***
Конец лета и начало осени того года было на удивление солнечным и слишком теплым. Ни намека на проливные дожди и грядущие промозгло-сырые деньки, листья ещё не пожелтели, а только слегка окрасились по краям в тусклый жёлто-зеленый оттенок. Даже небо радовало глаз своей изумительно чистой голубизной, кое-где затянутое монотонной облачной дымкой и пробивающимися сквозь нее золотыми лучами солнца, освящая счастливые детские лица. Дети неслись с горки вдвоем на новеньком велосипеде Koga Miyata. Она – та самая девочка с белоснежным медведем – сидела на багажнике, обнимая за поясницу своего «защитника», как любимую мягкую игрушку, а он катал её в частном секторе по извилистым дорогам спального района Йокогамы. Расстегнутая верхняя пуговица на рубашке, вкупе с немного растрепанными пепельными волосами, придавали ему залихватский вид жизнелюбивого и неунывающего мальчишки, который будто говорил всем вокруг: «Мне всё нипочём». Паренек хотел вдоволь накататься со своей подругой на новеньком двухколесном транспорте, подаренный отцом на День рождения. Детский смех заполнил пустующую улицу воскресного сентябрьского утра. Ветер трепал кудрявые волосы девочки, подол платья лимонного цвета развивался, точно флаг. Вся она сияла от радости, дыша такой грацией и энергией, что вокруг неё образовалась невидимая сияющая аура необузданного счастья. Глаза горят, на щеках приятный румянец – милая девочка, обладательница ярко-зеленых очей с золотой каёмочкой. Они блестели подобно оливину в темных пещерах и мальчику это нравилось. Ну, просто идиллическая картина: двое детей на большом велосипеде, катаются по узким улицам старой части города. Прямо бери и фотографируй на постер для рекламы коттеджей с надписью: «Вы и ваша семья полюбите это место!» или на винтажные почтовые открытки с приятными пожеланиями. Одним словом, прелесть. Съехав с горки, мальчик притормозил у раздорожья, чтобы перевести дух и снова двинутся с места в сторону парка. Однако, все дальнейшие планы развеялись, когда за спиной раздалось громкое «Ацуши Накадзима». Дети обернулись – на холме стоял отец пепельноволосого. Его недовольный вид, впрочем, как всегда, уже задавал соответствующее настроение мальчику. Ацуши привык к этому угрюмому морщинистому лицу, поэтому ни капли не удивился и даже не задался вопросом, кто или что могло испортить настроение отцу в столь прекрасное утро выходного дня. – Пора домой. – сурово произнес отец и хмуро глянул на девочку, от чего та ещё сильнее прижалась к спине мальчишки, прячась от пронзительного взора, как за каменную глыбу. – Но я ведь только недавно вышел. Пап! – крикнул мальчик, чтобы отец хорошо его слышал даже с такого небольшого расстояния. – Я сказал домой! – уже откровенно угрожающе произнес мужчина, не желая объяснять своё решение. Напоследок одарив сына презрительным взглядом, он скрылся за высокой металлической калиткой. Девочка-Бантик, так её часто называл Накадзима, молчала недолго, но затем попыталась заглянуть другу в лицо – мальчик уже давно успел отметить эту её особенность постоянно приглядываться, словно его лицо могло измениться за то короткое время, что она молчала. – Ты пойдешь? – проговорила она негромким мягким голосом. Он лишь слегка помолчал, обдумывая ответ, всматриваясь в мелкий гравий на ухабистой дороге. – Пойду. – прозвучало одновременно обижено и обреченно. Будто мальчик был узником в теле, которое ему не принадлежало, но покорно слушало приказы и выполняло любые поручения старшего в то время, как хотелось бежать куда подальше и делать всё, что душе угодно. Она без лишних слов поднялась с багажника, встала на ножки, отряхивая дорожную пыль с платья и волос. Даже бант в её кудрявых волосах слегка запачкался. Удивительно, как же ярко может отпечататься в памяти одна деталь гардероба