***
— Эй, вы двое! Прекратите носиться по больнице! — слышу из коридора знакомый голос вперемешку с ещё несколькими и со звуком бега и колес. — Старатель? — удивляюсь. — Простите, госпожа Кинамото, — виновато смотрит на меня медсестра, делающая мне перевязку. — Вас так много поступило, что мы не стали делить вас на женское и мужское крыло, как обычно происходит. Да и парней среди героев явно больше, чем девушек. Все не уместились бы. — Ничего страшного, Суюки, — улыбаюсь ей, продолжая читать книгу. — Я прекрасно понимаю решение Мэй. Да и работаю я среди детей, так что к шуму мне не привыкать. В Юуэй постоянно стоит небывалый гомон на переменах. — Госпожа Кавамура сегодня возвращается из поездки. Обещала к вам зайти, — продолжает девушка бинтовать мою ногу. — Всё хочет вас к себе переманить. — Конечно, буду ждать. Думаю, в этот раз у неё может получиться. — Знали бы вы, как она за вас переживала, когда скорая сообщила, что везет вас, особенно, когда увидела ваше состояние. — В этот раз я не смогла подготовить вас к такому наплыву людей, — тру затылок. — Вот её палата! — раздался за дверью женский голос, а затем стук. — Тут же таблички с именами. — Входите! — приглашаю незваных гостей. — Привет, Мари! — вваливаются в комнату Мируко на инвалидной коляске и Ястреб, ввозящий её. — Привет. Это на вас Тодороки кричал? — машу им рукой в знак приветствия. — Да этому старику только дай волю покричать, рот не закроешь, — ворчит Руми. — Ты как? — спрашивает Кейго. — Слышал, ты потеряла свои причуды. Пришлось воспользоваться моим тайником? — В порядке, спасибо, — отвечаю. — Не совсем. Шигараки воспользовался тем же устройством. — Тебя, скорее всего, ждет небольшой сюрприз на этот счет, но пока ничего не могу сказать, — ехидно улыбнулся он. — Вот так всегда, — причитаю. — Вы просто в гости зашли или по делу? — По делу, конечно, — улыбнулась во весь рот Мируко. — Я пришла поблагодарить тебя. — За что? — удивляюсь. — Не глупи, Кинамото, — похвасталась она своим протезом на месте потерянной руки. — Доктора сказали, что если бы не ты, я бы уже давно была бы на том свете. Смотрю, тебе тоже досталось? — наблюдает она за тем, как Суюки накладывает последний моток бинта на мою недоногу. — Совсем немного. Не за что меня благодарить, — смущаюсь. — Я просто выполняла свою работу. Кстати, Кейго, я тоже хочу сказать спасибо. Тебе. — А меня-то за что? — наигранно удивляется он. — Не прикидывайся, — хмурюсь. — Не помоги ты мне тогда, я навредила бы вам всем. Спасибо за то, что не допустил этого, — слегка кланяюсь. — Хотел бы я сказать, что это дело рук Бюро, но я знал, с чем мы столкнемся, если тебя обратят в Ному. Я прекрасно знал о твоей силе, — вздыхает парень. — Ведь неспроста приглашал тебя к себе в агенство. Одной тебя было бы достаточно, чтобы перебить нас всех. Так что мы квиты. — Вот вы где, — со злым взглядом вошел в палату Старатель, прервав нашу беседу. — Здравствуй, Энджи, — пытаюсь переключить его внимание с ребят на себя. — Прости, Кинамото, что так внезапно ворвался к тебе, — виновато поклонился он, а я, воспользовавшись моментом, дала знак Руми и Кейго, что пора уносить ноги, что они и сделали. — Как твоё здоровье? — Уже лучше, спасибо, — отвечаю. — Ты как? — Завтра на выписку, — мнется он на месте. — Прости, я искал этих двух негодников. Носятся по всей больнице, как дети, — начал было он снова ругаться, но поздно понял, что не на