Про тех, кто остался в тени.

Все, особенно Сорока из комнаты сов, постоянно болтали о законе, который недавно отменил Слепой. Никто не знал, что послужило тому причиной, однако все были рады, ведь в конце концов, уже давно привыкли, что Слепого понять нельзя, но все его действия неспроста. Однако это мало кого это интересовало, а те, кого интересовало, предпочитали пока оставлять свои мысли при себе и держать их на коротком поводке. Ласточка, соседка моя по комнате, время от времени давала мне почитать свои черновики в ее блокноте, когда мне было скучно. Писала она не то, чтобы плохо, хотя мне ли судить о таких вещах, но все ее стихи были очень непонятны, по крайней мере мне. Обычно это были печальные оды умирающим цветам, прорастающим сквозь доспехи уже давно погибших воинов, или четверостишия о красоте замершей конкретно в этом мгновении природы... Однако с ее прибытия в Дом, в этих страницах поселился гость. Он тоже считал застывшие капли дождя и гулял по полям битвы, рассматривая эти самые цветы, но не срывая их, а лишь печально и безмятежно процеживая сквозь прозрачный фильтр его глаз. Это был ее крестный — вот все, что мне удалось вытянуть из моей подруги. Как говорили ребята, многие этого юношу видели в первыйраз, а кто- то вообще и не заметил. Ласточка описывает его так: « Черепичные волосы показались мне крышей, а стеклянные глаза были похожи на снег. Он был как Дом, вот только был он белым. Под маской тайны скрыл он черноту» После первого дня своего загадочного крестного Ласточка не видела, хоть и постоянно выглядывала белоснежную макушку средь других серых, рыжих, бурых и черных макушек. Она сразу стала знаменитостью, особенно среди девушек, и я их понимаю: Ласточка была удивительно мила и очень мала ростом, из- за чего Дрель, Куцая, Тряпка, да и большая часть гиен дразнили нас. Ее за то, что полторашка, а меня -- за то, что с ней дружу. Мотыльков отличает мечтательность: наши мысли всегда где- то не здесь, а сами мы плетемся за ними в хвосте. Мои были заняты колясником... Мы часто встречали его возле лестницы -- в почти единственном месте, где мы вообще пересекались с юношами. Меня беспокоило то, что я его давно не видела ни до сокрушившей Дом новости об убийстве Помпея, ни потом. После того, как Слепой его зарезал, я очень долго не могла найти покоя: меня терзали сомнения, очень хотелось узнать, чью именно шею он проткнул ножом, и не был ли это мой золотой дракон. День прокрадывался в комнату лучами солнца и норовито лез в глаза, а в голову ползли голоса воробьев. В комнате были только мы с Ласточкой, и эта тишина умиротворяла. Я по- своему люблю каждую из нашей группы, хоть не так уж много о них знаю, но все- таки нас здесь слишком много — в районе пятнадцати асоциальных девушек, каждая из которых не обмолвится ни словом, если чем- то заняты, а заняты они бывают, чаще всего, больше, чем свободны. - Скажи, - раздался ее тихий голос, заставив меня повернуть голову, - Ты ничего не вспомнила? - я похлопала глазами, пытаясь вспомнить хотя бы то, что должна была что-то вспомнить. Наконец осознав, о ком она, я улыбнулась и ответила: - Нет, а ты что, все надеешься его найти?- я ухмыльнулась, прямо таки по-кошачьи, как мне показалось, и хлопнула подругу по плечу. Меня улыбнуло то, что она, как маленькая, надеялась его отыскать. Однако, останавливало мои мысли о Ласточке- мечтательнице только то, что наши ситуации весьма схожи. Когда она рассказала мне о загадочном белом юноше, я соврала, что впервые о нем слышу, и спросила, не путает ли она его с кем- нибудь... Но на самом деле мне вспомнилась одна история, рассказанная Лисицей, когда мы обе не пошли на вечерний сеанс. История о мальчике, который ходит бок о бок с туманом, заглядывает в лица и крадет плохие сны. Что