Post mortem

      У Регулуса не было никакого желания пререкаться и спорить. После захватывающей поездки сначала на машине — что заняло примерно восемь часов с учётом пробки (огромного затора из таких же машин, как это называли маглы), — а потом удивительного в своей бессмысленности путешествия на огромном автомобиле, именуемом среди маглов автобусом, в который вместе с ними и их вещами ввалилось ещё несколько дюжин очень редко приятно пахнущих маглов, хотелось только одного: лечь и не двигаться.       С самого дня попадания в это время со сном и отдыхом у Блэка возникали ранее неведомые проблемы.       Гейлис почему-то оставила машину на окраине Лондона, велев ему взваливать свою поклажу себе за спину и тащить ещё энное количество времени. На прямой вопрос: «Зачем?», — прозвучал не такой прямой ответ: «За езду по центру Лондона по будням нужно платить десять фунтов в день, дешевле на подземке и автобусом добираться». В принципе, очевидно, что человеку, знакомому с местными порядками и некоторыми терминами, ничего непонятного в её ответе не найти. Но Регулус только кивнул, не желая нарываться на ещё большей поток объяснений, после которых оставалось гораздо больше вопросов чем до.       Он всегда признавал необходимость задавать вопросы, но на тот момент был слишком уставшим, чтобы ещё больше усложнять себе жизнь.       В результате ещё два часа они потратили на лабиринты лондонской подземки, оказавшейся крайне неприятным местом — навевало воспоминания о родных подземельях, в которых почему-то навсегда забыли об уборке, перестали травить крыс и куда пустили огромное количество каких-то проходяг из Лютного.       Контингент, среди которого приходилось перемещаться, во всяком случае навевал именно такие ассоциации. Регулус почувствовал, что у него собираются вытащить кошелёк в самый последний момент, успех схватить неудачливого вора за руку. Им оказался какой-то чумазый пацан, сразу после поимки не своим голосом завопивший о том, что его домогаются.       Что Блэка совершенно поразило в данной ситуации, так это то, что общественность встала на сторону пацана. Дело чуть ли не дошло до вызова магловских авроров, но тут очень вовремя и очень кстати вмешалась Гейлис, вытолкавшая его из вагона поезда в самый последний момент перед тем, как закрылись двери. Виновник всего переполоха уехал вместе с составом и возмущённо обвиняющих его во всех смертных грехах людей.       — Что это было? — недовольно выдохнул он, когда они остановились у скамеечки, в ожидании следующего поезда; благо, они тут ходили не в пример чаще Хогвартс-экспресса.       Гейлис хмыкнула, равнодушно пожимая плечами и чуть отодвигая вещи от развалившегося на лавке бродяги, от которого несло так, что Блэк начал почти ощущать фантомную грязь на коже, которую тут же захотелось отмыть.       — Это, наверное, цыганёнок из трейлер-парка. Тут недалеко от станции есть их стоянка, — разъяснила она так, словно это должно было Регулусу о чём-то сказать. — Ты бы поаккуратнее. Конечно, полиция бы разобралась, в чём было дело, но в участке отмазка «Забыл документы дома» точно бы не прокатила.       Блэк возмущённо вскинулся, улавливая нотки, которые ему совершенно не понравились.       — То есть, это я ещё и виноват? — он раздражённо махнул рукой в сторону ушедшего поезда. Лежащий на скамье бродяга что-то возмущённо забормотал на кокни, вроде бы относящееся к неправильно воспитанной молодёжи, мешающей отдыхать честным гражданам своими воплями.       Регулус раздражённо отодвинул сумки ещё дальше от него, заставив только присевшую Гейлис сдвинуться на самый край лавки. Она закатила глаза. Блэк предпочёл считать, что это было реакцией на его реплику, а не действия.       — Я не это имела в виду, — складывая руки на груди, терпеливо проговорила она. — Просто когда ты что-то делаешь или говоришь, зная, что за этим может последовать разборки на уровне закона, держи в голове, что без паспорта тебя ждут большие проблемы независимо от того, прав ты или виноват.       Это очевидно был камень, полетевший в сторону его героического решения взять на себя тот разговор с магловскими аврорами, когда их остановили у Бейдена. Регулус фыркнул: лимит благодарности и «высшей степени признательности» исчерпался неприлично быстро.       