кого. — Опять улизнули? — оглядывается он по сторонам. — Пусть побегают, Энджи, — улыбаюсь. — Они хорошо потрудились. Теперь, думаю, можно и расслабиться. — Может, ты и права, — вздыхает он. — Я пойду. Не буду мешать. — Хорошо. До встречи, — машу ему рукой. — Я тоже пойду, — поклонилась медсестра. — К вам снова пришли. — Здравствуй, Шота, — расплываюсь в теплой улыбке, увидев знакомый силуэт, облокотившийся на дверь. — Здравствуй, — подходит он ко мне и целует в лоб. — Ты как? — Говорят, что рана хорошо затягивается и на днях смогут установить протез. Так что, глядишь, из больницы на своих двоих выйду, — радостно хвастаюсь полученной от доктора новостью. — Это очень хорошо, — улыбается он. — Прогуляться не желаешь? — Очень хочу, — киваю. — Но сначала зайдем кое к кому, — задумчиво взглянул он на дверь. — К кому же? — не понимаю. — Тебе хорошо, — вдыхает Аизава, — ты не с ними в одном крыле лежишь. Никакого покоя от них даже здесь. — Кажись, догадалась. — Жри, Деку, тебе говорят! — доносится крик из палаты. — Не стану я этого делать, Кацуки! — перечит второй. — Тебе же сказали, что в этом нет необходимости. — А я сказал — жри! — не унимался тот. — Чего вы так расшумелись? — говорю парням, заехав к ним в комнату. — Вас слышно даже в другом конце здания. — Прости, сестра. Я пытался их успокоить. Но кто меня слушать-то будет? — вздыхает Тошинори, сидя на стуле между двух коек. — Пусть сделает, что велено! — рычит Бакуго, стоя на кровати Мидории и держа в руках клок своих волос. — Тогда я отстану от него. — Если на то пошло, то достаточно одного волоса, — пояснил брат. — Зачем ты пытаешься накормить его своими волосами? — не понимает Шота. — Так надо! — пихал блондин в лицо другу свою более здоровую руку. — Я как-нибудь потом тебе объясню, — отвечаю нормальными словами. Судя по внешнему виду ребят, они получили серьезные травмы. Кацуки был словно мумия — обе руки в гипсе, голова забинтована, но непослушные волосы всё равно торчали из-под бинтов, тело так же было покрыто повязками. Мидория не отставал — шея всё ещё поддерживалась шиной, левая рука и правая нога фиксировались специальным механизмом, да и сам Изуку выглядел более, чем удручающе. Если до сих пор они находились в таком состоянии и под присмотром Исцеляющей девочки, боюсь представить, в каком виде они поступили в больницу. Это было неудивительно. По рассказу Тоши победа досталась им, мягко скажем, тяжело. Когда Аизава отключился, все причуды Шигараки вернулись и он смог сражаться на полную катушку. Даже Старатель и Гран Торино не смогли ему противостоять, да и Мидория с трудом мог сражаться с врагом такого уровня в одиночку. Когда наступил критический момент, в голову парня пришла безумная идея — передать свою причуду Бакуго. Так они и одолели Томуру, ведь Деку мог использовать Одного за всех после передачи. Два чертовски сильных ребенка смогли одолеть врага. Каким-то образом сила осталась при владельце. То ли от того, что Бакуго отключился до того, как завершилась передача, то ли от того, что Один за всех была чем-то большим, чем просто причудой и поэтому осталась у Мидории, посчитав его более достойным носителем. Парень ещё долго корил себя за такое решение, но Тошинори смог его успокоить, сказав, что он поступил бы так же, ведь делалось это для того, чтобы защитить и спасти дорогих сердцу людей. — Что ж, могу вас поздравить, господа второгодки, — прерываю их спор. — В