими кинжалами, завываниями и лязгающими цепями, но он был понятен и прост, а ещё очень-очень, очень древним. В нём почти не оставалось сил, в то время как молодые призраки при желании вполне могли испортить жизнь тем, кто, в отличие от них самих, был ещё способен топтать эту бренную землю. — Кто ты? — Регулус попробовал начать диалог первым и выяснить, что призраку было нужно. Тут же он сам поразился собственному голосу: если мертвецы внезапно решили бы рассказывать сказки, то именно таким можно было бы представить их звучание. Призрак не ответил. Он очень медленно моргнул (призракам вообще нужно моргать?..), развернулся и очень медленно поплыл в сторону закрытой тяжёлой двери. Перед ней он замер буквально на мгновение, а после просочился сквозь, забирая с собой мертвецкую тишину и могильный холод. Регулус поймал себя на том, что всё это время почему-то чувствовал над собой каменную глыбу могильного камня; это было странно, потому что от встречи с привидениями в Хогвартсе подобных ощущений никогда не возникало, хотя сами по себе эти рандеву несли мало приятного. В Блэк-кассле, если верить кузине Белле, жил самый настоящий призрак Гримма. Он выбирался с чердака по ночам и с лязганьем когтей об каменный пол бродил по мрачному особняку в поисках не спящих Блэков, которыми бы можно было заесть первородный голод. Наверное, он то и должен был создавать такую давящую атмосферу вокруг себя, а не мальчик-призрак, чьими страшнейшими проступками за жизнь были съеденная без разрешения банка варенья и спрятанный под матрасом табель с оценками. Кричер на зов не откликался. Что ж, отлично… Регулус поёжился от холода, откидывая тяжёлое, накрахмаленное одеяло и пахнущий чуланом бабушки Мелании старый клетчатый плед. Покачнулся от внезапной одолеваемой слабости и звона между висков. Нахмурился, изучая то, во что внезапно оказался одет — вещи были совершенно и насквозь магловскими; такие по выходным носили маглорождённые в Хогвартсе. Это было странно, потому что дом магловским не ощущался совершенно: стоило встать с кровати, послышался раздражённый скрип половиц, вяло реагирующих на его самоуправство. Пространство словно дышало; казалось, что если дотронуться ладонью до холодной стены, можно будет почувствовать биение сердца дома, течение крови по его артериям. Магловские дома были бездушными бетонными свалками, этот же дом будто бы следил за ним, придирчиво разглядывая и наблюдая за его поведением — типичное ощущение, возникающее в магических особняках. Поёжившись под внимательным прищуром старого, ворчливого старика, каким ему представлялся этот дом, Регулус, стараясь не создавать лишнего шума, мерно поплёлся вслед за призраком. Босые ноги встречались с жутким холодом деревянных скрипучих половиц как с давно покинутым родственником; Блэк словно шёл по голой земле в начале марта. Коридор выглядел серым. Стены определённо были выкрашены белой краской, но из-за отсутствия освещения основным оттенком был серый — такой была кожа у утаскивающих Регулуса на дно мертвецов. Стало ещё холодней. Призрак терпеливо дожидался его у старой лестницы, неотрывно сверля мёртвыми глазами. Жажда. Вода. Всплеск. Рука на запястье. Холод. Вода. Руки-руки-руки. Вода. Холод. Темнота. В учебнике по Защите на шестом курсе была совершенно абсурдная тема: как отличить инферналов от призраков. Парню и тогда хотелось поинтересоваться у авторов и одобривших это пособие министерских служащих, видели ли они хоть кого-то из тех существ, которых описывали? Сейчас он бы с удовольствием плюнул в лицо тем, кто хотел заставить школьников искать долбанные различия в светотипе структурной оболочки опознаваемого объекта. Призрак поплыл вниз по лестнице. Регулус последовал за ним. Лестничные перила выглядели ровесниками