Удачный бросок

Алишер правда не знал, как показать Славе всю свою любовь и заставить поверить в то, что он на самом деле важен для него. Обычно другим людям он показывал это с помощью действий, а именно прикосновений; объятий, поцелуев и прочего, но сейчас ситуация была несколько сложней. Слава на все эти вещи реагировал очень резко. И даже когда они сидели напротив друг друга, признавшись в чувствах, пусть и не таких, каких хотелось бы, между ними все еще оставалась стена. И как через нее перешагнуть, оставалось загадкой. Потребуется очень много сил и терпения. Они снова держались за руки. Алишер уже по привычке гладил костяшки, невесомо водил кончиками пальцев до запястья, и когда ощущал, что дальше Славе становится неприятно, возвращался обратно вниз. В голове было пусто, один только белый шум, но это так приятно — просто смотреть друг на друга и растворяться в любви. — Я бы перецеловал каждый шрам на твоем теле, провел ладонью по каждому синяку, — тихо, будто рассказывая какой-то секрет, вещал Алишер, с довольством следя за противоречивой реакцией Славы; тот заливался румянцем, кусал губы и бегал глазами по комнате, но в тоже время дрожал далеко не от отвращения. — Я видел, у тебя есть родинка на животе. Когда ты переодевался. Вся кожа чистая, и только там есть это пятнышко. Перфекционист внутри меня в ахуе. — Ты перфекционист? — вскинув брови, переспросил Слава, стараясь хотя бы так отвлечь друга от странной темы, которая заставляля Марлова по какой-то необъяснимой причине волноваться. — Не похож. — Ага, люблю, чтобы вещи были на своих местах, — подмигнув, Алишер подался вперед, мельком взглянул на чужие губы, но сразу же перевел взгляд на глаза. — Поэтому ты и сидишь рядом со мной. Типа, это правильно. — Ох, — сердце Славы сжалось. В который раз за день? Не важно, парень, что сидел перед ним с самодовольной улыбкой на губах, делал его самым счастливым в мире человеком. Прикусив губу, он отвел взгляд в сторону и чуть отодвинулся, но всего на секунду, потому что в следующее мгновение внутри него с новой силой вспыхнуло то, чего он объяснить никак не мог, но это что-то делало его жизнь лучше, поэтому он не стал сопротивляться, просто напросто отдавшись этому чувству. Без задних мыслей он зажмурился и потянулся к лицу Алишера, слепо ткнувшись губами в его рот. Ему показалось, что это правильно и никто против не будет, но в этот момент поцелуй ощущался по-другому; если раньше Слава делал это без особой тревоги, то после случившегося ему казалось, будто его могут оттолкнуть. Возможно, Алишер поймет, что он и вправду до жути проблемный, и больше между ними не будет ничего так, как раньше. Ни прикосновений, ни поцелуев. И тогда Слава снова останется один. Без Алишера. Он действительно боялся этого. Но, похоже, в голове Алишера не было и мысли о подобном. Он облегченно выдохнул через нос, будто вместе с этим поцелуем гора упала с его плеч, весь сразу же расцвел, но затем вдруг чуть отодвинулся и прошептал: — Я хочу кое-что попробовать. Можно? — с мольбой глядя в потемневшие глаза Славы. Тот кивнул, слабо представляя, что это значит, но полностью доверяя другу. — Только не бойся. Я не обижу. Эти слова, скорее, лишь встревожили, но Слава пообещал, что не будет дергаться и решил зачем-то закрыть глаза на всякий случай. Он ждал, когда замерший в нерешительности Алишер, смотрящий на него со смесью различных эмоций во взгляде, сделает хоть что-нибудь, но похоже вид расслабленного Славы с закрытыми глазами, — пожалуйста, делай что хочешь, я абсолютно беззащитен, — крепко вьелся в его сознание. Послышался шорох одеяла, скрип кровати, затем Алишер приблизился, его губы вновь накрыли рот Славы, но на этот раз юноша ощутил, как что-то мокрое и теплое скользнуло по коже. Он задержал дыхание, пока по телу прошелся рой мурашек. Что это было? Так странно, но приятно. Алишер снова сделал это несколько раз, затем настойчиво толкнулся между губ Славы, вынуждая того открыть рот и господи, блять, боже, что за хрень, почему так круто? Слава почувствовал смесь ярких эмоций, в число которых входили уже испытываемые ранее, но еще и новые, неизведанные. Он ощутил сильный жар, его тело задрожало под весом все этих новых чувств. Кажется, это был взрослый поцелуй. С языком. Слава предполагал, что таким могут заниматься только взрослые. Они с Алишером случайно ничего не нарушают? Хотя, какая разница, если им обоим это приятно. Язык Алишера был везде, сначала скользнул по кромке зубов, затем столкнулся с языком Славы и тогда тот просто не выдержал, резко отстранившись. Грудь часто вздымалась и опускалась, лицо напоминало спелый помидор. Алишер лишь немного покраснел, заправил прядь волос за ухо, провел языком по губам, все еще хранившим чужой вкус, и с беспокойством посмотрел на Славу. — Все норм? Слава смотрел на него во все глаза, прикоснулся пальцами к горящим губам. Молчал. Ему было… как-то странно и страшно, непривычное чувство скрутилось внизу живота, неизвестность пугала. Он хотел… ему хотелось… чего-то неправильного. Потрогать себя. Чтобы Алишер его потрогал. Но он даже не понимал, каких именно прикосновений желал. Этот поцелуй нес в себе что-то, к чему он определенно не был готов. Поэтому, заикаясь, Слава попросил: — Не делай так больше, пожалуйста, — и он честно старался не зацикливаться на том, как обиженно Алишер выглядел после этой фразы. — Я не… я… — Тшш, — Алишер перебил его, потянулся к дрожащей руке, глядя с вопросом, затем, получив молчаливое одобрение, взял ее в плен своих пальцев, успокаивающе поглаживая. — Я все понимаю. Больше не буду. Прости. Тебе хотя бы приятно было? Боже, он чувствовал себя так мерзко теперь. Алишер правда надеялся, что Славе понравится. Что они перейдут на новый уровень. Но, похоже, тот испугался. — Да, — кивнул парень, вызывая со стороны облегченный вздох. — Но не делай так пока что. — Пока что? — переспросил Моргенштерн. Вспыхнув с новой силой, Слава легонько ударил его в плечо. — Ауч. Так значит, потом можно будет? — Отвали, — обиженно буркнул Слава, резко забеспокоившись. Он начал шарить руками по одеялу, затем вытянул его из-под тела Алишера и накрыл себя, отворачиваясь к стене. — Я-я хочу спать. — Блять, ты такой милый, — прижав ладони к щекам, с улыбкой сообщил Моргенштерн. Он взял телефон, игнорируя несколько сообщений от Сани, и взглянул на время. Настолько рано, что даже его мама пока не вернулась с работы, но едва ли Алишер собирался пойти в школу завтра. По крайней мере, он останется тут со Славой, поэтому можно и подпортить режим. Поэтому он приблизился к другу, дернув за одеяло. — Эй, не жадничай. Я тоже хочу спать. Слава все-таки дал ему часть покрывала, все также смотря в стену. Алишер хмуро пялился на его затылок, вновь с трудом контролируя различные желания, которые вспыхивали в голове при виде Славы в его кровати. — Эй, — тихо позвал он. — Когда-нибудь ты уснешь в моих объятиях. Слава судорожно вздохнул, тут же повернувшись к нему. В его глазах застыла боль и надежда, они блестели от непролитых слез. — Ты правда веришь в это? — так же тихо поинтересовался Слава, криво улыбнувшись. Алишер молча нашел его руку под одеялом, притянул к своему лицу и ласково поцеловал. — Я знаю это. Только не обижайся на меня, я и секунды без тебя не могу прожить, — пробубнил он себе под нос, прижавшись к руке щекой. Это то, что они могут себе позволить. Руки. Дальше — ни-ни. Одна только мысль о том, что когда-нибудь Слава окажется к Алишеру настолько близко, что ощутит тепло его тела, услышит сердцебиение и почует запах, принесла душе покой. Слава смотрел на него сонным туманным взором, кончиками пальцев гладил по щеке и верил, что преодолеет все свои барьеры. Медленно его рука дошла до уха, ощутила холодный металл и сжала сережку между пальцами, вызывая на лице Алишера недовольную гримасу. Он не любил, когда кто-то трогал его серьгу, но это же Слава. Тот с таким неподдельным интересом трогал ее, что возмутиться не получается. Малыш просто изучал мир, который впервые в жизни заиграл для него новыми красками, изучал Алишера. И тот позволял ему делать с собой все, что угодно, просто наслаждаясь осторожными прикосновениями. Слава трогал его ухо, затем перешел на волосы, убрал несколько прядей с улыбающегося лица, зачесывая назад, пропустил их сквозь пальцы, взъерошил напоследок. Ладонь после всего этого приятно покалывало. Слава вернулся к руке Алишера, обхватил ее двумя своими, и закрыл глаза, представляя, что тепло от них распространяется по всему телу. Представляя, что его обнимают. Тело все еще болело, синяки и ссадины ныли, особенно на ногах. Комната погрузилась во мрак, но на улице все еще слышались крики гуляющих подростков и визги машин. Славе казалось, будто он находится в другом мире. Здесь тепло и уютно, от радости улыбки с лица не сходит. Дома было по-другому. Он… он не хотел возвращаться туда. И надеялся, что Алишер его больше никуда не отпустит.

