Судьбоносные носки

— Это…это так важно, что ты даже пришёл ко мне домой? Юнги делает шаг вперёд, оказываясь совсем близко к парню, и также тихо отвечает: — Очень, Чимин. Мин осторожно тянется к его ладони, намереваясь взять её, но мокрый Тони, что забегает с улицы в дом, отвлекает обоих, и они отступают на шаг друг от друга, разглядывая промокшего пса. — Тони! — мчится к животному Чонгук, садясь на колени возле него и не видя больше никого и ничего вокруг, кажется. — Ах, какой ты мокрый… Чимин-хён, почему он…о-ой, — замечает вдруг Юнги на пороге. — Знаешь, не важно. Я пойду посушу Тони, а вы пока поговорите и всё такое. Я скажу маме, чтобы не торопилась накрывать на стол, — виновато улыбается Мину и подмигивает брату, уходя в другую комнату. — Прости, у тебя свои дела были, я что-то не подумал… — Это не важнее того, зачем пришёл ты, — перебивает Пак, пытаясь не выглядеть совсем грустным и побитым. — Ладно. Я… хочу показать тебе кое-что, можно? — в ответ положительно кивают. — Мне нужно будет…в общем, у тебя в комнате есть зеркало? — Ну, да, в ванной в моей комнате есть, — хмурится, не понимая, что же Юнги удумал. Главное, чтобы не расставаться пришёл. Этого Чимин боится больше всего. Младший неуверенно тянется к миновой руке, беря её в свою и чувствуя, как её крепко сжимают в ответ, и ведёт хёна на второй этаж дома. Заводит в ванную и отпускает ладонь, вопросительно уставившись на Мина. Юнги, в свою очередь, снимает кепку с чиминовой головы, откладывая её в сторону, и ставит Пака перед зеркалом рядом с туалетный столиком и раковиной, осторожно обнимая со спины. У Чимина даже мурашки по всему телу пробежали. — Смотри, — улыбается парень, глядя в отражении на младшего, что весь сжался из-за всего происходящего, а щёки его и вовсе покраснели. Да и вообще вдруг жарко стало как-то.  — На что, хён? — тихо интересуется другой, чувствуя тёплое дыхание на своей шее, но всё ещё не может успокоиться, потому что ему кажется, что сейчас произойдёт что-то плохое. Очень плохое. Так ещё и без кепки, как без рук. — Как на что? Ты разве не видишь? — и улыбается так тепло, кладя голову на чужое плечо. — Разве не видишь, какой ты красивый, Чимин. У Пака же сердце сейчас остановится от такой доброты и ласки по отношению к нему. Он сжимает губы, опуская взгляд на миновы руки, что окольцевали его талию, и не знает, что ответить. Ему такое впервые говорят. — Очень красивый, даже без этой чёрной кепки, за которой пытаешься спрятаться ото всех, — шепеляво продолжает старший, пока Пак медленно разворачивается в его объятиях, оказываясь совсем близко к миновому лицу, и глядит в его глаза своими, в которых застыли прозрачные слёзы. Юнги даже теряется, не понимая, что же так могло расстроить парня. — Тебе Чонгук рассказал, да? Когда успел? — почти шёпотом интересуется Пак. Мин коротко кивает в ответ головой, на несколько секунд отводя взгляд в сторону. Он, вообще-то, пообещал не сдавать Чона. — Да, сказал, что ты специально кепку носишь, потому что стесняешься себя. Но…это бред, полный бред. Мне нравится твоё лицо и весь ты, — воодушелённо продолжает парень, бросая осторожный взгляд на руки младшего. — Ах, и руки! Больше всего в тебе мне нравятся твои руки и пальцы, — он осторожно подносит чиминовы ладони к своим слегка потрескавшимся губам и оставляет на них поцелуй, ненадолго замирая в таком положении и прикрывая глаза. — Поэтому…не режь то, что я полюбил, ладно? — совсем тихо просит Мин, переплетая свои пальцы с чужими. Чимин трясущимися от эмоций губами произносит робкое «не буду» и старается не заплакать, потому что в данный момент уж очень хочется. Сейчас от его смелости и следа не осталось, кажется. Он думал, что это у Юнги комплекс, из-за которого тот переживает сильно и боится его, а оказалось, что у Пака их целая куча, и что это