каком смысле «второгодки»? — удивился Изуку. — Всем ученикам засчитали победу над злодеями в качестве сдачи годового экзамена и перевели на следующий курс. Третьегодкам же вручат постоянные геройские лицензии, — пояснил Аизава. — Не годится! — возмутился Кацуки. — Незу обещал, что на экзамене мы будем сражаться один на один с учителями! Я всё ещё не отметелил тебя! — взглянул он на меня. — Теперь я вряд ли помогу тебе с этим, — виновато улыбаюсь, слегка поникнув. — Поставят протез, тогда сможешь двигаться. Тогда-то и сразимся! — не унимался он, видимо подумав, что нога виновата в моем отказе. — Я не об этом, — мотаю головой, положив поверх руки Шоты, лежащей у меня на плече в качестве поддержки, свою. — Не отвертишься! — спрыгнул с кровати блондин и подошел ко мне. — Бакуго, — сглотнула подступивший к горлу ком, — с радостью смахнулась бы с тобой, но я больше не могу сражаться. Не из-за того, что не хочу, а потому что стала безпричудной. Даже лечить теперь не могу. — Что? — опешил он в унисон с Изуку. — Как такое случилось? — добавил зеленоволосый. — Мне досталась пуля, похожая на ту, что лишила сил Мирио. Мидория поник, услышав мои слова, ведь знал, о чем я говорю. Лицо Бакуго помрачнело и он ненадолго замолчал. — Не надо было тогда нас уводить от Шигараки, — сказал он с опущенной головой. — Не сделай я этого, вы бы погибли. Я не могла допустить этого, — обеспокоенно смотрю на него, ведь ситуация начала напоминать ту, когда он стал винить себя в том, что Тоши потерял свои силы. — Я слаб, — едва слышно произнес Кацуки, опустив руки. — Я всё ещё недостаточно силен, чтобы быть героем. Потому что я слабак, с тобой случилось подобное! — выкрикнул он. — Это не твоя вина, — пытаюсь встать, но не выходит. Шота молча подает мне руку. — Каждая дорога имеет свой конец. Так или иначе, этого было не избежать. Чертов Уджико пытался превратить меня в Ному и подобная пуля должна была избавить меня от возможности навредить вам. Ты крепкий парень, Бакуго, но, знаешь, я слишком сильно положилась на это твоё качество, — поднявшись, обнимаю его, увидев мокреющие щеки. — Прости. Ты всё ещё слишком молод, чтобы возлагать на тебя такой груз, — прижимаюсь к нему крепче. — Я верю… Нет. Я уверена, что в будущем вы оба станете сильными героями, от имени которых злодеи будут впадать в панику. Тренируйтесь, что есть мочи, и превзойдите Всемогущего и Берсерка. Спасайте и защищайте слабых. Наш с братом путь закончился, — с улыбкой на лице смотрю на Тоши, — а ваш только начинается. Не стоит корить себя в том, в чем ты невиновен, — держась за плечи парня, отпрянула я от него. — У тебя будет ещё целая тьма сильных соперников. Так что не расстраивайся. Когда я села обратно в кресло, Кацуки опустился на пол, скрестив ноги. — Разве нельзя с этим что-то сделать? — поднял он голову, поразмыслив немного. — Эри не может помочь? — Сила Берсерка доставляла мне и моим близким сплошные проблемы. Я рада, что избавилась от неё. А чтобы вернуть исцеление без подсаженной причуды, нужно откатить мое состояние до пятилетнего возраста. Но тогда я долго не смогу иметь детей, что очень некстати. Воспользуйся я её силой позже, это будет нечестно по отношению к вашему учителю. Ведь тогда он будет дряхлым старикашкой, а я молодой и красивой. — Эй! — только и выдал Аизава. — Поэтому пусть всё остается так, как есть, — улыбаюсь. — Я ни о чем не жалею. Кстати, вы ведь все получили приглашения на свадьбу? — Да, — кивает Мидория. — Но разве вы её не отменили в связи с последними событиями? — Нет, — отвечает Шота. — Мы перенесли её на сентябрь. — Нам пошли на уступки все те, кто с этим связан, — объясняю. — Бакуго, ты ведь придешь? — нагибаюсь к нему, ехидно улыбаясь. — Приду, — ворчит он. — Чего-чего? — театрально приставляю к уху ладонь, будто не расслышала. — Будешь надоедать, не приду! — рыкнул он громче. — Так-то лучше, — вздохнул Тошинори.***
