***
Тем временем Элмас Айшель не могла так больше. Она желала вернуть все, как было прежде, а поэтому вечером позвала к себе одну из служанок, приказала приготовить платье и к нему украшения, а сама, в сопровождении Элиф и еще пары девушек, отправилась в баню. Там ее обмыли и натерли пахучими маслами. Уже в комнате Элмас Айшель сказала Элиф заплести косу, вплетая в нее драгоценные камни. Гречанка так и сделала, а потом другая рабыня принесла платье лавандового цвета с неглубоким вырезом на груди и свободными рукавами. На голову султанши одели корону с кварцем, который цветом был такой же, что и платье; Элиф же застегнула у шеи госпожи цепочку с тем же камнем, что и на короне. Приготовления были окончены, Элмас Айшель приказала Элиф уложить детей спать, а сама пошла к возлюбленному. Светловолосая, с позволения самого султана, вошла в его покои и склонила голову. Повелитель сидел за письменным столом и разбирался с какими-то бумагами. Он мельком посмотрел на жену, а затем спокойно спросил: — У тебя что-то срочное, Элмас Айшель? — Да. Мне кажется, что мы с Вами отдалились, поэтому я и пришла, — обладательница темно-голубых глаз подошла к падишаху и обняла его со спины. — Скажите, я в чем-то провинилась? Или же Вы считаете, что я плохо воспитала Мирака, раз он осмелился на убийство?..***
В тот момент чистая, благоухающая и одетая в красивый белый наряд с жемчужинами Эсин шла по коридорам дворца, в сопровождении самой Гюльфем и евнухов. Она улыбалась и немного волновалась, ведь до этого даже не целовалась с мужчинами, ограничиваясь простыми разговорами с особо настойчивыми поклонниками, которых у девушки целая тьма. Когда они практически дошли до покоев султана, Гюльфем заметила девушек, которые прислуживали Элмас Айшель. Она подошла к ним, в этот момент девушки ей поклонились. — Чего вы стоите тут? — строго вопрошала бывшая султанша. — Простите, но мы не можем уйти, — ответила одна из служанок. — Почему? Дайте пройти, не заставляйте девушку, приготовленную для повелителя, ждать, — приказала Гюльфем непривычно строгим для нее тоном. — Приход рабыни невозможен, Элмас Айшель Султан, — спокойно начала другая девушка, специально сделав акцент на слове «рабыня», чтобы еще больше уколоть и показать превосходство ее госпожи над Эсин, — сейчас в покоях падишаха. В этот момент Гюльфем переполнил гнев от собственного бессилия, она еле сдержала себя от того, чтобы ударить этих девушек. Конечно, сейчас проход к султану закрыт — кто посмеет нарушить уединенную атмосферу между падишахом и его женой? Только покойник. «Ладно, впереди еще много дней и ночей, не беда, — старалась успокоить себя Гюльфем, разворачиваясь к волнующейся Эсин». — Мы уходим, повелитель сейчас со своей женой, Элмас Айшель Султан, — резко оборвала все мечты на незабываемую ночь Гюльфем бывшей Адмиранде…***
… — Нет, Мирак поступил храбро, он защитил Элиф-хатун, — спокойно сказал Сулейман, не отталкивая жену, а понемногу расслабляясь в ее объятиях. — Я не об этом. Мирак мог поступить менее жестоко, — поспешила исправиться Элмас Айшель, а затем продолжила: — Если дело не в этом, тогда в чем? Ваши чувства охладели ко мне? — Нет, у меня были государственные дела, которые нужно было решить, — не стал утаивать правду султан, а после этих слов обладательница темно-голубых глаз выдохнула, ибо поняла, что накрутила себе. — Тогда покажите мне то, насколько сильно любите, повелитель моего сердца, — с горящим огнем в глазах произнесла Элмас Айшель и, не дав султану сказать и слова, поцеловала…***
На следующий день Элмас Айшель вернулась в свои покои в приподнятом настроении. Оно стало еще лучше ближе к вечеру, когда той стало плохо, а лекарша сказала, что она под сердцем носит ребенка. Конечно, остальные были обеспокоены, потому что помнили, какими были роды у третьей жены падишаха пять лет назад, но решили не портить настроение окрыленной светловолосой и стали надеяться на лучшее. А недовольная таким событием Гюльфем вновь приготовила Эсин к ночи и отвела в покои султана. На этот раз ничего не мешало, а поэтому англичанка провела ночь с правителем…