именно ему, Чимину, нужна помощь. — Ну же, ты чего такой грустный сегодня? — Я…я просто подумал, что ты уже не мой Юнги, — слабо улыбается в ответ, опуская виноватый взгляд. — Я, ну, видел…и что-то подумал, а оказалось, что ты всё-таки со мной. — Че…чего? — по-доброму смеётся Мин, пытаясь поймать взгляд парня. — Ну, в общем, видел тебя и Тэхена возле универа. Вы обнимались…и я решил, что вы снова вместе, а оказалось, что вместе мы, ну, с тобой в смысле, — еле соединяет слова Пак, стараясь не смотреть в глаза напротив, потому что стыдно, что позволил себе думать о таком. В ответ снова смеются и всё так же по-доброму. Юнги по-другому не умеет. — Ну хватит ржать, ты бы тоже так подумал, — оправдывается младший, толкая другого в плечо. — Просто кто-то ревнует, — расплывается в широкой улыбке Юнги, пытаясь обнять и успокоить парня, что начинает вырываться. — Я не ревную. Я охраняю своё счастье, — заключает Чимин, всё же позволяя обнять себя за талию. Юнги скользит руками по его спине и пояснице, поглаживая её, и прижимается своим лбом к чужому, не смея сдержать счастливой улыбки. Юнги влюблён. Юнги слишком влюблён в Чимина, который прямо сейчас подставляется под его ласки, позволяя водить рукой по своей спине. С Юнги тепло. С Юнги слишком тепло, чтобы Пак вдруг позволил кому-то забрать у него это. — Мы с Тэхеном просто поговорили. Честно. — Так мне и не интересно, зачем рассказываешь? — отнекивается младший, видя довольную улыбку напротив. — Ага, ты же сейчас взорвёшься, — вновь смеётся другой, глядя на недовольного парня. — Мы поговорили с Тэхеном. Обо всём. Немного раньше. Тэхен уже минут двадцать пытается найти Юнги среди выходящих из университета студентов, но того всё нет и нет. Наверняка, снова в библиотеке засиживается, хоть и договорились о встрече. Ким даже хочет бросить всё и уехать домой, так и не поговорив, но когда в очередной раз видит отрывающуюся входную дверь универа, то победно улыбается, замечая хёна. Он неуверенно машет рукой, и Мин идёт в его сторону. — Привет, Юнги-хён. — Привет, — тихо здоровается он, опуская взгляд. Ему неловко вот так стоять рядом с Тэхеном. Ему кажется, что он виноват перед ним. — Я хочу поговорить с тобой. Если ты не против, конечно, — осторожно предлагает Ким, глядя на загруженного парня перед собой. Он указывает на скамейку рядом с входными воротами, и приглашает присесть. Юнги соглашается. — Слушай, хочу…хочу сказать, что ты ни в чём не виноват, — вдруг начинает младший, будто читая чужие мысли. — Я знаю тебя, и знаю то, что будешь винить себя, если кому-то будет плохо из-за тебя. Не буду скрывать, да, мне плохо, Юнги-хён, — грустно улыбается он. — Но я ведь…я не могу заставить тебя насильно любить меня, хоть и пытался. Ты ведь помнишь, как я запретил тебе говорить с Чимином, ну и со всеми, в общем, — виновато закусывает нижнюю губу, стараясь не смотреть в глаза. — За это извини меня. А если…если говорить насчёт тебя и меня, то, думаю, мы просто привязались друг к другу очень сильно за столько времени, может, и выдумали себе любовь, не знаю…не знаю, короче, — парень волнуется, перебирая собственные пальцы и пытаясь подобрать подходящие слова. — Но…знаешь, вместе с этой привязанностью у меня к тебе была, может и не любовь, но большая симпатия точно. Поэтому…наверно, поэтому мне так трудно тебя отпустить, Юнги. Я…я всё время вспоминаю, как мы проводили время вместе, и как-то даже плакать хочется, — громко сглатывает, пытаясь убрать волнение и продолжая говорить: — Наверное, нам пока что лучше не видеться. Я подожду пока мои чувства к тебе пройдут, — улыбается вымученно, наконец, поворачивая голову к Мину, что глядит на него грустно и жалостливо. — Тэхен, прости, я… — Боже, Юнги-хён, только не извиняйся. Ты просто полюбил, разве это плохо? Я…на самом деле, я рад за тебя. Рад, что ты испытываешь подобные чувства, пусть и не ко мне. Ты, в первую очередь, мой друг, хён, поэтому я счастлив за тебя. Ни о чем не думай, ни о чём не переживай, ладушки? — постепенно расслабляется и слова уже не даются с таким трудом, как в первые минуты разговора.