Folie a Deux

Хоть и наступила суббота, я проснулся достаточно рано. Из окна лился тусклый свет, но дождь все еще стучал по стеклу, так что сложно было сказать точно, который был час. Я на несколько мгновений остановил взгляд на виде за окном, почти не веря в то, что все-таки смог поспать в такой ураган. Потом потянулся и вытянул ноги вперед, позволив стону сорваться с губ, пока силой заставлял глаза открыться. Сначала я не совсем понял, где именно находился. Но этот точно не была моя комната, и совершенно точно не моя кровать. Все вокруг пахло сигаретами, а моя спина онемела от сна на полу. — Доброе утро. Я повернул голову, чтобы встретиться с ореховыми глазами Джерарда. Он улыбался сонной улыбкой, на которую я ответил тем же, подняв руку и лениво помахав ему. — Привет, — устало сказал я, несколько раз моргнув, — Доброе утро. Он рассмеялся, а в уголках его глаз и на носу появились морщинки. — Привет. Я вздохнул, на секунду закрыв глаза, и зарылся в кучу одеял, которые ночью служили мне кроватью. Это, конечно, была не самая удобная кровать в мире, но спать на ней можно было. На ней было достаточно комфортно, а о большем я и не просил. Что-то коснулось моей щеки, и я открыл глаза, чтобы увидеть пальцы Джерарда, которые тихонько убрали спавшую мне на глаза прядь волос. — Ты даже утром, — лениво улыбнувшись, начал я, — заботишься о волосах? Он пожал плечами, улыбнувшись мне в ответ: — Я всегда забочусь о волосах. Даже когда я умру, то, должно быть, стану заботиться о прическе. — Да? Ну, ты, значит, еще не видел свою сегодня. — О, серьезно? Что не так? Я с минуту изучал его лицо, а потом просто покачал головой и рассмеялся. Абсолютно всё с его ярко-красными волосами сейчас было не так. Они спутались, что теперь, казалось, завязали сами себя в узлы, вместо того, чтобы, как обычно, мило обрамлять его лицо. — Вот, — я потянулся к нему, и мои пальцы расчесали их, чтобы они стали более или менее гладкими, заправив прядку за ухо в глупой попытке усмирить ее. Иногда я удивлялся его умению обращаться с ними. Его волосы, должно быть, обладают собственным разумом. По крайней мере, теперь мне так казалось. — Так лучше. Вроде. Когда ты в последний раз мыл голову? Он улыбнулся и запустил руку в волосы, буквально разрушив мои кропотливые старания. — Пару дней назад…. Скорее, даже неделю. Впрочем, спасибо. Я рассмеялся: — Не за что. Джерард тоже начал делать что-то с моими волосами. — Твои никак не ложатся…. — Не беспокойся. Они с утра всегда такие. Он продолжил гладить их, но потом его рука ослабла и опустилась на пол. — Это твой натуральный цвет? — Да. Он кивнул: — Черный тебе к лицу. — Спасибо, — улыбнулся я, и он ответил мне тем же. Я склонил голову, заметив, насколько уставшими выглядели глаза Джерарда, и то, как его улыбка дрогнула, когда спросил: — Ты ведь так и пролежал здесь всю ночь, да? Он перевернулся на спину, заставив меня съежится от скрипа половиц под ним. Хоть у меня и были одеяла с подушкой, я все еще чувствовал себя не очень приятно. Так как он умудрился пролежать здесь столько времени? — Да, — сказал он, направив взгляд в потолок, — было не так уж и плохо, кстати. Прошло всего четыре часа, так что…. — Как ты вообще уснул здесь? — Я не спал. Я уставился на него, прежде чем слегка ущипнуть его за плечо. — Джерард, почему ты не лег обратно в кровать? Каждый день почти всю прошлую неделю ты выглядел дерьмово из-за недостатка сна, и теперь ты решаешь полежать четыре часа там, где не уснешь, зная об этом наверняка? Он одарил меня сочувствующим взглядом, который я не понял. — Я не хотел, чтобы ты снова испугался. Я резко сел, раздраженно взъерошив волосы на голове. — Я был бы в порядке…. Я же не ребенок. Не нужно присматривать за мной. Иногда я ненавижу свои страхи больше, чем сами предметы страхов. Они всегда вызывают неприятности у людей рядом со мной. Джерард вздохнул и тоже сел: — Я не воспринимаю тебя, как ребенка, я просто-… — Мне шестнадцать, — дерзко сказал я, пока мой голос слегка дрожал. Я пытался доказать нам обоим, что мои фобии не были такими уж серьезными. — Я почти взрослый, Джерард. Я могу защитить себя. Он притянул колени к груди и уткнулся в них подбородком, обвив ноги руками, а потом вздохнул. — Знаю, Фрэнк. Я знаю, что ты почти взрослый и можешь