В результате всей этой эпопеи с автобусом, подземкой и прочими окольными путями, почти перетекшей в полноценную гомеровскую «Одиссею», до гостиницы они добрались уже под ночь. Не в самом хорошем настроении — не изменяя традициям, они умудрились поссориться на тему того, кто будет тащить сумки. Гейлис со свойственным ей упрямством настаивала, что свои вещи она будет нести сама. Блэк же, понаблюдав, как тонкая и мелкая Гейлис взваливает себе за спину огромную дорожную сумку и рюкзак, проявил вполне очевидный джентельменский порыв помочь. И внезапно нарвался на лекцию про не уважающих права женщин богатеньких снобов и адептов нео-патриархата.       Выйдя из себя, он посоветовал ей спуститься на землю и научиться соотносить свои возможности со своими запросами. После этого наблюдать, как она пытается тащить свою поклажу самостоятельно, доставляло ему искреннее злорадное удовольствие.       Остаток пути они провели обоюдно недовольные друг другом, в напряжённом молчании. Не то чтобы у них часто выходило по-другому, но в этот раз Регулус вообще не понял сути чужой истерики.       Тем не менее… Она совсем с Астрономической башни хряпнулась?       В комнате, которую сняла Гейлис, стояло две одноместные кровати, застеленные несколькими слоями одеял. Сама обстановка немного напоминала их дом на площади Гриммо — здание гостиницы, очевидно, тоже было крайне старым. И в принципе, ничего против этой обстановки Блэк бы не имел, если бы девушка сейчас попрощалась бы и направилась в свою комнату.       Но.       — Мы будем спать… Вместе? — выдавил из себя вопрос Регулус, останавливаясь в дверях и наблюдая, как Гейлис швыряет сумку к кровати у окна и плашмя плюхается на неё.       После его вопроса повисло молчание. Блэк уже было подумал, что девушка вырубилась, но нет. Она приподнялась на локтях и недоумённо уставилась на него непонимающим взглядом.       — Почему вместе? Вон вторая кровать, — она кивнула в сторону обозначенной мебели.       — В одной комнате? — сдержать собственный шок не представлялось возможным. Гейлис заморгала, смотря на него так, словно это он сказал что-то идиотическое.       Секунду спустя её лицо искривилось откровенной издёвкой. Регулус мысленно приготовил себя к очередному потоку сарказма и иронии, после которого он снова будет жалеть о потере волшебной палочки и невозможности пульнуть в этот извечный неисчерпаемый источник острот каким-нибудь мерзким заклятьем, вроде того, после которого организм начинал извергать из себя скользких и противных слизняков — Сириус как-то швырнул таким в Мальсибера, а от вида чуть не стошнило тогда Блэка-младшего.       Он слабо переносил подобные зрелища и вообще был достаточно брезгливым человеком.       — Ах простите, ваше высокоблагородие, — Гейлис явно веселилась. Даже привычное меланхолично-отстранённое выражение куда-то испарилось с чужого лица, делая его достаточно привлекательным и вполне живым, не похожим на обрекшее плоть приведение. — Сейчас же спущусь и потребую поставить в комнате ширму, чтобы не дай боже никто не увидел ваши нежные высокопоставленные лодыжки…       Блэк аж задохнулся от возмущения.       — Мои лодыжки?! — он сложил руки на груди, гневно морща лоб. Он конечно всегда знал о распущенности и вседозволенности магловского общества, но всё надеялся нащупать хоть какие-то границы приличия. Пока что — тщетно. — Мои лодыжки? — у него даже слов не нашлось, чтобы описать всю степень негодования. Поэтому пришлось повториться.       Гейлис его эмоции, видимо, искренне забавляли. Она даже ожила, забыв об усталости: села на своей — по всей видимости, она действительно вознамерилась ночевать здесь — кровати и уставилась на него с выражением, в котором отчётливо угадывался интерес.       — Лично моим лодыжкам вообще пофиг, кто на них смотрит, — хмыкнула она. — Если ты реально стесняешься и боишься за своё целомудрие и девичью честь, то можешь на свои деньги снять себе отдельный номер. Ну или не знаю, нанять дуэнью, — ещё немного, и девушка действительно могла начать хихикать — её это почему-то очень веселило.       По крайней мере, Регулус бы не удивился. Что во всей этой ситуации забавного — он решительно не понимал. Пока он только видел один огромный повод для публичного скандала.       Он заскрипел зубами, сдерживая порыв вспылить. Если происходящее волновало только его, то почему он, собственно, вообще переживал? В конце концов, это не его посчитают опустившейся женщиной, ночующей драккл разберёт с кем.       