— Просто…просто иди туда, где хорошо. Иди туда, где твоё сердце, Юнги. Мин поджимает губы, хмурясь и размышляя некоторое время. — А как же…как же родители? Что мы им скажем? Они думали, мы будем жить вместе. — Скажем, что…взрослые люди и приняли решение, пусть они уважают его, — хмыкает Ким, будто это и вправду так легко. — Я поговорю со своими родителями, а ты со своими. Ну что, они нас заставлять будут, что ли? Да, расстроятся, возможно, но…думаю, поймут. Ну, я надеюсь на это, по крайней мере. Юнги продолжает хмуриться ещё некоторое время, а после всё же по-доброму улыбается, глядя на беззаботного Тэхена. — Спасибо за понимание и заботу, Тэхен-а, — и тянется с объятиями к парню рядом, что незамедлительно обнимает в ответ, мило улыбаясь и хлопая по спине. А Юнги думает о том, что прямо сейчас пойдет туда, где хорошо, как и сказал Тэхен, — к Чимину. — Останешься на ужин? — шепчет Пак в самые губы, а после кладёт ладонь на минову щёку, поглаживая её большим пальцем и как бы упрашивая остаться с ним. Обстановка очень напоминает ту, что была в скейт-парке, когда Юнги первым потянулся за поцелуем, заставляя младшего плавиться в этих эмоциях, чувствах и прикосновениях. — Папа очень хотел с тобой познакомиться. Я, наверное, не говорил, но он разрешил мне встречаться только с тобой, — улыбается, чувствуя чужое дыхание на своих губах, и удивляется, как ещё держится, чтобы не прикоснуться к миновым. Чимин поворачивает голову влево, соприкасаясь своей щекой с щекой Юнги, и трётся, прикрывая глаза. Дышать становится сложнее, а в ванной жарче, потому что щёки вдруг гореть начинают и ладони потеют. Чимин вдруг чувствует себя таким слабым, что даже становится страшно. Раньше он редко позволял, чтоб его видели таким. — Останься. Не оставляй меня одного, — Пак отодвигается, заглядывая в чёрные глаза напротив и умоляя остаться с ним. Чимину так надоело быть одному, что он просто не позволит Юнги уйти. Ни сегодня, ни завтра, никогда. Мин тепло улыбается и качает головой в ответ, несильно сдавливая чужие бока, а после, заглядывая в чиминовы глаза, осторожно накрывает его губы своими. Появляется ощущение невесомости и лёгкости. А ещё младший вновь чувствует сладость, когда парень рядом мягко целует его губы, прижимая его тело ближе к своему. Пак чувствует, как приятно стягивает внизу живота, потому сильнее хватается своими ладонями за Мина, целуя более уверенно. — Нам…нам бы на ужин, — осторожно отталкивает от себя Пака, который снова тянется за поцелуем. — Да, пойдём, конечно, только… — Чимин подпрыгивает на носочках и садится на туалетный столик, что находится позади него, а после притягивает ничего не понимающего Юнги ближе, обхватывая ногами его поясницу, и снова накрывает его губы своими, желая вновь и вновь пробовать и наслаждаться их близостью. А ещё Чимину просто хочется показать, что этот парень, который сейчас уверенно отвечает на поцелуи, его. Не Тэхена, а его, и только. Они целуются совсем немного, потому что в дверь вдруг стучит Чонгук, говоря, что и так тянул время, как мог, и что им уже лучше спуститься на ужин, потому что отец не любит долго ждать. Чимин нехотя спрыгивает со столика на пол, пытаясь привести себя в порядок. Губы покраснели из-за лёгких миновых покусываний, от чего он смущённо опускает взгляд, проводя кончиками пальцев по ним. А ещё…так приятно чуть ниже живота вдруг стало, что даже не по себе. Он вытирает рукавом лёгкой кофты мокрые и красные губы, берёт за руку хёна и спускается на первый этаж за стол. Ужин проходит, на