***
Семью Дельгадо с трудом получается назвать образцовой и показательной. На публике, конечно, может создаться впечатление, что они души друг в друге не чают. Хотя даже на мероприятиях брат с сестрой пытаются посмеяться и подшутить над младшей сестрой. А родители только и делают, что защищают «единственную их надежду», ругаясь старших детей. Но это проявляется не только где-то, но и сохраняется в стенах дома. В особняке буквально пощупать можно напряжение, недоговоренность и недоверие — достаточно тяжелую атмосферу. Это вызвано тем, что родителей практически никогда нет дома — отец занят своими государственными делами, постоянно пропадает в полиции или администрации города, а мать всё свободное и несвободное время посвящает издательству, оправдывая себя тем, что её дети уже взрослые, она дала им, что могла, а теперь они должны сами прокладывать себе путь. Только вот эти дети готовы глотки друг другу перегрызть. Вильерм не может жить без безудержных тусовок, моря алкоголя, ежедневной дозы наркотиков и беспорядочных связей, которые грозят ему целым перечнем заболеваний в скором времени. И он ни за что не возьмётся за ум, что ему ни говори. Парень буквально живет вечеринками и все глубже туда затягивает своего единственного лучшего друга — Валерио, который, кстати, хоть что-то из себя представляет. Флоренция — это угасшая надежда отца. Фредерих всегда отмечал её ум и нестандартный способ мышления, мечтал, что когда-нибудь она пойдет по его стопам и реализует себя как успешного адвоката или прекрасного следователя. Но в силу своего взрывного, импульсивного характера, что она унаследовала от матери, непостоянности и банального неудовлетворительного поведения девушке не суждено стать той, кем видели её многие. «Волшебный стратег, манипулятор из тебя вышел бы, особенно, если бы ты направила свою решительность и интеллект в законное русло, » — отмечал как-то отец. Только Лоре нравится удивлять: поэтому девушка нашла себе «неправильную» компанию, сблизилась с братом и, в конце концов, повторила роль своей старшей сестры. А вот Алисия не видит ничего плохого в том, чтобы исполнить волю родителей. Младшая из семейства постоянно принимает сторону взрослых, слушается их, ведет приличный и показательно-образцовый образ жизни, который так и хочется назвать показушным. И она унаследует и бизнес матери, и продолжит государственную службу отца, и продолжить быть двуличной Лисой. Но родители не всегда обожали только их маленькую Алю, которая подает большие надежды, но и Софию — их старшую дочь, что появилась на два года позже сына и на год раньше средней дочери. Софу сложно назвать постоянным и уравновешенным человеком, ей диагностировали склонность к резким перепадам настроения в семь лет, а к биполярному расстройству — в тринадцать. Её поведение тоже невозможно определить каким-то одним словом: она — незаметная и скандальная личность в классе, но душа компании в кругу своих друзей и совершенно незнакомых людей. Она посещает все кружки, занятия, успешно обучается, но каждую ночь не забывает заскочить в клуб. Она верит в искреннюю любовь до гроба и спит с каждым, кто скажет, что у неё зачетная задница. И со временем и наркотиками, которыми начала баловаться, девушка изменилась, все также показывая родителям, что она хорошая, но открыто говоря, что желает поскорее убраться из этого дома или сбежать. И после того, как старшая дочь покинула семью, страну и начала новую жизнь за океаном, родители ещё больше очерствели и дали почти полную свободу своим детям, потому что вложить в их голову свои мнения они не могли. Поэтому и решили, что пусть это будет на совести еще ничего не понимающих в жизни подростков, нежели на проживших уже не один десяток лет и имеющих собственный бизнес и призвание взрослых. И Вильерм и Флоренция, имея похожие интересы, ценности и любовь к веселью и запретному, а также ненависть к младшей сестре, отлично поладили друг с другом, начали больше времени проводить вместе и занимать сторону друг друга, а не родителей и их любимицы. Но Алисии было все равно на козни, что ей строят члены её собственной семьи. Она старалась не разочаровать отца и мать, устроить свое будущее, а иногда и отомстить своим обидчикам.***
Казалось, такое солнечное и теплое утро ничего не сможет испортить. Даже с ежедневными походами в школу, в которых Лора видела только возможность увидеться с друзьями и провести время с ними, девушка смирилась. Но её не нравилось абсолютно все то, что происходило по её приезда в «Лас Энсинас» — завтрак, на котором собирается вся семья, долгие сборы, вечно занятые ванные, и, наконец, адская дорога в компании Алисии. Спустившись на первый этаж, поправляя форму и без конца бубня себе под нос очередные гаденькие словечки о сестре, Флоренция направилась на кухню, где уже трапезничал ей отец, читающий новости. — Доброе утро, — бодро пожелал он, ни на секунду не отрываясь от очередной увлекательной статьи. — Доброе, папа, — улыбнулась Лора, начиная варить себе кофе и накладывать свежие вафли. — Как спалось? — Учитывая то, что Алисия всю ночь репетировала проект, — пожала плечами девушка, садясь рядом с отцом за стол, — А тебе? — В этом мы с твоей сестрой схожи — все свободное время отдаем изучению чего-либо. Ло закатила глаза, обреченно вздыхая, и начала пить кофе, проверяя социальные сети и сообщения. Ответив друзьям, она решила проверить, продолжает ли её игнорировать Андер, и удивилась, замечая, что все смс прочитаны, а в сети его не было со вчерашнего утра. Перед глазами у неё всплыли картины прошедшего вечера, а в голове отрывками отдались сказанные парнем слова. Сразу появилось отвращение к приготовленной еде, и девушка отодвинула от себя тарелку с лакомством, что не укрылось от внимания отца. — Как твое самочувствие? — Нормально. — Тогда почему не ешь? Завтрак — самый важный прием пищи, который запустит работу твоего организма. — Паааап, — недовольно протянула блондинка, запрокидывая голову, — Я перекушу в школе, если проголодаюсь. — Ты портишь свое здоровье. — Оно уже испорчено, — пробормотала она, вновь возвращаясь к телефону. — Ты же знаешь правила, — подметил мужчина. — Мамы здесь нет. — Это так не работает. — Но ты тоже читаешь, — возразила Ло и, получив укоризненный и строгий взгляд, закатила глаза, откладывая телефон. — Лучше скажи мне, — продолжил отец, убирая свой гаджет, дочитав новости, — Самуэль Гарсиа Домингес — ваш одноклассник? — Ну, да, — недоверчиво кивнула девушка. — Думаю, ты с ним больше общаешься, поэтому… — Что? — Прошу тебя, скажи ему, чтобы он заглянул в участок и спросил мои координаты. — Зачем? — Это тебя не касается. — Тогда скажи ему об этом сам. — Флоренция. — Отец. — Вот именно, я — твой отец и прошу передать это твоему другу. — Почему бы мне просто не дать твой номер телефона, не привести его сюда или не послать его в твою контору? — Встреча должна быть официальной и проведенной через полицию. — И повод для этой встречи ты мне озвучишь? — поинтересовалась Флора. — Милая, тебе это знать ни к чему. — А если Саму у меня спросит? — Тогда тем более отправишь его ко мне, — пожал плечами мужчина, вставая из-за стола, — Пожалуйста, Флоренция, отнесись к этому серьезно и с пониманием. Фредерих, прибрав за собой, поцеловал дочь в щеку и, пожелав хорошего дня, поспешно отправился на работу. Девушка же осталась сидеть на кухне наедине со своими мыслями, к которым добавились ещё куча вопросов о том, что может объединять её отца — одного из самых