***
— Пак Чимин, — слышится позади, пока парень мчится вдоль по коридору своего университета на скейтборде. — Остановись, наглый мальчишка! И Чимину приходится сделать то, о чём его просили, потому что всё же сам учитель никому ненужной философии просит его это сделать. К тому же, он ещё и руководитель его группы. Попал. — Здравствуйте, учитель Чхве. Вы сегодня потрясающе выглядите. Такие плечи широкие в этом пиджаке, а ботинки прямо под цвет волос… — Да? А я-то думал, надевать или нет этот пиджак утром, потому что… — тот резко останавливается, переводя серьёзный взгляд на парня. — Так, Пак Чимин, не заговаривай мне зубы, — реабилитируется учитель, поправляя тот самый пиджак. — Сколько раз я тебе говорил не ездить на этой штуковине в нашем учебном заведении? — хмурится он, обращая внимание на чёрную кепку на его голове. — А это, — снимает её с головы парня, — я конфискую. Увы, скейтборд пока не могу, а вот это как раз влезет мне в сумку. И отцу я тоже сегодня позвоню, — негодует мужчина, засовывая головной убор в кожаный портфель. Чимин хотел было уже идти, но рука учителя снова не позволила это сделать. — А как же доклад по философии? — Эм…какой такой доклад, учитель Чхве? — Если бы ты посетил хотя бы одно моё занятие в этом семестре, то знал бы, что мы проходим Аристотеля, по которому я, собственно, и задал подготовить сообщение. А от тебя, дорогой мой, — хлопает по плечу, — я жду его сильнее всего. С презентацией, кстати. Мужчина широко улыбается, обходя парня и направляясь в кабинет, а Чимин не думает ни секунды перед тем, как бросить скейтборд под ноги и снова начать покорять просторы своего университета. И всё бы ничего…ровно до того момента, пока он не врезается в кого-то очень высокого, повалив того на пол и уткнувшись носом куда-то в чужую шею. — Извини…те… — еле проговаривает Пак, встречаясь взглядом с до боли знакомыми глазами напротив. Сокджин… — Всё… всё в порядке, — пытается подняться старший, пряча такой же растерянный взгляд. …та самая первая любовь, которая ничем хорошим не закончилась. — Я виноват, поэтому… — Нет, Чимин, — довольно серьёзно проговаривает Джин, что совсем непривычно слышать от него, и всё же поднимается на ноги. — Всё в порядке. Проехали. Последнее, что слышит Пак, потому что силуэт Джина постепенно отдаляется, а в душе снова и снова остаётся дыра, которую не способен никто и ничто залатать, кажется. Внутри всё снова перемешалось из-за этой неожиданной встречи в коридоре, потому что до этого Чимин пытался, правда пытался забыть всё то, что произошло между ними, и казалось, что да, он начал понемногу забывать его, их дружбу и даже Намджуна. Но нет. Так только лишь казалось. Пак недовольно берёт скейтборд в руки и закидывает в свой шкафчик, снова замечая в нём бумажку с криво выведенным «пидор вонючий» и рядом ещё одну. Она ничем не отличается от той намджуновой, кроме как посланием на ней: 《Жизнь будет казаться ужасным кошмаром, но постарайся найти в ней лучик солнца, который согреет тебя》. Вау, думает Чимин, это точно не мог написать Намджун, так ведь? Для него это как-то слишком прекрасно и приятно. Откинув мысли об этом на потом, он направляется в библиотеку. Нет, не для того, чтобы внутренне обогащаться, грызть гранит науки и прочее, а просто философию ведь и вправду никто не отменял, а доклад по ней так тем более. Открывая дверь библиотеки, он с шумом вваливается внутрь, на что все сразу же обращают внимание и устремляют заинтересованные взгляды лишь на него одного. Жуя жвачку, Пак вразвалочку направляется к самой дальней полке с книгами, и совершенно, блин, ничего не понимает. — Философия, философия, — бурчит куда-то под нос, продолжая смаковать жевательную резинку. — Аристо-о-тель… Парень осматривает каждую книжку на полке, ища для себя подходящую, и наконец достаёт одну, начиная листать её, не отходя от полки. Понимая, что текста в книге намного больше, чем картинок, он решает засунуть её обратно, но как только поворачивает