позаботиться о себе. Но ты не можешь защитить себя от страхов. Никто не может запретить страху возникнуть в голове. Это лишь эмоция, а наш мозг запрограммирован воспроизводить ее и выплевывать худшие ее проявления наружу в самых неприятных формах. — Тогда-… — Но если есть кто-то, кто может отвлечь тебя, то ты не замечаешь вещей, которые тебя пугают так явно. И, Фрэнк, я просто не хочу видеть тебя напуганным, хорошо?.. Я принял такую же позу, встретившись взглядом с его глазами, и начал обдумывать его слова. — Ладно. Проехали. Просто…. Когда я в следующий раз буду ночевать здесь, не делай ничего глупого, ладно? Спи в своей постели. Если мне станет страшно, то я скажу тебе, и тогда, когда я усну, уходи обратно к себе. — Хорошо. Конечно. Так и сделаю. Мы просто смотрели друг на друга еще какое-то время, пока я изучал его глаза, пытаясь разгадать, о чем же он думал. — Так чем ты хочешь заняться сегодня? — спросил я, бросив попытки забраться в его голову. — Не знаю…. Хороший вопрос, — он оглядел комнату, — Здесь особо нечем заняться…. — Чем ты обычно занимаешься на выходных? Он кивнул на фортепиано, стоявшее за нами: — Практикуюсь, а ты? — Всем и ничем, — рассмеялся я, — Всем, что не до смерти скучно. Джерард тоже хихикнул: — Тогда давай займемся чем-то таким. Но сначала позавтракаем…. Я голоден. — Я тоже…. Он протянул мне ладонь, и я сжал ее, позволив ему поднять меня на ноги. Мы оба потеряли равновесие и начали качаться и толкаться локтями, попутно наступая друг другу на ноги, пока, наконец, не повалились на пол. Глаза Джерарда расширились, когда его спина с громким звуком достигла пола, а я приземлился на него и, рассмеявшись, тут же скатился на половицы рядом с ним. Так мы пролежали несколько секунд, пока оба не разразились смехом. Мне начинал нравиться его яркий и такой мальчишеский смех, который заставлял меня улыбаться. — Давай попробуем еще раз, — предложил я. Он растянул губы в улыбке, и мы снова встали на ноги, в этот раз предельно аккуратно. — Так, ну, это сработало лучше. — Да, — согласился я, потянувшись. Джерард подошел к шкафу, оглядев ткань футболки. — Мне стоит переодеться…. Э-эм-м, тебе нужна одежда? Я опустил взгляд вниз, нахмурившись джинсам и футболке. Я ходил в них со вчерашнего утра. Благодаря дождю, бегу и сигаретам пах я, наверное, не лучшим образом. — Да…. Это хорошая идея. Джерард кивнул и раскрыл дверцы шкафа, начав перебирать вещи. Потом он достал комплект для себя, и, наконец, протянул мне пару джинс и футболку с выцветшим логотипом какой-то группы. — Знаешь, я никогда не замечал, насколько ты низкий. Я закатил глаза: — О, заткнись. — Ой, смотри-ка, ты покраснел, — улыбнулся он. — Я не покраснел! Я не краснею! — солгал я, — Я просто…. Щеки порозовели от неловкости. — То есть ты все-таки покраснел…. — сложил он руки на груди, пока его губы приподнялись вверх в ухмылке, а сам он оперся на шкаф, — Ты часто это делаешь. Краснеешь. Теперь мои щеки точно горели еще больше. — Не краснею. — Краснеешь. — Когда это? — Просто…. Часто. И мне интересно, почему…. — Я не краснею! — спорил я, скрестив руки на груди, — Назови хоть один раз, когда я краснел, кроме этого. Он, задумавшись, склонил голову на бок. — Вчера, когда мы курили сигарету…. — Ладно, это один ра-… — Когда кто-то упоминает твое вегетарианство. — Ну-… — О, и вчера был еще один раз, когда…. Ну, когда ты положил голову мне на плечо. Я закатил глаза: — Ты тоже покраснел бы, если бы сделал так…. — Вообще-то, нет. — Да? Он кивнул: — Да. Я не гомофоб или что-то еще…. — А кто сказал, что я гомофоб? — взвился я. — Никто, — он вскинул бровь вверх, — Теперь ты слишком уж защищаешься. — Слишком уж защищаюсь? Это не я случайно начинаю говорить о гомофобии! — Ты бы не вел себя так, если бы эта тема не была важной для тебя, Фрэнк, — сказал Джерард. Я молча уставился на него. Он был прав: эта тема была важна для меня. — Я н-не гей или что-то еще, но ты прав…. Это просто…. Думаю, я всегда считал, что полюбить можно кого угодно…. — я чувствовал, как мои щеки снова розовели, и был почти уверен в том, что он только что добавил это в мысленный список причин моего смущения. Интересно, сколько из его списков были обо мне: сколько у Джерард списков о маленьком скучном Фрэнке Айеро? У него точно было много списков