Post mortem

Гейлис проснулась от того, что рядом кто-то пытался докричаться до небес — иного объяснения громкости и надрыву в чужих воплях она не видела. Темнота помещения, отсутствие внятного понимания о том, где она находится, что делает и что происходит, — заставили её начать беспомощно и осоловело озираться по сторонам в поисках источника звука. Перед открытым окном неохотно колыхались вязанные занавески. Комната была погружена в полумрак, нарушаемый холодными отсветами одиноко мерцающего фонаря во дворике, вокруг которого кружили вальс первые проснувшиеся от зимней спячки мотыльки. Гейлис устало протёрла глаза, понимая, что кричат с другой стороны и никто в окно к ним не лез. Регулуса выгибало. Он трясся, его метало по всему пространству кровати, по шее и лицу стекал пот и бледность кожи, видимо, отражала неяркий уличный свет. Она резко вскочила с кровати, моментально стряхивая с себя тот липкий, неприятный сон, в который она провалилась, стоило только убедиться, что Блэк найден, вымыт и уложен в постель — после того, как она еле выловила его посреди Лондона, в каком-то старом районе со знаковым для всех фанатов Поттерианы названием улицы, она чувствовала себя катастрофически задолбавшейся и не имеющей даже сил устраивать скандалы в стиле: «Пошёл ты нахуй, я не обязана искать тебя по крупнейшему мега-полису Англии!» К тому же, Регулус объективно был не в том состоянии — за всю поездку к отелю он не сказал ни слова и на все окружающие раздражители реагировал почти полным отсутствием реакции. Гейлис решила не тормошить чужих тараканов в момент крушения не иначе как краеугольного камня, на котором держалась вся эта впечатляющая своим размахом шиза, и лишний раз не лезла. Сейчас не лезть было не вариантом. На вопли и истошные крики вполне могли сбежаться люди. В плотность и звукоизоляцию местных стен Гейлис совершенно не верила. — Нет!.. Не трогайте!.. Кричер, уходи!.. Не трогайте!.. Не надо!.. Я не хочу!.. — смутно узнаваемые слова, которые вырывались в ночную темноту от выгибаемого под разными углами Регулуса, заставили Гейлис, движимую намерением вырвать того из лап кошмара, остановиться перед его постелью. Она раньше не думала, что то представление о мире, которое теплилось внутри этой чумной головы, могло сидеть так глубоко — нет, о наличие какой-то травмы не догадался бы только идиот, но до этого момента девушка не сомневалась, что наличие травмы и та шизотипическая картина в голове этого парня были неразрывно связаны друг другом крепкими причинно-следственными отношениями. Если он даже внутри собственного кошмара звал магического персонажа сказки — значит, проблемы с головой заседали где-то очень, очень глубоко и с попытками аккуратно вернуть его в реальность нужно было заканчивать — это дело специалистов, а не Гейлис, которая вполне могла конкурировать с ним по плачевности состояния собственной менталки. — Блэк, вставай… — она сглотнула вязкую после сна слюну и приблизилась, пытаясь ухватиться за одну из бешено двигающихся в хаотичном порядке конечностей. — Блэк, это кошмары, ты не там, Блэк, ты в Лондоне, ты в безопасности, помнишь? Блэк, да очнись ты!.. Как ни одно хорошее дело не остаётся безнаказанным, так и попытки Гейлис разбудить человека без экстремальных способов вроде обливания водой (в случае Регулуса, как девушка подозревала, это было бы плачевно — учитывая, что он верит, что утонул в озере с кучей зомби) закончились тем, что ей со всего размаха прилетело пяткой по лицу. Удар был не слишком сильным и болезненным, скорее немного обидным и вызывающим моментальное желание ответить подзатыльником. — Да ёб твою мать, Блэк, сука!.. — она зарядила одну хорошую оплеуху по удачно подставленной во