удивление, спокойно. Чимин не чудит даже, но говорит много, в основном вместо Мина, пытаясь сделать так, чтобы тому было комфортно, хотя старший уже и сам готов был отвечать. Ещё Пак всё время косится то на отца, то на Юнги, боясь, что между ними двумя может не наладиться контакт. Госпожа Чон предлагает Мину остаться на ночь, потому что за окном сильный дождь, а она просто не может отпустить «такого хорошего мальчика» на улицу в такой ливень. Поэтому Юнги ничего не остаётся, как согласиться. Потому Чонгук сам любезно заталкивает его и Чимина в комнату, улыбаясь чему-то и закрывая дверь. — Ну что, как тебе вечер? — осторожно интересуется младший, без сил валясь на кровать. Юнги присаживается на другой конец большой двуспальной кровати, слабо улыбаясь, видя такого замученного парня. В комнате едва можно что-то разглядеть, лишь приглушённый свет уличного фонаря, что попадает в помещение, не даёт полностью погрузиться во тьму. За окном барабанит дождь. — Всё было хорошо, и я не понимаю, почему ты не любишь свою семью, они кажутся милыми. — Не то чтобы я их не люблю…просто…мне трудно найти с ними общий язык. Это покажется странным, но…мне всё время кажется, что меня хотят обидеть. Я никому не доверяю и…не знаю, короче, — прячет голову в мягких подушках, так и не найдя подходящих слов. Юнги, видя метания парня, пододвигается ближе, ложась напротив него, и подкладывает руку под голову, слабо улыбаясь. — Помнишь, когда мы встретились в книжном, ты сказал, что твоя семья не принимает тебя, потому что ты не такой, как все. Но…посмотри, они сегодня относились ко мне очень и очень хорошо. Даже если им не нравилось это раньше, сейчас они пытались сделать всё, чтобы тебе было комфортно, Чимин, — он тянется рукой к волосам Пака, пропуская пальцы сквозь пряди. — Хён, а ты…всегда таким идеальным был? — убирает подушку от лица, подкладывая её под голову, и смотрит в чёрные глаза, слабо улыбаясь. А Мин вдруг перестаёт тепло улыбаться в ответ и опускает расстроенный взгляд вниз, прекращая гладить другого по волосам. — Знаешь же, что нет, — тихо отвечает он, намекая на случай семилетней давности, когда навредил своему знакомому. Чимин сразу же пододвигается ближе, оказывается совсем рядом с другим, и кладёт руку на его щёку, заставляя поднять взгляд. — Прости, у меня иногда беды с башкой бывают. Ты…только не думай ни о чём плохом, ладно? Я не…не хотел, чтобы…ну, знаешь… Не успевает договорить, как Мин приподнимается на локте и наклоняется к парню, оставляя быстрый поцелуй на его пухлых губах. Чимин сначала теряется, не понимая, что произошло, а после сам кладёт руки на чужой затылок и притягивает ближе, чтобы поцеловать, но уже более настойчиво. Юнги целует в ответ с ещё большей отдачей, скользя рукой по чиминовому телу и останавливаясь на пояснице, не позволяя себе вольности. Чимина хочется сначала целовать, потом целовать и после ещё немного целовать. Он будто создан специально для этого. Такой мягкий и податливый, тянется к Мину, обвивая парня своими худыми руками, и дышит через раз. Он всегда именно так реагирует на прикосновения хёна. Они будто обжигают, но приятно. — Слушай, — разрывает поцелуй Пак, затуманенным взглядом блуждая по лицу напротив, — хочешь…ты хочешь…поцеловать меня вот тут? — слегка откидывает голову в сторону, открывая доступ к своей шее, по которой начинает водить подушечками пальцев, будто зазывая старшего сделать это. Юнги сцепляет свои ладони с чиминовыми — небольшими, худыми и всё ещё изувеченными. Наверное, шрамы останутся навсегда, но Мин постарается сделать так, чтобы Чимин забыл о том, что они вообще существовали когда-то. Постарается сделать так, чтобы он больше никогда не чувствовал себя одиноким. — Ты такой красивый, — шепчет старший, щекоча тёплым дыханием чиминову шею, а после накрывает её мокрыми