Закон бумеранга

      — Ну наконец-то, — с ухмылкой сказала Мелек, наблюдая за новорожденной сестрой, которая лежала в колыбели. — Я теперь не единственная девочка.       — Ты и не была единственной, — спокойно заметил Мирак.       — Но у меня не было родной сестры, а теперь есть, — пожала плечами маленькая султанша. — Если матушка родит еще одну девочку, то счет сравняется!       — Это уж как повезет, — хмыкнул шехзаде. — Если вообще повезет, — добавил он.       — Она такая маленькая и беспомощная… О! Я буду ее защищать! — радостно хлопнул в ладоши Осман.       — Тебе лишь бы мечом помахать, — тяжело вздохнула Мелек.       — Эй! — возмущенно вскрикнул мальчик, посмотрев на сестру.       — Не ругайтесь, — попросил Мирак. — Все равно останетесь при своих мнениях и лишь попортите друг другу настроение.       Элмас Айшель лежала на кровати и наблюдала за детьми с полуулыбкой на лице. Она думала о том, что могло бы быть, если бы ее жизнь повернулась иначе, будь она сейчас той Лилией Тёмкиной. Наверняка отец бы выдал ее замуж за какого-нибудь дворянина, у них бы появились дети, не знала бы она ни о султане-муже и не было бы у нее ни Мелек с Мираком, ни Османа, ни Мурада, ни… Басар. Она бы не знала о Махидевран и Хюррем, Ибрагиме, Валиде Султан и Хатидже… Ее жизнь была бы тихой и размеренной, не было бы дворцовых интриг и соперниц в лице рабынь. Ее жизнь была бы достаточно пресной, однообразной и… Скучной?       — О чем задумались, матушка? — спросил Мурад, сев на край кровати Элмас Айшель.       Женщина улыбнулась сыну и погладила его по голове.       — Мурад, моя яркая звездочка, я думала о том, как бы моя жизнь повернулась, если бы я не повстречала вашего отца, — ласково ответила светловолосая.       — И как бы было? — стал любопытничать мальчик. — Нас бы не было?       — Да, не было, — честно ответила Элмас Айшель. — Но время не повернуть назад, вы у меня есть. И я счастлива, что все так произошло.       Мурад радостно улыбнулся на слова матери.       Тут дверь отворилась и в покои Элмас Айшель вошла улыбающаяся Хюррем на пару с обеспокоенной Махидевран.       Светловолосая посмотрела на них и затихла.       — Как ты, Элмас Айшель? — тихо спросила темноволосая.       — Я слышала, что роды прошли тяжело, — кивнула рыжеволосая.       — Да, — не стала скрывать женщина, — я думала, что умру.       — Вот это оптимизм… — нервно улыбнулась Хюррем.       — Я сказала как есть, — усмехнулась Элмас Айшель. — Но я не подразумеваю, что не рада, — она вмиг посерьезнела. — Басар прекрасна, — она улыбнулась, — да и я жива… Это ли не значит, что у меня есть незаконченные дела в этом мире, поэтому Аллах дал мне шанс пожить чуть дольше, чем двадцать четыре года?       — Аллах… — повторил Мирак с усмешкой, обратив внимание на себя. — Да, конечно…       — Мирак? Ты хочешь что-то сказать? — спросила Мелек у брата с интересом.       — Нет-нет… Не хочу, — покачал головой шехзаде.       — Можно посмотреть на малышку? Я так и не разглядела ее на церемонии наречения именем, — решила сменить тему и развеять молчание Хюррем, улыбаясь.       Элмас Айшель молча кивнула.       Дети расступились. Две женщины подошли к колыбели и стали наблюдать за ребенком. Басар неожиданно проснулась и открыла глаза, а затем лица Хюррем и Махидевран исказились в гримасах неподдельного удивления. Девочка не стала кричать, лишь с интересом смотрела на неизвестных ей представительниц прекрасного пола.       — Чудо… — прошептала Хюррем. — Элмас Айшель, у Басар глаза разного цвета!       — Разного?.. — не поняла светловолосая.       — Да. Один голубой, словно безоблачное небо, а другой — чуть темнее, будто на смену хорошей погоде пришли темные тучи с дождем и грозой, — с улыбкой сказала Махидевран.       «Как я могла такое не заметить? — поразилась Элмас Айшель. — Или глаза Басар были до этого закрыты?».       — Действительно чудо… — согласилась светловолосая.       — Она будет необычной султаншей, — неожиданно сказала Хюррем. — Возможно даже затмит нас всех, — женщина посмеялась, посмотрев в глаза Басар. — Ребенок, который сочетает в себе спокойно журчащую речку и одновременно бушующий океан, не может быть обычным…