время очередной попытки Регулуса встать на мостик с опорой на голову щеке. — Подъём, я сказала! Это подействовало лучше невнятных попыток докричаться до охваченного липкой паникой и ужасом сознания. Парень резко сел на постели, едва не зарядив Гейлис по лбу своим собственным. В этот раз она уже ожидала чего-то неожиданного и к резким телодвижениям была готова, вовремя убравшись с траектории. Глаза Блэка первые несколько секунд выглядели совершенно сумасшедшими — выпученные, круглые, ничего не видящие и не соображающие. Парень обшарил окружающую себя обстановку таким безумным взглядом, что девушке на мгновение стало чуть не по себе. Её, казалось, сначала даже не заметили, приняв за предмет мебели. Блэк шумно дышал, его всё ещё трясло и било крупной дрожью. С мокрых от пота волос стекали влажные дорожки, почти белая кожа блестела. Гейлис закусила губу, не зная, как помочь в этой ситуации. Наконец глаза остановились на ней. Взгляд стал чуть более осмысленный — по крайне мере, в нём промелькнуло узнавание. Гейлис сглотнула, медля. Когда у Эмери были кошмары, она его обнимала — ненадолго отпускало обоих. Гейлис неуверенно подалась вперёд, аккуратно, чтобы её не приняли за пытающихся утащить обратно в недра черепной коробки призраков, прикоснулась к чужому костлявому плечу. Ткань футболки была влажной, но одёргивать руку уже было поздно — Блэк вздрогнул так, словно его ударило током, как-то судорожно моргнул, а после подался всем телом вслед за прикосновением. — Тёплая… — сбивчиво и словно извиняясь прошептал он, и Гейлис стоило больших трудов это разобрать. — Кожа тёплая… Она заставила себя приблизиться ещё больше, кладя вторую руку на другое плечо. Блэк выдохнул, кажется, вообще весь воздух из лёгких и потянулся вперёд, утыкаясь лицом ей в живот. Руки у него всё ещё дрожали, когда он обвивал и сжимал её так, как дети обнимают мягкие игрушки, веря, что те защищают их от Бугимэна. Гейлис чужая дрожь передавалась. Она начала успокаивающе поглаживать чужую спину, ожидая, когда истерика растворится в темноте помещения. Пока Регулус точно был не в порядке. Стоять в такой позе было неудобно, и, как подозревала Гейлис, парню тоже не было слишком комфортно. Поэтому, выждав некоторое время, чтобы прошли хотя бы первые эмоции, она максимально деликатно отстранилась, после чего тут же аккуратно присела на край кровати и притянула всё ещё сотрясаемого от дрожи Блэка обратно, обнимая уже по нормальному. Тот вжался в неё ещё более охотно, чем раньше, хотя голову у неё на плече и руки у неё на лопатках устраивал уже не так ловко, будто бы и не зная, куда девать все свои конечности во время этого действа. Мысль о том, что его раньше обнимали недостаточно часто, чтобы выработался навык, внезапно очень неприятно кольнула дальние отсеки мозга. Гейлис велела себе об этом не думать — это совершенно точно было не её дело. — От тебя вкусно пахнет, — всё ещё дрожащим и срывающимся, но уже более-менее вменяемым тоном сообщил ей Блэк. Гейлис чуть расслабилась, продолжая поглаживать чужую спину. В подобных ситуациях с Эмери от неё обычно требовалось только одно — тактильно присутствовать рядом и говорить. Она решила идти по уже проложенной и знакомой тропинке. — Когда я нахожусь не в ресурсном состоянии, мне обычно не удаётся заставить себя принимать душ нормально — мой максимум почистить зубы… Мы так договаривались с бабушкой: кажется, это одна из методик борьбы с депрессией… — девушка запнулась, не зная, в какую сторону вильнёт её язык в следующее мгновение. Однако Регулус замер, видимо действительно начиная вслушиваться в поток слов из её рта. — Поэтому когда я чувствую себя более-менее нормально, обычно выливаю на себя все тюбики с