Дамблдора — лак отваливался от деревянного поручня целыми пластами, многочисленные царапины вызывали определённые вопросы на тему того, что нужно было делать с мебелью, чтобы так её убить, и почему нельзя было просто заделать повреждения магией; ступеньки, на минуточку, вырезанные из камня, выглядели откровенно раздолбанными, там и тут можно было заметить неаккуратные сколы. Дом едва ли был построен раньше прошлого столетия; особняк на Гриммо стоял на своём месте с семнадцатого века. Тем не менее, этот старик производил впечатление уставшего от своего существования, болезненного и медлительного, готовящегося к своей скорой кончине и ждущего её с нетерпением существа. В то время как жилище Блэков в Лондоне как было, так и оставалось статным и высокомерным суховатым джентльменом, терпеливо сносящим присутствие глупых людишек, раз за разом бегом взбирающихся по его лестницам. Контраст озадачивал. Мальчик-призрак скользнул мимо висящего в прихожей старинного зеркала в резной и потемневшей от времени оправе — стекло моментально покрылось ледяной корочкой налёта. Регулус нахмурился. Кому пришло в голову держать зеркала в месте, к которому привязан дух?.. Призрак пересёк гостиную. Ворс мягкого узорчатого ковра, расстеленного перед старым диваном в мелкую клетку и не разжигаемым, наверное, с самой постройки здания камином, мелко пошевелился, когда дух парил над ним. Страницы раскрытых и оставленных в самых неожиданных местах книг тихо зашелестели, переворачиваясь. Книг вообще в этом доме было слишком много; Регулус едва не навернулся с лестницы, когда чуть было не наступил на одну, оставленную лежать прямо на ступеньке. Все они выглядели удручающе старыми, но не древними, что можно было сказать о фолиантах в библиотеке Хогвартса или дома Блэков. Обложки были помятыми, страницы — пожелтевшими от времени, а исходящий от них запах затхлости смешивался со здешним совершенно застоявшемся воздухом. Помещение, в которое вплыл мальчик-призрак, было не самым большим, но единственным, запах в котором не напоминал самые пыльные и забытые уголки школьной библиотеки. Книги лежали и здесь, валялись на обеденном столе, стояли, зажатые между горшками с давно засохшими комнатными растениями, стопками громоздились прямо на полу, служа подставками для забытых драккл разберёт когда кружек. Но в этой части дома, по крайней мере, витали ароматы разнообразных приправ и в особенности — корицы. Как понял Регулус, останавливая взгляд на худенькой и маленькой фигурке девушки, щедро сыплющей эту пряность себе в кружку, всё дело было именно в этом. Кажется, девчонка умудрилась высыпать половину банки за раз. Половицы скрипнули — они, видно, скрипели постоянно. Подойти к кому-то незамеченным было просто невозможно. Девушка обернулась. Копна вьющихся блекло-русых волос метнулась, подражая её резкому движению. Мальчик-призрак невозмутимо подплыл к ней и встал за спину, непозволительно близко, почти вплотную — мраморно-белая, почти как снег в декабре, кожа, обнажённая из-за магловской тряпки, тут же покрылась мурашками, но девушка даже не обернулась в сторону духа. Регулус моргнул. Она что, не видит призрака?.. Магла?.. В магическом доме?.. Он внимательней присмотрелся к чертам лица, ощущая, как молчание с каждой секундой становится всё более и более густым. По виду, это была типичная кельтка с их слишком круглыми, но худыми лицами, бледной кожей, круглыми прозрачными глазами, тяжёлыми нижними веками и воздушными, мягкими кудрями, плавными потоками струящимися вдоль тела. Разве что привычной огненной рыжины не наблюдалось. Чем-то она была неуловимо похожа на мальчика-призрака. Настолько неуловимо, что переодень её в мужскую одежду и облей серебристой краской — и легко перепутаешь. Призрак парил в