Да, его всего лишь сочтут за человека, пользующегося такими услугами и пренебрегающего своим положением и статусом в угоду низменным порывам. С другой стороны, кому какая разница, если маглы даже не догадывались о его положении и статусе? А, преисполнись он намерением их в этом убедить, его скорее сочли бы сумасшедшим и отправили бы в соответствующее учреждение — и до разбора, когда и с кем в одной комнате он ночевал, никому бы не было никакого дела.       Да. Об этом Блэк как-то не подумал. Если смотреть на это со стороны человека, который в этом месте оказывается в первый и последний раз, а этих людей никогда больше не увидит, то переживать, собственно, действительно было не о чем. Видимо, в этом и крылся корень магловского безразличия к подобным делам: магическое общество было не в пример теснее, по сравнению с огромным муравейником маглов, и сделать что-то, не переживая о вероятности быть узнанным, всегда было проблематично.       Гейлис с подобным, очевидно, никогда не сталкивалась, раз не переживала ни о собственной репутации, ни о том, что о ней подумают окружающие. Ей, казалось, это даже в голову не приходило.       Вместо ответа он закатил глаза, предпочтя игнорировать собеседницу всю оставшуюся часть вечера, как он и собирался с той самой ссоры перед автобусом.       Он подошёл к платяному шкафу, единственному на комнату. Перед тем, как начать раскладывать вещи, он предпочёл наконец-то снять обувь и остаться в одних носках — ботинки Эмери ему были чуть малы, что к концу дня оборачивалось огромными неудобствами для обеих стоп. Сегодня он даже не ходил, проведя весь день сидя, но пульсация в конечностях всё равно заставляла морщиться.       Его раздражение было подогрето ещё и этим фактором.       — О Господи, я вижу твои щиколотки! Какой стыд! Какой срам! Кто же теперь возьмёт тебя замуж?! — раздались драматические причитания сзади. Блэк нахмурился, про себя считая до десяти. Гейлис, кажется, униматься не собиралась.       Он обернулся, окидывая её крайне недовольным взглядом. Мысленно он хотел транслировать ей, что её поведение как минимум смешно. Девушка, однако, его посыл совершенно не уловила, раскинувшись на своей кровати полу-лёжа и весело блестя глазами. На губах у неё пузырилась улыбка — Регулус её в последний раз видел… На изображении на экране ноутбука, который он включал у призраков. Получается, в живую — впервые.       Плюс, ну… Он же уже завтра наконец-то окажется на Косом Переулке, купит новую палочку, узнает, что случилось с его семьёй и вообще, всем волшебным родом, раз про всё происходящее маглы сочинили сказку… Осознание того, что вся эта эпопея и, в частности, непередаваемое по своей эмоциональной окраске знакомство с девочкой-маглой окажутся позади треснуло Блэка по голове пыльным мешком только сейчас.       Да. Уже завтра он будет дома. Пока было непонятно, в чём этот дом заключается, но дома.       Наверное, поэтому злиться на неё перехотелось. Он кинул быстрый взгляд на сгусток протоплазмы в углу комнаты, который наблюдал за происходящем с едва заметным полумесяцем улыбки, и вернулся к Гейлис. Та смотрела на него с ожиданием, явно готовясь опять выстреливать остротами на любую его недовольную реплику.       — Ну, это же ты так неравнодушна к моим щиколоткам — по всей видимости, придётся тебе, — протянул Регулус, облокачиваясь спиной об дверцу шкафа и с полу-ухмылкой наблюдая, как чужое лицо вытягивается от удивления. Подыгрывания своим выступлениям она явно не ожидала.       Впрочем, с ответом она нашлась быстро.       — Я подумаю, нужно ли мне такое сокровище, пусть даже и с такими щиколотками, — фыркнула спустя секунду колебаний девушка, запустив в него подушкой. — Всё, вали первый в ванную. Я спать хочу.       Легко пойманная подушка отправилась обратно в полёт моментально и прицельно — не зря Регулус был лучшим ловцом десятилетия. Со стороны кровати Гейлис послышался возмущённое «Эй!».       Ванная в этом прекрасном месте находился не в комнате, а одна на весь этаж. Блэк всё ещё находился под впечатлением от того, как могли маглы усложнить себе жизнь там, где этого вообще не предполагалось.       Его внутренней брезгливости, ещё не до конца отошедшей от необходимости пользоваться одним сан-узлом с кучей других магов, пока он учился в Хогвартсе, предстояли новые испытания в виде ванной, которой пользовались мордред знает какие маглы.       Осталось пережить одну ночь в таких условиях. Уже завтра он обретёт палочку и прежние возможности.