или аксессуар. Обычный белоснежный бант стал визитной карточкой его подруги ещё с детского сада. Ацуши не всегда звал её по имени, больше привязалось прозвище. Бантик. Так незамысловато, но очень обходительно и субтильно. – Пока, Бантик. – помахал ей мальчишка, когда дотащил велосипед до ворот своего дома. Девочка умилительно помахала ручкой и улыбнулась, пожелав другу, а по совместительству соседу через дорогу, хорошего дня. Теперь они встретятся только на следующих выходных. Очень жаль, но родители выбрали для детей разные школы. А так хотелось быть в одном классе. Вместе ходить в школу, обедать и дурачится на перемене. Это было бы интересно. Во всяком случае, намного веселее, чем отдельно. Ацуши не единожды убеждался в том, что его школьная жизнь была похожа на типичный американский сериал для подростков, сюжет которого крутился вокруг непростых и порой таких абсурдных отношений школьников. В нем так же была местная красавица – мечта всех мальчиков, здешний хулиган со своей небольшой шайкой задир, вечно поддакивающие своему лидеру, а также единственный ботан-заучка на весь класс, который, по всем законам жанра, был застенчивым пятёрочником с плохим зрением и какими-то дефектами речи. Переведенный с другой школы мальчуган идеально подходил под данное описание: сутулый, в огромных очках, с длинной челкой, которая закрывала не очень густые брови. В младшей школе он был примерно одного роста с Накадзимой, хотя его вредная привычка горбиться осталась даже в старших классах, урезая и без того невысокого юнца. Первый раз они встретились в начале сентября, когда учитель представлял детям нового одноклассника. Тогда Ацуши и близко не мог предположить, что именно этот пугливый интеллектуал станет ему близким другом. А все началось ещё в начале учебного года. Ацуши вытащил его с вражеской нападки школьного хулиганья, когда волей случая проходил мимо мужского туалета. Соперники превосходили скорее количеством, чем силой, но этого было достаточно, чтобы намять бока и наставить фонарей благородному защитнику. Дело шло ни шатко ни валко, но обезопасить новичка блондин все же смог. Он поблагодарил Ацуши, слегка картавя и запинаясь, симультанно говоря о каком-то чувстве вины так тихо, что к нему нужно было прислушиваться. В тот день Накадзима по-доброму рассмеялся и со временем дал своему единственному школьному приятелю прозвище Тихушник."Нередко папы и мамы через детей пытаются осуществить свои мечты и желания. И если в многодетной семье можно старшего отправить на рисование, потому что папа несостоявшийся художник, а младшего – на музыку, потому что мама всю жизнь мечтала играть на скрипке, то в семье с одним ребенком именно ему придется отдуваться за обоих родителей и учиться и рисовать, и играть на скрипке, и гонять мяч на футбольном поле. К сожалению, именно на единственного ребенка чаще всего возлагают большие надежды. В итоге слишком сильная нагрузка на ребенка может иметь негативные последствия." Педагог-психолог ППМС
– Может сходим в игровой клуб? – поинтересовался блондин, смачно поедая на ходу кедровые леденцы, купленные в одном из магазинов Чайна-тауна. – Когда? – полюбопытствовал друг, шагая «хвостом» за Накадзимой по вечерней улице китайского квартала, освещенной бумажными фонариками с мягким оранжево-красным светом. – Завтра. – улыбнулся мальчишка и сунул одну конфетку себе в рот, продолжая разговор, невнятно проговаривая. – СраЖу Же после уроков. – Я н-не могу. У меня репетитор и много уроков. Да и к тому же, у м-меня завтра занятия в клубе программирования. – запинаясь, ответил он и опустил глаза. – П-прости. Я должен много учится, чтобы с-стать тем, кем я хочу. Ацуши печально выдохнул. – Ты ведь ещё не в выпускном классе, а уже говоришь о будущей работе. Чудак. В силу своего возраста, Накадзима