Bosozoku girl doesn't cry

Подзатыльник оказался настолько смачным, что голова Химуро еще и мотнулась, а затылком парень чуть не вписался в стену позади. Масако, едва сдерживая шипение за зубами, вдавила фукуро синай ему в грудь плашмя, через рукоять чувствуя вибрацию сердца — оно заполошно металось в чужой груди, словно сошедшее со своего сердечного ума. — Издеваешься надо мной, сучёныш? — перебила уже открывшего рот Тацую Араки, холодно сканируя его взглядом наверняка потемневших до грязной предгрозовой тяжести глаз. Химуро в ответ обмяк и растекся по стене, совершенно не удивленный и даже, кажется, удовлетворенный поведением тренера; съехавшая чёлка засыпала половину его лица, и Масако едва удержалась от того, чтобы отвести волосы в сторону, осторожно заправить за ухо… — Никак нет, сенсей, — ответил Тацуя, и все-таки улыбнулся, словно не мог контролировать губы, словно они разъезжались в стороны сами собой, без его ведома. — Просто увидел вас, подумал, что вам нужна помощь. — Ага, — Араки даже не попыталась сдержать яд, сквозивший в голосе. — Это же мне играть на следующей неделе в игре, которая определит всю мою последующую жизнь. Это меня могут отстранить, если заметят в драке. Это же мои ноги и руки понадобятся команде на все сто процентов. Ты чем вообще думал, идиот? — к концу фразы тренер и вовсе перешла на крик, чувствуя, как все еще неприятно тянет в груди, как ноет что-то глупое в животе, и как отвратительно шевелят лапками пресловутые членистоногие, царапаясь за внутренности. Любой другой игрок, да хоть Мурасакибара, если бы тоже полез разнимать Масако и эхо ее прошлого, получил бы он столько же гневных восклицаний и ударов? Трепыхалось бы что-то странное под рёбрами? — Мне играть, сенсей, — покорно согласился Тацуя, не отводя взгляда, и рукой перехватил синай буквально по обратную сторону цубы. Так, что от его ладони повеяло теплом, хотя стоял холодный осенний вечер. Так что Араки несмотря на то, что возвышалась над своим игроком, съехавшим спиной по стене, на добрых полголовы, ощутила и разницу в росте, и в габаритах отчетливо. Это на фоне пресловутого Ацуши Химуро казался изящным и хрупким молодым человеком. Рядом с миниатюрной Масако он превращался в великана с косой саженью в плечах. — Мне играть, — повторил парень, даже не пытаясь отстранить синай. — Но не мог же я пройти мимо, если задирали моего любимого сенсея? Слово, выбранное дураком-американцем-Тацуей, ошпарило, заставило даже уши под волосами запылать. Араки, сохраняя угрюмое лицо, что с каждой секундой давалось ей все сложнее, отстранилась, пока не произошло ничего непоправимого, о чем она вспоминала бы и жалела всю последующую жизнь. — Впредь думай головой, глупый ученик, а не баскетбольным мячом, — недовольно проворчала женщина, не спеша убирать синай. — Благодарю за заботу, — разулыбался Химуро, словно Масако как минимум осыпала его цветистыми благодарностями, а в худшем случае — расцеловала. Араки точно ничего такого не делала, всего лишь отчитала одного из талантливейших своих спортсменов за то, что полез в самое пекло, не раздумывая, что подставился, сделав неуклюжую ставку на рост и самоуверенность. Все оправдалось, но то беспокойство, которое испытала женщина, преодолев первое удивление, а потом щемящую теплоту, захватившую ее целиком. Не прошел мимо, не оставил разбираться один на один, а повел себя, как настоящий мужчина. Масако сложно было определить, что она чувствовала, но, определенно, это было что-то новенькое. Не подмороженное восхищение мужественностью, как в случае с Гентой, много лет назад, когда Араки впервые влюбилась и страшно испугалась своей влюбленности. Не страстное восхищение выдержкой и тактом, как бывало с Кацунори. Не снисходительную радость, как при взгляде на вечно молодящегося Кагетору. Что-то другое. — Могу я расчитывать, что ты доберешься до дома без приключений? — строго спросила тренер, бросив попытки разобраться в себе. — Или мне проводить тебя, как маленького? — насмешливо предложила женщина, ожидая, что Тацуя, конечно же, воспротивится такому посягательству на свою подростковую свободу и скроется уже с глаз долой. — Ни в чем нельзя быть уверенным наверняка, — вместо этого улыбнулся парень, скрывая глаза чёлкой, так что эмоций на вечно беспристрастном лице снова было не разобрать. — Паршивец, — цыкнула Масако, но снова получилось без запала, а как-то неправильно. — Шевелись давай тогда; мне на вас еще планы тренировок составлять. Химуро пропустил Араки вперед и поспешил следом; и женщине даже казалось, что это не она конвоировала своего ученика домой, а происходило что-то хрупкое и эфемерное. Масако украдкой улыбнулась и без особого старания поддала Тацуе синаем по голове. А у парня были такие глаза, словно он, в отличие от женщины, все прекрасно понимал и мог облекать в слова.