нескольких дюймах над полом, девчонка маленькими босыми ступнями стояла прямо на ледяном полу. Призрачный силуэт возвышался над ней чуть ли не на две полноценные головы, но стоял слишком, слишком близко, буквально окутывая прозрачным лунным ореолом света. Ей должно было быть очень, очень холодно. Кожа и без того выглядела нездорово бледной; кое-где просвечивались синие реки подкожных вен. — Ты странный, — совершенно внезапно и совершенно необоснованно заявила ни с того ни с сего девчонка. Голос у неё был очень тихий, а тембр какой-то хрипловатый. Создавалось впечатление, словно ей очень редко доводилось общаться с людьми, и поэтому теперь она уже и не помнила, как правильно начинать разговор. — Неужели, — отозвался Регулус, вдыхая спертый воздух с щекочущим нос ароматом пряностей, разлитым по пространству. Дом был старым. Голые ветки тёмных деревьев, качающиеся по воле ветра за мутным стеклом окна, отбрасывали длинные тени. Девчонка стояла перед ним в каких-то нескольких метрах, а его предплечье жгла тёмная метка, наверняка кажущаяся ей обычной магловской тату — Сириус в пятнадцать как-то сделал такую, с изображением собачьей лапы, что послужило поводом для одного из самых фееричных и эпических скандалов в доме Блэков. Всё это было неправильно. Он не должен был стоять в этом доме; сам факт его нахождения здесь был совершенно противоестественным. Он дракклов убийца, охотящийся за головами таких, как эта магла, а она смотрит на него, чуть склонив голову на бок, словно он был каким-то дворовым мальчишкой, пойманном на воровстве чужих яблок. И глаза у неё были странными. Настолько прозрачно-серыми, что начинало казаться, что через них можно увидеть внутреннее содержимое черепа. — Ты пьёшь чай или кофе? — оставив его реплику без ответа, девчонка снова повернулась к столешнице. Она сделала шаг, другой в сторону плиты, отточенным движением ставя чайник на конфорку. Ни одна из половиц даже не подумала издать хотя бы тихий скрип из чистого приличия. Сам дом благоволил ей, и Блэк начал понимать, что по крайней мере в этих стенах эта особа могла не переживать за собственную жизнь. Ворчливый, как сотня Кричеров, старичок бы не стерпел даже скверной мысли, промелькнувшей у кого-то здесь, в её сторону. — Есть ещё смесь для глинтвейна и цикорий. Или могу сделать горячий шоколад. Регулусу показалось, или пока девушка озвучивала варианты, дверцы деревянных шкафчиков нетерпеливо подрагивали, словно готовясь приветливо распахнуться по первому требованию? — Просто чай было бы прекрасно, — нейтрально произнёс парень, медленно переводя взгляд с девчонки на неотрывно, словно приклеенного заклинанием, следующего за каждым её шагом призрака. Может он и стремился таким образом защитить девчонку, но обычно столь длительное соседство с этими существами ничем хорошим для людей не заканчивалось. — Ты можешь сесть за стол, — с едва уловимой смешинкой в голосе проговорила девушка, крутя рычажки на странной плите. Регулус никогда не видел таких — у них дома огонь разжигался заклинаниями. Девчонка что-то сделала с маленькими тонкими палочками, кажется, именуемыми спичками (по таким на первом курсе их учили трансфигурировать иголки), и внезапно под пузатым металлическим чайником вспыхнул синий огонь. Блэк заставил себя оторваться от странной парочки и перевести взгляд на массивный дубовый стол. Немногочисленные стулья рядом с ним почти все были заняты книгами, за самим столом валялось несколько распахнутых и очень толстых словарей и чьи-то забытые записи. Кажется, он попал в домик фанатика-библиофила. Барти Крауч был таким: тащил в комнату всё бумажное и печатное, а процесс возвращения заимствованных изданий обратно в библиотеку в его исполнении обычно напоминал поминальную службу; парень едва ли