успешных адвокатов, который не проиграл ни одного дела — и её новоиспеченного одноклассника и друга. Удостоверившись, что мамы нет дома, а Алисия пробудет в ванной еще не менее получаса, Флора сама себе улыбнулась и зашла в кабинет отца, вскрывать который она научилась ещё лет в пять. Раньше это было прекрасным местом, чтобы поиграть в прятки, ведь никто не побеспокоит мужчину, разыскивая его по углам прячущуюся дочь. Порыскав на столе, девушка обнаружила пароль от ноутбука, записанный на оборванном клочке бумаги и прикрепленный к рамке с фотографией Софии. Блондинка на мгновение застыла, рассматривая жизнерадостную сестру, что так широко и ярко улыбалась, но постаралась абстрагироваться от этого, вводя нужный набор символов. Хоть отец и был любителем порядка и четкости, в его компьютере творился настоящий хаос. Вероятно, он расположил все папки и приложения по своему удобству, видя в этом некую закономерность, но Флоре пришлось немало потрудиться, чтобы найти хоть что-то, связанное с Самуэлем. Кликнув на одну из недавно созданных папок под названием «Дело №184», блондинка увидела целую кучу документов и принялась их бегло изучать. Протокол, заявление, показания свидетелей, постановление на задержание, судебные разрешения — всё это мелькало перед глазами Дельгадо, но ничего знакомого, кроме фамилии её друга и какого-то имени, она не нашла. Неожиданно в её голове всплыли слова Андера о новом парне Марины, которого по ошибке обвинили в её убийстве. Заметив в статье «… обвинения вынесены по отношению к Фернандо Гарсиа Домингес…», Лора улыбнулась, понимая, что на имя старшего брата Самуэля вынесено постановление на задержание, которое не осуществилось по причине отсутствия гражданина по месту жительства, работы или иных мест, где его хотели подловить полицейские. Девушка, быстро сообразив, достала карту памяти, вставляя во флэшку и подключая её к ноутбуку отца. Создав копии, она принялась копировать интересующие её файлы, что заняло немало времени. Внезапно на экране появилось новое сообщение, содержание которого сразу же открылось и вызвало неподдельный интерес блондинки. В нем были высланы обновленные данные для входа в базу полиции. Переписав их в нужные поля, Ло начала искать дело её друга, который погиб несколько месяцев назад прямо на своей выпускной вечеринке. Она потратила на это кучу времени и, наконец, найдя нужные файлы, принялась сразу же перекидывать их себе на карту памяти, параллельно читая первые свидетельские показания. Уже собравшаяся за то время, что Флоренция провела в поиске интересных документов, Алисия направилась на кухню, чтобы перекусить перед учебой, проходя мимо кабинета отца. Она знала, что он уже должен был уехать, но приоткрытая дверца заставила её засомневаться. Осторожно и бесшумно подойдя, Дельгадо заглянула внутрь, обнаруживая свою сестру, сидящую за ноутбуком отца и что-то сосредоточенно читающую. Неожиданно зазвонивший телефон Флоренции заставил обеих девушек перепугаться. Ответив на звонок, Ло начала быстро закрывать все вкладки и забирать носитель, решив, что позже более детально ознакомится с документами. Заметив сборы сестры, Алисия тихо отбежала от кабинета ближе к своей комнате, делая вид, что только вышла из неё. Увидев готовность сестры, Флора кивнула ей и, не прерывая телефонный разговор, спустилась по лестнице вниз.***
То, что парень не спал всю ночь, было очевидно, ведь в его мешки под глазами можно было спрятать парочку панд, на которых он был похож. На неестественно бледного цвета лице выделялись и уставшие глаза, отдающие розоватым оттенком. Фраза «глаза — зеркало души», как никогда раньше, точно описывало состояние юноши. Если заглянуть в эти прекрасные карие омуты, перед тобой встанет не самая приятная картина. Получится разглядеть лишь печаль, смятение и размытые очертания собственного отражения. Ни радости, ни счастья, ни искорок — ничего, что заставило твои губы растянуться в улыбке, а тебя — повеселиться в компании обладателя этого пронзительного взгляда. Парень сидел за партой, облокотившись на поверхность стола и подперев лоб руками, и сосредоточенно смотрел в одну понятную только ему точку перед собой, даже не двигаясь. Кто-то неуместно пошутил над тем, чтоб он не так сильно тужился, а то они услышать его мысли, которые вряд ли о чем-то приличном. Но у испанца не было ни сил, ни желания отвечать, да и вообще реагировать на подобные приколы. Он даже наоборот не против того, чтобы кто-то выслушал и узнал всё то, что происходит у него в голове, помог разобраться с этим дерьмом. Иначе он тут сам не справится — окажется под огромным давлением собственных разрушающих мыслей и потонет. Просто пойдет ко дну, как обыкновенный камушек, которым пытались сделать блинчики по воде, а тот в итоге просто слег на дно. А если ему хватит кислорода и он выплывет, то на берегу снова столкнется с трудностями, и какая-нибудь даже самая слабая волна снесет его и заберет обратно на глубину. Это подобно замку из песка: его придумывают, строят, украшают, стараются сделать лучше, а когда отходишь на минуту, то его уже и след простыл. И из Андера тоже кого только не пытались слепить — и послушного сына, и успешного спортсмена, и прилежного ученика, и лучшего на свете парня, а как только своими успехами «мастера» хотели похвастаться, то парень посылал всё к чертям. Только этих самых мастеров не осталось. Он один, полностью уносимый и разрушаемый если не лейкемией, то собственными мыслями и самобичеванием. Случившееся вчера окончательно вырвало землю из-под его ног — он сорвался. И теперь его пуще прежнего воротит от самого себя. Это отвращение растет с каждой секундой и увеличивает в разы, если он моргает. Потому что стоит ему закрыть глаза даже на долю секунды, то всплывают картиночные обрывки предыдущего дня, а в ушах сразу становится слышен пронзительный недовольный голос, который кричит, срывается, гневится из-за него. Голос, который был частью него, от которого сердце снова делает кульбит, да ещё и не один. Злые, грустные глаза, приятный сладкий, вроде даже малиновый, аромат, фруктовый вкус блеска для губ, ледяная ладошка, уверенно держащая его руку и дразнящая его самого, искренние извинения и серьезные слова — от всего этого голова парня готова разорваться. И это прокручивается, как какая-то заколдованная запись, которая не имеет кнопки «пауза» или «выключить». Рабочая только кнопка звука, да и то получается только увеличить. Андер запутался. Он действительно не знает, что ему делать. Как тогда, когда Поло поведал ему правду о смерти Марины. Эта тайна разрушала. А если к ней добавляются ещё и старые секреты, раскрытие которых светит тебе немалым сроком тюремного заключения, то сразу в гроб или психбольницу ложиться можно. А если ты ещё прибавляются переживания по поводу возбуждения болезни, то ты становишься реальным живым трупом. Вот вам и первый зомби, которого увидел весь мир. Но только Муньос хранит всё в себе. Абсолютно все. Не потому что он тряпка и ничего не может высказать, скорее наоборот — оберегает всех, кого так интересует его жизнь, от своих проблем, секретом, переживаний. Он не имеет право просто вываливать это на другого человека. И ему сложно поверить, когда ему в сотый раз твердят, мол, все в порядке, ничего не будет, я просто выслушаю и помогу. Да черта с два так будет. Все поведанное так сильно будет на вас давить, а вы не можете ни с кем поделиться этим, потому что обещали другу. Обещали, что унесете эти тайны с собой