Bosozoku girl doesn't cry

На твоих глазах убивают кого-то из твоих знакомых, друзей или близких. И ты отчётливо видела убийцу, но полиция почему-то не предпринимает особых усилий, чтобы найти его. Что будешь чувствовать? Будешь ли пытаться что-то предпринять? Араки, когда ходила домой по темноте, всегда держала синай под рукой — просто на всякий случай. Это спасало ее от нежелательного внимания развязных мужчин, помогало в столкновениях со случайными заблудившимися пьяницами и успокаивало нервы. Япония была спокойной страной, Хоккайдо — не в пример Окинаве и другим южным островам — тихим островом — но, на Ками надейся, а сам не плошай — это Масако усвоила четко. Когда в переулке послышалась возня и сдавленное сипение, Араки замерла, так и не ступив в пятно фонарного рыжего света, и приготовилась, в случае чего, прийти на помощь, но стало некому: глухой выстрел, заглушенный тканью вскрик, еще один щелчок глушителя, в вечерних сумерках просто оглушительный. Масако метнулась в тень разросшихся перед чьим-то домом мальв, припала к земле и увидела, как из переулка вышел высокий явно немолодой мужчина. Высеребренные сединой виски, острый тонкий нос, пронзительные внимательные глаза, которыми убийца пристально оглядел близлежащие пространства. Араки задержала дыхание и прикрыла глаза. Убийца медленно убрал пистолет во внутренний карман пиджака и ушел вниз по улице. Араки выждала для верности еще почти десять минут, которые растянулись густой смолой, и только потом на деревянных ногах дошла до переулка, на ходу набирая полицию. На земле лежал, раскинув руки в стороны, оджисан из бакалейного магазина рядом с домом. Масако, когда была маленькой, бегала к нему за всякой всячиной, и он неизменно дарил ей какие-то безделушки, когда подросла — все равно не забывала, здоровалась, иногда помогала по мелочам… Пока ехали фараоны, Араки поневоле вспоминала тех, с кем когда-то сводила ее судьба. Кто мог быть замешан? Кто мог знать? Кто мог выйти на нужный след? Араки давала показания приехавшей полиции, вдыхала ледяной воздух в участке и все не могла перестать видеть перед собой искаженное страхом лицо. Это было, по большому счету, весьма косвенно ее дело: почти случайный знакомый, место — в родном районе, причина, судя по всему, весьма серьезная: кого попало не убирали так хладнокровно и выверено. Через неделю преступника не нашли, мотива, как сообщил Масако ее знакомый из участка, тоже, и дело, не успев открыться, подвисло головоломкой, слишком сложной и одновременно незначительной, чтобы тратить на нее силы. Зазвучали слова «случайность», «совпадение» и «ошибка», но Араки была уверена в том, что никакой ошибки не было: не так сморят люди, которые только что совершили ошибку. — Сенсей? Араки-сенсей? — Масако очнулась и выпустила из стиснутых губ свисток, в который она так и не дунула, сигнализируя о завершении упражнения. Ученики второго «В», которые должны были выполнять упражнения на пресс, обессилев, лежали на полу. Араки медленно моргнула, посмотрела на таймер: вместо тридцати секунд почти три минуты. — Еще две минуты перерыв, потом распределитесь по командам и сыграем в мини-футбол, — скомандовала женщина и отошла к скамейке — ей срочно нужно было холодное полотенце, чтобы освежиться и прийти в себя. Приехали дальние родственники оджисана — его внучатая племянница и ее парень. Молодые, потерянные и испуганные, они слонялись по району, не в силах найти себе место и как-то себя занять. Магазинчик, хозяин которого был убит, никто не хотел покупать, соседские кумушки сторонились их и шептались, прикрывая любопытные рты сухими натруженными ладонями. Масако смотрела на них, на опустевший, как выеденная скорлупа, магазин, на равнодушных полицейских, которые все неохотнее и недовольнее заходили в район, и у нее изнутри поднималось то, что ее знакомые называли приступом вселенского чувства справедливости. Араки обычно огрызалась, но сейчас и сама понимала, что ситуация странная: не имеет к ней прямого отношения, но почему-то не отпускает, гложет изнутри, не дает сосредоточиться на работе. Директор, когда Араки, постучав, вошла в его кабинет, посмотрел на женщину недовольно и тяжело. Может, ему уже сказали учителя или ученики, что Масако словно отсутствовала на уроках и на тренировках, может, он и сам заметил. — Я хочу отпуск по семейным обстоятельствам, — сухо попросила Араки, положив заявление на стол. — Разгар учебного года, на носу межшкольные, — стараясь выдержать спокойный профессиональный тон, но невольно повышая голос, заметил директор. — Мертвые не выбирают время, — резко ответила Масако и мужчина осекся. — Я договорилась со знакомой, она потренирует команду вместо меня. Если вы все еще не согласны дать мне отпуск, у меня есть другое заявление, — Араки вытащила из кармана второй конверт, еще более аккуратный и даже на вид острый, словно ощетинившийся углами. Масако поклонилась, и, не дожидаясь ответа, вышла за дверь. Директор вздохнул, помассировал виски и выкинул заявление об увольнении в урну. Араки села на мотоцикл и достала из кармана телефон, которым не пользовалась уже десяток лет. — Ро? Это Маса. Что, как? Еще в деле? Да, немного помочь… да, да, можно и так сказать. Просто хочу разобраться, посмотреть в глаза. Да. Вечером буду. Масако убрала телефон в карман, поправила ножны с бокеном за спиной и газанула с места, чувствуя, как успокаивается в груди жрущая ее совесть.