***

      Чичек вышла из комнаты и спустилась с этажа наложниц-фавориток, а затем тихо прошла мимо гарема, пользуясь тем, что рабыни сплетничают, ничего и никого не замечая. Говорить совсем не хотелось, да и времени не было — нужно было встретиться с одним человеком, который точно сможет помочь — Чичек это знала наверняка.       Девушка завернула за очередным поворотом и встретилась с…       — …Эмре-ага, мне нужна твоя помощь, — тихо сказала Чичек, подходя к стражнику.       — Все что угодно для тебя, моя певучая птичка Чичек, — с ухмылкой сказал мужчина.       — Не называй меня так! — нервно сказала наложница-фаворитка, которая явно была раздражена, но вот только ли из-за того, что ей сказала Айлин? — Слушай, вот что нужно делать… — девушка приблизилась к стражнику, а затем стала что-то шептать на ухо…

***

      Элиф вышла из покоев своей госпожи и выдохнула, прислонившись спиной к прохладной стене. У нее сегодня был насыщенный день: сначала Элмас Айшель гоняла ее на кухню и обратно, потому что у самой живот большой, передвигаться сложно, да и не султанское это дело когда есть слуги, а потом роды на которых гречанка чуть сама не родила из-за переживаний за госпожу. Только сейчас она могла немного отдохнуть, потому что Элмас Айшель уснула как и ее дети… Или же нет, не все спят?..       Дверь тихо приоткрылась и в коридор вышел Мирак.       — Шехзаде… Вы почему не спите? — с нескрываемым удивлением спросила Элиф.       — Тебе настоящую причину или придуманную? — с усмешкой спросил мальчик.       — Настоящую?.. — неуверенно ответила гречанка.       — Тогда… — Мирак немного покраснел и отвел взгляд, — …тебя хотел увидеть. Мы давно не разговаривали наедине и вообще не виделись… Так.       — Очень мило с Вашей стороны, — хихикнула девушка, но тут же осеклась. — Простите…       — Обращайся ко мне на «ты», — попросил Мирак. — Хотя бы в такой неформальной обстановке.       — Д-да как я могу… — с удивлением прошептала Элиф.       — Хорошо, я перефразирую, — сказал шехзаде, понимая, что простыми уговорами он желаемого не добьется: — Я тебе приказываю обращаться ко мне на «ты» пока мы наедине. Ты ведь не осмелишься пойти против приказа?       Теперь настал через Элиф краснеть и отворачиваться. Мирак посмеялся, а после этого повисло неловкое молчание.       — Шехзаде… — нарушила тишину гречанка, — …т-то есть, Мирак… Ты странно отреагировал когда Элмас Айшель Султан говорила про волю Аллаха… Почему?       — Все думают, что нам, шехзаде, повезло родиться в султанской семье, ведь кому-то из нас повезет и он сможет править целой Империей; мы носим наряды из дорогих тканей; наши приказы беспрекословно исполняются; мы едим из золотых тарелок и хрустальных чашек лучшие блюда; в недалеком будущем мы даже сможем иметь гаремы с сотнями красавиц из разных стран… — начал не спеша говорить Мирак, — …но никто не задумывается об обратной стороне той же медали. Страх от осознания того, что придется убить всех родных по крови братьев в случае получения неограниченной власти; страх быть убитым родным братом; страх показать слабость, слезы… Страшно рассказать о своих предпочтениях и взглядах на мир. Насчет Аллаха… Как можно полагаться на того, кого просто не существует? — Мирак со всей серьезностью посмотрел в глаза пораженной и до этого молчавшей Элиф.       — Ты ставишь под сомнение существование Аллаха? — оклемавшись, уточнила гречанка.       — Нельзя поставить под сомнение существование того, кого в действительности нет, — пожал плечами мальчик. — Но нам гораздо проще винить или восхвалять придуманную сущность в чем-либо. Проигрыш в войне? Такова воля Аллаха. Выкидыш? Какое горя, Аллах, за что ты обрушил такие несчастья на наши головы? Беременность? О, Аллах, спасибо за такое счастье! Болезнь? Аллах, помоги нам, не дай ей прогрессировать! Выздоровление? Аллах благословил нас, уберег от большой беды! — сымитировал всех обитателей дворца Мирак. — Я не могу даже сказать, что не верю ни в Бога, ни в Аллаха, ни в кого-либо другого, поэтому нужно скрываться и делать вид, будто я такой же, как и все, — шехзаде нахмурился. — На самом же деле все куда проще: проигрыш в войне из-за недостаточно хорошо продуманной стратегии боя; выкидыш зачастую случается из-за сильных переживаний девушки во время беременности; болезнь… Человек заболевает, это нормально, я бы больше удивился, увидев ни разу не заболевшего человека; выздоровление бывает только в случае выполнения всех наставлений лекаря, а беременность… — Мирак посмотрел на Элиф, — …только если девушка, скажем так, была в близком контакте с мужчиной. Это не дар Аллаха, а лишь последствие бурных ночей или же одной, — мальчик усмехнулся. — В этом мире все зависит от твоего выбора. Нет ни хороших, ни плохих решений, лишь выбор и его последствие.       — Мы не можем знать наверняка, — покачала головой Элиф. — Этот мир многогранен, оттого и интересен. Возможно Аллах существует, а может это действительно придуманная сущность как и многое в мире. Люди лишь его часть, которые пытаются полностью изучить его, — девушка улыбнулась. — Разве плохо то, что люди верят пусть даже и, как ты сказал, в придуманную сущность?       — Неплохо, — согласился Мирак, а затем добавил: — но только если они не заставляют верить в эту сущность других, а в случае отказа жестоко не наказывают. Если бы я только мог быть достаточно открытым с родными и меня бы не стали считать неправильным… — он тяжело вздохнул. — Не нужен мне ни трон, ни власть, ни дорогие наряды со всеми красавицами мира. Я хочу жить в мире, в котором у всех равные права, в котором каждый может сам распоряжаться своей жизнью и делать собственный выбор, а не идти на поводу у других, страшась наказания. Я хочу просто жить. Понимаешь?       Элиф вздохнула, потрепала Мирака по голове и улыбнулась.       — Понимаю. Я бы хотела посмотреть на мир, в котором было бы странно кланяться, называть другого человека «господин» или «госпожа», а также отдавать приказы другим людям и принуждать к чему-либо, — девушка посмеялась. — Может, в будущем так произойдет… Но явно не в ближайшем.       Мирак сначала подхватил смех гречанки, а затем грустно улыбнулся.       — Только ты меня понимаешь… Знаешь, порой я думаю, что моя любовь к тебе скоро будет безграничной, если уже не стала~, — признался мальчик, заставив Элиф вновь покраснеть до кончиков ушей.       — Н-не смущай меня, пожалуйста… — прошептала девушка.       — Я могу постараться, но обещать — ничего не обещаю, — с доброй усмешкой сказал мальчик.       «Мирак… Он не такой, как остальные дети и даже взрослые, — подумала Элиф. — И неужели я… Привязываюсь к нему не как к ребенку?..».