прощальные речи над каждым сборником не зачитывал. — Может назовёшься? — взгляд Регулуса упёрся в чужие лопатки, острые и худые, просвечивающиеся и сквозь тонкую ткань магловской тряпки, и сквозь прижавшегося к девушке мальчика-призрака. Как отогнать последнего Блэк не знал, но девчонку было жалко — если такое было нормально, то она уже должна была окоченеть и превратиться в статую изо льда. — Ты первый, мальчик-фейри, — певуче отозвалась девчонка. Парень вскинул брови, вопросительно смотря на худую фигурку. Она обернулась, облокачиваясь об столешницу. Рядом стояла чашка, в которую секундой ранее закинули какой-то пакетик с ниточкой. В руках у девчонки была её собственная кружка, от которой во все стороны разило корицей. Призрак, отлетевший чуть вправо, вожделенно склонился над посудой и благоговейно вдохнул аромат, словно такая концентрация режущей глаза пряности была добавлена именно для него. Мальчик-фейри?.. С какого перепугу? — Я не понимаю, — честно признался Блэк, пристально смотря на девчонку. Она магла или нет? Почему она не пьёт своё какао или что у неё в кружке? Почему держит так, чтобы было удобно призраку? Она видит его или нет? В чём дело? — Я нашла тебя под утёсом самоубийц. После прыжка с него никто не выживал. Прыгни ты в другом месте, тебя бы всё равно не принесло в эту бухту — подводные скалы бы искромсали раньше, чем ты доплыл до камня, не говоря уже о том, что на этот камень никто никогда не мог залезть, не сломав шею, — отчиталась девчонка, прищуриваясь и начиная препарировать его взглядом. Регулус почувствовал, как кожа на лбу аккуратно разрезается острым лезвием её глаз. — Так как ты там оказался? Жажда. Вода. Всплеск. Рука на запястье. Холод. Вода. Руки-руки-руки. Вода. Холод. Темнота. — А… — крыть было нечем. Действительно, как? В пещере был только один выход наружу. Может его конечно подхватило подводным течением и проволокло через какой-нибудь подводный ход прямо к морю, невзирая на попытки сотен мертвецов превратить его в груду истерзанного мяса, но в подобную удачу верилось с откровенным трудом. — А где я вообще?.. Судя по отсутствию какой-либо внятной реакции, этот вопрос девчонку совершенно не удивил. — Деревня Валедфенью, семь километров до Перранпорта, Корнуолл, — совершенно спокойно ответила она. Регулус прикрыл глаза. Корнуолл, где ему предсказали утонуть. Выходит, что он всплыл там же, где и ушёл ко дну. Мордредова кельтка-пророчица, как вообще было свойственно всем предсказателям, удосужилась раскрыть только первую — не самую радостную — часть его удручающего будущего, а о второй скромно умолчала. Даже интересно, как этих провидцев с таким подходом к толкованию видений до сих пор не перебили под корень?.. Или это мать оборвала её прежде, чем та успела закончить? Или всё ещё впереди и он успеет потонуть? От всех этих пророчеств всегда возникали одни проблемы. Жажда. Вода. Всплеск. Рука на запястье. Холод. Вода. Руки-руки-руки. Вода. Холод. Темнота. — Спасибо, что вытащила меня оттуда, — Регулус решил, что нужно быть последним гоблином, чтобы оставить такой поступок без благодарности. И пусть простое слово ничего не меняло и ни на что не влияло, но у него самого внутри стало немного легче после произнесения этого. Пусть даже спасла его и простая магла, за которой как привязанный всюду следует странный молчаливый призрак. — Если бы журналюги прознали про ещё один труп под моим любимым утёсом, то на пляже бы точно опять началась жуткая толкучка из туристов и любителей острых ощущений, а к скалам стало бы не протиснуться из-за идиотов, возомнивших себя охотниками за приведениями и прочей паранормальной чушью, — равнодушно отозвалась русоволосая, наконец-то делая глоток из своей чашки. Взгляд призрака, которым он проводил кружку, был