***

Саня проснулся от того, что громко чихнул и ударился затылком обо что-то очень твердое. Так… похоже, он не на кровати, и после пьянки осознавать этот факт очень и очень неприятно. Парень поежился. Было достаточно прохладно, он лежал на боку и прижимался телом к холодному полу. Открыв глаза, он понял, что находится в подъезде. Пиздец. Голова болит, во рту будто кошки нагадили, а он еще и неизвестно где. Мысленно он пообещал себе, что пить больше не будет, но те мысли были всего лишь мыслями, чтобы отвлечься. Вещей при себе у него не обнаружилось. Саня честно надеялся, что его не ограбили и не воспользовались. Он осторожно присел, прижался спиной к стене, задумчиво взглянул на декор и понял, что он выглядит подозрительно знакомым. Блять. Осознание того, кто именно живет здесь, тут же придало Ермолаеву сил. Он резко встал, схватился за голову одной рукой, другой держась за стену и ловя вертолеты. Не время распускать нюни. Главное убраться из этого места до тех пор, пока его не увидят здесь. Черт, и сколько время? Школа уже началась или закончилась? Андрей дома или нет? Какого хрена Саня вообще приперся сюда, неужели так соскучился, что не побрезговал прийти и даже заснул у двери, дожидаясь хозяина квартиры? Едва сделав шаг в сторону лестницы, как позади послышался щелчок, а затем и скрип двери, заставивший Саню замереть на месте. Секунда, вторая. Андрей копошится какое-то время, шумит пакетом, затем, видимо, узнает в стоящей рядом фигуре своего бывшего парня. — А ты что тут делаешь? — вежливо интересуется он. Блять.