гелями, шампунями, бальзамами и лосьонами, которые у меня только есть… Компенсирую, знаешь… Я сейчас, наверное, пахну, как арабский рынок в самое пекло… Чужое хмыканье теплом осело где-то рядом с ключицей. Гейлис сглотнула. Она отвыкла от настолько близких физических контактов. Когда-то давно они с Эмери совершенно друг от друга не отлипали, будучи двумя абсолютными тактильными нищенками, в то время как вся остальная их семья держалась с достоинством и отстранённостью истинных англичан. От деда прикосновений было не дождаться — его максимумом всегда были лёгкие похлопывания по плечу и поглаживания по голове. Бабушка же всегда контролировала свои руки, сцепляя их в замок перед собой, и ласку предпочитала выражать словами на грани саркастичного подтекста. Мама любила обнимать их с Эмери. Отец тоже, но до определённого момента: с Эмери он лет с тринадцати начал обмениваться рукопожатиями и сухими, многозначительными, мужицкими похлопываниями по плечу, а Гейлис в подростковом возрасте сама отдалилась от него и не особенно стремилась вступать с ним в контакт. Сейчас ей было почти хорошо. Уже забытое тепло разливалось под кожей и хотелось, чтобы контакт продолжался как можно дольше, даже не смотря на то, что первопричина была сомнительной. — Кричер делал для меня особое мыло. Не знаю, что он добавлял туда, но пахло очень вкусно… — внезапно прервал устоявшуюся и заполнившую помещение тишину Блэк. Гейлис заставила себя не дёргаться и не вскидывать брови в выражении явного скептицизма, даже при том, что парень в таком положении этого бы даже не заметил. Кричер так Кричер… — Однажды Сириус стащил колбу с ним и подмешал туда мамино зелье для избавления от волос… Я всё лето ходил с проплешинами. Гейлис внезапно поймала себя на том, что ей смешно. Она даже не смогла сдержать тихое хихиканье, от которого её грудная клетка мелко затряслась. Блэк ответил ей таким же, но с чуть более истерическими нотками и небольшими надрывами между смешками. — А Эмери как-то в банку одной девочки из общаги с маской для волос залил средство для депиляции, — внезапно вспомнила она. — Там такие крики были… Регулус как-то сдавленно фыркнул, скорее из вежливости. Гейлис скорее интуитивно уловила, что слово «депиляция» от этого аристократически-пещерного словарного запаса ускользнуло с тем же изяществом, что и большая часть двадцатого и двадцать первого века. Но зато он мог древне-английские тексты воспринимать: в принципе, можно было, наверное, при случае переходить на них. Может быть, тогда бы коммуникацию наладили бы… — Прости, что разбудил… — спустя ещё какое-то время состояния слипшихся в кастрюле безмолвных креветок, проговорил Регулус. Гейлис почувствовала, как её мягко отстраняют. Она с небольшой долей сложно объяснимого сожаления чуть отодвинулась, отсаживаясь на край кровати. Блэк зачем-то сделал то же самое, образуя между ними дистанцию в метр. Взгляд её он выдерживать не стал, усаживаясь полубоком и спуская босые ноги прямо на ледяной пол. Гейлис на его ноги смотреть было физически больно: ступни у него раньше были красивыми, бледными, с явственно выступающими цепями сине-голубых вен — она успела это заметить, когда он валялся в комнате Эмери в отключке. Сейчас его ноги выглядели так, словно парню пришло в голову пройти весь путь Иисуса. Как девушка подозревала, своё дело сделала и та пробежка под дождём в самом начале их знакомства. Она поспешно отвела взгляд, предпочитая наблюдать за его сгорбленным профилем. — Да ничего… — потеряно отозвалась она, чувствуя странное смятение. Ночное время суток всё усложняло. Случись такое утром, она бы послала Блэка в душ и нахер, отвернувшись к стенке и пытаясь доспать положенные минуты. Но атмосфера