по-прежнему ничего не выражающим и мёртвым, но приобрёл некоторые откровенно завистливые нотки. — Так значит, ты оказался там, где и должен был быть? И что ты забыл в этой глуши в таком случае, мальчик-фейри? — перевела тему она тем же совершенно безразличным тоном. Регулус на мгновение опешил. Что за формулировки такие странные? «Оказался там, где и должен был быть» — лично он ещё до вчерашнего вечера даже не подозревал, что сорвётся в место, где ему предрекли умереть. Или она это сказала, основываясь на его отсутствующем удивлении после волшебного слова «Корнуолл»? — Перестань звать меня так, — не нашёл ничего лучше, чем метнуть выстрелом в ответ парень. Мальчик-фейри — глупее придумать прозвище было сложно. Девчонка, к которой липнет призрак, и которая сама выглядит потусторонним видением с этими ненормальными бесцветными глазами, не должна была его так называть. — Ты появился из ниоткуда под утёсом, на котором, если верить выжившим из ума старухам, раньше жили морские феи, — хмыкнула, пожимая узкими плечами, девушка. По чётко очерченным природой губам скользнула лукавая усмешка, внезапно напомнившая Регулусу о кузинах — обладательницах самых чувственных губ на всех Британских Островах. Кажется, нашлась особа, способная составить им конкуренцию. Белла была бы в ярости и выгрызла бы эти губы собственными зубами, если бы узнала. От таких мыслей резко стало не по себе. — Кроме того, не хочешь назвать своё имя. Все знают, что нельзя говорить фейри, как тебя зовут, иначе они утащат тебя в свои подземные царства, — продолжила она. Парень медленно кивнул. Он определённо слышал нечто подобное, хотя и считал, что маглы о таком либо и не помнят вовсе, либо не верят. — Регулус Блэк, — твёрдо произнёс он, решив, что человек, вытащивший его с того света и предоставивший кров, заслуживает знать его настоящее имя. Чайник, стоящий на конфорке, внезапно громко засвистел, заставив парня вздрогнуть. Девушка несколько бесконечно долгих секунд смотрела в его лицо прищуренными глазами. Ему начало казаться, что и лобную кость этим тяжёлым взглядом уже вскрыли. Чайник убрали с плиты медленным и ленивым движением спустя некоторое время. Пакетик с чем-то травянистым в кружке залили кипящей водой. Регулус уловил чайный аромат и удивлённо вскинул брови. Маглы усложняли себе жизнь миллионами разных способов там, где могла помочь пара пассов палочкой, и упрощали там, где палочка вряд ли была бы полезной. Он не знал, в какой степени повлияло на его мировоззрение полное разочарование в Лорде, но раньше он не особенно испытывал к таким людям ненависть; ему всегда было плевать. Они ему ничего не сделали, так что можно было ограничиться лишь презрительно искривлённым ртом и фырканьем при их упоминании, чтобы матушка не подозревала в нём маглолюбца и не искала пагубное влияние Сириуса. Он никогда не интересовался делами обычных людей, но сейчас мог признать, что некоторые особенности их существования были как минимум занимательными. Спустя минуту полного молчания перед ним поставили пузатую чашку с надписью «Лучший рыболов Корнуолла» и схематичными рисунками маленьких рыбок, положили ложку и придвинули банку, на проверку оказавшуюся сахарницей. До чайных церемоний тётушки Друэллы этой девчонке явно было далеко, но напиток оказался вполне приемлемым, хотя качество явно не отвечало запросам урождённых аристократов. — Так говоришь, Регулус Блэк… — протянула девчонка, сгружая стопку книг куда-то на пол и садясь на освободившийся стул. Словари и бумаги с текстами и заметками были безразлично сдвинуты в сторону, безо всякого пиетета перед чужой работой. Судя по всему, это был какой-то восточный язык — такие закорючки встречались и в арабском, который Барти изучал на четвёртом курсе, и в хинди, до