в могилу. Жаль, не обмолвились, когда именно вы на тот свет сойдете. А юноша такого и врагу не пожелает. Потому что сам прошел через это, сам молчал и молчит до сих пор, сам скоро будет раздавлен этим огромным давлением. Поэтому и других не грузит тем, что у него в голове, на душе, на сердце и в других местах. Только в редких случаях и то, не отдавая самому себе отчет в том, что делает. А это злую шутку играет в конечном итоге. И так прибить себя хочется порой, что заглядываешься то на острозаточенные ножи, то на таблетки в аптечке, то на мыло в ванной. И вчера Муньос тоже не знал, что делает. Слишком сильные эмоции взяли над ним верх. Такого поведения никогда за ним не наблюдалось, и даже непонятно — радоваться, плакать или удивляться этому. Он буквально воплощение гнева, злости, обиды, отчаяния и разрушенной жизни. Ему нужно эту энергию куда-то выплескивать, чтобы не словить перегрузку системы. Выплеснул. Так как хотел на тот момент. В состоянии аффекта, как говорится. Только под эмоциями и с сорванной крышей же мы становимся слишком решительными и самоуверенными, что готовы свернуть не только вкладку на экране компьютера или раскиданную по комнате одежду, но и реальные горы. Подай Эверест — через минуту уже будешь на вершине закреплять флаг своей страны и радоваться. Только вот Андер не слишком-то рад покоренной им вершиной. Ему даже плохо от того, что последнее время он думает не о семье, что всегда рядом, не о верных друзьях, что помогут, в какой заднице ты бы не находился, не о любящем и, наверное, любимом парне, что его постоянно поддерживает, сколько бы он его не отталкивал. Этому он научился у лучшей подруги — такой умелой игре чувствами. Иногда даже складывалось впечатление некого абьюза. Вряд ли это нормально, но, сколько бы попыток изменения он не предпринял бы, всё равно они все до единой провальные. Слишком часто и долго он сам это испытывал. Привык. Нравится. И все-таки все его мысли занимает девушка, которая хорошо умеет только причинять боль, играть и жить в роли кукловода. Правда, и у неё есть свои пределы, за которые заступать не считает нужным: некоторые ведь её просто обожают, не пойми почему, и так сделают всё, чтобы ей было хорошо. А она в свою очередь только для одного готова на такое. Уже не так плохо. Ещё была бы стопроцентная уверенность со стороны парня в этом. Спокойные размышления парня были нарушены, когда он краем глаза заметил на парте чужие вещи, а рядом на стуле лучшего друга, который уже радостно поздоровался с ним и улыбался во все тридцать два зуба. Подарив ему лишь неоднозначный оценивающий взгляд и кивок головы в знак приветствия, парень вновь уставился куда-то в пол, подперев щеку ладонью. — Эй, ты в порядке? — взволнованно поинтересовался одноклассник, кладя свою руку ему на плечо. — А не должен быть? — вяло ответил тот. — Выглядишь хреново, если честно. — Не знаю, нет настроения, собирался впопыхах, не выспался. — Ты вообще спал? — замечая его темные круги под глазами, спросил испанец. — Да, — пожал плечами Муньос, — дня два назад. — С ума сошел что ли? — А ты? — В смысле? — Ничего мне рассказать не хочешь? — вызовом взглянул на ничего не понимающего друга. — В чем претензия, Андер? — Что же ты не помнишь наш вчерашний разговор? Нуньер на мгновение напрягся, вспоминая и размышляя, что могло вызвать такое негодование со стороны лучшего друга. Утром Гузман интересовался у Флоры, как прошла их беседа, и та успокоила и уверила его, что все в порядке. Но измученное состояние сидящего напротив парня вызывало совершенно обратное впечатление. — Ты объяснишь мне нормально, что случилось? — буквально потребовал Гузман, не желая играть в отгадайку. — Ты какого черта организатором личных встреч заделался? От безделья или от интереса? — с неприкрытой злобой прошипел парень, от тона которого глаза друга стали по пять рублей не меньше. — Какого интереса вообще? Ты в себе? А… — договорить ему не дали, снова «нападая». — Я тебе всё рассказал и помощи просил не для того, чтобы ты мне с причиной моих страданий разговорчики организовывал. Это твоя идея или её? Хотя, дай угадаю, её. А ты как хороший, верный, классный друг не мог отказать. Спасибо, дружище, — Андер шутливо ударил его кулачком в плечо, натянуто улыбаясь. — Так держать. Буквально выплюнув последнюю фразу другу в лицо, Муньос подорвался с места и быстро вышел из кабинета, направляясь в любое тихое местечко, где ему бы дали посидеть в тишине, прийти в себя и спокойно покурить. Не ожидая таких нападок от юноши, Гузман покачал головой и вздохнул. Написав короткое и красноречивое «Какого хрена?» Флоренции, парень покинул помещение, отправляясь на поиски друга. Тот любил побыть в отдаленных местах, где никто не сможет его потревожить, потому что не найдет. Загвоздка в том, что Нуньер знал каждое такое излюбленное место. Ему удалось найти парня сидящего под огромным деревом около теннисного корта и курящего уже точно не первую сигарету. Осторожно присев рядом, Гузман выжидающе взглянул на друга, неотрывно смотрящего на поле и крутящего папиросу. — Я прихожу сюда иногда, — внезапно начал Андер, — вроде, самому не нравилось, сам бросил, а все равно порой тянет. Отец бы посмеялся, вручил мне в руки ракетку и уговорил сыграть разок. Да я и не против, — он глубоко затянулся, секундой наслаждаясь наполненностью и медленно выдыхая дым, и продолжил. — Но Ло я тоже бросил — оставил в, хм, прошлом. Наивно полагал, что все круто, чувств, привязанности, называй, как тебе угодно, нет, жизнь продолжается. А стоило ей вернуться… — Как к теннису? — предположил шатен, вызывая усмешку у собеседника. — Хуже, — кивнул тот. — Это чертовски пугает, Гузман. Я помню, твои слова. Я знаю, что не могу. Не могу поступить так с Омаром, Лорой, с собой… — он остановился, делая пару коротких затяжек, — Я поцеловал её. От услышанного Нуньер остался без воздуха, затаив дыхание и пребывая в шоке. Он ожидал чего угодно. Абсолютно всего. Но не того, что его другу, которому самому изменяли, у которого проблемы в отношениях, какие он, вероятно, не торопится решать, настолько сорвет крышу. Да и Гузман уже отвык видеть его с девушкой, а тем более с разбившей ему сердце Флорой, и сильно удивился, не зная, что и ответить на это. В его голове сидела та самая обезьянка с дисками и играла ими. Но Муньос и сам не знал, что хочет услышать — извинения, поддержку, поздравления. Но он не отказался бы хоть от какой-нибудь реакции, а то нелепое и напряженное молчание только сильнее добивало его. — Захотел, — как будто прочитав мысли друга, ответил Андер, стараясь разрядить обстановку, хотя она только начала накаляться, и пожал плечами. — Сначала думал, что это всё эмоции, потерянный контроль, состояние эффекта. Но чем больше думаю об этом, тем чаще и быстрее прихожу к тому, что, блять, хотел. Флэшбэчит жестко, чувак, — вздохнул он, потирая лицо. — Реально, слишком жестко. Как только глаза закрываю… — У тебя поэтому мешки, в которые можно таких, как ты, по три штуки запихнуть? — Угу, — кивнул он, слабо усмехаясь. — До этого хоть как-то спал, да и то постоянно думал о том, что происходит, об Омаре… Черт… Как мне ему в глаза вообще смотреть после всего? Я же убедил его, что между нами с Фло ничего нет. — Успокойся, дружище, — Гузман забрал у него сигарету, туша и выбрасывая, и обнял за плечо. — Ты с Ло после этого никак не контактировал? — Не виделись. — Надо. — Гонишь что ли? Ты опять роль сводницы играешь? — упрекнул юношу Муньос и