вокруг в отсутствии лучей солнца всегда меняла всё до неузнаваемости, даже некоторые привычки и особенности характера. Сейчас ей этого парня было даже жалко. — Эмери часто так вскакивал после смерти родителей. Регулус резко вскинулся, поворачиваясь к ней. Гейлис вскинула брови, рассматривая мокрое, бледное — бледнее обычного — лицо, взъерошенные, пропитанные потом кудри и не ушедший из глаз до конца нездоровый блеск. — Извини… — кажется, он сам смутился своей реакции. — Просто… Я всё время упускаю из внимания то, что у тебя и родители… Мордред, прости… — он явно попытался изъясниться более понятно, но в итоге это только убило расслабленность окончательно. Гейлис поджала губы, стараясь не погружаться в поднимающуюся волну эмоций. Это всё ещё кололо, но не так сильно, как неаккуратные упоминания брата. И ей всё ещё было безумно стыдно за это. Возможно, по приезде стоило всё-таки проявить некоторую сознательность и инициативу и на будущем сеансе с Мистером Ридом подкинуть ему тему для обсуждения самостоятельно. Вот он охренеет, конечно… — Это… — она не хотела говорить избитое «нормально», но больше в голову ничего не лезло, кроме бегущей строки: «Пора менять тему!». — Проехали… Тебе часто снятся кошмары, от которых тебя так колошматит? Блэк втянул воздух в нос с длинным звуковым сопровождением, словно процесс дыхания внезапно ему стал утомителен. Черты лица заострились и челюсть словно потяжелела. В этот раз с темы съехать хотел уже он. — Пока жил в церкви, каждый день… — тихо прошелестел Регулус, отводя взгляд и пожимая губы. — Здесь… Не знаю, почему. Перенервничал, наверное… Гейлис медленно кивнула. По вновь опускающимся плечам Блэка было понятно, что его голову только что снова посетили события минувшего дня, который, по личному мнению девушки, стоило бы скомкать и запустить куда-нибудь на свалку истории. Жалко, что календари с отрывными листами перестали выпускать из соображений экологичности — с некоторыми датами только так и нужно было поступать; хоть какое-то чувство отмщения и сублимации. Ей за себя стало немного неловко. Она же искренне и обоснованно считала всё, что разливалось от этого странного субъекта, полным бредом. Но она также видела, что с ним творилось и как он на это всё реагировал, и ей иррационально становилось неловко от собственного отсутствия веры и присутствия адекватной оценки реальности. Хотя уж кто-кто, а Гейлис точно была здесь не при чём. — Сможешь сейчас снова заснуть? — чуть хрипловато спросила она. Блэк невесело хмыкнул, снова горбясь. Такая поза для него казалась откровенно странной. Обычно он выглядел так, словно его за выгнутый в неправильную сторону позвоночник колотили дедовской тростью с золотой рукояткой. Сейчас он сутулился и походил на какое-то странное вороноподобное, человекообразное существо, словно из скрюченной спины вот-вот должны были начать лезть два неоперившихся, костлявых, перепончатых крыла. — Результат будет тем же, я боюсь, — покачал головой он, поднимаясь так, словно его тело весило по меньшей мере центнер. — Я поброжу по гостинице. Кажется, я видел там книжный шкаф в общем доступе. Гейлис нахмурилась, тоже вставая и преграждая Регулусу дорогу до двери. Он не успел вовремя сориентироваться и почти врезался в неё. В итоге они неловко сделали пару шажков назад, снова наращивая дистанцию между друг другом. — Брось… Тебе надо поспать, — она не была уверена, что конкретно она хочет протолкнуть, но необходимость чувствовала. — Из-за отсутствия сна мозг будет только больше подсовывать то, что тебя в итоге будит. Она знала, о чём говорила. По личному опыту. Блэк фыркнул, перекатываясь с пяток на носки и качая головой. Видимо, он принимал участие Гейлис за банальную