которого Барти добрался на седьмом. Призрак всё так же молча и всё так же близко пристроился за девчонкой. От кружек из-за разницы температур, создаваемой присутствием духа, начал идти пар. Регулус кивнул. Насколько он знал по обычной реакции маглорождённых, такие имена среди маглов популярностью не пользовались. Чаще всего, среди них встречались обычные «Мэри» и «Джоны». Блэк был уверен, что ни один уважающий себя и свой род чистокровный волшебник не назовёт своего ребёнка так тривиально и просто. — Прежде, чем ты продолжишь гнуть свою линию сбежавшего из психушки, должна предупредить, что «Гарри Поттера» я читала, — совершенно не впопад высказалась девчонка. Блэк недоумённо моргнул. Он понятия не имел, что бы это должно было значить. При чём тут был дед ненормального Поттера, закадычного дружка Сириуса, с которым брат проворачивал тупые шутки, — было непонятно. Да и его ли девчонка имела в виду? Может среди маглов это имя значило что-то другое, да и сама фраза была построена как-то противоестественно. — Ты о чём? — этот диалог напоминал дешёвую постановку в театре: актёрам раздали их реплики и велели заучить наизусть, но наплевали на логику и минимальную смысловую нагрузку пьесы. Никакой связи между словами и ответами Регулус не видел, как ни старался. Русоволосая хмыкнула. Её взгляд красноречиво упёрся в левое предплечье парня, словно она пыталась безмолвно сказать что-то настолько очевидное, что даже не нуждалось в произнесении вслух. Блэк отказывался понимать, что с этой девкой было не так. В этой ситуации вообще всё было не так — с какой стороны не подступайся, всё равно нарвёшься на какую-то чушь. — Чёрная метка, — словно это хоть что-то поясняло, хмыкнула девчонка. Глаза Регулуса комично округлились. — Не надо делать вид, будто ты не слышал про эти книги. Или я услышу историю про то, что тебя так родители назвали? Призрак за спиной девчонки молчал. Но молчание это было какое-то совершенно издевательское. Причём, издевались, кажется, не над ним, а над сидящей напротив него особой. Книги, чёрная метка, родители назвали… Ради гоблинского дерьма, какого драккла?.. — Я понятия не имею, о чём ты говоришь, откуда знаешь про метку и что тут вообще происходит, — с невероятным терпением проговорил Блэк, искренне жалея, что у него при себе не было палочки. Скорее всего, выронил в озере. Или инферналы вырвали. Но без неё он был беспомощней младенца. Мордредов домовик, Регулус заставит его вручную убирать пыль в комнате Сириуса, когда доберётся до него! — Где последний раз ты перечитывал седьмую книгу?.. — девчонка резко развернулась и внезапно впилась раздирающим на части взглядом в мальчика-призрака. Тот ответил невозмутимым молчанием и тихим смотрением в никуда. Он совершенно точно слышал вопрос и совершенно точно мог ответить, но определённо получал какое-то странное удовольствие, игнорируя ожидающе смотрящую на него девушку. Она его видела. Она определённо видела его, все его движения, понимала, что происходит, когда он вставал к ней вплотную, намного ближе, чем мог позволить себе даже самый раскованный любовник. Она осознавала, почему ей так холодно, но почему-то не предпринимала ни одной попытки натянуть хоть какую-то кофту или — что было бы гораздо более разумным вариантом — отогнать от себя отпечаток некогда существовавшего человека. Заметив ошарашенный взгляд Регулуса, девушка зябко повела плечами и несколько стушевалась, хотя сначала ему казалось, что эта особа не умеет смущаться. И она точно очень давно не общалась с людьми, раз забывала, что может находиться рядом с кем-то в одной комнате, если не считать молчаливого призрака. — Не обращай внимания, я иногда говорю сама с собой, — пробормотала она, вставая и быстрым решительным шагом уходя куда-то