— Перед тем, как я вас отпущу, я должен кое-что сделать, — говорит доктор, открывая пробку катетера в моей руке. Получив одобрительный кивок Аизавы, он ввел в вену какое-то вещество. — Теперь всё, — улыбнулся он, вытягивая иглу из моей руки и прикладывая вату. — Что это было? — не понимаю. — Последний штрих, так сказать, — снова загадочно переглянулся он с Шотой. — Я думала, что установка нейропротеза — конец моих мучений здесь, — недовольно смотрю на брюнета. — Значит, оказалась не совсем права, — хлопает он меня по макушке. — Поехали домой? — Да! — радостно киваю, тут же забыв об уколе. — Вот и чудно, — хватает он мои сумки с вещами и подходит к двери. — Тебе помочь? — Не надо, — слегка пошатываясь, встаю на ноги и иду к нему. — Спасибо, доктор. До свидания, — машу тому рукой. — Надеюсь, мы больше не увидимся, — поклонился тот. — Не болейте, господа.***
— Не пущу, — бормочу себе под нос, обнимая Шоту, пытающегося встать. — Мари, телефон звонит, — кладет он руку на мое плечо. — И что? Сегодня же выходной, — закидываю на него ногу, давая понять, что я настроена решительно. — Да, директор, слушаю, — говорит он в трубку, дотянувшись до неё. — Хорошо. Мы придем. — Что он опять задумал? — Собрание назначил на полдень, — ухмыльнулся брюнет, проводя рукой по моей талии. — У нас ещё есть время. — Какое время? — придуриваюсь, прячась под покрывалом. — Сейчас узнаешь, — срывает он с меня его и впивается губами в мой бок. — Их-хи! Щекотно же! — День добрый, — вошел в зал заседаний Незу. — Рад видеть вас в добром здравии. — Здравствуйте, — говорим все дружно. — Ну что ж, начнем? — присел он на своё кресло, держа в руках бумаги. В ходе разговора мы подняли тему последнего сражения (директор был очень горд своими сотрудниками и учениками, поэтому это было похоже больше на бесконечную похвалу, чем на конструктивный диалог), изменения процесса обучения детей в школе (внесли некоторые коррективы и правки касательно сложности) и смену некоторых должностей (Тошинори стал заместителем директора, а Цементос возглавил учебный отдел, так как Шота отказался от такого предложения). Так же было решено оставить систему общежитий, но с более свободными правилами — теперь никто не ограничивал посещение близких и были сняты временные рамки работы зданий (раньше они закрывались в девять часов вечера, а сейчас эту особенность убрали вовсе). Учителей попросили ближайший год жить при академии, пока всё устаканится. Против никто не был, ведь удобство в том, что живешь совсем рядом с работой, не опишешь словами. Ещё мы обговорили уйму всякой всячины, что заняло достаточно много времени. — Кинамото, а теперь вернемся к тебе, — улыбаясь, сказал Незу. — Мне пора собирать вещички? — спрашиваю, понимая, что теперь от меня мало толку в качестве врача в таком заведении. — Я уже почти всё подготовила. — Нет, — перебирал он бумаги. — Я ведь не просил тебя ни о чем таком. — Как это? — удивляюсь. — Я же теперь