Folie a Deux

Завтра наступит понедельник, а за эти выходные я так и не сделал ничего. Только снова встретился с Джерардом. — Что это? — спросил он, вглядываясь в листы бумаги, которые я разложил на столе. — Домашка, — вздохнул я. Он тоже вздохнул, издав громкое «оу». Я лишь кивнул, продолжив в нетерпении постукивать карандашом по столу. — Ненавижу школу. С особой страстью…. Пылающей страстью, вообще-то. Он хихикнул, а потом его губы снова сложились в привычную глазу кривоватую улыбку. — Я знаю, о чем ты. Люди там ужасные. — Да, вот именно. Хотел бы я быть на домашнем обучении…. Это, наверное, здорово. Я и правда всегда хотел учиться дома, потому что ненавидел и учителей, и школу и других учеников. Все-все детали общеобразовательных школ просто отстой. — Вроде того, — расплывчато подтвердил Джерард, — Но иногда я скучаю по обычной школе, хотя, с другой стороны, приятно, что мой брат — мой единственный одноклассник. С ним легко поладить. — Ты из тех, кто любит учиться? — спросил я, — Я вот точно к таким не отношусь, но…. Он слегка рассмеялся, и одна половина его улыбки, как всегда, была слегка выше другой. — Да, мне нравится учиться. Мне не нравится постоянно повторять или практиковать что-то, но нравиться изучать новые вещи. Я ткнул пальцем в свой лист: — Ты же сможешь мне помочь с этим, правда? — Думаю, да, это не будет так уж сложно. Что это, математика? Я кивнул, развернув к нему лист. — Да. И я в ней ужасен. Это худший предмет, наравне с…. Со всеми остальными, вообще-то. Ты хорош в вычислениях? — Можно сказать и так. Его ореховые глаза бегали от строки к строке, и каждые несколько секунд они то закрывались, то поднимались наверх. — Ты реально понимаешь это дерьмо? — спросил я с недоверием, продолжив следить за его глазами, которые спокойно перемещались от одного уравнения к другому. Мне казалось, что все они были написаны на каком-то иностранном языке. И те, кто понимал его, автоматически становились богами. — Да, — сказал он, развернув лист обратно ко мне, — Вполне базовые задания. Я пялился на него, продолжив вертеть карандаш между пальцев. Это вообще не было «вполне базово». Если это и было бы «вполне», то «вполне» похоже на ад. — Тогда объясни. Он снова придвинул бумагу к себе и начал царапать что-то в уголке, продолжив каждые несколько секунд поднимать взгляд на уравнение, чтобы не ошибиться. — Вот, — сказал он, — Получится минус шесть. Думаю, ты просто забыл перенести неизвестное. Я оглядел его решение, выведенное раздражающе идеальным почерком, а потом снова поднял взгляд на него: — Еще раз, сколько тебе лет? — Семнадцать. А тебе сколько? — Шестнадцать. Он кивнул, замолчав на долгую минуту, а потом спросил: — Почему именно возраст важен в этой ситуации? — Потому что. Ты…. Я не знаю. Ты просто умный. Он снова замолчал, склонив голову на бок, а уголки его губ немного опустились вниз. — Наверное. Думаю, мой крайний тест IQ показал чуть выше среднего количества баллов…. Но это было больше года назад. Сложно сказать, снизилось ли количество баллов с тех пор. Я рассмеялся его отсутствию скромности. — Я серьезно. Любой, кто понимает это, должно быть, гений. Он тоже рассмеялся: — Нет, я не гений. Мне просто нравится математика. — Математика? Нравится? Эти два слова не могут употребляться в одном предложении. Он снова засмеялся. В течение следующего часа точно убедился в том, что Джерард был очень умен. Исключительно умен. Чрезвычайно умен. Парень, вообще-то, был гением. Только, видимо, не видел этого в себе. — Окей, определение слова «нарочито». — Нарочито — характеризующийся вульгарной или претенциозной демонстрацией, или предназначенный для того, чтобы произвести впечатление или привлечь внимание. По сути, хвастовство. О, и это наречие, если это вообще важно. Я кивнул, попытавшись запомнить его формулировку. Я уже закончил с домашним заданием, но теперь мне было любопытно узнать, насколько же он умен. — Какое самое длинное слово, которое ты знаешь? Он замолк на несколько мгновений, прежде чем спросить: — Ты хочешь услышать самое длинное? Я кивнул, а он слегка вздохнул, прежде чем протараторить несколько, казавшиеся случайными, звуков. — Чего? — Превысокомногорассмотрительствующий.