вежливость. Либо за беспокойство о собственном комфорте, которое, на удивление, на этот раз в списке мотивов девушки полностью отсутствовало. — Если у тебя не завалялось зелья сна без сновидений, то сомневаюсь, что мне сейчас удастся заснуть, — он отмахнулся от неё и снова возобновил движение, рассчитывая, что девушка сдастся и освободит дорогу. Гейлис действительно так и сделала, выходя из узкого прохода между кроватями и освобождая дорогу. Только отпускать этого уникума на ночь глядя она никуда не собиралась. Искать его ещё потом вместе в каком-нибудь Хогвартсе. Этот же и в Шотландию мог сорваться, приди ему в голову, что кучу каменных руин он уж точно найдёт, даже если коварные маглы всё переставили и поменяли. — Погоди, — она обошла свою кровать и, уперевшись в стену, сдвинула тяжелое деревянное изваяние как можно ближе к стоящей посреди комнаты кровати Блэка. Тот недоумённо вскинул брови, наблюдая за её телодвижениями. — Мы с Эмери так делали, когда кошмары сниться начинали. Когда ты физически чувствуешь присутствие другого человека рядом, то мозг не погружается в глубокую фазу сна и не может генерировать сновидения. Именно поэтому, согласно исследованиям, сон супружеских пар более спокойный. Когда она обернулась, то столкнулась с серыми, идеально круглыми глазами — на неё смотрели, как на осквернившего церковь святотатца. Гейлис фыркнула и глубоко вздохнула, приготовившись воевать с чужими тараканами во имя здравого смысла. — Ты предлагаешь мне… — комната утонула в звенящем, крайне красноречивом молчании. Блэк, очевидно, находил эту ситуацию настолько ненормальной, что не мог даже в слова обречь и договорить до конца. — Мы положим подушки между нами, успокойся, а?.. — со стороны могло показаться, что она звучит откровенно жалко, но… Но какая, в принципе, разница: в третьем часу ночи? — Пойдём спать, пожалуйста. Она демонстративно свернула верхние покрывала в рулон и кинула поперёк получившейся лежанки. После чего плюхнулась на свою сторону и ожидающе уставилась на Регулуса. Тот неподвижным изваянием торчал посреди комнаты. Молчаливая пауза могла длиться долго. Но оборвалась, когда Блэк совершенно душераздирающе зевнул, не сразу успев прикрыть рот руками. В ночной тишине отчётливо послышался звук набирающегося в лёгкие густого воздуха и клацанье схлопнувшейся челюсти. Гейлис выждала секунду и почувствовала, как её саму сражает абсолютно идентичным зевком. Смех, наполнивший комнату, снова получился немного истерическим. Смех Блэка, который девушка раньше до этого дня не слышала, звучал тихо, чуть рвано. Но тембр показался ей вполне приятным. Рука Регулуса на ощупь была сухой, с ровной и гладкой кожей. И, несмотря на довольно низкую температуру с откровенной неохотой отапливаемых британских домов, довольно тёплой.

***

Несмотря на ощущение, словно она только что сомкнула глаза, по пробуждение Гейлис внезапно ощутила себя вполне отдохнувшей и выспавшейся. Пару минут она просто лежала, не размыкая глаз, настраиваясь на новый день и прислушиваясь ко внутренним ощущениям. Что делать дальше — она не особенно представляла. Ехать обратно в Валедфенью категорически не хотелось. Гейлис прислушалась к этой мысли и собственным внутренним ощущениям. Назад в деревню не хотелось абсолютно: там её словно придавливало плитой. Возможно, именно той, под которой лежал брат. Сейчас она дышала почти спокойно, вдыхаемый кислород не обжигал лёгкие, а в воздухе не ощущалось ноток гниения и разложения. Только приятный и не самый дорогой стиральный порошок и её же собственные гели для душа. Начало нового дня настолько напоминало время когда всё было относительно хорошо, а Эмери был физически рядом, а не в виде бестелесного молчаливого