крайне редко, но все же обижался на друга. Особенно, когда речь шла об играх и забавах. Такие отговорки со стороны Тихушника непроизвольно задевали самолюбие Ацуши. Ведь им обоим так редко выпадает шанс подурачится и весело провести время, все их свободное от школы время было заполнено ежедневными дополнительными занятиями и клубной деятельностью. Не то, чтобы Накадзима не думал о будущем, скорее наоборот. Он мечтал о взрослой жизни. Часто представлял себя высоким и мускулистым полицейским, временами улыбчивым директором крупной фирмы, а иногда ветеринаром, который умел лечить любую болезнь и за это все животные очень сильно его любили. Однако, любые пропагандируемые идеи будущей профессии пресекались отцом. Противился каждому детскому порыву, аргументируя тем, что данные профессии требуют много терпения и усидчивости, а этого, как говорил сам мужчина, катастрофически не хватало его сыну. «Сомневаюсь, что в порыве одной лишь мнимой мечты и эгоистичного «хочу» ты сможешь добиться желаемого» – мужчина не стеснялся говорить прямо все то, что на языке вертелось, даже не стараясь подбирать слова для ещё не окрепшей детской психики. Каждое непрямое «нет» било больно, оставляя осадок жгучей горечи и досады. Что это? Никак иначе, как детское разочарование в отце и собственных неоднозначных желаниях. Потому мальчишка все чаще терялся в забавах и ребячестве, лишь бы приглушить злободневный афронт. – Напомни, кем ты хочешь стать? – спросил Ацуши, посмотрев на друга в пол-оборота, но не замедлив шаг. – Инженер-технолог. – Мм-м. – глубокомысленно промычал Накадзима, будто имел понятие, о какой профессии идет речь. На самом деле, даже и близко не понимал значение этих слов и уж тем более не знал специфику такой работы. Однако, глупым в глазах друга быть не хотелось. По крайней мере не в глазах такого, как его приятель. Ацуши ещё долго бы выслушивал лекцию Тихушника о перспективности данной работы, которую блондин подпитывал вдумчивым «угу» и «ага», если бы перед его откровенно заскучавшим лицом не возникло, как это часто описывали в своих стихах поэты, прекрасное создание. «В томленьях грусти безнадежной, в тревогах шумной суеты» - вспоминал он строчки стиха какого-то известного русского прозаика, на который наткнулся совершенно случайно в книге литературного клуба. И Ацуши в жизни не вспомнил о них, если бы перед собой не увидел то самое «мимолетное виденье». Поглощенный своим рассказом, Тихушник не сразу заметил, как Ацуши остановился. Он обошел Накадзиму и спешно поинтересовался, что произошло и почему тот остановился на полдороги. Сквозь толстые стекла очков в роговой оправе мальчишка всматривался в оторопевшее лицо друга и спустя мгновение проследил за его неподвижным взором. На противоположной стороне улицы, буквально пару метров от пешеходного перехода, темноволосая девочка со своими, скорее всего, родителями, ждала зеленый сигнал светофора. Болтала о чём-то веселом, смеялась, на что взрослые отвечали ей с невообразимо-нежной улыбкой. Картинка завораживала. Тихушник понял все сразу, коротко вдохнул и с легкой улыбкой посмотрел на алеющее лицо Ацуши. Тот неотрывно смотрел в сторону семьи, а точнее на темноволосую девочку. Не нужно быть экстрасенсом, чтобы понять, насколько сильно она нравилась его остолбеневшему другу. Кто бы мог подумать, что в таком месте они совершенно случайно встретят свою одноклассницу. Ту самую, на которую уже в младших классах засматривались мальчишки. Ацуши входил в число её тайных воздыхателей и, в силу своих ещё детских неокрепших чувств, дал ей картинное и очень миловидное «имя» – Принцесса. Временами Накадзима и сам понимал, насколько карикатурно-смазливо звучало это прозвище, но ничего другого придумать попросту не могу. Он пытался выдумать что-то более величественное