в гостиную. Ответа от призрака она явно решила не ждать. Регулус моргнул. Если она собиралась искать среди всей этой литературной свалки одну единственную книгу, то он мог только пожелать ей удачи. Призрак в этот раз остался на месте, игнорируя вопросительный взгляд Блэка. Парень нахмурился, утыкаясь взглядом в кружку с жидкостью, определённо напоминающую чай по вкусу и запаху. Девчонка думала, что он призрака не видел. Она видела его метку и знала, что это такое, судя по её реакции, а ещё упоминала какого-то Поттера и вела себя так, словно он ей врал. Чешуйня какая-то. Кусочки мелкой, раздробленной мозаики отказывались сходиться друг с другом. Нет, Регулус прекрасно понимал: когда в твоём распоряжении осколки разных сервизов, ваз и зеркал, собрать что-то цельное и единое просто нереально. Но иногда удаётся хотя бы найти частички, оставшиеся от одних и тех же предметов, и отличить их друг от друга! Тут же непонятным было всё. Приглушённый голос девчонки начал звучать ещё из гостиной. — «Хозяин Сириус сбежал, скатертью дорога, он был плохой мальчик, он разбил своим беззаконным беспутством сердце моей хозяйки. А хозяин Регулус был истинной гордостью семьи, знал свой долг перед именем Блэка, знал, в чем величие чистой крови,»  — Ни одна половица не скрипнула, пока она шла обратно, на кухню, издевательским тоном зачитывая написанное. Регулус окаменел, когда до него начал доходить смысл произносимых слов — а девчонка читала, держа в руках такую же потрёпанную, судя по состоянию, зачитанную до дыр книгу с каким-то мальчишкой на обложке. — «Много лет он беседовал с Темным Лордом, который собирался вывести волшебников из тени, чтобы они правили маглами и магловскими выродками. А когда ему исполнилось семнадцать, хозяин Регулус присоединился к Темному Лорду. Он так гордился, так гордился, так счастлив был послужить… И однажды, через год после вступления в ряды, хозяин Регулус пришел на кухню, чтобы поговорить с Кричером. И хозяин Регулус сказал… сказал… — Старый эльф начал раскачиваться намного быстрее, — Он сказал, что Темному Лорду нужен эльф.» На последних словах тон голоса стал откровенно торжествующим, что совершенно не подходило к содержанию того, что этот голос озвучивал. Книга с хлопком шлёпнулась прямо перед замершим, как перед взглядом горгоны, парнем. Жажда. Вода. Всплеск. Рука на запястье. Холод. Вода. Руки-руки-руки. Вода. Холод. Темнота. Девчонка плюхнулась напротив него. «Гарри Поттер и Дары Смерти» — значилось на обложке. Авторства Дж.К.Роулинг. Обмертвевшими, дрожащими руками Регулус схватился за книгу. — Сорок пятая страница, — любезно подсказала девушка, пряча лицо за кружкой. Следующие несколько минут он снова переживал недавние события в пересказе от собственного эльфа, какого-то мордреда слушающего приказы мальчишки Поттера и его сомнительных друзей, почему-то свободно чувствующих себя в его доме на Гриммо. Сириус поплатился… Воландеморт поплатился… Наземникус Флетчер украл медальон… Не смог оставить и царапинки… Хозяйка Вальбурга сходила с ума от горя… Жажда. Холод. Руки. Всплеск. Темнота. Смерть?.. Мысли мелькали в голове Регулуса молниеносными снитчами. Обрывки фраз, размытые буквы, немного смятые страницы, картинка взъерошенного мальчишки с гиперболизированным шрамом на лбу и круглых очках, как у дружка Сириуса. Прозрачные и бесцветные глаза девчонки напротив. Воспоминания о пещере, хватающих его мертвецах, утягивающих на самое дно, всё дальше и дальше от того несчастного источника света, который он наколдовал ранее… Мгновение, когда он выпустил палочку из рук, перестал сопротивляться и закрыл глаза… Девчонка нашла его под утёсом самоубийц. Это было очень символично, потому что внезапно этот поступок стал смотреться действительно особо изощрённой