духа, что Гейлис на мгновение перестала дышать. Чужая рука в ладони всё ещё ощущалась. За ночь они с Блэком, вопреки идиотскому клише «одна кровать в номере», в обнимку не проснулись, оставаясь на своих половинах и дотрагиваясь друг до друга исключительно там, где сцеплялись в замок их пальцы. Девушка приоткрыла глаз, тут же щурясь от обилия затапливающего комнату сквозь прозрачные и не несущие особого смысла занавески света. На щеке Регулуса от солнца, резными узорами раскрашивавшего их лежанку благодаря трафарету вязанных занавесок, отпечатывались фигуристые лучи. Родинки на его коже от этого начинали казаться чуть более яркими, особенно на контрасте с цветом лица. Гейлис с трудом разлепила оба глаза, зачем-то принимаясь с какой-то нездоровой внимательностью изучать чужую безмятежную физиономию. Она никогда его не видела таким спокойным и расслабленным. Вчера ночью она к нему толком и не присматривалась, а тогда, когда он, больной и бьющийся в лихорадке, валялся в комнате Эмери, девушка по большей части думала, что делать с трупом. Гейлис аккуратно изъяла собственную ладонь из чужой и попыталась сесть на кровати так, чтобы не скрипеть пружинами матраца. Этого ей не удалось сделать, и противный звук разрезал обволакивающую и тёплую тишину комнаты. Блэк даже не дёрнулся, оставаясь в том же положении, и, кажется, даже пустил слюну на подушку. Гейлис постаралась не смеяться, закусив до боли щёку. Она быстро дотянулась до стоящего на зарядке айфона и, не задаваясь лишними вопросами, вроде: «А нафига?..», сделала пару снимков. Щелчок камеры Регулуса тоже не разбудил — очевидно, он действительно вымотался. Девушке почему-то казалось, что он должен был гораздо более чутко спать. Сходив в общий душ, выматерив отсутствие тёплой воды по утрам и горячей — в принципе, вполне взбодрившись и переодевшись в повседневное, она тихонько вернулась в номер, решив, что дождётся, когда Регулус проснётся, чтобы вместе пойти на завтрак и обсудить, что делать дальше. Гарроу отдал ей новый экземпляр своей коллекции, и, по хорошему, надо было быстрее вести его деду, а не хранить в неработающем холодильнике в номере какого-то дешёвого пансионата, но опять же. Возвращаться обратно не хотелось. Гейлис слабо понимала это нежелание, учитывая, что ей всегда нравилось в окружении скал, моря, огромных деревьев и вересковых пустошей, тогда как вдали от дома она всегда чувствовала себя слишком потеряно и неустойчиво. Почему сейчас лёгкие сжимались от осознания необходимости возвращаться в родные места, к последним родным людям — Гейлис не была в состоянии хоть как-то обосновать. За неимением занятий, она растеклась по одиноко приткнутому в угол комнаты креслу и полезла в ноутбук, отыскивая что-то не очень обременительное на бирже переводов. В недавних заказах оказалась не длинная декларация для въезда в Англию, за которую Гейлис без особого энтузиазма взялась, параллельно открывая нормативы оформления таких документов и принимаясь тихо стучать по клавишам. Блэк, ожидаемо, даже не дёрнулся. Гейлис бы не удивилась, если он сейчас отсыпался за всё то время, что прошло с момента, когда он свалился ей на голову. Аккуратный стук в дверь заставил Гейлис отвлечься от борьбы с дебильно-составленными стандартами, разобраться в которых было бы не так уж и сложно, не обращай она внимание на шебуршание со стороны кровати Блэка каждые пару минут. Регулус продолжил тихо сопеть, лишь сменив позу и уткнувшись носом в подушку. С момента, как она покинула их импровизированную лежанку, он умудрился занять всё пространство получившейся кровати, улёгшись наискосок. Учитывая, как ныли её рёбра с самого пробуждения, ночью Блэк пытался оккупировать эту территорию