Bosozoku girl doesn't cry

Поделитесь своими чувствами. Каково вам видеть, как играют ваши ребята, выигрывают или же терпят поражение? Это всегда было сложно — сидеть на матчах, наблюдать за каждым движением своих учеников и видеть, как они где-то ошибаются, где-то халтурят, надеясь, что небрежность сойдет им с рук. Видеть, как они могут работать еще точнее, еще увереннее и сильнее, но не работают. Отслеживать блок Мурасакибары, даже на сотую не такой мощный, каким он должен бы быть, и знать, что ничего не можешь с этим сделать, не сейчас, когда трибуны полны вопящими что-то невразумительное людьми, свет прожекторов выедает глаза, а команда, словно за стеной из пуленепробиваемого стекла, там, на площадке, отгорожена жирной белой чертой. Нельзя подойти совсем близко и надавать по голове, чтобы в мозгах прояснилось, бесполезно кричать что-то по поводу промахов. Все уже оговорено перед игрой, запуск ракеты в космос произошел, связь отрезана. Ее ребята совсем самостоятельные, совсем одни, и она во время игры — за исключением нескольких тайм-аутов — изолирована от них. Араки часто говорили, что ей досталась команда, в которую и вкладывать ничего не надо: рост есть, и еще какой, сила есть. Зачем тренировки, тактика и стратегии? Конечно, Масако исключительно зря получала зарплату, так как её роль сводилась только к наблюдению за успехами команды и так сверхталантливых молодых людей. Когда ей достались Мурасакибара Ацуши и следом за ним Химуро Тацуя, американский мальчик, выращенный в сиянии рыжего баскетбольного солнца, такое мнение только окрепло. Араки давно научилась не замечать всех этих около завистливых замечаний, или мастерски делала вид, что ей все равно. Ей было, на самом деле, некогда — бесконечные тренировки плотно занимали ее, а если нет, то всегда находились родители, готовые провести время со своей дочерью, или старые подруги, всегда готовые вытащить ее на гокон в душную забегаловку, где какие-то офисные клерки смотрели на Араки сначала с интересом, а потом, когда видели рядом с ней синай в мягком чехле задорного розового цвета или бицепсы, очерченные тканью строгого пиджака, резко теряли интерес. Или искали то, что Масако по определению дать им не могла, но, возвращаясь к теме вопроса, факт оставался фактом: думать о завистливых придурках, которые никогда как следует не психовали, сидя на скамье запасных вместе со вторым составом, никогда не стискивали кулаки до сиреневых лунок на мякоти ладоней, никогда не закусывали губ до крови, не прикусывали язык, когда Фукуи, не щадя тренерских нервов совершал сумасшедший пас через половину поля, полного противников, а Лиу все равно брал мяч и забивал. Масако прекрасно знала, каково поражение на ощупь, на запах. Пожалуй, она была тем редким человеком, который не строил иллюзий по поводу работоспособности своей команды, оценивала ее резво и непредвзято, как бы ей не хотелось расслабленно махнуть рукой и пустить все на самотек. Игрок Поколения Чудес, доставшийся ей, не ослепил Араки, но раскрыл ей глаза на новый предел мастерства и таланта. Она не отступила, предоставляя своим гениальным игрокам свободу действий, а взялась за них как следует, чтобы удержать заявленный уровень, превзойти его. Масако знала, что Поколение Чудес не исключительно. Знала, что чем ярче свет, тем гуще тень, и что в ответ на их силу должны были появиться не менее талантливые игроки. И, что самое ироничное, так и произошло. Мяч глухо стукнул по покрытию, отскочил, гороховой дробью затрещал в оглушительной тишине. Араки чувствовала напряжение в каждой мышце, глаза жгло, так пристально она смотрела на Мурасакибару, на светящееся табло счета. У женщины перехватило дыхание, настолько сильные переживания она испытывала: отчаяние на грани с пустым безумием, разочарование столь быстрому концу всему — Зимний Кубок закончился глупо и неожиданно. И на фоне этого взрывного коктейля было мрачное удовлетворение, даже превосходство над всеми теми, кто недоуменно смотрел на одного из поверженных королей — Масако знала, что это случится, знала, что придут те, кто повергнет Поколение Чудес. Конечно, она готовилась к этому, но, видимо, выиграла как гадалка и провалилась как тренер. Согнав с себя оцепенение, Араки грустно усмехнулась самой себе и грузно опустилась на лавку, тяжело опираясь на синай. Ей надо было несколько минут, чтобы справиться с собой и приготовить необходимую ее игрокам поддержку и нужные слова, которые подтолкнули бы их к дальнейшей усердной работе. Масако должна была продержаться как минимум до вечера молодцом.