Bosozoku girl doesn't cry

Доводилось ли тебе знакомиться с родными своих подопечных? Если да, то кто это был и как прошло знакомство? Если нет, то хотела бы? Араки было нелегко смириться со своими новыми обязанностями: когда завуч, нервно комкая носовой платок, сказал ей, что в наступившем году ей помимо тренерской и преподавательской работы выполнять обязанности классного руководителя, Масако сначала нахмурилась, потом поджала губы, потом, не сдержавшись, хлопнул дверью. Тем не менее, делать, кроме как подчиниться вышестоящему руководству, было нечего; чтобы смягчить недовольство женщины, ей подняли зарплату и переоборудовали кабинет, и в какой-то момент жизнь даже перестала казаться столь мрачной и невыносимой, пока у учеников не наступила пора самоопределения. Процедура была простой и бесполезной, как ничто другое в мире. Студент заполнял огрызок маленькой бумажки, которая в дальнейшем должна была предопределить его взрослую жизнь, потом с его родителями, конечно же, причастными к будущему своего чада, согласовывалось время посещения школы, и в назначенный день несчастный студент, которому делать больше было нечего, как обсуждать планы на свое трудоустройство, его родитель, в разных случаях или заинтересованный чрезмерно или равнодушный до неприличия, и классный руководитель — Араки выругалась сквозь зубы — обсуждали, что именно было наилучшим для ребенка. Там, где предполагался диалог об интересах, пожеланиях, мечтах и стремлениях, его не было и в помине. Но в свой год, и Масако думала об этом с неприкрытым злорадством — все должно было быть по-другому. Ее родителями было не запугать, цену собственным устремлениям женщина прекрасно знала, и собиралась бороться за выбор каждого ребенка так, словно от этого зависела ее жизнь, а не чужая. Наверное, панк, стремящийся ломать систему, умер в Араки не до конца. — Здравствуйте, вы учительница моего Рю-куна? — мягко спросила молодая симпатичная женщина, осматривая Масако потерянным ищущим взглядом. — Я его мама, пришла на родительский день. — Да, я Араки-сенсей, — кивнула тренер, искренне пытаясь подавить раздражение: понятно было, почему парень со столь сильным крепким именем в жизни был невыразительным рохлей. — Пойдемте в кабинет, пожалуйста. Он, кстати, был записан в баскетбольный клуб, но выше третьего состава ему было, определенно, не подняться, и Масако даже лицо его помнила с некоторым трудом. — Я знаю, что Рю-кун выбрал в качестве специализации естественные науки, но у моего мальчика же настоящий талант к баскетболу! Араки едва проглотила едкое замечание по этому поводу, но смолчала, а вошедший в кабинет Рюнноске спас ее от дальнейшего приватного диалога с его мамой. — Добрый вечер, Араки-сенсей, — робко поздоровался он. — Мама, — с некоторым предупреждением обратился он к родительнице, и Масако поняла, что разговор о его способностях к спорту ведется далеко не со вчерашнего дня. Уже тогда стало понятно, что разговоры с родителями будут не легкими. Но самым странным моментом стал визит в школу отца Кеничи, здоровенного мужчины, который еле протиснулся в двери спортивного зала. — Араки-сенсей, — пробасил он, с легкостью перекрыв стук десятков мечей по покрытию, гул голосов и свистков, и гул шагов. Масако невозмутимо положила на лавочку синай и легко хлопнула ладонью по дереву, ненадолго прощаясь со своим оружием. Чем ближе она подходила к Окамуре-старшему, тем сильнее ей приходилось задирать голову, тем отчетливее за спиной гиганта вырисовывался его красный от смущения сын и тем забавнее становилась ситуация. — У вас не будет пары минут, Араки-сенсей? — Отец, тренер занятой человек… — Пара минут найдется, — возразила своему бывшему подопечному Масако, и кивнула баскетболистам: — продолжайте, что делали. В коридоре было пусто и тихо; дети все разошлись на клубные занятия, так что Окамура-сан с готовностью прислонился к подоконнику, становясь незаметно компактнее. — У тебя разве не подготовительные занятия сейчас? — спросил он у Кеничи, тот с сомнением перевел взгляд с родителя на тренера и получив от последней вопросительно поднятую бровь зашагал прочь по коридору. — Хоть познакомлюсь с вами, Араки-сенсей, а то вы за моим балбесом три года почти присматривали, он о вас без умолку говорил, а вижу вас только сейчас. Масако нахмурилась и поджала губы, пытаясь за напускной суровостью скрыть смущение. Не понятно было, как ответить на такой комплимент — комплимент же? — и не показаться полной дурой. — Что-нибудь еще? — резче, чем планировала, спросила Араки, когда продолжения не последовало, а Окамура так и сверлил ее темными пронзительными глазами с высоты своего роста. — Хотел спросить, что вы думаете про желание моего парня заняться археологией. Хочет поездить по миру, поковыряться в земле, словно ему в детстве песочницы не хватило. — Вы против? — прямо спросила Масако, с одной стороны, удивленная, что слухи, дошедшие до нее, оказались правдой, с другой стороны, неожиданно удовлетворенная. — А вы нет? — ответил вопросом на вопрос Окамура. Это некоторым образом отличало его от основной массы родителей — те просто с набега начинали шпарить своим видением самого чудесного будущего для детей, не то что не упоминая желания своих детей, но и не советуясь, по сути, с преподавателем. В итоге это преподаватель должен был убедить ученика, что мнение его родителя — это истина в последней инстанции. — У Кеничи-куна превосходные оценки по истории и явная способность к языку, — нейтрально заметила Араки. — А в баскетбольный клуб он вступил по приглашению, а не из собственного горячего желания. Если, конечно, вы думали, что я сейчас начну с жаром доказывать вам, что вашего сына ждет великое будущее в баскетболе. Не ждет, потому что Кеничи не хватает скорости. Он это знает, я это знаю, я могу написать ему хорошие рекомендательные письма, так что Окамуру возьмут в хорошую команду, но зачем, если вашему сыну это не нужно? — И вы так спокойно относитесь к тому, что плод вашего многолетнего труда сопреет впустую, укатившись на неплодородную почву? — с усмешкой спросил Окамура-сан, выглядя отнюдь не раздраженным подобным ответом. — Это же ваш сын говорит, что ветвь, на которой много плодов, быстрее гнется. Вот он и стряс лишние. Мне кажется, все логично. Пару секунд Окамура-сан обдумывал ответ, а потом рассмеялся: — Ну, теперь понимаю, почему Кеничи вас так хвалил. Думаю, ничего не остается, кроме как согласиться с его выбором, раз уж даже вы одобряете. Терпения вам с вашими учениками, Араки-сенсей, — и мужчина, хлопнув женщину по плечу, так что Масако едва не клюнула носом стену, зашагал прочь. Это было странным разговором, но кажется, не самым странным. Араки попробовала представить встречу с родителями Лиу — и не смогла.