вздохнул. — Извини, что сорвался на тебя в классе. Сам понимаешь… — Поэтому и не требовал извинений, — улыбнулся тот. — Я должен прощения просить. Не надо было лезть к вам все-таки. Не думал, что все так далеко зайдет. — Слишком далеко. — В любом случае тебе надо поговорить с ними обоими. И определиться уже, наконец, кто тебе нужен. Они имеют право знать, что между вами происходит. Омар заслуживает знать, если ты больше не нуждаешься, не испытываешь к нему чувств. Он ведь всегда был с тобой, даже после всей херни, что вы оба творили. Уголки губ Андера чуть дернулись в улыбке, и парень кивнул. — И насколько бы Флоренция не была сучкой, она тоже заботилась о нас. Обо всех нас, не говоря конкретно о тебе. Ты же сам говорил, что она вам с Омаром даже помогала. Так что и она должна знать, что это вообще было и значит. Поговоришь с ними, как можно скорее, ладно? — Ладно, — тихо отозвался Муньос, мажа языком по губам и кусая нижнюю, смотря на корт. — И я всегда рядом, если что, помнишь, да? — Само собой. Друзья улыбнулись и, отбив друг другу кулачки, поднялись с земли и направились обратно в здание школы, чтобы посетить хоть вторую половину начавшегося урока. Дождавшись, пока парни удалятся на приличное расстояние, Алисия присела на их место, смотря то им вслед, то на теннисный корт, и покручивала телефон. Нажав кнопку «play» и поднеся девайс к уху, девушка самодовольно улыбнулась, слыша ласкающее её слух «Я поцеловал её».***
Гнев буквально разрывал девушку изнутри. Выйдя из кабинета директора, она вся искрилась, источала чистейшую энергию и бросала злобный и недовольный взгляд на каждого, кто попадался её на глаза. Единственной целью сейчас было отыскать свою любимую сестру и узнать, какого черта её направляют сделать тест на наркотики и отстраняют от обучения до тех пор, пока не придут результаты. Директриса прямо озвучила свое решение, не колеблясь и даже не пытаясь выслушать нелепые оправдания ученицы, а уж тем более её завуалированные угрозы, и попросила покинуть кабинет и здание школы. Дельгадо была в ярости, ведь никто никогда не позволял себе так обращаться с ней, отчислять, пусть даже временно, и лишать возможности сдать рубежные экзамены. Но она сразу поняла, кто за всем этим стоит, да и искать виновницу долго не пришлось. Алисия быстрым шагом сократила расстояние между ней и сестрой, которая стояла около расписания, и натянула непринужденную улыбку, начиная разговор: — Привеет. — Виделись, — смерив девушку оценивающим и недоверчивым взглядом, Ло чуть покачала головой и вернулась к изучению доски. — Уже придумала, как праздновать будешь? — День рождение у меня не скоро, что отмечать? — недоуменно отозвалась блондинка, складывая руки на груди и поворачиваясь к сестре. — Ну, не знаю. Может быть, то, что меня отстранили. Флоренция на секунду удивилась, вскидывая брови, а затем громко, даже истерично засмеялась, привлекая излишнее внимание со стороны учеников. Это действие заставило Алисию ещё больше занервничать и рассердиться: она несильно ударила обхохатывающуюся сестру по плечу, чтобы та успокоилась. Через пару минут приступ смеха стих, и Лора постаралась прийти в себя, глубоко и размеренно дыша, приложив к груди свою руку. Но замечая недовольство младшей Дельгадо, она снова кривила губы в улыбке, еле сдерживаясь. — Что смешного? — Простиии, — отдышавшись, с улыбкой ответила блондинка. — Зачем ты это сделала? — Что сделала? — все так же с усмешкой спросила она. — Рассказала Асусене про… травку, — тише добавила ученица. — Нет, ну, я, конечно, знала, что у тебя проблемы с головой, но чтобы настолько. — Флоренция! — толкнув сестру, разозлилась Лиса. — Ты руки-то держи при себе, милая, — серьезно пригрозила собеседница, — а то и до переломов недалеко. — Ты пойдешь к директрисе и скажешь, что пошутила. — Прости, я её-то просьбы заглянуть к ней в кабинет игнорирую, что уж до тебя. — Если ты этого не сделаешь… — То что? — с вызовом посмотрела на нее Флора. — Я буду такой же ябедой. Расскажу отцу, что ты копалась в его ноутбуке, — улыбнулась девушка. От этих слов ухмылка блондинки исчезла, и та вмиг посерьёзнела. — Так, что ты прямо сейчас пойдешь к Асусене, скажешь, что пошутила, и потребуешь отменить мое наказание. — Ага, — кивнула Лора, кусая губу. — Только вот с чего бы? — Ты издеваешься, мать твою? — Полегче, и твою тоже, — улыбнулась блондинка. — Ты с чего вообще взяла, что это я тебя сдала? — Больше никто не знает. И ты единственная, кто… — Что «кто»? Не хочу тебя разочаровывать, но мир не крутится вокруг тебя, моя дорогая, как внушали тебе родители, — Лора сопроводила свои слова круговыми движениями пальчиком и уперлась им в её грудь. — А доказательств, что я была в кабинете отца, у тебя нет. Вряд ли ты успела снять это, да и я бы услышала. И хоть мама в тебе души не чает, отец всегда на моей стороне, — самодовольно улыбнувшись, она обошла сестру, и, шепнув ей на ухо, — следи получше за своими друзьями, если они у тебя имеются, конечно, — пошла прочь. — А ты за своими следить не пробовала? — не растерялась Алисия, заставляя сестру остановиться, медленно развернуться и подойти ближе. — Что ты сказала? — Да так, ничего особенного. — Алисия, не выводи меня, — оскалилась блондинка. — Флоренция, беги на урок, — передразнила её сестра. — Давай, выкладывай. Я же вижу, что хочешь. — Давай так — ты навещаешь директрису и слезно просишь, чтобы меня восстановили… — А ты?.. — А я случайно не говорю с Омаром о вашем поцелуе с Андером и окончательно не разрушаю ваши и без того хрупкие отношения. Флоренция медленно убрала улыбку с лица, чувствуя оцепенение и нехватку воздуха. Она поиграла скулами, напрягаясь и тяжело дыша. Её переполняли странные смешанные чувства, из которых она могла выделить только недовольство и злобу. И чем это было вызвано — шантажом сестры, неумением друга держать язык за зубами. — Мы договорились? — уточнила Алисия. — Думаешь, он тебе поверит? — В прошлый раз поверил. Даже если мне нет, то этому — да, — девушка быстро разблокировала телефон, увеличила полностью громкость и включила сестре запись. — Я поцеловал её, — послышалось из динамика. Флора сразу же узнала обладателя голоса и почувствовала, как все немного начинает плыть. — Захотел. Сначала дума… — Выключи! — требовательно закричала Ло, отбирая телефон у сестры, — Выключи это сейчас же! — Эй-эй-эй! — выставив руку перед собой, отгораживаясь от разгневанной блондинки. — Хочешь, поставлю это на всю школу? Ну, чтобы Омар это точно услышал. — Это не я! — Ну, да, это Андер говорит. Не узнала, что ли? — усмехнулась Алисия. — Не я тебя сдала, дура! Если б ты меньше брала в рот всякую дрянь, и проблем бы не было! — повысила голос Дельгадо, привлекая внимания стоящих и проходящих мимо учеников, заставляя некоторых даже подойти ближе. — Ну, не всем, как ты развлекаться. — Да, с наркотой и членами во рту же приятнее, поэтому ты так развлекаешься, — Лиса застыла с открытым ртом, не зная как реагировать и что ответить. — Привычка? — усмехнулась Ло и взяла её за подбородок, показательно прикрывая её ротик. Сестра грубо оттолкнула её, заставляя попятиться назад к окну, и выронила телефон. — Интересно, — воспользовавшись ситуацией, Лора подобрала телефон. — Отдай! — Парни, кому нужны нюдсы это замечательной послушной девочки? — с ухмылкой обратилась Дельгадо к собравшимся. — Энция! Отдай немедленно! Я сдам тебя отцу! Расскажу твоим обожаемым друзьям! — закапризничала Лиса. Услышав форму имени, которая всегда вызывала у нее