ещё активней. Удивительно, как она не проснулась. — Здравствуйте, — за дверью комнаты оказалась хозяйка гостиницы, миссис Рэнделл. Гейлис удивлённо вскинула брови, но ответно пожелала доброго утра, хотя на часах уже было давно за полдень. Она загородила собой спящего Блэка, никак себе это внутренне не мотивируя. Просто показалось, что ему бы присутствие посторонних во время его сна было бы неприятно. — Извините за беспокойство, но у нас случилось ЧП. Я уже вызвала полицию и, боюсь, сейчас во всех номерах придётся проводить обыск. Так что попросила бы вас спуститься в холл и не препятствовать… У Гейлис внутри всё сжалось и похолодело. Она совершенно не могла контролировать собственные округлившееся глаза и сжавшиеся на дверном косяке пальцы. Это явно не осталось незамеченным. — Прошу прощения, а на каком основании? — ей пришлось сглатывать моментально образовавшийся комок в горле. — У меня из сейфа пропали некоторые ценные вещи. Поэтому сейчас я прошу всех покинуть номера и собраться в холле. Полиция уже внизу… — миссис Рэнделл выглядела совершенно безмятежной. Гейлис осоловело моргнула, не понимая, как ей стоит реагировать на это и что следует предпринять. В голове билась паническая мысль о том, что полученную от Гарроу книгу надо было ещё вчера вечером переложить в машину. Теперь это делать явно было поздно, так как копы едва ли позволили бы им сейчас покинуть стены дома. Ей захотелось побиться головой об стены. — Я почти уверена, что обыскивать все комнаты только потому, что у вас что-то пропало, незаконно, — она старалась говорить размеренно и спокойно, вспоминая как легко это давалось Блэку во время шмона от дорожного патруля. — Посмотрите по камерам. Зачем трогать постояльцев? — девушка попыталась звучать раздражённо, а не нервозно. — Камеры были отключены пару дней назад, и с тех пор не работали, — всё тем же совершенно спокойным и расслабленным тоном сообщила женщина. Именно так Гейлис и поняла, что всё — переубедить и не пустить не удастся. Такие всегда пёрли до конца, обманывая окружающих внешней беззаботностью.        Она раздражённо выдохнула, барабаня пальцами по дереву. Закусив губу, она кинула быстрый взгляд себе за спину, где всё ещё дрых Блэк. Миссис Рэнделл за этим взглядом проследила, но понять её эмоции по поводу того, что они, специально выпросив находящийся под не подтверждённой бронью номер с двумя кроватями, в последствии их сдвинули, не удалось. Профессиональная маска с вежливой улыбкой поверх тонких губ не давала ни единой трещинки. — Пару минут это может подождать? — Гейлис демонстративно сложила руки на груди и старательно нахмурилась. — Конечно, — милостиво разрешили ей. — Из дома, разумеется, сейчас выходить нельзя. Полиция уже дежурит на всех выходах. — Разумеется, — это было крайне по-детски, но как ещё выразить собственное недовольство, кроме как банальным язвительным передразниванием и чересчур громким захлопыванием двери перед чужим лицом, девушка не знала. — Хьюстон, блять, вставай, у нас проблемы… Она быстро оказалась рядом с кроватями и первым делом стащила с парня весь кокон из одеял, в который он скатался за ночь. Он поморщился сквозь сон и что-то забормотал. Прислушавшись, Гейлис недовольно закатила глаза. — Я не знаю никаких Хьюстонов, отстань, пожалуйста… — вот что прозвучало в ответ на её справедливое и не сулящее ничего хорошего требование. Гейлис возмущённо выдохнула сквозь скрипящие недовольством зубы. — Да твою-ж, Регулус! Подъём, я сказала! — она принялась настойчиво и нервозно трясти его за плечо. Блэк сначала попытался снова от неё отмахнуться, причём с такой небрежностью, словно от не стоящей внимания мухи, а потом недовольно завозился и приоткрыл один хмурый