буду тратить уйму времени, чтобы вылечить те травмы, которые ребята получают во время обучения. — Аизава, вы ещё не проверяли разве? — задает вопрос мышонок. — Судя по записям, нужно было месяц подождать, — объяснил тот. — Что проверяли? Каким записям? Чего ждать? — непонимающе и испытывающие смотрю то на Шоту, то на рядом сидящего Ямаду, вертя головой. — Мы не стали говорить тебе в силу того, что ты могла отказаться от этой затеи, — отозвался Хизаши, доставая что-то из своего кармана. — Вот, — протягивает он мне руку, сжатую в кулак. Подставляю ладони, чтобы перехватить содержимое. В руки мне попадает ампула. — Неужели… — шепчу, увидев надпись. — Где вы… Что за… — слова обрываются из-за подступившего к горлу кома и спирающего дыхания. Я совсем не ожидала увидеть нечто подобное. На пустом флаконе был приклеен уже затершийся листок бумаги с подписью «Ускоренная регенерация. Хотеру Кинамото.» — Тсукаучи обнаружил его в процессе осмотра уцелевших частей лаборатории и передал его мне, когда узнал, что с тобой случилось, — пояснил Тоши. — Следуя записям Уджико, при помощи Мэй мы смогли выяснить, как передать тебе причуду тетушки. Теперь сила вернулась на место, если можно так выразиться. Прости, что сразу тебе не сказали. — Удивительно, что хоть что-то осталось целым, — вздохнула Немури. — Шигараки научился контролировать свой распад и направил его в сторону от Ному, оставив часть убежища целым, — ответил ей Ямада. — Нам просто повезло, что среди всех флаконов оказался этот. Рэгдолл ведь тоже вернули её причуду. Не поверив своим ушам, вытягиваю руку вперед. Зажмурив глаза, мысленно представляю. что хочу активировать свое исцеление. Сначала ничего не происходило и я уже начала расстраиваться. Как вдруг подушечки пальцев слегка начало колоть. Приоткрыв веки, я опешила от увиденного — пальцы были окутаны красным свечением. — Как у мамы, — дрожащим голосом произнесла я. — У отца была фиолетовая дымка? — улыбаясь, спросил Ямада. — Нет, синяя. — Истинное смешение причуд вышло. Ведь фиолетовый цвет получается из синего и красного, — говорит Незу. — Впечатляюще. — Нужно проверить, работает ли она должным образом, — довольно посмотрел на меня Шота, доставая из-за спины свой нож. — Что ты собрался… — только и успеваю сказать я до того, как он провел лезвием по своей ладони, от чего по ней потекла кровь. — Говорю же, нужно понять, сработало или нет, — улыбается он. — Угу, — киваю. Подношу светящиеся пальцы к ране. Я столько раз видела, как мама работает, что труда не составило заставить порез затянуться в два счета. Её причуда была очень сильной, моя же так не могла. — Спасибо вам, — разревелась я, словно ребенок, вытирая руками не унимающиеся слезы. — Спасибо. — Ну-ну, — прижал меня к себе Шота. — Мы не могли поступить иначе.***
Геройское общество ещё долго приходило в норму после победы над Шигараки. Потери были неописуемыми, а количество пострадавших и покалеченных превышали разумные границы. Город Джакку был почти полностью разрушен, но через пару месяцев его жители принялись за восстановление. Благодаря подсаженной мне причуде мамы, я смогла остаться работать в Юуэй. Ко всему прочему, Незу слёзно попросил меня взять под руководство класс из факультета поддержки, где обучались несколько ребят с исцеляющими силами. Сначала я долго сопротивлялась, но Шота смог убедить меня в том, что у меня всё получится, ведь есть опыт работы с детьми, а