только отвращение, Лора почувствовала, как в груди у нее что-то кольнуло, а в глазах начала собираться влага. Её дыхание стало прерывистым, а иногда воздуха даже не хватало. Девушка сделала пару шагов назад, подходя к окну, но не спуская взгляд с растерянной сестры. — Давай, — кивнула она, протягивая ей телефон. — Ну, же. Алисия начала стремительно сокращать расстояние между ними и потянулась за гаджетом, но Флоренция со всей силы откинула его взад себя и зажмурилась, разбивая окно, заставляя осколки полететь в разные стороны. Поднялся гул, послышались крики со двора, перешептывания и тихие всхлипы Лисы, которые были настоящей усладой для ушей Флоры. Ученики начали снимать на видео, звонить остальным, звать учителей, но представление уже закончилось. — Ты что наделала, идиотка?! — закричала Алисия, толкая сестру. — Разрушила иллюзию, что ты можешь переиграть меня, — пожала плечами Флора, разворачиваясь. Не теряя времени, младшая Дельгадо выхватила у кого-то стаканчик кофе и выплеснула содержимое на наряд сестры, вызывая взрывную реакцию студентов, подбодрительный свист и улыбку. Алисия сложила руки на груди, наблюдая за реакцией Ло. Девушка всплеснула руками, чувствуя, как вся её одежда намокает, а капельки кофе скользят вниз по коже, и улыбнулась, облизывая губы. — Прости, забыла сказать, — Флора ухватила двумя пальчиками верх школьного платье, — надела твоё. Пятна останутся, наверное. — Да как ты?! — Что здесь происходит? — послышался строгий и недоуменный голос, и его обладательница незамедлительно предстала перед учениками школы. Все вокруг начали перешептываться, смеяться, говорить что-то друг другу. Директриса замерла в изумлении, рассматривая разбитое окно, лежащие на полу осколки стекла, разгневанный вид Алисии и довольно улыбающуюся Флоренцию, с подола платья которой капали остатки кофе, и разозлилась. — Алисия, вон из стен школы, — приказала Асусена, вызывая у другой сестры увеличение улыбки, и, замечая это, продолжила, — Флоренция, ко мне в кабинет. — Но… — возразила испанка. — Никаких «но». Ты давно была приглашена ко мне. Флора закатила глаза и, взяв свою сумку и окинув на прощание презрительным взглядом сестру, под шумный свист, удивление и даже похвалу покинула холл, направляясь в нужный кабинет. Алисия же собрала вещи и также быстро покинула это помещение, не сдерживая слез. Вальяжно зайдя в кабинет, Дельгадо заметила сидящего в соседнем кресле юношу, который даже не шелохнулся, вероятно, думая, что это его мать. Тихо вздохнув, девушка кинула сумку на диван рядом и села в кресло перед директорским столом, обращая на себя внимание. Андер взглянул на подругу, часто моргая и осматривая её промокшую одежду. — Кофе, — пояснила блондинка, не отрывая взгляда от таблички с именем. — Что случилось? — поинтересовался парень. — Хочешь поговорить об этом или о том, что ты поцеловал меня? — повернув к нему голову, спросила девушка, наблюдая за тем, как расширяются его глаза. Но ему не дало ответить возвращение директрисы, которая уже, вероятно, разогнала учеников по классам и велела никому не подходить к разбитому окну и аккуратно ходить под окнами. Отдышавшись, она села в свое кресло, негодующе прожигая взглядом студентку и нервно постукивая ноготками по деревянной поверхности. — Андер, выйди, пожалуйста, — попросила ничего не понимающего парня женщина. Юноша перевел свой взгляд с девушки на мать и обратно, поднимаясь. — Пусть остается, — неожиданно заявила Флора. — Это конфиденциальный разговор, — пояснила Асусена. — Сделайте одолжение, избавьте меня от лишнего пересказа похода в этот кабинет, прекрасная обстановка, кстати, мне нравится модерн в сочетании со скандинавскими мотивами, — улыбнулась Дельгадо, вызывая закатывание глаз со стороны друга, — пожалуйста, — добавила она, тяня парня обратно в кресло. — Флоренция, перестань паясничать. — Я просто вежливо попросила, — пожала плечами ученица. Вздохнув, женщина покачала головой, смотря на парочку. Андер всем своим видом показывал матери, что он тут не при делах, а Фло просто довольно улыбалась, покачивая ножкой и осматривая интерьер кабинета. Решив, что будет быстрее, если она перестанет спорить с ученицей, Асусена уже начала готовить документы об отстранении и говорить что-то Дельгадо.***
Как сосредоточиться на работе, когда у тебя в голове такая каша, что ни сам разобраться не можешь, ни другие не помогут. А тут ещё и времени, чтобы этим заняться, попросту нет. Крутишься-вертишься, как белка в колесе, в этом клубе, наливаешь всем, совершенствуешь свои навыки бармена, выслушиваешь особо нетрезвых и депрессивных клиентов, да ещё и наблюдаешь за тем, что они вытворяют, и понимаешь, что у самого в жизни полнейший пиздец творится, а ты чужими проблемами грузишься. Хотя легче убежать от своих, чем попытаться их решить. Все само как-то рассосется, может быть, Андер решит проявить инициативу хоть раз, а Омар просто увидит, как выглядит со стороны то, как поступает обычно он. К таким отношениям, где Муньос часто занимает позицию «королевы драмы», оба уже привыкли, конечно. Но это нехило так подбешивает и выводит из себя, что Омару хочется ударить себя или его по лицу и спросить «А, может, хватит уже? Изменимся и сохраним наши отношения?». Только это желание всегда уходит даже не на второй и не на третий план, а сразу ближе к концу. Обыкновенная привычка. Но винить во всем любимого оказалось легче, чем признать и свою долю вины. Омар оправдал их паузу в отношениях тем, что его партнеру нужно время, чтобы выбрать того, кто ему нужен, и перестать уже водить всех за нос, обещая идеальные отношения, и делать больно. И это он не принимал в расчет то, что само ожидание приносит невыносимую боль обоим. Но просто закрыть глаза на всю сложившуюся ситуацию было невозможно. Парень и сам не раз замечал некую химию между Андером и Флоренцией, но даже мысли допустить не мог, что может потерять самого близкого и дорогого человека. Но только процесс уже запущен. Он пришел к этому, когда понял, что сам начал эту ссору — наслушался малолетнюю девчонку, которая жить не может без признания собственного величия, забил на возможный разговор с той, что не один раз предлагала свою помощь, и просто обвинил парня в измене, которую тот не совершал. Да и не смог бы. Омар же знает, что Андер, его Андер, совершенно не такой. Он пытался спровадить любимого в Америку с каким-то левым парнем, чтобы не разрушать его жизнь собственной смертью, дать ему возможность на счастливое будущее, которое он сам, к сожалению, дать не смог бы. Он даже выдумал отношения с непонятным больным, которого видел раз пять в жизни от силы, чтобы Омар не чувствовал своей вины, чтобы мог двигаться дальше, пусть даже обвиняя Андера во всем плохом. Муньос просто не мог вот так взять и дать реальный и обоснованный повод для ревности. Но осознание этого пришло поздно. После не одного дня игнорирования и оттягивания момента необходимого им разговора. А теперь Андер и сам успокоился — перестал звонить по несколько раз на дню, забивать голосовую почту, слать сообщения каждый час, пытаться подловить в школе. Либо решил, что ему это не нужно, либо решил, что это не нужно Омару. Только оба варианта оказались ошибочными. Но теперь и его самого было трудно поймать — то он с Гузманом, то в кабинете у директора, то не приходит на занятия вовсе. Это только больше злит и беспокоит. За ним такого не водилось. Но Омару некогда было разбираться со всем этим, даже имея огромнейшее желание. Все время