голову в сторону полки с книгами, видит то, что пугает его. — Ёбаный в рот! — довольно громко проговаривает Чимин, роняя учебник и снова привлекая к себе взгляды присутствующих, в особенности, библиотекаршу, что уже давно хотела выставить его за дверь. Между полками с книгами он видит заинтересованный взгляд двух глаз, что по цвету, кажется, чернее ночи, и глядят они прямо на него. Чимин узнаёт их, потому что видит не в первый раз, но так близко — впервые, потому и испугался, вероятно. Около недели, может чуть больше, он видит эти глаза на заднем дворе университета, после каждой намджуновой выходки, что никогда не смотрели прямо в его, но он не думал, что когда это всё же случится, будет так… страшно? Этот парень с совершенно спокойным выражением лица обходит стеллаж с книгами, подходя ближе, и поднимает выбранную Чимином книгу по философии с пола, засовывая её обратно, но вместо неё протягивает другую. — Эта лучше, — совсем тихо, едва не шёпотом советует он. — И нет, я вовсе не такой. Пак сначала тупит, не отрывая взгляда от лица парня напротив, но после как-то нерешительно берёт книгу из чужих рук, прижимая ближе к телу и впиваясь ногтями в неё. Он не знает, что удивило его больше всего: то, что этот негодник, что ни разу не соизволил помочь ему, когда тот, кряхтя от боли, получает новые синяки на заднем дворе универа, или же то, что этот парень всё же разговаривать умеет. Немного шепеляво, правда, но умеет. Чимин так и остаётся стоять рядом со стеллажом с книгами, пока не понимает, что следует наконец пройти за стол. 《Я вовсе не такой.》, — проносятся в голове чужие слова. Что он имел в виду? И тут Чимин вспоминает своё «ёбаный в рот», в котором, если разобраться, заложен определённый смысл, над которым он забыл подумать как-то перед тем, как говорить. Пак окидывает взглядом помещение, замечая того самого парня, что помог ему (впервые в жизни, между прочим), и решает, что если с выбором книги помог определиться, то и с домашкой не сложно будет. Он осторожно присаживается напротив незнакомца (если его можно так назвать, потому что этот парень, если бы не сидел всё время в наушниках, когда Чимин рассказывал ему о себе, знал бы, что происходит в его жизни на протяжении многих лет) и слегка тянет уголки губ вверх, складывая руки в замок на столе. — И снова здравствуй, — произносит Пак уже более уверенно, и другой сразу же обращает на него внимание, прикладывая указательный палец к своим губам, мол, замолчи, мы в библиотеке, вообще-то. — С домашкой не поможешь? Я слышал, ты отличник… «…и можешь сделать всё за меня», — остаётся неозвученным. Парень напротив слегка хмурится, складывая губы в узкую полоску, но после его лицо расслабляется, после чего он протягивает руку вперёд. Чимин пытается понять, что в таких ситуациях нужно делать, и протягивает в ответ свою худую, подушечки пальцев которой все в мозолях из-за занятий на скрипке, для рукопожатия. Но парень рядом переводит удивлённый взгляд на Пака, что сжимает его ладонь в своей, и с непониманием глядит прямо в глаза. И только сейчас Чимин понимает, что парень с чёрными глазами протянул руку не для того, чтобы тот с силой сжал её своей в знак приветствия, а для того, чтобы Пак передал ему ту самую книгу по философии, потому что согласен помочь с докладом. Сейчас Чимин матерится очень громко и много, но пока только в своей голове. Он резко ослабляет хватку и поджимает губы, опуская взгляд вниз на учебник, и уже в следующий момент даёт его парню напротив, который всё ещё сидит с протянутой ладонью и непониманием на лице. А спустя пару секунд парень отчего-то слабо улыбается. Но Чимин думает, что тот над ним просто дико ржёт где-то в глубине души, потому что только Он мог попасть в такую неловкую ситуацию. — Аристотель. Сообщение. Всё, что говорит Пак, прожигая деревянный стол взглядом. — Поменьше желательно, - дополняет он, и парень рядом понимающе качает головой, начиная листать книгу. — Как тебя зовут? — чуть громче