он будет всячески помогать мне с должностью классного руководителя. Так что теперь я была загружена работой по уши, но это только радовало. Остаться на любимой работе в компании дорогих мне людей — то, о чем я и мечтать не могла после стычки со злодеями. Статус героя оставили при мне, но с геройским именем «Берсерк» я с радостью смогла распрощаться. Помимо маминой причуды я позаимствовала и её прозвище. С этого момента в кругу профессионалов меня зовут Ворожеей. Немного странно звучит, но мне оно всегда очень нравилось. В конце августа, за две недели до свадебной церемонии, мы с Шотой расписались в ЗАГСе. Подготовка к торжеству шла полным ходом. Но у нас оставалось ещё одно незаконченное дело. — Что они так долго возятся? — хожу по коридору со стороны в сторону, нервно теребя в руках телефон. — Мари, они ведь принимают серьезное решение, — вздохнул Аизава, глядя на меня. — Это органы опеки, они должны действовать согласно протоколу. — Я думаю, всё получится, — улыбнулась Эри, сидя рядом с ним на скамейке и болтая ногами. — Мне бы твое спокойствие, малышка, — криво улыбаюсь ей в ответ, так как от волнения я не могла взять себя в руки. — Госпожа Аизава, можно вас на минуточку? — выглянул из двери мужчина в очках. — Мари, к тебе обращаются, — усмехнулся брюнет, увидев, что я никак не отреагировала. — Божечки, простите, — спохватилась я. — Никак не привыкну. Бегу. — Что там? — спрашивает Шота, когда я вышла из кабинета. — Не расписалась в некоторых местах, — строю недовольную гримасу. — Я уж понадеялась, что хоть что-то прознаю, а меня сразу выперли. — Господа, мы закончили. Проходите, — спустя некоторое время открыл дверь глава комиссии. Мы втроем покорно пошли за ним. — Обсудив некоторые моменты, взвесив все «за» и «против», мы приняли единогласное положительное решение в сторону вашего заявления на удочерение. Документы готовы, — протягивает он мне папку, где сверху лежал заветный лист бумаги, заставивший улыбнуться во весь рот. — Поздравляю. — Ех-ху! — не сдерживая эмоций, кричу на весь кабинет. — Спасибо вам большое! — Чаще бы к нам обращались такие ответственные люди, как вы, — улыбаясь, произнес главный. — Это мы должны вас благодарить. — Что-то я ничего не поняла, — посмотрела на меня Эри. — А по реакции мамы разве ничего не ясно? — усмехнулся Шота, положив ей руку на голову. — Поздравляю тебя, доченька, — присаживаюсь рядом с ней, вытирая с глаз слезы. — Теперь ты — Эри Аизава. — Серьезно? — обнимает она меня, не веря своему счастью. — Ага, — киваю, глядя в глаза довольному мужу. — Теперь у тебя есть мама и папа. — Спасибо вам, — голос девочки слегка задрожал. — Это тебе спасибо. За то, что появилась в нашей жизни, — присел рядом с нами брюнет, взяв в охапку нас обеих.***
Тот самый день. Выездная церемония в саду ресторана. — Ты прекрасна, сестренка, — вытирая скупую слезу, приобнял меня Тоши, когда мы стояли в комнате ожидания. — Спасибо, братец, — обнимаю его в ответ. — Что-то гости долго рассаживаются, — слегка выглянул он за дверь. — Много же вы позвали. — Это да, — вздыхаю, поправляя фату. — Почти сто человек при условии, что никого лишнего нет. Когда составляли список, не думали, что так много выйдет. — Всё готово, — вошла к нам Бабблгёрл. — Пойдем? — улыбаясь, хватаю брата под руку. — Да, — улыбается он в ответ и кладет ладонь поверх моей руки. — Что они так долго? — мнется около Сасаки Хизаши, поглядывая на