губами, оставляя совсем невинный поцелуй. Пак вдруг понимает, что хочет получить ещё очень много таких поцелуев в шею. — И я бы…очень хотел поцеловать тебя везде, Чимин, — продолжает он, глядя в глаза. — Но…может, не будем торопиться? — нехотя отстраняется, ложась на спину и начиная рассматривать потолок. Кажется, ещё немного и у него встанет, а это будет ой как неловко, да и немного некстати. Они ведь только-только разобрались в своих отношениях. Младший растерянно поджимает губы, так же уставившись в потолок, и отодвигается на другой край двуспальной кровати, отвечая: — Пожалуй, ты прав. Не надо спешить, пусть, эм, всё идёт своим чередом. Зачем нам эти банальности, правда? — Ну да, банальность отстой… — Представляешь, все такие «Фу, у этих парней одни гормоны, они не могут себя контролировать», а мы такие — а вот и нет, можем, очень даже можем. Чушь всё это, мы ж не кролики, — нервно теребит край футболки. — Однозначно не кролики, — поддакивает Мин, начиная перебирать пальцы. — Мы взрослые и мы можем принимать взвешенные решения, — качает головой Пак, закусывая губу.  — И мы его принимаем прямо сейчас.  — Ещё бы, д-да, и так лучше. — Намного, ты согласен? — Полностью, — издаёт нервный смешок младший, сразу же прикладывая ладонь к губам. — Круто, я тоже, — соглашается Юнги, медленно и неуверенно поворачивая голову к парню, что лежит на другом краю кровати. Чимин делает то же, нервно сглатывая и закусывая губу. Он глядит на старшего в надежде на что-то, но так ничего и не происходит, поэтому… — Знаешь, да плевать, — первым сдаётся именно Пак, потянувшись за поцелуем к Мину, который сразу же тянется в ответ, зарываясь пальцами в его тёмные волосы, и вновь осторожно толкает на кровать, подминая под себя. Он устраивается между разведённых ног Чимина, который сам позволяет сделать это. Они целуются с ещё большим желанием, нежели минутами ранее, но это совсем не выглядит дико и развратно. В их отношениях таким словам совсем нет места, кажется. Юнги не врал, когда говорил, что хочет поцеловать парня везде. Поэтому с чужих губ он перемещается на мочку уха, на которой висит одинокая серёжка, и чувствительную шею, оставляя короткие поцелуи. Он позволяет себе положить руку на чиминово бедро и слегка сжать его, а после переместить руку на поясницу, медленно забираясь под его футболку, не сильно стягивая кожу на животе. Чимин дышит через раз, путаясь в ощущениях и трепетных прикосновениях с чужой стороны, не в силах что-то сделать. — Хён, — едва не стонет он в миновы губы, почти сразу же собирая свои в узкую полоску, стесняясь такого откровенного порыва, — хочу…кое-что сказать, но…очень стесняюсь. — Почему же? — останавливается на некоторое время и трётся носом о чужой, пытаясь успокоить парня, видя его метания и небольшой страх. Чимин вдруг становится серьёзным, глядя в чёрные глаза напротив. — Потому что я этого никогда не делал, — шепчет он в самые губы, видя как Мин чуть напрягается и думает несколько секунд. — Так я тоже, — и едва может сдержать улыбку, что так рвётся наружу. — Врёшь, — щурится Пак, — ты врёшь! — и тоже улыбается, чувствуя, как хихикает в его плечо старший. Понятно было, что Юнги не девственник. Они с Тэхеном встречались довольно долго, чтобы остаться им. — Просто хочу, чтобы ты расслабился. Ты выглядишь немного зажатым, — проводит большим пальцем правой руки по нижней чиминовой губе и чувствует, как чужие ноги обхватывают его тело, прижимая ближе, а после его вновь вовлекают в чувственный поцелуй. — Сними мою футболку, — горячо выдыхает Пак в самые губы, и другой послушно делает то, о чём его просят, стараясь не разрывать зрительного контакта. Кажется, если они сделают это, то пропадёт всё на свете. Старший осторожно касается чиминовой груди рукой и медленно ведёт кончиками пальцев вниз, громко сглатывая