***

      После осознания скорого завершения этой безумной истории Регулус заснуть не смог. Он переоделся в одежду для сна, проигнорировав не унимающуюся Гейлис с её: «А где шёлковая сорочка и колпак для сна? Как же ты без них-то к Морфею в опочивальню проследуешь? Тебя не выгонят?», и лёг на свою кровать. Та оказалась вполне комфортной, по количеству матрацев и перин — напоминал кровать в Хогвартсе. В принципе, вся эта ситуация напоминала их спальню в Хогвартсе. Если представить вместо тихо прошмыгнувшей Гейлис с её какого-то мордреда почти голыми ногами (серьёзно, ей так трудно одеться нормально? в комнате холодно!) храпящего на предельной громкости Кэрроу, то можно было поймать приступ тоски по школе и временам, когда главной проблемой была контрольная по Зельям.        Призрачный свет от застывшего в углу Эмери тоже мешал нормально сосредоточиться на процессе отсчитывания прыгающих через живые изгороди в малфоевском саду гиппогрифов. Он сам по себе напрягал. Если Гейлис его каждую ночь наблюдала, то удивительно, как она до сих пор не выглядела как вылезший из самых мрачных закоулков Лютного вампиряка.       Впрочем, первопричиной его бессонницы брат Гейлис не был. Досадным неудобством, создающим ощущение, словно над тобой кто-то стоит и смотрит, — да, но не главным обстоятельством. Он действительно раньше не задумывался над тем, как близко подобрался к возможности наконец-то вернуться в волшебный мир. Слишком занят был выживанием, попытками осознать внезапные временные изменения, лавировать между родственниками Гейлис и генерируемыми ими отмазками, и борьбой с желанием придушить Гейлис нахрен. Последнее пока, вроде бы, стало больше не актуально: между ними установилась некоторая нить взаимопонимания.       Очень вовремя, учитывая, что уже завтра он её оставит.       Тут Регулус нахмурился. Он был представителем древней благородной семьи, в которой считалось правильным платить по долгам — даже, если речь шла про маглов. И Гейлис действительно многое для него сделала — было бы логично ей чем-то отплатить взамен. Впрочем, от денег она наверняка бы отказалась; он уже успел понять её философию, основанную на «Деньги — пыль». Он даже не стал тогда спорить, вкинув только, что легко так говорить, когда получаешь проценты за контрабанду древних ценностей.       В ответ его тогда отправили самому расплачиваться за бензин. С чем он благополучно справился, несмотря на откровенно непонимающий взгляд сотрудницы заправочной станции, когда он, не сумев разобраться, за какую машину платить, ото всей широты души заявил: «Плачу за все!». А Гейлис он потом торжественно, с даже не скрываемым удовольствием от проделанной гадости напомнил о том, что «Деньги — пыль!». Её широко распахнувшиеся глаза стоили того. Хотя последовавшая за этим фраза: «Вы смеете использовать мои же заклинания против меня, Поттер?» — заставила его нахмуриться. Очевидно, это было из книг.       Это было ещё одной проблемой. Он успел дочитать только первую книгу из серии про «Гарри Поттера», и особенно ответов у него не прибавилось. Ещё шесть книг, очевидно, должны были немного прояснить ситуацию. А книги, тем временем, остались в Валедфенью. По идее, если Гейлис их где-то купила, не было большой проблемы выйти в город и проделать то же самое в любом магловском книжном. И тогда бы все его проблемы решились сами собой относительно этого вопроса.       Да, именно так ему и следовало бы поступить. Тем не менее… Гейлис. По какой-то причине она решила вести его в Лондон. Было очевидно, что ей нужно было от него что-то: в душевную доброту этого человека откровенно не верилось. Она же не гриффиндорка какая-то. Как аккуратно выяснить конкретную цену всего того, что девчонка и её семья для него сделали, Регулус не знал. Кроме того, он прекрасно понимал, что Гейлис в его магическое происхождение не верит ни на каплю, а потому его словам про возвращение в маг-мир она никакого веса не придавала.       