спрашивает Чимин, на что снова получает недовольный взгляд библиотекарши, которая прижимает указательный палец к губам. Пак строит какую-то рожицу в ответ пожилой женщине, а когда поворачивает голову на парня, то тот протягивает ему маленькую бумажку с надписью. С такой красивой надписью, между прочим: Мин Юнги. Выведено на небольшом листочке. — Что ж, Юнги, я всё ещё бесконечно зол на тебя, но одновременно и благодарен, — шепчет Пак, наклоняясь всё ближе, дабы его услышали. — Меня Чимин зовут. Пак Чимин. Второй курс. Инструментальная музыка. Лёгкая улыбка касается его губ, когда он видит, что Юнги снова что-то пишет на бумажном листе. «Я твой хён. Юнги-хён». Чимин нервно сглатывает, сжимая край листка пальцами. Он вспоминает, как Сокджин говорил ему что-то подобное. «Я твой хён, Чимин-и. Сокджин-хён. Запомни. И называй меня только так». И улыбался при этом так широко и искренне, что хотелось прикоснуться к той радости и той теплоте, что переполняли Джина, взяв чуточку себе. — Ага, — заторможенно отвечает Пак, протягивая листок парню. Тот, в свою очередь, начинает листать чиминов учебник, внимательно изучая его. — Там ещё презентацию, кстати, надо… эмм…да, вот. Чимин складывает руки на груди и ждёт. Около минуты он сидит совершенно спокойно, но после начинает будто специально бесить всех окружающих в помещении: то цокнет, то губы начнёт громко посасывать, а после дуть их, словно ребёнок, то пыхтеть как паровоз станет. Потому Юнги не выдерживает и, аккуратно взяв за рукав чужой клетчатой рубашки, выводит парня из библиотеки. — Эй, стопони, — сопротивляется младший, когда дверь на выход из помещения открывается, пропуская двух парней. — Ты чего? Пак пялится на Мина, желая знать, почему тот, ничего не объяснив, вывел его из библиотеки. Что за нахал? — Язык проглотил? — щёлкает пальцами возле чужого лица, которое выглядит довольно взволнованно, а взгляд его мечется с чиминового лица на мимо проходящих студентов, что не забывают окинуть их своим — таким двуличным и омерзительным. — Алло, Юнги… хён, приём. Но в ответ снова тишина. Как и в обычные их встречи на скамейке заднего двора университета, только тот ещё и уши наушниками затыкал. Чимин видит, что Мин хочет сказать что-то и объяснить всё, но ему кто-то или что-то мешает, потому он снова продолжает говорить сам: — Слушай, так ты поможешь мне с сообщением и этой презентацией? В ответ положительно кивают. — Супер, — расплывается в довольной улыбке, засовывая руки в карманы джинс. Это то, что ему нужно было. — В библиотеку мне, кажется, уже нельзя. По крайней мере, сегодня. Поэтому…давай завтра. На скамейке заднего двора после третьей пары. Ты как? В ответ снова кивок. — Тогда…до завтра, что ли. Пак в последний раз кидает недоверчивый взгляд на парня с чёрными глазами, а после скрывается за поворотом коридора, направляясь в нужную аудиторию. «Пипец», — всё, о чём думает Пак по пути в кабинет. А, нет, там ведь ещё «пипец, пипец, пипец, он странный». С такими мыслями он и заходит в нужную аудиторию.***
Намджун едва успевает завернуть за угол, как парень, которого он держит за ворот рубашки, начинает дёргаться и вырываться. — Прекрати, говорю я тебе. Получишь свою дозу и я тебя, как обычно, отпущу, — зло проговаривает Джун, толкая Пака в плечо. Младший знает о какой именно «дозе» говорит другой: коленом в живот, пару раз по лицу, столько же по его худым ногам и если повезёт, то и между лопаток носком кроссовка достанется. Стандартная процедура, когда Намджуну некуда девать свою энергию, обиду или злость из-за Сокджина, который с ним тоже до сих пор не заговорил. Чимин получает всё это, снова выкрикивая, как сильно он ненавидит бывшего друга; что он не виноват в том, что Сокджин перестал с ними общаться; что Намджун сам всё испортил своим дурацким характером, и ещё много-много чего, пока старшему не приходит смс на телефон. Нам сегодня не такой, как обычно: сильно дёрганый, вздрюченый какой-то, взволнованный. Пак пытается