и останавливаясь у ремня на джинсах. — Хочешь…снять их? — продолжает шептать, видя расфокусированный минов взгляд на своём теле. Парень рядом кивает в ответ, начиная растёгивать кожаный ремень. Чимин чувствует себя таким желанным в этот момент и с ним такое впервые, отчего и щёки гореть начинают. Он лишь с виду кажется смелым парнем, но когда дело доходит до его желаний, он начинает стесняться и краснеть, словно мальчишка. В комнате темно, поэтому Юнги вряд ли увидит всё это. По крайней мере, парень на это надеется. Не хочется выглядеть в его глазах уж совсем неопытным. Старший помогает другому снять джинсы, отбрасывая их в сторону, и вновь склоняется над Паком, обхватывая ладонями его худое лицо и даря поцелуй в губы. — Хочешь тоже раздеть меня? — предлагает Юнги, отстраняясь, и другой, поднимаясь и становясь на колени, тянется к его футболке, снимая и бросая её на пол, а затем растёгивает ремень и снимает джинсы, откидывая туда же. Чимин уже хочет вернуться на своё место и притянуть Юнги ближе, чтобы тот вновь расположился между его разведённых и худых ног, но старший удивляет: сам ложится на мягкую кровать, заставляя Пака быть сверху. — Ты…чего? — часто моргает он, нависая над Мином и ставя руки по обеим сторонам от его головы. — Я ведь хотел…точнее я готов был… — Хочу вот так, — вдруг перебивает другой, накрывая ладонью чиминовы губы. — Это твой первый раз, поэтому получай максимальное удовольствие. Чимин забывает, как дышать даже. На пару секунд так точно, открывая шире глаза, будто не веря в услышанное. Он тут, вообще-то, согласен был быть в нижней позиции, отдаться Юнги, а ему говорят — не сегодня. Он коротко кивает, принимая правила, и снова целует, начиная блуждать руками по миновому телу. — Если быть честным, я…не знаю, как правильно это делать… — Не волнуйся, я покажу, — успокаивает его Юнги. — Вот только… — окидывает взглядом помещение, в котором едва-едва можно разглядеть что-то, и вновь смотрит на парня, — у тебя крем для рук есть? — Эм, — тянется рукой к прикроватной тумбочке, вынимая небольшую баночку, рассматривая её, — он…с натуральными маслами миндаля и карите, подойдёт? — осторожно интересуется он, на что Юнги вновь слабо смеётся и качает головой, мол, вообще без разницы, мы его не есть будем. Чимин вновь склоняется над старшим, целуя в губы и чувствуя его возбуждение. Боже. Мин и вправду его хочет. О таком только мечтать можно было. Вообще, Юнги для него — это намного большее, чем он способен принять и осознать. Старший появился в его жизни в самый нужный и тяжёлый период — тогда, когда парень был сильно подавлен морально, да и физически страдал немало, иногда даже по своей вине, когда резал собственные ладони и мозоли. Чимин смелеет, потому что позволяет себе ухватиться за резинку чужих боксеров и медленно потянуть их вниз, в конце концов снимая бельё вовсе и разрывая долгий поцелуй, наконец, заглядывая в тёмные глаза. А после, не отрывая взгляда от Мина, снимает и свои боксеры, отбрасывая их в сторону, и вновь, соприкасаясь своим телом с чужим, целует в губы. Их секс это не животный инстинкт, не дикий процесс спаривания. Секс для них — это желание узнать и почувствовать друг друга намного ближе, обнажиться и показать свои слабости, в итоге становясь одним целым. Это что-то личное, интимное, только их. Юнги аккуратно толкает парня в плечо, чтобы тот немного отстранился, а сам тянется рукой к баночке с кремом, открывая её и беря немного оттуда, после чего, глядя в глаза Чимину, который вдруг застыл, не смея моргнуть, пропускает руку между их телами, раздвигает собственные половинки и просовывает в себя свои же пальцы. — А это смущает, оказывается, — неловко улыбается он и выдыхает, ощущая на себе пристальный взгляд младшего, что, нависая над ним, и вовсе не шевелится с того самого момента, как Юнги потянулся к баночке с кремом. Мин делает пару движений вперёд-назад, пытаясь растянуть себя, и протяжно выдыхает и ахает, ощущая небольшой дискомфорт. — Я люблю тебя, — на выдохе произносит Пак, начиная быстро моргать, и облизывает пересохшие губы. От того, что творит сейчас Юнги, просто крышу сносит и возбуждение растёт с каждой секундой. — Я думал, — неловко улыбается в ответ Мин, — ты скажешь мне это в более романтичной обстановке. Но...