Это, наверное, по большей части было даже хорошо. Маглам о таком знать было и не к чему, даже если они были сквибами.       Утром Гейлис проснулась только после пятого раза, когда её смартфон начал трезвонить снова. Регулус к тому моменту уже сходил в местную ванну, стараясь не слишком сильно морщиться от металлического запаха воды и ржавчины из крана. Возможно, это было сделано специально: такой душ определённо давал запас бодрости, основанной на ненависти ко всему миру.       Девушке, как показалось Блэку, даже посещать ванную для этого было не обязательно: она уже проснулась без всякого настроения, что говорило о том, что продолжения её вчерашних попыток его поддеть можно было не ждать. Регулус не то чтобы расстроился; вовсе нет. Просто ему бы скорее хотелось расстаться с ней на той ноте, которая звучала в их общении вчера. Чем после очередной ссоры и истерики, нарваться на которую, когда Гейлис была в недобром расположении духа, можно было очень легко.       — Пойдём завтракать, — бросила она ему, в приступе бешенства зашвыривая расчёску, которой предварительно выдрала себе пару клоков волос, в распахнутую дорожную сумку. Спутанные кудри после этого действа аккуратнее выглядеть не стали.       При пансионе, в котором они остановились, на первом этаже находилось вполне себе милое кафе с драпированными креслами, вязанными зановесками и милыми скатертями на маленьких круглых столиках. Персонал состоял из милых и улыбчивых молодых девушек, настоятельно в один голос порекомендовавших им заказать блинчики, которые сегодня «особенно удались». Гейлис зыркнула на них совсем недружелюбно, после чего Блэк решил взять все коммуникации с миром на себя.       Они прошли к дальнему столику у окна, откуда открывался вполне умиротворяющих вид на расположенный при входе палисадник с отведённым местом под пока не засаженные клумбы и чуть заслоняющей хмурое английское небо начинающей зеленеть ивой.       — Встала не с той ноги? — игнорируя крайне раздражённо закатанные глаза его спутницы на моменте, когда он (как его, вообще-то, учили) отодвинул ей стул, ожидая когда она начнёт садиться, спокойно поинтересовался Регулус. Девушка выпустила воздух сквозь сцепленные зубы, закатила глаза ещё раз (словно первого было мало), но, видимо, решила не устраивать скандал при людях и соизволила-таки сесть.       Слава мордреду и моргане — адептом нео-патрархата ему сегодня, по всей видимости, не быть. Не всё с ней было потеряно…       — Любая нога будет не той, если вставать не хочется, — отозвалась Гейлис, складывая локти на стол и кладя на них голову. С этим было сложно спорить. — Ты съездишь со мной к клиенту или сразу побежишь на Кингс-Кросс?       Блэк вскинул брови. Потребовалось некоторое время, чтобы вспомнить, что Кингс-Кросс — это название вокзала с магловской стороны платформы 9 и ¾, откуда сынок Поттера и отправился в Хогвартс в первой книге. Регулус раньше даже не знал, каким образом процесс отправления в школу происходит у волшебников не из полностью магических семей. Не то чтобы его когда-либо этот вопрос волновал, но, учитывая, что не все прибывающие на платформу обладали способностью аппартировать, было логично, что для не-магов был сделан отдельный вход. Хотя Блэк всегда думал, что детей не-магов всегда собирали сотрудники школы или Министерства.       При таком раскладе, реплику Гейлис следовало трактовать, как вопрос, собирается ли он бежать искать вход в магический мир прямо сейчас.       — Какой вариант тебе предпочтительней? — светски поинтересовался он, откидываясь на спинку стула, когда одна из официанток со всё той же милой улыбкой принялась расставлять по столу приборы и тарелки.       