* Я только продолжил пялиться на него: — Можешь сказать еще раз? Только медленно? — Пре-вы-со-ко-мно-го-рас-смо-три-тель-ству-ю-щий. — О, ладно, — мы промолчали несколько секунд, пока я кивал и пытался понять, из скольких букв оно состояло, — И что это, блять, значит? Он хихикнул и провел рукой по волосам, концы которых были немного сальными и запутавшимися, прежде чем положить ладонь на стол. — Так раньше называли человека, который рассматривал какие-то запросы и имел достаточно высокую должность. Я кивнул: — Л-ладно. Он внимательно оглядел меня, прежде чем отвести взгляд и посмотреть на свои ладони, лежавшие на столе. — Фрэнк, не думай, что я суперинтеллектуал, только потому что смог произнести длинное слово. Мне просто нравится изучать новые слова. Это хобби. — И математика тоже «просто хобби», правильно я понимаю? — я не хотел быть грубым, но вышло иначе. Я не собирался говорить это так, будто не верил ему. — Да, — коротко ответил он, — Математика — тоже хобби. Я кивнул и отвел взгляд. Я же не хотел нагрубить…. — Спасибо тебе, — сказал я приглушенным от стыда голосом. — За что? — За помощь с домашней работой…. Он пожал плечами, и уголком глаза я заметил на его лице улыбку. Не знаю, почему он решил улыбнуться. — Без проблем, — ответил он, отпив кофе, который заказал до этого. Разговор снова свелся к тишине, так что я огляделся по сторонам, так и не поняв, почему он улыбался, даже когда я повел себя, как полный идиот, узнав, что он увлекается математикой и изучением слов. Хоть я и ненавидел школу, это не значило, что он обязан был ненавидеть ее тоже. — Ты ужасно тихий, — заметил Джерард. — Прости. — Я что-то не то сказал? — Нет. — Ты уверен, потому что если…. — Джерард, все в порядке. С тобой все в порядке. Ты ничего такого не сделал. Просто я идиот, вот и все. — Ну, я категорически отрицаю это, ведь…. Я закатил глаза: — Пожалуйста, просто оставь это. Так он и сделал. — Хочешь пойти в парк? — спросил он, когда допил последние капли кофе. — Конечно…. Мы оплатили его заказ. Вернее, я сделал это сегодня. Он платил за мою еду два предыдущих раза, так что я настоял на том, что заплачу за него. — Так, Фрэнк, — отдаленно начал Джерард, когда мы перешли дорогу, — В каком ты классе? — В одиннадцатом. — Я тоже. И все еще он был куда умнее меня…. — Круто. — Какой твой любимый цвет? Я краем глаза взглянул на него: — Я, вообще-то, не знаю. — Ладно. — А твой? — Я еще не решил. Я лишь кивнул. — Когда у тебя день рождения? Я отвернул голову, чтобы спросить: — Почему ты задаешь так много вопросов? — Мне любопытно. — Какое сегодня число? — вздохнув, спросил я. — Восьмое. Я на секунду замолчал, чтобы быстро произвести вычисления в уме. — Мой день рождения ровно через двадцать три дня. Джерард несколько раз часто моргнул, а потом спросил: — На Хэллоуин? — Да, — застенчиво кивнул я. — Должно быть, это здорово, — он тоже кивнул, — Подарки на день рождения и бесплатные конфеты…. Лучше не придумаешь. — И правда, — я ухмыльнулся. Мне нравилась возможность получить бесплатные конфеты настолько же, насколько мне не нравились ни празднование, ни сама идея дня рождения, ни факт старения еще на один год вместе взятые. — Есть планы на праздник? Я не помнил, когда последний раз слышал подобный вопрос. — Не особенно…. Идти куда-то мне было не с кем, а праздновать в одиночку я не видел смысла. — Серьезно? — его голос звучал удивленно, — Тебе же исполнится семнадцать…. Это совсем другой возраст. Ты обязан придумать что-нибудь особенное. — Не знаю, — пожал я плечами, — Может быть и придумаю. А зачем? — Сложно сказать, — он пожал плечами в ответ, пока на его губах появлялась маленькая улыбка, — Если ты ничего не устраиваешь, то я чувствую непреодолимую нужду устроить тебе вечеринку. Я рассмеялся: — Не утруждайся. На ней будем только мы вдвоем. — Ох, не говори так, — его плечо толкнуло мое, и я рассмеялся, толкнув его в ответ, — Даже если и так, мы все равно найдем способ развлечься. Его толчок немного вывел меня из равновесия, но я не мог не ухмыльнуться. Так много времени прошло с тех пор, как