ты удивительный, Чимин. Удивительный. Пак наклоняется ниже, накрывая губы Мина своими, а после позволяет себе опускаться поцелуями ниже, к подбородку и открытой шее. — Я хочу сделать это сам, — осторожно откидывает минову руку в сторону и тянется к баночке с кремом, окуная в неё пальцы. Он опускает руку вниз и нащупывает сначала чужой член, от чего передёргивает даже, потому что он ни с кем не был близок настолько, а после дотрагивается до сжатого колечка мышц и вводит сразу два пальца. Юнги горячо и протяжно выдыхает прямо в поцелуй, в который его вовлекают практически сразу, чтобы сгладить все неприятные моменты. Чимин старается, очень старается делать всё аккуратно и бережно, так, как бы это делал Юнги по отношению к нему. Старший всегда внимателен, заботлив и нежен. Поэтому парень хочет ему отплатить тем же. Он растягивает Мина достаточно долго, изнывая от желания. Добавляет крема и продолжает, стараясь забрать весь дискомфорт и боль, которую другой может испытывать. Пак входит в Юнги медленно, придерживая руками чужие бёдра, и застывает на мгновение, утыкаясь лицом в минову шею и горячо выдыхая. Он совсем не шевелится, чувствуя тёплое дыхание на ухо, и становится так приятно, что младший жалеет, что не занимался этим раньше. Хотя…возможно, так хорошо, потому что всё это происходит именно с Юнги, по которому он с ума сходит. Парень делает несколько пробных движений и глядит на минову реакцию. Юнги слабо улыбается ему, кладёт руки на его талию и коротко кивает, тем самым говоря, чтобы тот продолжал, и младший слушается, накрывая его шею своими пухлыми губами и покрывая её горячими поцелуями. Чимин растворяется в приятных ощущениях вместе с Мином, продолжая тяжело и сбито дышать, и пытается не упасть в обморок из-за того, что секс с Юнги — это слишком приятно и нереально. А потом старший вдруг сжимает Пака в себе, и младший просто… — Апчхи! …чихает, широко открывая глаза и устремляя расфокусированный взгляд на лежащего под ним парня, что впился ногтями в его спину, наверняка оставив пару царапин. — Я…я иногда чихаю после того, как кончаю, — признаётся парень, поджимая губы и понимая, что старший ещё не закончил, в отличие от него самого. Юнги понимающе улыбается и притягивает парня ближе к себе, не позволяя ему выйти, и целует с ещё большим напором, нежели было раньше. А спустя пару секунд Пак чувствует, как старший кусает его нижнюю губу, застывает на миг, протяжно выдыхая в самые губ, и пачкает их животы. Чимин немного отстраняется, глядит вдруг на чужое тело и тянется губами к миновой груди, мягко целуя и беззвучно благодаря, и выходит, наконец, из парня, аккуратно придерживая того за бёдра, а после совершенно без сил валится на кровать, медленно прикрывая глаза. Дождь за окном не прекращался ни на секунду, кажется. На улице, наверняка, завывает холодный осенний ветер, а у Пака на душе почему-то тепло и спокойно. И усталость дикая тоже. — Ты самый красивый, — совсем тихо слышит Чимин со стороны, прежде чем провалиться в сон. Мин аккуратно перебирает его пряди волос, разглядывая парня и улыбаясь собственным мыслям. А на утро, с трудом открыв глаза из-за звенящего будильника и слабо улыбнувшись, вспоминая прошлую ночь, Чимин пытается нащупать рукой чужое тело, но вторая половина кровати оказывается пуста, и у парня улыбка с лица медленно исчезает. — Да ну нет…