не думать о том, что у того могло произойти что-то плохое и это самое «плохое» не выльется сейчас на него. Старший снова бросает фразу напоследок, от которой и Чимину страшно становится. Опять. — Я расскажу о тебе всем, задолбал ты меня, — и уходит с заднего двора. Младший надеется, что нет. Намджун ведь не настолько больной ублюдок, чтобы рассказать о его ориентации всем? Во-первых, это как минимум неприятно, а во-вторых, у них в университете не особо-то и любят тех, кто выделяется. И это ещё мягко сказано. Чимин поднимается, ощущая боль в своём до ужаса худом теле, и плетётся к той самой скамейке, на которой, ого, как неожиданно, сидит Юнги, черкая что-то в тетради, как обычно. Он всё время здесь сидит, причём с таким безразличием во взгляде и пустотой, что Чимина слегка передёргивает от такого вида парня. — Ну что, как успехи с моим докладом? Юнги сначала разглядывает самого парня, что тяжело дышит и убирает кровь с раненой губы, а после опускает взгляд на свой рюкзак, из которого спустя пару секунд достаёт небольшой ноутбук, включая его и открывая нужное окно. Около минуты младший прожигает взглядом минов ноутбук, а после слабо так улыбается, ощущая лёгкую боль в области рёбер. — Ёбаный в рот, — куда-то под нос бурчит он, в душе радуясь, что, не приложив даже малейших усилий, презентация у него готова. — Я не такой… Какое-то бурчание слева, и Пак оборачивается. — Не воспринимай всё на свой счёт, — пытается разрядить обстановку, потому что понимает, что презентация сейчас важнее, чем какие-то разборки. — И да, спасибо. Хоть где-то помог, - хмыкает Пак, протягивая свою флешку другому. Юнги кидает осторожный взгляд на парня, разглядывая его лицо, но после всё же берёт флешку из чужих рук. Пару минут и презентация на ней, что радует Пака всё больше и больше. Но в один момент он понимает, что совершенно не знает этого парня рядом, и то, как быстро он согласился ему помочь, наводит на странные мысли. — Почему ты мне вдруг помогаешь? — Чимин всегда был прямолинейным. — Что? Ты ведь сам попросил меня об этом, — только сейчас младший точно может сказать, что другой слегка шепелявит, когда говорит. — Да… было дело, но…ты ведь мог отказаться. Точно так же, как и отказывался от того, чтобы просто подойти и спросить, как я, после того, как Намджун проводит со мной «дружеские» беседы здесь. Почему не сделал этого, как обычно? Юнги закатывает свои тёмные глаза, пряча ноутбук в рюкзак. Его взгляд устремлён куда-то вниз, потому он и начинает разглядывать эти чиминовы носки разных цветов, что выглядывают из-под подвергнутых джинс. Нет, он видит эту картину не впервые, но каждый раз почему-то хочется удивиться и улыбнуться. — Я просто люблю учиться. Это всё, что я могу тебе сказать, — тихо отвечает старший, не прекращая с интересом глядеть на разноцветные носки. — А я нет, — хмыкает Пак, ухмыляясь, хотя было бы чему. — Терпеть не могу. Ни философию, ни теорию музыки, в которой я просто ноль без палочки, ни эту скрипку, наверное. Хотя нет, со скрипкой я что-то перегнул. Кажется, что только Намджуна я и могу терпеть, — вымучено улыбается он, не понимая, зачем вдруг рассказывает такие подробности своей жизни, когда этот парень его слушает, а не в наушниках, как обычно. И пока Чимин сидит с этим задумчивым видом, пытаясь разобраться в собственных мыслях, Юнги протягивает руку, пальцы которой сжимают белую трубочку на большом чупа-чупсе с его любимым вкусом колы, между прочим. Младший переводит удивлённый взгляд на парня, что с протянутой рукой глядит на него со всем присущим ему спокойствием, и закусывает нижнюю губу. — Спасибо, конечно, но у меня такое ощущение, что я всю жизнь только и делаю, что сосу, - нервно улыбается он, но угощение из чужих рук всё же забирает. — Кажется, мой спаситель приближается, — увидев на горизонте Чонгука с его скейтбордом в руках, хмыкает младший. — Покедова, хён… Юнги-хён. В ответ дружелюбно улыбаются, и Чимин точно может сказать, что видит это впервые.