Гейлис чуть скривилась, отведя глаза. Озвучивать ответ ей явно не хотелось. Она подождала, пока лишние уши испарятся из поля слышимости и повторила его жест, откидываясь на спинку кресла.       — Какая мне разница? — она сложила руки на груди. — Что хочешь, то и делай.       Регулус позволил себе улыбнуться. Нежелание Гейлис ехать к клиенту деда одной было настолько очевидно, что бросалось в глаза даже не особенно разбирающемуся в мотивах и причинах женских поступков ему. Он не решался тешить своё эго предположением, будто бы она, в добавок, не хотела с ним расставаться: во-первых, это глупо, а во-вторых, она всё ещё не верила, что магический мир существует и туда действительно можно вернуться. Исходя из этого, дело было именно в предстоящей встрече.       Внезапно Блэку пришло в голову, что это, возможно, первый раз, когда Гейлис действительно разъезжала по таким поручениям в одиночку. Он не был уверен, что после смерти брата она была в состоянии на такие поездки. Особенно, учитывая, в каком напряжении она провела всю дорогу, дёргаясь каждый раз, когда они проезжали мимо постов с магловскими аврорами.       После осознания этой мысли настрой Регулуса вежливо распрощаться и отправиться искать вход на Косую Аллею, и до того не блиставший твёрдостью духа, сошёл на «нет» совсем. Как бы себя не вела эта девчонка, нельзя было отрицать всю ту помощь, которую она ему оказала — при чём пока не требуя абсолютно ничего взамен (пусть Блэк и был убеждён, что что-то от него Гейлис в любом случае хотела). Что же касается всех негативных эмоций в её адрес… Близость расставания прекрасно сглаживала все шероховатости и неровности в их общении. Зная, что он теперь может уйти в любой момент, терпеть её выходки, резкий характер и выпады было не в пример проще.       — Если ты позволишь, то я бы присоединился к тебе, — решив не издеваться и не заставлять Гейлис озвучивать просьбу, проговорил Блэк, с улыбкой наблюдая за удивлением в чужих глазах.       — С чего это вдруг? — она недоверчиво склонила голову к плечу, напоминая взъерошенного сыча, которого Регулус как-то притащил к себе домой и несколько дней выхаживал, подговорив Кричера ни о чём не говорить маменьке (правда это оказалось довольно бессмысленно — о его тайне довольно быстро пронюхал Сириус и, не иначе как из вредности, в тот же день его сдал).       Блинчики, которые им принесли, действительно оказались прекрасными. Дома Блэк не часто такие видел: у матери после определённого возраста развилась резкая антипатия ко всему мучному, так что в их доме с тех пор сладкое стало редкостью. Те, которые аккуратно поставили перед совсем приободрившимся Регулусом, выглядели просто прекрасно. И пахли соответствующе.       Принятое решение ещё некоторое время поноситься по магловскому Лондону с Гейлис (от пары часов всё равно ничего бы не изменилось) отозвалось внутри приятным облегчением. Всё-таки Блэк терпеть не мог быть должным кому-то.       — Да так, — пожал он плечами, пододвигая к себе свою тарелку и берясь за приборы. — Соберу на тебя побольше компромата. Чтобы потом шантажировать.       Гейлис снова закатила глаза. В этот раз как-то особенно сильно, Блэк даже начал опасаться, как бы глазные яблоки не зашли внутрь черепа.       — Ты — чокнутый без паспорта. Что бы ты на меня ни накопал, у нас с тобой абсолютный паритет, — протянула она, хотя и было видно, что по сравнению с тем, что было буквально несколько минут назад, оживлённости в её голосе заметно прибавилось.       Регулус хмыкнул. Да, пожалуй действительно, когда есть возможность уйти в любой момент, поведение этой девчонки вызывает больше умиления, чем того ядовитого раздражения, в котором он варился в Валедфенью.