тратилось на учебу, работу и иногда сон. Он с сестрой-то последний раз виделся, когда та заходила к нему и просила налить воду со льдом, чтобы хоть как-то поболтать с братом. А сейчас, когда все бронируют клуб под свои мероприятия, что в большинстве случаев приурочены к Рождеству, хлопот стало ещё больше. А после визита Флоры еще и пищи для размышления прибавилось. Поэтому Омар иногда подвисал, протирая по десятому кругу стаканы или бутылки в баре, и думал о том, насколько честна с ним была подруга, правдивы ли её слова, и как ему теперь поговорить с Андером, чтобы решить, что между ними происходит-то. Но ни на один вопрос парню так и не удалось найти правильного решения. Расставив все только что притащенные со склада бутылки с ромом и виски, бармен налил себе воды и присел на стул, чтобы передохнуть и подумать, что ему делать дальше — привести в порядок свое рабочее место, усовершенствовать свои навыки в приготовлении коктейлей или просто ждать клиентов, которых в это время было особенно немногочисленно. Послышавшиеся звуки каблуков, обладательница которых с достаточно большой скоростью приближалась к залу, заставили парня поднять свою задницу от стульчика и занять свое рабочее место за стойкой. Он уже собрался озвучить привычное «Что хотели бы выпить?», но, взглянув на посетительницу, что облокотилась на поверхность стойки, запнулся и выпрямился, опираясь руками на столешницу. — Какими судьбами? — поинтересовался парень, не скрывая своей антипатии к этой особе. — Пришла поговорить, — пожала плечами девушка, — Даже выпить не предложишь? — Наливаем только желанным клиентам. — Хамство ведет к увольнению. — Ты здесь, чтобы поугрожать мне? — усмехнулся бармен, — Зачем пришла, Алисия? — Ну, сразу так сразу. Давай телефон. — Зачем? — Такое дело: моя любимая сестра выбросила мой телефон, разбив школьное окно, ну, ты знаешь, да? — Слышал, — кивнул Омар, не совсем понимая, к чему та ведет. — Так воот, — интригующе протянула Лиса, — Она это сделала, думая, что уничтожит одну запись. — Что за запись? — Ту, которую ты точно не должен услышать, — кивнула девушка, — Но я сохранила этот файл, отправив его себе на почту. Так что, если хочешь послушать, давай телефон. — Ты уверена, что я должен? — Ну, тебе точно интересно. Я вижу это по твоим загоревшимся глазам. Да ладно, Омар, что ты теряешь? Если тебе неважно, что там, то просто забудешь об этом. — Это очередной ход, чтобы сестре отомстить? Тебя из-за неё отстранили? — Да, но это тут не причем. Как будущий адвокат, я хочу, чтобы люди знали правду. Поэтому и пытаюсь тебе раскрыть глаза. — Адвокаты обычно защищают. — Я тебя защищаю от своей сестры. Омар, я тебе просто перекину на телефон запись, а ты делай с ней, что хочешь, договорились? Парень, поежившись, вздохнул и достал телефон, протягивая его гостье. Увидев на заставке фотографию, где радостно улыбался Омар и Андер, девушка приложила немало усилий, чтобы сдержать смех, и зашла, наконец, в свою почту. Через пару минут она вернула гаджет владельцу, странно и самодовольно улыбаясь. — Точно не хочешь послушать? — спросила Алисия. — Ты сказала, что я могу делать с ней, что захочу. — На твоем месте, если бы я знала, что это как-то повлияет на мои отношения, я бы послушала. — Что там? — Нечто интересное, — неоднозначно ответила Дельгадо и, заметив желание и смятение парня, продолжила, — Давай, я нажму «play»? А ты просто послушаешь? Не дожидаясь ответа, Алисия вновь взяла в свои руки телефон знакомого, открыла нужный файл, который она только что перекинула ему, нажимая на кнопку и прибавляя громкость, и устремила свой взгляд на его лицо, чтобы увидеть даже самую малейшую перемену эмоций. С первой же секунды аудиофайл повергла Омара в шок — он услышал родной голос, по которому так сильно скучал. Но слова, которые говорил его обладатель, заставляли испытывать смешанные чувства. В сердце что-то кольнуло, воздуха не хватало, а перед глазами мир немного расплывался. И это все было ничтожно по сравнению с тем, что слышали его уши, и что теперь набатом отражалось у него в голове. Когда запись закончилась, девушка положила телефон на стойку и, забрав свою сумку и кинув на прощание что-то вроде «Удачи, милый», покинула клуб. Она ликовала в душе. Казалось, что её разорвет от счастья и от осознания своей победы в очередном сражении. Так и до победы в войне не далеко. Выпорхнув из заведения, ей пришлось столкнуться с Флоренцией, что налетела на неё. — Смотри под ноги, — подметила Алисия, спускаясь по ступенькам. — Эй, стой, — Ло схватила сестру за руку, останавливая и поворачивая к себе, — Ты что тут делала? — Мне больно. — Я вопрос тебе задала. — Ну, молодец, развиваешься. — К Омару приходила? — грубо дернув девушку на себя, требовательно спросила Лора и заглянула её в глаза, — Рассказала ему. — Нет, — замотала головой Дельгадо, — дала послушать запись. Думала, ты одна такая умная, что делаешь копии? — Маленькая сучка. — Куда уж мне до тебя. — Хоть это признаешь, не все потеряно, — улыбнувшись, ответила блондинка, отпуская сестру, которая сразу же начала потирать свое запястье. — А ты что там забыла? — Не стоит тебе совать свой носик в мои дела. — Омар не будет рад тебя слышать. — А я найду подход. — Ну, попробуй, — усмехнулась Алисия, разворачиваясь и уходя. — И да, Лис, — окликнула её девушка, — ещё раз приблизишься к моим друзьям, ходить нечем будет. Надеюсь, ты меня поняла, — закончила Ло, заходя внутрь здания. — А тебе не к кому будет, — пробубнила себе под нос особа, пожимая плечами и улыбаясь. С того момента, как незваная гостья соизволила покинуть помещение клуба, телефон бармена все так же лежал на стойке, а его обладатель стоял, как вкопанный. Он не мог пошевелиться, в сотый раз прокручивал в своей голове слова, что были сказаны его любимым на предоставленной записи, и обдумывал их. В нем была заключена буря эмоций, которые так и рвались наружу, но выпустить их парень не мог — не место, не время. Ему дышать-то удавалось с огромным трудом и то по привычке, чтоб не задохнуться и не откинуться прямо здесь. Хотя этот вариант выглядел куда привлекательнее, чем разбитое сердце. Он не мог поверить в то, что Андер позволил себе поцеловать ту, из-за которой они поссорились. Ту, к которой у него нет чувств. Ту, что причинили ему кучу страданий, пользовалась, играла, бросила. «Я поцеловал её» без остановки крутилось у парня в голове все громче и громче, перекрывая другие мысли. И это его разрушало, калечило и отнимало воздух. Он, наконец, понял, что испытал Андер, когда узнал о его интрижке с Маликом. Это невыносимое чувство боли, обиды и злости смешивалось с осознанием собственной вины, слабости и наивной веры в то, что это не его любимый разбил ему только что сердце. И из-за этого Омар ещё сильнее начал добивать себя мыслями о том, что причинил не меньше страданий, чем Флоренция. Бармен смотрел в одну точку, не заметив, как уже несколько минут за стойкой сидит хозяин заведения и неотрывно смотрит на юношу. Только несколько щелчков пальцами перед его глазами смогли хоть как-то привести парня в чувство. Он вздохнул, извиняясь, и сделал коронный виски с колой и льдом, подавая мужчине. — Спать надо в кровати, а не на рабочем месте, — подметил Мануэль, отпивая немного алкоголя. — Конечно, извините, — кивнул Омар. — У тебя все в порядке? — В полном. — Выглядишь растерянным, озадаченным и очень уставшим. — Просто не выспался. Выпью чашку кофе и пройдет. — Ну, тут одной чашкой явно не обойдется. — Значит, не