и художественное для столь выразительной и яркой девчушки, но безуспешно. К тому же, в чём-то это прозвище прекрасно подходило его однокласснице. Взять хотя бы чрезмерную заботу её родителей. Свою единственную дочь они берегли, холили и лелеяли. Задаривали подарками и потакали всем прихотям, чем вызывали дикую зависть со стороны других детей. Самые красивые наряды, самые дорогие игрушки, поездки в самые известные развлекательные центры, кафе, магазины. Все самое-самое-самое. Зависть – вот, что читалось в глазах каждой девочки и от части мальчиков. Тем не менее, на нехватку внимания Принцесса никогда не жаловалась. Вокруг неё всегда крутились 2-3 «лучшие» подруги, которые исчезали слишком быстро. На их место всегда приходили другие. То ли из-за того, что с выгодной дружбы было высосано максимально много и такие подруги, подобно наевшимся клещам, отваливались сами, то ли потому, что Принцессе они слишком быстро надоедали и она самолично выбрасывала их из своей жизни. Не смотря на все это, Ацуши не переставал тайно мечтать о чём-то неизвестном. О чём-то, что он не мог объяснить даже сам себе, но от этого кремово-сладкого ощущения в груди мир становился похожим на сказку.«Гормональная перестройка организма – одна из биологических особенностей подросткового возраста, и именно эти изменения влияют на то, что у ребенка с одной стороны портится характер, а с другой – он начинает уделять много внимания своему внешнему виду и противоположному полу. Со всплеском гормонов связана половая идентификация подростков, поэтому ни в коем случае нельзя противостоять отношениям детей с противоположным полом, ведь именно в этом возрасте закрепляются особенности поведения относительно своей полоролевой принадлежности. Как мы уже сказали выше, потребность в отношениях с противоположным полом вызвана физиологическими особенностями, так что сама природа призывает ребенка к тому, чтобы влюбляться.» Педагог-психолог ППМС
– Ацуши-кун. – ровный голос одноклассницы вытащил его из раздумий. – Да? – паренек выпрямился за партой, проморгал несколько раз, словно приходил в себя после долгих размышлений, и непонимающе уставился на светловолосую девочку в школьной форме. – Ты ещё не обедал? – с улыбкой спросила она. – Мы с девочками собирались поесть бэнто в школьном дворе. Пойдешь с нами? Ацуши украдкой посмотрел в другой конец класса за спину собеседницы, где у крайней парты возле выхода мило болтали 2 девочки, поглядывая в их сторону и явно ожидая согласия одноклассника. Он мило улыбнулся и одобрительно кивнул. Чего греха таить, Накадзима и в школе общался с девчонками, без проблем находил с ними общий язык. Они с огромным удовольствием дружили с пепельноволосым мальчишкой, чего не скажешь о мужской половине класса. Одноклассники избегали чудного Ацуши в первую очередь потому, что не понимали его позицию и желание вести умеренный образ жизни. Тихушник, как переведенный с другой школы ученик, смог наладить контакт только с Ацуши. С остальными новичок старался не общаться и вел себя отстранённо. Кроме того, у подростков не было желания принимать в свои ряды новенького. Один лишь Накадзима пожалел одинокого мальчишку. Частично пожертвовав своим именем, Ацуши назвал его своим другом и товарищем. Пускай тот и был наивен, пуглив, далеко не красив и по натуре своей – настоящая серая мышь. – Ацуши-кун, а что тебе сегодня приготовила мама? – любопытный носик одноклассницы буквально впихивался в однопорционную упакованную еду. Мальчишка не стеснялся показывать в школе, как мастерски мама выкладывала рис и овощи в коробочке, создавая вычурные мордочки разных животных. – Рис с овощами. – Что? Снова. – эту по-детски разочарованную рожицу светловолосой девочки надо было видеть. Похоже, она ожидала чего-то новенького. – Тебе самому не надоело