Сушеные цветы

Мия заснул уже через пару минут. Хинате спать не хотелось вообще — у него ещё оставалось целое море неиспользованной энергии. Мия во сне крепко прижимал к себе Шоё, как маленькие дети прижимают к себе игрушку, и отпускать явно не планировал. Хинате было приятно лежать так, поэтому первый час прошел вполне мирно. Потом рыжему в голову пришла ну очень гениальная мысль — есть ещё кое-что, что люди советуют больным. Суп! Вот только готовить супы Шоё не умел вообще. Аккуратно выпутавшись из кольца рук крепко спящего Мии, при этом стараясь не разбудить, Хината поднялся на затекшие ноги. Размялся, бесшумно попрыгал, чтобы наконец привести мышцы в более-менее рабочее состояние. Шоё тихонько вышел из комнаты, закрыв за собой дверь, бодрым шагом поспешив на кухню. Чтобы выкопать телефон в сумке, потребовались серьезные усилия — чего в этой сумке только не было. — Номер… номер… — Хината задумчиво листал контакты. — Мама уже спит, они с Нацу рано спать ложатся… хм… Готовить он не умел. Но Хината знал человека, который точно умел. Гудки. Трубку подняли достаточно быстро. — Хината? — Сугавара-сан! — Оо, привет! — Сугавара Коуши, бывший связующий Карасуно, рассмеялся. — Нечасто звонишь. Что-то случилось? — Да! То есть, нет! Сугавара-сан, в общем, научите меня готовить! — собрался с духом Шоё. Ошарашенное молчание. — Хината-а? — Да? — Я… — Сугавара замялся, чтоб выпалить. — Я так рад, что ты позвонил мне, чтобы спросить совета! Хината-а-а-а! — Так вы поможете мне? — глаза Хинаты заблестели от радости. — Ну конечно! — Сугавара рассмеялся. — Что будем готовить? Я могу приехать и показать! — Не нужно, Сугавара-сан, — улыбнулся Шоё. — Уже поздно. Лучше скажите, как готовить суп. — Суп? — переспросил Коуши. — Хм-мм… Какой именно? — Который советуют больным… — Хината вдруг покраснел. — Хмм-м… — бывший связующий крепко задумался. — Что бы такого… А!!! — Что?! — Хината подпрыгнул от этого радостного крика. — Придумал, говорю! — Сугавара фыркнул. — В общем, слушай… *** Объяснять, как готовить, Сугавара явно не умел. Хината носился по всей кухне, следуя туманным указаниям и приказам. Когда Коуши опять унесло в не те размышления, Шоё обжег пальцы, когда снимал накипь, и несколько минут обиженно дулся, держа многострадальную руку под струёй ледяной воды. — Теперь тебе нужно поджарить лук и морковь на сухой сковородке… — Сугавара-сан… — А? — У меня морковки нет… — Хината закрыл лицо руками, зашипев от боли в обоженных пальцах. — И мази от ожогов тоже. — Плохо, — задумался Коуши, судя по звукам, тоже находящийся на кухне и готовящий. — Тебе обязательно нужна морковь. Хотя бы одна. — Бульону ведь вариться минимум сорок пять минут?.. — Ага, — прошамкал Сугавара с набитым ртом. — Успеешь сбегать? — Успею, — кивнул Шоё. — Напишите мне рецепт, чтобы не висеть на линии всё это время? — Конечно, — с улыбкой хмыкнул Коуши. — Слушай, Хината, я всё спросить хотел, кого ты там лечишь? Неужели ты приехал к сестре, а она болеет? Или?.. — Или, — кивнул Шоё. — Нацу в порядке. — На улице темно, аккуратней там, — пожелал на последок бывший неукротимый связующий, повесив трубку. *** У дома Атсуму оказался хороший магазинчик, где Хината смог найти морковь. Кто бы мог вообще подумать, что он будет покупать морковку в одиннадцатом часу ночи, чтобы сварить бульон для больного Мии? — Уже поздно, — сочувственно произнесла девушка, взвешивая морковь. — Где твои родители, мальчик? — Мне почти девятнадцать, — моргнул Хината. Девушка замахала руками, прося прощения. Быстро расплатившись и скидав покупки в пакет, Хината выбежал из магазина, быстрым шагом направляясь назад. Шёл настолько погрузившись в раздумья, что влетел в кого-то на полном разбеге, отлетев назад от силы удара. — Простите!.. — Смотри, куда прёшь! — грубый голос. Хината восстановил равновесие: — Простите! Я просто тороплюсь… — Одним простите тут не отделаешься, — всё тот же грубый и, похоже, пропитый голос. Хината открыл рот, чтобы спросить, что не так, когда в лицо прилетел прицельно направленный удар тяжелой ладонью. Шоё вскрикнул, отшатнувшись. — Простите… — Хината вытер нос ребром ладони, тут же окрасившейся в красный. — Я же сказал! Одним простите не обойдешься! — Руку отпусти. — Холодный голос, знакомый Хинате со времен старшей школы. Так и есть — тот самый злобный доигровщик Сейджо. Стоял, загородив Хинату и злобненько сверкая глазами. — Живой? — веселый вопрос и склоняющееся лицо Великого короля. — Ойкава-сан? — удивился Шоё. — Приве-ет! — махнул Тоору рукой, протягивая салфетку. — Куда это ты идешь ночью, коротышка? Ты разве в этом районе живешь? — Я за морковкой вышел… — Не ходи по ночам, — доигровщик подошел к ним, показывая пальцем на Ойкаву. — Ты же был умнее этого придурка? — Ива-чан! — возмущенный крик. — Хорошо, — кивнул Хината, всё ещё не понимая, что происходит. — Или хотя бы ходи не один, — невозмутимо продолжил доигровщик. — Не ходи я с Дурокавой, его бы давно похитили и за своего приняли. — Кто? — не понял Ойкава, недоумевающе смотря на Иваидзуми. — Инопланетяне? Доигровщик покачал головой: — Цыгане. *** Всё же, повезло. Благодаря вмешательству старых противников, Хината вернулся в квартиру — всё ещё спящего — Атсуму, где на плите мирненько варился бульон. Промыв нос от крови, Хината занялся морковью и луком. Почистил, нарезал и забросил на сухую сковороду, следуя рецепту присланному Сугаварой. В конце сообщения было пожелание доброй ночи и милый смайлик. Спустя пятьдесят минут после варки забросил овощи, где продолжал отваривать их минут двадцать. Оставил бульон стоять ещё полчаса в закрытом виде. На футболку всё же попало пару капель крови. Размышляя, что с этим делать, Шоё пришел к выводу, что нужно замочить, пока пятно ещё можно отстирать. В сумке вроде была другая… Переодевшись и даже расчесавшись, Хината вернулся на кухню, выловил овощи из кастрюли и процедил через сито. Найдя более-менее глубокую и достаточно вместительную тарелку, налил суп и бросил в него зелени. На дворе был двенадцатый час ночи. Мия безмятежно спал, обнимая подушку вместо Хинаты. Шоё легонько потормошил связующего, садясь рядом. — Мия-са-ан! — немного нараспев позвал он. Сонный Атсуму, которому видно полегчало после тех таблеток и сна, смотрел на Хинату. Шоё мягко, с ноткой грусти, улыбнулся, помахав ложкой. — Скажи а-а-а!