одну, — пожал плечами парень. — Не могу допустить, чтоб у моих сотрудников сердце от огромного количества кофе отказало. Лучше предложу тебе расслабляющий массаж. — Пожалуй, откажусь. — Тогда, будучи твоим начальником, приказываю тебе взять двадцатиминутный перерыв, пока нет особо большого количества клиентов, и принять мое предложение. Слух снова прорезала фраза Андера, бесконечно прокручивающаяся в голове, и Омар вздохнул, прикрывая глаза. Он и сам понимал, что с кофе долго не протянет, поэтому немного пораскинул мозгами и, вздохнув, кивнул мужчине. Тот, улыбнувшись, допил залпом свой напиток и поднялся с места, уходя в неизвестном Омару направлении. Кинув полотенце на столешницу, бармен последовал за начальником. Заметив это, только что вошедшая Флора огляделась и осторожно прошла за ними. Когда парочка зашла в одну из VIP-комнат, девушка приготовила на всякий случай телефон и, собравшись с силами, аккуратно отодвинула шторку. Видя, что парням явно не до неё, Ло включила видео, записывая, как Мануэль трепетно прокладывает дорожку поцелуев от шеи подчиненного к его ключицам и как тот поддается ласкам, медленно расстегивая пуговицы на рубашке партнера. Решив, что на сегодня своеобразного компромата хватит, блондинка улыбнулась самой себе и поспешила уйти в зал, чтобы дождаться подруг.***
Всю прогулку девушка витала где-то в своих облаках, слишком громко думая и не слушая ничего, что увлеченно рассказывал парень. Она лишь изредка кивала, слыша что-то похожее на вопрос, и неестественно улыбалась. Выбросить ненужные мысли из головы и переключиться хотя бы частично на возлюбленного ей не удавалось. Испанец уже не раз замечал отстраненность девушки, но и спросить о причине такого поведения не решался. После вчерашнего разговора с кем-то по телефону, о содержании которого она умолчала, Надя стала загруженной, растерянной и рассеянной, игнорировала звонки и сообщения от парня и позволила уговорить себя на прогулку только, когда тот заявился в магазин и намеревался насильно увести её. Присев на террасе одного из многочисленных кафе и заказав напитки, Гузман замолчал и просто наблюдал за девушкой, которая, кажется, даже не заметила, как они сюда пришли, и что парень закончил говорить. — Надя? — окликнул шатен, накрывая её ладонь своею и привлекая внимание к себе. — Да? — отвисла девушка, встряхнув головой. — Ты в порядке? — Не знаю, — вздохнула та, — не совсем. — Оно и видно, — кивнул парень. — Ходишь вся в раздумьях, летаешь где-то. — Извини. — Нет, не извиняйся. Лучше расскажи, что случилось. — Даже не знаю… — Надя, — заглянув возлюбленной в глаза, он продолжил, — ты всегда можешь положиться на меня. — Ладно, — кивнула Шана, собираясь с силами и думая с чего начать. — Это из-за вчерашнего звонка. — В ресторане? — Да, когда я оставила вас с Лу. — Так. Кто звонил? — Это был проректор. Из нашего университета в Нью-Йорке. — Что он сказал? — Нам было отказано в заявке на раздел стипендии. Этот случай не подходил ни под одно условие. Мне сказали, что если я все ещё хочу учиться у них, то меня можно восстановить на полную стипендию со следующего полугодия. — Это же потрясающе! — улыбнулся парень, беря руку девушки и поднося её к губам, целуя. — Да, — кивнула Надя, — но я не представляю, как буду там без Лу. — Даже странно такое слышать от тебя. — Мы, правда, хорошо поладили. — Ты ей не сказала? — Нет, — покачала головой девушка. — Думаю, она будет рада за тебя. — Она и сама убедила меня послать повторную заявление на поступление. — Тем более. Ты, конечно, обещала ей, что вы уедете в Нью-Йорк вместе, помогла ей оправиться, но ты ведь выиграла эту стипендию. Ты заслуживаешь этого. — Не знала, как сказать тебе, что снова улетаю. — Даже не думай об этом, — возразил Гузман, — Я всегда жду тебя здесь. — Помню, — улыбнулась Шана, оставляя невесомый поцелуй на его губах. — И, надеюсь, ты будешь не против гостей. — Конечно, нет. Только обязательно предупреди. — Тогда точно сделаю сюрприз, — усмехнулся испанец. — Не знаю, как сказать об этом Лу. — Брось, она будет искренне счастлива за тебя. — В этом я не сомневаюсь. — А что тогда? — Ей нужно это обучение. Здесь слишком многое давит. — Думаешь, не справится? — Справится, это же Лу. Только пообещай, что присмотришь за ней, хорошо? — Не обсуждается, — кивнул парень, наклоняясь и целуя возлюбленную, заставляя ту впервые за день улыбнуться.***
Предложение, поступившее от Мануэля, Флоренция приняла практически сразу же. Сегодня в клубе должно было состояться настоящее танцевальное шоу, что проводится впервые. И в качестве первых зрителей хозяин заведения хотел видеть поразившую его девушку и попросил ей прийти и привести, кого та захочет. Конечно, выбор пал на лучших подруг, и Ло, не раздумывая, позвонила Лукреции и Карле, слезно прося отменить все их планы на вечер и составить ей компанию. И если Карла согласилась сразу, ведь её желание узнать, что задумала Дельгадо, становилось всё сильнее и сильнее, то Лу немного поколебалась, но, отбросив все переживания, согласилась. В клуб Флоренция пришла раньше не только для того, чтобы занять самое лучшее место и заказать вкуснейшие блюда и напитки, но и для того, чтобы попробовать ещё раз поговорить с Омаром. Конечно, она не думала, что после случившегося ей будет легко подавить собственные желания и помочь друзьям помириться, но хранила надежду на это. Но Алисия вдребезги разбила эту самую надежду, рассказав обо всем другу. Лора заняла одно из самых козырных мест — не очень близко к сцене, но обзор великолепный. Причем не только на танцевальные шоу, которые здесь будут, но и на других гостей, и на бар. Расположившись на диванчике и заказав бокал красного полусладкого, девушка достала ноутбук, начиная просматривать документы, которые ей удалось скопировать с ноутбука отца. Она еще раз изучила папку с документами на брата Самуэля, раздумывая, кому же помочь — любимому отцу успешно защитить своего клиента и посадить Фернандо или новому другу, который вроде бы классный, да еще и парень её лучшей подруги. Решив потом заняться этим вопросом, испанка открыла следующую папку, в которой были собраны показания всех опрошенных свидетелей в ночь смерти Поло, и начала внимательно читать. Каждый новый опрос вызывал у девушки недоумение и смятение. Ей приходилось задаваться вопросом «Почему он обвиняет своего лучшего друга, а другой — другого?». Да и вообще с чего её друзья обвиняют друг друга, а не кого-то конкретного. Изучив все приложенные файлы, Ло вздохнула и подумала о том, зачем всем им понадобилось врать друг про друга. Написав в заметках имена опрошенных и тех, против кого они свидетельствовали, девушка пробежалась по списку и заметила, что никто из них не обмолвился о Лукреции. Омар обвинил сестру, Андер — лучшего друга, Ребекка — возлюбленного, то есть самых дорогих для них людей. Но почему никто не сказал ни слова о Монтесинос. Вспомнив слова Лу, реакцию Карлы на безобидную шутку, сопоставив это со списком, документами и своими наблюдениями, Дельгадо убедилась в том, что милая Лукреция стопроцентно была причастна к смерти Леопольдо. Хоть конкретных доказательств этого не было, Лора победно улыбнулась, закрывая все файлы, и решила исполнить ещё одну задачу. Она открыла сайт университета, где обучалась Карла, и принялась изучать списки поступивших и отчисленных. Найдя во втором списке имя подруги, девушка скопировала этот текст и сохранила себе, перекидывая на карту. Возможно, Дельгадо и дальше бы