он потом с ними делает, никто точно сказать не может. Это была своего рода легенда, а всякие легенды читаются каждым абсолютно по- разному. Кто- то говорил, что он просто обычный домовец, такой же как и все мы, просто из тех, кто очень любит прятаться и умеет это делать. А кто- то думал, что он и впрямь белый дух, живущий здесь с начала времён. Одно я знаю точно: в женском крыле его видели редко, но видели даже тогда, когда это ещё было запрещено. Многие девушки шутили, что было бы неплохо познакомиться с белым духом поближе. Его загадочность и правда притягивала, однако, лично я предпочитала воспринимать это как сказку. До того, как увидела стихи Ласточки в ее блокноте... В комнату вломились вернувшиеся мотыльки, которые порхали вокруг невысокого мальчишки с очень широкой и наглой улыбкой. Грива пышных волос цвета светлой охры, шорты, кеды и побитые колени, с щеки свисает пластырь. - Здрасьте, - он оценивающе взглянул на нас с Ласточкой и подмигнул каждой, отдельно и персонально. - Приветик, - хмуро сказала я, устало взглянув на Ласточку, которой было, как всегда, не сильно интересно происходящее. Вошедшая последней Спица, гордо не замечая клёкота остальных девчонок, протиснулась к своей кровати, на которую чуть не была взгромождена вся эта орава Диониса, которая приносила этому самому Дионису несказанное удовольствие , но при этом и раздражала своим гулом. Сначала я удивилась, как быстро кроткие и безразличные ко всему мотыльки превратились в эдакий курятник, но, приглядевшись, поняла, что мотыльков там человека два, не больше. Тут были кто угодно: кошки, гиены, даже затесался кто- то из сов. Весь этот птичий двор крутился вокруг самодовольного Нарцисса, хихикая и знакомя нас с ним. « Это Лев, спасибо, Лев, это Серая и Ласточка — самые скучные из и без того унылых мотыльков, и, поскольку у них шансов нет, на этом твоё общение с ними будет закончено.» Они так не сказали, но это было так, и тот час же мне захотелось его прогнать вместе со всеми девушками, но, к счастью для них, костыли Пики были уж очень далеко. - Серая, - Ласточка начала нервничать и мять в руках карандаш, а это означало, что спасать ситуацию придётся мне, поскольку Спица, не выдержав галдежа, разумно ушла. Правда, там, куда она ушла, ситуация обстояла не лучше. - Отлично, а что ты тут делаешь, Лев? - спросила я строго, но пока ещё вежливо. Признаться, Лев был и правда красив, хоть и вечно побит. Однако, этот его синдром Апполона выводил из себя. Курятник уставился на меня с легким презрением, а Лев довольно ухмыльнулся и ответил: - Да так, просто зашли поболтать, зачем же так холодно? - между тем, он не показался мне человеком плохим, но уж больно... подавляющей была его аура, я даже закрыла глаза, повторяя про себя: «Не смотреть». Казалось, если я взгляну в его зелёные глаза ещё раз, он съест меня, разорвав сильными лапами. Комната опустилась под воду, и голоса девушек стали звучать откуда- то издалека и не отсюда, будто из другого мира. Судя по всему, пришла в себя я очень быстро, ведь надо мной возникло лицо Ласточки, держащей в руках мой ингалятор, а так же Льва, беспокойно щёлкающего у меня перед глазами. Но окончательно привёл в себя раздражённый хитрый голос Лисицы. - Что тут происходит? - она проскандировала каждое слово и засунула руку в карман кожаных штанов. Рядом с ней была Пика на новой коляске, явно радостная, что теперь не придётся таскаться на костылях и отдавливать подмышки. Курятник вместе со Львом обернулся назад с видом вылезших из нор сурикатов. Мы с Ласточкой усмехнулись тому, как Гусеница и Пуговица поспешили отойти от всей компании, а гиены, завидев пришедшую, вообще скорее ретировались. В конце концов остался только Лев, и, стало быть, весь гнев Божий придётся принимать ему.