серый глаз. Как можно было послать нахер, задействуя только одно глазное яблоко, — Гейлис не понимала. Но умению даже как-то внутренне позавидовала. — Что случилось? — он явно старался сдержать затопляющее голос зевание. Это у него почти получилось. Парень крайне удручённо вздохнул и, с видом преодолевающего самого себя мученника, принял полусидящее положение. — По гостинице ходят копы, — любезно сообщила Гейлис и, убедившись, что мыслительный процесс запущен, пошла к маленькому холодильнику, в который она запихнула рюкзак вместе со свёртком книги. Был ли шанс, что бобби проигнорируют непонятный обёрнутый в плотную крафтовую бумагу объект?.. — У хозяйки что-то украли. Если сейчас что-то не придумаем, нам точно пиздец. Её смерили усталым взглядом человека, задолбавшегося и разочаровавшегося в мирской жизни.        — А мы что-то украли у хозяйки? — в вопросе звучало такое искреннее смирение и такая риторичность, что Гейлис почувствовала крайне острое желание оскорбиться. — Разумеется, нет! — она даже обернулась к повернувшемуся к ней спиной и вдевающемуся в тапочки Блэку. — Но сейчас точно начнутся обыски. И бобби определённо заинтересуются книгой Гарроу. Я напоминаю, что это всё ещё незаконно. Блэк поднялся с кровати, всё-таки зевая и принимаясь растирать заспанное лицо. С максимальной ленцой и безразличностью к происходящему он двинулся по комнате. Гейлис он в один момент стал напоминать согнанного шумом с нагретого места кота. Пренебрежение всем мирским, во всяком случае, на этом лице рисовалось совершенно идентичное и характерное для представителей семейства кошачьих. Который раз за их знакомство она хочет его треснуть? Регулус спокойно и даже неспешно подошёл к ней и мягко вытянул из её одеревеневших рук свёрток с книгой. Он задумчиво склонил голову на бок, пока на лбу заколосились не очень глубокие морщинки. Гейлис ощутила, как её снова забирает в свои лапы чувство абсолютной беспомощности и полного отсутствия контроля над ситуацией. Нечто, совершенно идентичное тем моментам, когда ты плаваешь в море и чувствуешь, как внезапно появившееся из ниоткуда течение утягивает тебя вглубь моря, как бы сильно ты не грёб к берегу. И вроде бы вода выглядит спокойной, даже волны не грызут бледную улыбку пляжа, а сила воды всё равно уносит дальше и дальше, где на тебя накатывает постепенный ледяной ужас понимания происходящего и потом тянет на дно. Обычно это называлось отбойным течением, но особо впечатлительные и желающие нагнать жути, называли это течение мёртвым. Гейлис как-то попала в такое, и её спас только рыбачащий рядом на лодке Филипп. Сейчас она переживала нечто подобное. А за подмышки из ледяной, тянущей на глубину воды её в этот раз доставал Блэк, почему-то выглядящий так, словно у него был совершенно безупречный план и точное понимание, что делать. — Скажи, что я переодеваюсь пока, хорошо? Я сейчас кое-что сделаю, и её никто не найдёт, — кончиками пальцев одной руки доставая из уголков глаз сонный песок, попросил Регулус мягким тоном. Гейлис сглотнула. Голос, которым к ней обращались, звучал настолько спокойно, что липкая паника словно разбилась об каменный волнорез. Она очень явно ощутила, как её постепенно начинает отпускать, а одеревеневшие мышцы — расслабляться. Объективных причин для этого не было: Регулус был тем человеком, который подсовывал проблемы, а не решал их. Но тут ей почему-то действительно стало легче, хотя пульс всё ещё зашкаливал. Она слабо улыбнулась, чуть поджав губы. — Ты её только не сжигай, ладно? Там такая неустойка, что я бы лучше в тюрьме посидела… — она сглотнула, разворачиваясь к двери. — Да и тут пожарная сигнализация… — это уже было сказано самой себе. Блэк со смешком кивнул.