продолжила изучать добытую ею информацию, но прибывшие подруги заставили отложить её ноутбук и повеселиться с ними. Заказав бутылку шампанского, девушки расположились за столиком, начиная разговаривать на разные темы, шутить, смеяться и наслаждаться компанией друг друга. Ближе к ночи люди начали собираться. Среди гостей было много подростков, лица некоторых даже были знакомы. Это натолкнуло Карлу на обсуждение своих бывших одноклассников и в целом учеников школы. Такие разговоры слишком напоминали их ночевки друг у друга: они сплетничали о студентах, стипендиатах, предполагали, какие у тех тайны и грешки, а также делали масочки для лица, обязательно фотографируясь, включали громко музыку и дурачились, устраивая бой подушками. Их настоящее общение круто изменилось с тех пор, но осталось таким же теплым и доверительным настолько, насколько это возможно. Кульминация вечера — танцевальное шоу, которое проводилось здесь впервые. О начале даже не предупреждали — просто включили другую музыку, прибавляя громкость, и направили свет прожекторов на сцену, на которую начали один за другим выходить танцовщики. Их наряды, пластичность, чувство ритма и полная отдача своему делу пленили с первого взгляда, разжигали какие-то непонятные чувства, приковывали всё внимание. Каждый зритель, что находился здесь, неотрывно смотрел на сцену, внимательно следя за развитием действий и боясь пропустить что-то важное.***
Еле отойдя от вчерашнего вечера и, наконец, проснувшись, маркиза сладко потянулась и, услышав странные звуки с первого этажа, взглянула на часы. В это время в доме не должно было быть даже прислуги, ведь Карла сама отпустила их до обеда, чтобы выспаться в тишине. Не говоря уже о родителях, которые улетели в Мурсию на очередные переговоры по поводу то ли расширения, то ли спонсорства винодельни. Девушка, накинув халат, спустилась вниз и аккуратно прошла на кухню, замечая отца, который сам варил себе кофе. Непривычно. Вздохнув, Карла зашла в комнату, привлекая внимание мужчины, и налила себе воды, прикладывая холодный стакан к ноющей голове. — Хорошо повеселилась? — поинтересовался отец, не отрываясь от процесса готовки. — Угу, — кивнула Карла, прикрывая глаза. — Выпей обезболивающее, и станет легче. — Я бы не догадалась, — покачав головой, ответила девушка и начала копаться в аптечке в поисках нужной таблетки. Запив пилюлю водой, блондинка глубоко вздохнула, массируя виски. — Разве ты не должен быть с мамой в Мурсии? — Мы прилетели утром, — пожал плечами Теодор, — мама решила посетить СПА-салон. А ты отпустила всех, потому что.? — Хотела выспаться. — Я тебя разбудил? Извини. — Нет, все в порядке. — Ну, раз уж ты не спишь, то давай поговорим. Присядь, — попросил отец, садясь за стол и делая глоток кофе. — О чем? — насторожилась девушка, занимая место напротив. — Об ужине. — Что говорить? Он прошел так, как должен был. — То есть ты считаешь, что своим поступком привлекла инвесторов? — Но не оттолкнула, насколько я знаю. Да и Валерио сказал, что у него несколько встреч с новыми рекламодателями. Поэтому — да, считаю, что хуже точно не сделала. — Карла, ты не можешь так себя вести перед уважаемыми людьми. — О, они знают, что я отношусь к ним с большим уважением и любовью и признательна, что они сотрудничают с нами. — Мы… — Для чего этот ужин нужен был действительно, папа? — перебила мужчину маркиза. — Чтобы показать, что вы ещё находитесь во главе, а я так — сбоку бантик. Это не так. Благодаря Йераю я не только наследница бизнеса, но и полноправная владелица винодельни. Я могу приглашать на работу, кого захочу, убирать с должности, кого захочу, говорить сотрудникам и потенциальным спонсорам то, что посчитаю нужным. Я практически твоя начальница, папочка. Не перехожу границы только потому, что ты — моя семья, и я люблю тебя. А ты всячески пытаешься оскорбить меня. — Извини, как? — Задев моего парня. — Парня? Я тебя умоляю, — рассмеялся Теодор. — С ним я вижу себя и свое будущее. И если вы не хотите с ним примиряться, то просто не реагируйте. Разве я о многом прошу? — Мы не этого хотели для тебя, дорогая. — Снова это «мы хотели»! — вспыхнула Карла, подрываясь с места и забывая о головной боли. — Почему вы никогда не думаете, чего хочу я? — Ты хочешь быть с этим оборванцем — второгодником? — Да. И мне ужасно нравится то, что это выводит вас из себя, — уверенно заявила девушка, разворачиваясь и направляясь к выходу. — Карла! — Разговор окончен! Маркиза быстро поднялась в комнату, прислоняясь к двери и вздыхая. Перед её глазами появились картины ночи после ужина. Она улыбнулась, вспоминая, как Саму нежно целовал её шею, оставляя небольшие отметины, но переведя взгляд на оставленную на прикроватной тумбочки фотографию, выбросила все приятные мысли из головы и отправилась в душ. Дорога никогда не казалась Карле настолько длинной, волнительной и скучной. Возможно, она поддавалась своей чрезмерной паранойи, но не проверить свою догадку она не могла. Особенно после вчерашнего, когда Флоренция, заметив подруг, молниеносно захлопнула крышку ноутбука и убрала его куда подальше, чего не водилось за ней обычно. Воспользовавшись моментом, когда та отлучится куда-нибудь, девушка попросила Лукрецию сходить и заказать ещё бутылку вина и начала рыться в рюкзаке Ло. Не описать её чувств, когда маркиза достала до жути знакомую карту памяти и утащила её с собой. Если план не выгорит, то она даже не знала, как вернуть вещицу подруге. Но остановившись около домика, Карла отбросила все сомнения, вздохнула и направилась внутрь здания, отмечая неприятнейший запах и неизменность интерьера, за исключением слоя пыли и паутины кое-где. Осторожно поднявшись на второй этаж и зайдя в нужную комнату, девушка присела на пол, разбираясь с устройством. Наконец, включив гаджет, блондинка принялась просматривать файлы и застыла в шоке. Огромное количество документов, фотографий, аудио- и видеофайлов как новых, так и старых. Спокойное изучение содержимого всех папок и пребывание маркизы в шоке прервал недовольный и возмущенный голос, обладательница которого стояла в дверном проеме, оперевшись о косяк и наблюдая за подругой. — Чужое брать нехорошо, милая. От неожиданности Карла подскочила и перевела взгляд на девушку, на лице которой красовалась ухмылка. Блондинка вздохнула, продолжая держать в руках планшет и не зная, что сказать.***
— Он знает?! Он всё знает?! Твою же мать! — негодовала блондинка, продолжая кричать в трубку. — Карла, — попыталась успокоить её собеседница. — Он знает абсолютно все, Флора! Ты же не форматировала карту памяти. Там все, что мы творили, когда были детьми. И это не считая того, что ты успела сохранить со своего возвращения. — Успокойся, пожалуйста. — Успокойся? Он прямым текстом сказал тебе, что ему плевать на себя, главное, чтобы ты пошла ко дну. — Я не позволю потонуть и тебе, дорогая. — Лучше не позволь своему ненаглядному рассказать обо всем полиции. Маркиза сбросила трубку, чувствуя на себе непонимающий взгляд Валерио, который умудрялся и хорошо вести машину и наблюдать за ней. — Всё не очень? — Всё пиздецки ужасно, Вал, — вздохнула она, потирая лицо. — Ты вылезешь из этого дерьма, — усмехнулся парень. — Почему ты такой спокойный? — Ты нервничаешь и за меня. — Тебе все равно, что Флора в любой момент может обвинить тебя в наркодилерстве? — Главное, чтобы не в убийстве. — Это связано, ты же понимаешь? — Не я её толкал, — пожал плечами Монтесинос, заставляя блондинку закатить глаза и замолчать.