часы. — Гости только усаживаются, — вздохнул Шота, наблюдая за другом. — Чего ты так нервничаешь? — Ну да, — отозвалась свидетельница. — Нервничать тебе здесь положено. — Именно! — согласился с ней блондин. — А вдруг она решит сбежать? — Куда? — ехидничала Рэн. — Не к тебе точно. — Поговори мне тут, — показал ей язык Ямада. — Идут, — отозвался Мирай и стал за стойку ведущего. Под легкую музыку мы вышли из здания и медленным шагом прошлись по красной дорожке, разделяющей гостей на две половины. Как только мы появились в поле зрения, все дружно поднялись, а ребята, стоящие под цветочной аркой, обернулись к нам. Улыбка Шоты, скрывающаяся за его ладонью, говорила о многом. Он крайне редко так искренне радуется на людях, но сегодня можно было отбросить все сомнения и просто наслаждаться нашим днем. А ещё ему чертовски шел его строгий костюм и собранные в аккуратный пучок волосы. Для меня он всегда был красив, но сегодня особенно, заставляя лицо сиять от счастья. — Боже, она ещё прекрасней, чем в момент примерки платья, — всхлипывает Хизаши. — Заботься о ней, — говорит брат. — Конечно, — кивнул Аизава. — Ты ослепительна, — шепотом сказал он, когда Тоши перекладывал мои руки в его. — Спасибо, — отвечаю. — Ты тоже великолепно выглядишь. — Ну что ж, господа, начнем? — объявил Ночноглаз. — Да, — киваю. — Мы собрались здесь, чтобы соединить две души в одну. Мари, — взглянул на меня Сасаки, — и Шота, — затем, на него, — по доброй ли воле вы пришли сюда и готовы ли вы всю жизнь идти рука об руку? — Да, — ответили мы хором. — Посмотрите друг другу в глаза и возьмитесь за руки. Шота, произнеси свою клятву. — Мари, — брюнет нежно взял меня за руку. — Сквозь все испытания и слезы я пронес убеждение, что однажды мы окажемся здесь. Обещаю уважать и любить тебя, как свою жену, любимую, друга и родственную душу, отныне и навек. Я весь принадлежу тебе. Я люблю тебя. — Теперь ты, Мари. — Шота, — слегка откашливаюсь. — Ты лучший человек, которого я когда-либо встречала. Я боялась, что это всё слишком хорошо, чтобы быть правдой. Возможно, я не заслуживаю такого чистого, красивого и любящего человека, как ты. Но сейчас здесь мы окружены людьми, которых я люблю больше всего на свете, — пробегаю взглядом гостям. — Я горжусь тем, что становлюсь твоей женой. Я родилась, чтобы любить именно тебя и так будет всегда. — В присутствии свидетелей Шота и Мари поклялись друг другу в верности. Этой лентой я привязываю их к произнесенным клятвам, — повязал Мирай нам на руки белый атлас, так как кольца мы уже одели друг другу в ЗАГСе. — Сердце и тело взаимно отдав, — начали мы с ним одновременно, — верим, так будет отныне и навсегда. Да будет так. — Да будет так, — по очереди повторили Сасаки, Хизаши с Рэн и гости. — Целуй её немедленно, — улыбаясь, приказал нам ведущий. Под громкие аплодисменты присутствующих наши губы слились в нежном поцелуе, знаменуя начало совместного пути в новых друг для друга ролях. Прекрасный теплый вечер. Море позитивных эмоций, улыбок и поздравлений. Непрекращающиеся танцы, конкурсы и веселье. — Как же хорошо, — с довольным видом выхожу на балкон, где стоит Ямада. — Ты сегодня отжигаешь по полной, — улыбаюсь. — Столько шуток я давно от тебя не слышала. — Я готовился, — проверяя, осталось ли ещё что-то на дне стакана, ответил он. — Тебе не жарко? — вытираю вспотевший лоб платочком. — Ноги еле держат. — Мне сегодня, как никогда холодно, — вздохнул