каждый день есть одно и тоже? Ацуши вежливо улыбнулся, забирая коробочку с рисом. – Нет. – он достал из бокового отсека упакованные в бумажную обёртку деревянные палочки. – Скучный. – буркнула негодующе одноклассница, на что мальчишка едва заметно хихикнул. – Ничего не поделаешь. Я очень сильно люблю рис. – Ты его ешь постоянно. – она присела рядышком на школьной лестнице и открыла свою коробочку для еды. – Вот! Посмотри. Мама мне приготовила салат с копчёным сыром и омлетом. Вот ты пробовал такое? Накадзима отрицательно помотал головой, не отрываясь от обеда и тщательно пережевывая пищу. – Ну вот. – довольно продолжила светловолосая. – А все потому, что ты зациклился на этом рисе. – А вот и нет. – парировала другая девочка. Она удобно устроилась на широких каменных перилах лестницы. Съев половину обеда, брюнетка попыталась встрять в их бессмысленный разговор. – Все знают, что Ацуши-кун больше всего в жизни любит отядзуке. Верно? Неотрывно поедая рис, мальчишка одобрительно кивнул. Девушка с каштановыми короткими волосами удовлетворенно улыбнулась, а улыбка буквально вопила о безошибочной правоте, что не на шутку разозлило блондинку. – Это практически одно и тоже! – А вот и нет! Там есть зеленый чай. – И что с того? В этом блюде точно такой же рис. – Вот же пристала. Мы говорим о любимой еде Ацуши-куна – отядзуке. А ты говоришь о рисе с овощами. – Они похожи! Ацуши-кун будет есть все блюда, если в них будет рис. – А вот и нет! – А вот и да! – А я говорю, нет! – Да-да и ещё раз да! Любые девичьи препирательства подобны корявой игре на музыкальных инструментах. Поначалу кажется, что от ужасной мелодии кровь приливает к голове, а мозг превращается в тягучую кашицу, что готова в любой момент вытечь через уши, но со временем всё-таки привыкаешь к неприятным воплям. Более того, постоянно прибывая в женской компании, Накадзима привык не только слушать своих одноклассниц, но и выделять в разговорах самое необходимое, вовремя вступая в диалог. Это новоприобретенное умение было полезно всегда. И даже сейчас, когда его одноклассницы нашли повод для ссоры, он мог спокойно доесть свой обед под девчоночьи вопли, любуясь цветением карминово-красных хиганбан в клумбе рядом с лестницей. Позже, когда раздор достигнет своего пика, мальчишка сможет уладить конфликт, помирить подруг и в хорошем настроении отправиться на урок. Правда, в этот день их крики остановил вовсе не Наказима. – Эй, ребят! Гляньте-ка туда. – остановила неконтролируемую распрю девочек их подруга, что все это время сидела неподвижно рядом с брюнеткой, указывая теперь куда-то в сторону школьных ворот. Любопытные взгляды устремились на широкий школьный двор, где, помимо других учеников, шла улыбчивая Принцесса в компании двух девочек. Ацуши заметил, как лица троицы резко изменились, посуровели, глаза налились злостью. – И снова у неё новый рюкзак, пф-ф. – недовольно фыркнула блондинка, скрещивая руки на груди. – Ага. – поддержала её бывшая неприятельница, с которой теперь была на одной стороне. – И не надоест же её родителям покупать новые вещи. Бесит! – А мне сказали, что мальчик с параллельного класса подарил ей Tamagotchi ID. – выронила невзначай их подруга, на что девочки удивленно вскрикнули в один голос: «Да ладно?!». – Врешь! – Не вру! Это видела подруга моей знакомой с класса "С", а она точно не может врать. – Вот бли-и-ин. – разочарованно протянула светловолосая, усаживаясь рядом с Накадзимой. – Везет же некоторым. Уже и мальчики дарят подарки. Это не справедливо! – Вот именно! Почему какой-то богачке достается все? Даже внимание мальчишек. Что они вообще в ней нашли?! – Ей, Ацуши-кун. – Э?..