попыткой покончить с собой. Если верить гоблинской книге — удачной попыткой. Регулус перевёл безумный взгляд на обложку. Мордредовский две тысячи седьмой год. Две-тысячи-седьмой-чтоб-его-моргауза-поимела-год. Дата издания книги. Дата издания книги, которую зачитали до дыр и которая, судя по её состоянию, пережила парочку концов света и закатов цивилизаций. — Хочешь заставить меня верить, что ты и есть тот самый Регулус Блэк, потонувший во время героического порыва умереть, спасая человечество? — поймав упёршийся в неё взгляд находящегося на грани потери рассудка человека, хмыкнула девчонка. — Пойду позвоню в Перранпорт, а то в нашей глуши даже обычной больницы нет, не то что псих-диспансера, — вставая, проговорила она. Внезапно призрак, безмолвствующий и не участвующий в происходящем даже беглыми взглядами, плавно скользнул вперёд, преграждая девушке путь. Русоволосая по инерции прошла сквозь него, но тут же затормозила и обернулась, недоумённо уставившись на дух. — Какого… Ой… — она явно собиралась выразиться очень крепко и получить как минимум хоть какую-нибудь реакцию, но быстро вспомнила про сидящего за столом парня. Взгляд её немного панически метнулся к нему. Регулус с трудом мог ворочать языком. Мысли путались, наступая друг дружке на хвосты прямо в его голове, сформировать хоть какую-нибудь логическую цепочку совершенно не удавалось, всё его существо затапливала липкая, холодная, как вода в том озере, паника. Жажда. Вода. Всплеск. Рука на запястье. Холод. Вода. Руки-руки-руки. Вода. Холод. Темнота. — Я… — он сам испугался мертвецкого хрипа, который вырвался у него изо рта. Наверное, инферналы звучали бы так же, если бы попытались заговорить. Руки-руки-руки. Холод. Руки. Вода. Руки. Нет, не думать! Он наследник Блэков, он должен взять себя в руки! Руки. — Я… Можешь разговаривать с призраком, всё нормально — я вижу его, — собрался с силами и выдавил из себя Регулус. Кажется, теперь настала очередь девушки упираться в него ошарашенным взглядом, словно он только что приложил её пыльным мешком по голове. Большие прозрачные глаза забавно выпучились, как у выловленной рыбы, и стали казаться ещё более круглыми. Парень почувствовал, что теперь во время своего мысленного вскрытия она пыталась добраться до содержимого его черепушки. Они молча смотрели на друг друга. Регулус смотрел совершенно потерянно; он запутался, потерялся и вообще понятия не имел, что с ним произошло, куда он попал и что ждало его дальше. Для того света это выглядело слишком странно. Слишком много абсурда, даже у Кэрролла в его «Алисе», которую Андромеда позаимствовала у своего магла, впоследствии ставшего её мужем, и тайком пронесла в дом на площадь Гриммо, содержание сумасшествия было меньше, хотя раньше парень думал, что не встретит больше ничего подобного. Девчонка выглядела настолько удивлённой, что едва ли могла выдавить из себя хоть слово. На задворках сознания Регулус этому порадовался — она успела вывести его из себя своим показательным чувством превосходства над ним, демонстративно снисходительным тоном и поведением хозяйки положения, так что теперь он мог считать себя отомщённым. Шаркающая походка в мертвецкой тишине этого дома слышалась с другого конца здания, пусть оно и не было особенно большим. Шарк-шарк-стук. Шарк-шарк-стук. Хриплый, но слишком громкий старческий голос разорвал приглушённость всех звуков этого места на маленькие, забившиеся по углам от испуга нотные гаммы. — Внучка! — прогрохотал голос откуда-то с лестницы. Девчонка обернулась в сторону выхода, перестав смотреть на Регулуса совершенно ошарашенным и растерянным взглядом застигнутого в ванной голым человека. — Мне только что снилась эта мерзкая ведьма! Позвони своей бабке и узнай, что ей от меня опять надо!