Bosozoku girl doesn't cry

Интересно… есть ли у тебя фетиш, о котором стыдно рассказать друзьям? Мужчины или женщины? Кто кажется привлекательнее? — Ну, давай, Маса, — пьяно рассмеялся Кагетора, пихая девушку в бок. Карты, которые он тасовал, рассыпались из неверных рук на смятое покрывало, Айда стал их собирать, но больше терял по дороге. Араки попыталась сфокусировать на чем-нибудь взгляд, но комната расплывалась, а игроки основного состава национальной сборной двоились. При мысли об утреннем построении и поездке домой — после окончания соревнований, достойно пройденных — затошнило. — Что тебе давать, извращенец? — хмуро вернулась к диалогу Масако, уже слабо понимая, с чего вообще все началось. Кажется, они стали пить, потом кто-то предложил «я никогда не…» и Араки надралась, как будто в первый раз неопытная школьница — жизнь у нее всегда была насыщенной и полной событиями, в отличие от ее домашних друзей. В процессе выяснилось, что Масааки приходилось бить ножом по живому, как и Масако, и Эйджи, а у Торы было два сотрясения («так вот с чего ты такой долбанутый — роняли часто»). Гента на спор нёсся по встречке, не сворачивая до последнего — это Араки даже помнила вживую. Кацунори не мог пересчитать своих партнеров по пальцам обеих руки и даже ног, Араки с некоторым удивлением призналась самой себе — ну и друзьям — что тоже не смогла бы. Примерно в этот момент все обсуждение окончательно свернуло в сторону постели и ниже пояса, захмелевшие парни с разной степенью энтузиазма хвастали своими победами, только Широгане больше молчал и улыбался в почти полный стакан. — Как же? — поспешил напомнить Харасава, по огромной двуспальной постели подбираясь ближе и запинаясь о коварную подушку; парню, наверное, тоже не терпелось получить. — Фетиш. То, о чем в трезвые глаза никогда не скажешь. — Колись, все равно уже в дупель пьяные, — поддержал друзей Гента, заинтересованно щурясь. — Таких, чтобы стыдно было в трезвости раскатывать — нет! — торжественно объявила Масако, пытаясь удержать себя в вертикальном положении, но все равно заваливаясь на Накатани. — Это ты такая скромная, что у тебя все в миссионерской позе под одеялом, или такая распущенная, что тебе вот совсем не стремно признаваться в своих предпочтениях? — по-деловому уточнил Айда, бросая собирать карты и колоду в прямом смысле на пол. Араки неопределенно махнула рукой, таки привалилась к надсадно охнувшему под тяжестью девушки Масааки и пожала плечами, нашарив взглядом бутылку с остатками саке: та затаилась за рельефным одеяльным хребтом, указывая горлышком на подушечное плато возле Широгане. Масако пощелкала пальцами, призывая бутылку к себе, и Эйджи, явно забавляющийся, не стал открывать даме — протянул требуемое. — Мне нравятся сиськи, — решительно рухнула Араки в то, о чем утром ей совершенно не хотелось бы вспоминать. Одно дело — обсуждать скабрезные подробности с членами банды, с подругой, которая бок о бок преодолела и школу, и Босодзоку, и многие другие интересности, и совсем другое — университетские друзья, профессиональные баскетболисты. Но они сами напросились. Кацунори подавился и закашлялся, и Генген, понимающе кривя губы в усмешке, похлопал друга по спине. — Женщины мягче, гибче и договариваться с ними проще, — пояснила Масако на недоверчиво поднятые брови Кагеторы. — Шибари пробовала пару раз, но играть потом не возможно, мышцы не сразу в тонус приходят, — невозмутимо продолжила между глотками Масако. — Может, партнер безрукий попался, — словно бы безразлично предположил Широгане, блестя трезвыми глазами — Араки точно знала, кто сколько выпил. — Может, — задумчиво согласилась она, выдерживая несколько секунд зрительный контакт; а потом кривовато усмехнулась и обернулась к совершенно дезориентированным внезапным откровениями парням. — Ну что, достаточно ваше любопытство удовлетворила? Что там дальше? Я никогда не стеснялась сказать партнеру, чего хочу. Все, кроме Эйджи выпили, скрывая на дне стаканов румянец. Широгане улыбнулся и отсалютовал Масако все еще полным стаканом.