других мелочей, так что я просто обязан быть среди них тоже. Я вздохнул, заставив мысли вернуться к теме разговора. Если я хочу выразить свое мнение, то нужно сосредоточиться. Я не очень хорош в этой штуке с «любовью». Я мало думал и говорил об этом. И не умею ни влюбляться, ни любить. — Думаю, ничто не должно иметь значения, если два человека любят друг друга по-настоящему. Они не станут беспокоиться о том, что думают другие. Они просто будут…. Любить друг друга. Джерард кивнул: — Да…. Я, в целом, такого же мнения. — В целом? — За исключением нескольких вещей…. — он пожал плечами. Мои кулаки сжались, когда я произнес: — Так какие исключения? Клянусь, если Джерард имеет хоть что-то против…. — То, о чем ты сказал в самом начале. Я застыл. В начале? Что я сказал в самом начале? «Я н-не гей или что-то еще, но ты прав….» Я почувствовал, как мои брови озадаченно сдвинулись вместе. Быть не может…. Или может? — Ты гей? Он вздохнул и закинул руки за голову. — Нет. — Тогда-… — Я не вешаю на себя ярлыков, или, по крайней мере…. Думаю, некоторые люди назвали бы это так, но…. — Но что? Он опустил руки вниз: — Я не гей. — Окей…. — Но и не «натурал». — Я-я не понимаю…. Еще никогда в жизни я не чувствовал себя таким запутавшимся. Если ты не гей, но и не натурал, тогда кто ты, блять, такой? — Мы можем обсудить это позже, — сказал он, расправляя плечи, — Моя сексуальность все равно не играет роли. — Но…. — Но это же ничего не изменит, правда? Мы все еще будем друзьями? Я кивнул. Конечно, если бы Джерард оказался геем, то я стал бы краснеть куда чаще. Я уже был в обществе геев, но еще никогда не проводил с кем-то из них так много времени, как с Джерардом. — Но ты же можешь мне сказать? — просил я, — Если я твой друг, не дает ли мне это право знать? — Это не дает тебе никаких прав, Фрэнк, — он тряхнул головой, — Это лишь дает тебе повод поддерживать меня, несмотря ни на что, так? Я вздохнул: — Так…. Но…. Ты скажешь мне когда-нибудь? — Когда появится причина для этого, — кивнул Джерард, — то, да, конечно, скажу. А до тех пор…. Прими меня таким, какой я есть, ладно? Уже достаточно людей имели предубеждения на мой счет, я не-…. — У меня нет никаких предубеждений, — уверил я его, — Я только знаю, что ты Джерард и что ты все еще мой друг. Это я знаю наверняка. Остальное просто…. Ну, вроде дополнения, наверное. Он улыбнулся, а один уголок его рта оказался выше другого. — Могу я обнять тебя, или это заставит тебя чувствовать себя некомфортно теперь, когда ты знаешь, что я не совсем натурал? Я рассмеялся, положив на стол вещи, которые до сих пор держал в руках. — Я не возражаю против объятий, Джерард. Он тоже отложил одежду в сторону и слегка улыбнулся, а потом обнял меня. Я вздохнул, обвив его руками. Даже и не помню, когда в последний раз обнимал кого-то, особенно так. Чаще всего это были короткие объятья, сопровождавшие «привет» или «пока». Эти отличались от них. — Спасибо, — сказал я, положив голову на его плечо. Он рассмеялся: — За что ты благодаришь меня? — Вообще-то, — пожал я плечами, отстранившись и взглянув на него, — я не знаю. Он, хихикнув, взъерошил мои волосы. — Не благодари людей за то, чего они не делали. Ты оказываешь им ложную услугу. Я вздохнул: — Тогда ладно. Подожду, пока ты сделаешь что-нибудь, за что тебя можно будет отблагодарить. Он, ухмыльнувшись, слегка толкнул меня. — Просто переодевайся уже, Фрэнк. — Ты просто хочешь посмотреть на то, как я раздеваюсь, да? — закатил я глаза, толкнув его плечом в ответ. Он подмигнул мне, откинув голову назад и рассмеявшись: — Так ты и сам все знаешь, оказывается. Мои щеки снова вспыхнули, хоть мы оба и шутили. Насмешливая улыбка Джерарда становилась все шире, пока мы снимали футболки, чтобы переодеться. — Ты опять краснеешь, — заметил он. — Нет, не краснею! — Теперь у меня новая жизненная цель: заставлять тебя краснеть. — Джерард-… — Не-а. Отныне все мое существование будет посвящено одной лишь цели: заставлять Фрэнка Айеро краснеть. На это я вздохнул, потянув край футболки вверх, чтобы снять ее. — Ты не прекратишь, да? — Не-а. Никогда. — Что же ты будешь делать, когда я перестану смущаться от твоих слов? Он застыл, пока его футболка была снята лишь наполовину: — Ну, если иссякнут слова, то, думаю, придется начать действовать, так?