он глядя куда-то вдаль. — Хизаши, — кладу руку поверх его, — что мне сделать, чтобы ты улыбнулся? Я ведь знаю, что кроется за всем этим весельем, — но он ничего не ответил. — Хизаши, прошу. Мне невыносимо смотреть на твоё выражение лица. — Прости, — слегка улыбнулся блондин. — Я просто задумался над тем, что ты можешь сделать для меня. — И что же? — Будь счастлива, крошка. Просто будь счастлива рядом с ним. Больше мне ничего не надо. Если я смогу видеть каждый день твою улыбку, то и сам буду счастлив. — Хизаши… — прошептала я и обняла его, что есть мочи. — Спасибо, что ты есть у нас. Ты всегда будешь желанным гостем в нашем доме, чтобы Шота тебе не говорил. Приходи чаще, я буду ждать. — Вот и славно, — обнимает он меня в ответ и целует в лоб. — Пойдем танцевать? — предлагаю. — У меня есть идея получше, — ухмыльнулся он. — Только обещай не кричать. — Обещаю, — как-то неуверенно отвечаю. Ямада резким движением схватил меня на руки. Я прикрыла рот руками, чтобы не взвизгнуть, когда он запрыгнул на перила, а затем опустился на землю. — Ты что делаешь? — спрашиваю. — Ворую невесту, — с довольным видом ответил он. — Пришла пора тебя отпускать, крошка. Мы пришли к огромной сакуре в саду. Свет полной луны нежно освещал её, просачиваясь сквозь густые ветви. Под деревом кто-то стоял, облокотившись спиной о ствол. — Пришли, — аккуратно опустил меня на ноги Хизаши. — Воркуйте, голубки. — Спасибо за помощь, — заговорил вышедший из тени мужчина, держа руки в карманах брюк. — Шота, — расплываюсь в улыбке, увидев его. — Так вот куда ты пропал. — Но прежде, чем оставить вас, я хочу кое-что повторить, — преградил мне путь блондин, спрятав за своей спиной. — Аизава, с самой первой нашей с ней встречи я предлагал ей выйти за меня замуж тридцать два раза и тридцать два раза получал отказ. — Ты всё-таки помнишь… — шепчу себе под нос, сжимая рукав его пиджака. — Я горжусь тобой, ведь тебя полюбила такая прекрасная девушка, — продолжал Хизаши. — Но если я узнаю, что она плачет по твоей вине, я оторву тебе голову, обещаю. Сделай её самой счастливой, прошу, — протягивает он руку другу. — Конечно, — кивнул тот. Руки их сомкнулись в крепком дружеском пожатии. — Мари, крошка, ты ведь знаешь? — взял меня за руку Ямада. — Знаю, — улыбаюсь ему. — Я рад, — поцеловал он меня в кружевную перчатку. — Должен откланяться. Меня Рэн заждалась, поди, — поклонился он и ушел. — Нельзя заставлять даму ждать. — Я чувствую себя неловко, — смотрю ему вслед. — Ничего, — берет меня за талию Шота. — Это пройдет. Я полностью понимаю и принимаю его чувства. Но ничего с этим не поделать. Нужно дать ему время. — Наверное, ты прав, — прижимаюсь к мужу сильнее. — Прекрасный вечер, не находишь? — Прекрасна сегодня только ты, дорогая, — говорит он и целует меня в губы. — Я рад, что отныне ты только моя. — Я была только твоей с самой первой нашей встречи, — кладу руку ему на щеку, а он прижимается к ней. Глажу его шрам, провожу пальцами по губам и понимаю только одно — я люблю его без памяти. В его глазах я готова утонуть. Его губы я готова целовать вечность. Я желаю провести с этим человеком всю свою жизнь и подарить ему детей. Мне не нужен никто другой, только он. — Я люблю тебя, Мари, — расплылся он в улыбке и снова поцеловал меня. Целоваться с ним под луной, прячась под густыми ветвями сакуры, будто школьники, в день нашей свадьбы. Что может быть лучше? — А я тебя, Шота.