я в последний раз шел с кем-то рядом вот так. Так много времени прошло с тех пор, как у меня был кто-то, с кем можно посмеяться и поговорить, и кого можно просто толкнуть плечом. — Джерард, я серьезно. Если ты устроишь мне вечеринку, то я убью тебя во сне. — Я бы посмотрел на твои попытки. Ты даже не знаешь, где я живу! Все равно, даже если я не смогу устроить тебе вечеринку, то закидаю тебя деньрожденьевскими штуками! — Деньрожденьевскими штуками? Какими еще деньрожденьевскими штуками? — Тортами, — он ухмыльнулся, — Подарками, еще много чем. И спою тебе «С днем рождения тебя» во весь голос. — Пожалуйста, не-… — Я сделаю это! — Нет-..... — Да! Я недовольно взглянул на него, но все еще продолжал улыбаться: — Ты всегда такой упрямый? — Ага, — кивнул он, — Почему еще, ты думаешь, у меня нет друзей? Со мной сложно поладить. — Неправда, — закатил я глаза. — Но так и есть. — Нет, это не так. Я же с тобой нормально лажу. Я же твой друг, так? Он молчал несколько секунд, пока, видимо, действительно размышлял над моим вопросом. — Думаю, да. Два человека могут стать друзьями за…. Когда мы познакомились, в пятницу? Выходит, за три дня? Это достаточно долго, чтобы называться друзьями? — Наверное…. Я чувствовал, что это было дружбой. Но у меня не было друга очень долгое время, так что мое мнение не было самым объективным. — Тогда, думаю, что мы друзья, — решил он, — Теперь никто из нас не может сказать, что у него нет друзей. Это чувствовалось странно. Это чувствовалось очень странно — иметь друга. Я не помню, когда в последний раз называл кого-то своим другом…. На то была причина. Мне не нравилось иметь друзей. Я любил быть один. Мне нравилось хранить проблемы в себе и не быть обузой, и мне также не нравилось заботиться о ком-то еще. У меня было достаточно собственных проблем, я не мог просто начать делиться ими с кем-то еще, чтобы потом иметь дело с их проблемами тоже…. — О, качели снова свободны! — ухмыльнулся вдруг Джерард, прервав рой мыслей, жужжавший в моей голове. Я тоже ухмыльнулся, и мы наперегонки бросились вперед, врезавшись друг в друга плечами за несколько шагов до финиша так, что почти повалились друг на друга. — Я выиграл! — крикнул я, выставив руку к качелям. — Нет, я! Я первым коснулся цепей, так что, усевшись, объявил: — Ха! Он окинул меня игривым взглядом, сузив глаза и сев на соседнюю качелю. — Ты сосешь. — Ты сосешь больше, — не слишком умно ответил я, начав раскачиваться вперед-назад. Он передразнил выражение моего лица, больше рассмеявшись над самим собой, чем надо мной, пока мы взлетали все выше и выше. — Ты прав, так и есть. Я тоже хихикнул, не совсем уверенный в том, над чем именно смеялся. — Это должно было быть признанием или гейской шуткой? — И то, и другое. Я лишь улыбнулся, покачав головой: — Где же ты был всю мою жизнь? — Очевидно, прятался, — подмигнув, ответил он, — А почему ты спрашиваешь? — Потому что, — я не был уверен в ответе, — Ты первый, с кем я поладил впервые за огромное количество времени. Он широко улыбнулся: — Могу лишь сказать то же самое о тебе, Фрэнк. Но мы не знаем друг друга так уж долго…. Все еще может поменяться. — Надеюсь, не поменяется. — И я тоже. Какое-то время мы молчали, но потом снова начали говорить. Мы говорили очень долго. Говорили обо всем на свете: о моей маме, о маме Джерарда и о его брате; о разводах наших родителей и о том, почему так случилось; о наших увлечениях и любимой музыке, о любимых фильмах и книгах. Мы много о чем говорили. И у нас было много общего. — Сколько мы уже сидим здесь? — вскоре спросил я, вздохнув. — Не знаю…. Должно быть, несколько часов. Я вздохнул и перестал качаться, позволив ногам резко проехаться по земле. — У меня завтра школа…. Мне стоит пойти домой. Джерард кивнул: — Да, думаю и моя мама волнуется за меня…. После этого мы мало что говорили вслух. Нам и не нужно было. Мы выходили из парка вместе, но потом он пошел в одну сторону, а я — в другую. Без слов мы обоюдно решили, что встретимся снова завтра, когда я закончу со школой. Джерард согласился помочь мне с учебой при условии наличия кофе, и мы оба решили, что завтра снова пойдем и в парк.