А? – резко обернувшись к светловолосой, парень недоуменно хлопнул глазами. Все это время он смотрел на Принцессу, совершенно не вслушиваясь в разговоры одноклассниц. – Что? – Ты же мальчик, а значит должен знать, какие девочки вам нравятся. – недавнее расстройство исчезло и теперь ее голос был наполнен властной решимостью. – Так скажи, какие девочки нравятся мальчикам? Ацуши этот вопрос застал врасплох, и он ответил с заминкой: – Эм, ну. Я не уверен. Многие, наверно, смотрят на улыбку и лицо. Правда, не могу говорить за всех. Эм-м… Не смотри на меня так! – Как? – Так пронзительно. Это пугает! И то верно. Её взгляд, как и других девочек, горел живым интересом. Любопытные лица с легкими суровыми взглядами смущали Накадзиму. Через пару секунд его брови поползли вверх, а глаза округлились. Видать троица и правда ждали от него какой-то жизненно важной информации. Ацуши чувствовал себя шпионом разведчиком, которому были известны слабые места противников и теперь он обязан слить все секреты. Хотя сам мальчишка привык занимать позицию нейтралитета в вопросе сложных отношений подростков. – Да ладно. Оставь его. Ацуши-кун просто ещё ни разу не влюблялся, потому и не знает ответа. – От куда тебе знать? – возмутилась блондинка и как безумная схватила одноклассника за ладонь обеими руками. – Ацуши-кун, тебе кто-то нравится? Ты влюблен? Теперь глаза её горели ещё сильнее. Эти большие черные, помешанные глаза, смотрели так пронзительно, что от волнения внутри все скручивалось в узел. Ацуши казалось, что этот взор способен прочитать его мысли, образы, чувства. Уши мальчишки моментально покраснели. – Н-нет. Ничего подобного! – его голос по-дурацки дрожал, а во взгляде читалась уязвимость. – Ага! Ты покраснел-покраснел! Я точно вижу! Признавайся, кто она? – руки блондинки сильнее сжались и Накадзима мог чувствовать её легкую дрожь. – Это кто-то с класса "А"? Или "С"? Или это кто-то из нашего класса?! – Я же сказал, что нет. – волнительно произнёс он. – Она старше тебя? Может, это кто-то с младших классов? – добавила брюнетка и прилипла к Накадзиме с другой стороны. Теперь паренек не знал, куда деться. – Да хватит вам! – огрызнулась третья девочка, недовольно сверкнув на бестолковых подруг. – Не смущайте вы его! Я бы тоже никогда в жизни не призналась, кто мне нравится. Эпицентр внимания моментально переключился на нее. Заинтересованные одноклассницы окружили черноволосую, спрашивая, кто стал её избранником и почему это они – её надежные и верные подружки – ещё не знают о таких новостях. Накадзима облегчённо вздохнул и в глубине души возрадовался тому, как легко он перестал быть интересен надоедливым воркуньям. А ведь ещё немного и паренек бы точно не смог отвертеться от вопросов. Все девочки, по мнению мальчишки, профессионально клеились к собеседнику и умели вытаскивать любую полезную информацию, чтобы потом посплетничать. Эту пакостную черту девичьего характера Ацуши знал хорошо и, по всей видимости, она являлась врожденной. – Вот же дурехи! Я ведь пошутила. Неужели вы всерьез приняли мои слова? – А разве нет? Неужели тебе и правда никто не нравится? – Нет! Хотя… – Хотя, что? – восхищенно вскрикнула блондинка. – Накамура с класса «А» очень классный. – Это тот чёрненький парень? – поинтересовалась брюнетка, усаживаясь рядом с подругами. – Угу. – Хм, и то верно. Он очень симпатичный, но Кеншин с его класса мне кажется красивее. – Это тот самый парень с русым цветом волос? – Да-а. – распевно протянула блондинка и казалось она вот-вот расплывется лужицей от мыслей об этом парнишке. – У него такие красивые глаза. Голубые-голубые, ох. А прическа, мм-м. Челка аккуратно зачесана набок. Ах-х. Ему так идет. – Я слышала, он состоит в музыкальном клубе. – Правда?! – Моя сестра видел его там. Даже играли вместе. – Он ещё и музыкант. – мечтательно произнесла девчушка. – Ой, девочки, есть же в мире талантливые мальчишки. Все это время Ацуши молча наблюдал за одноклассницами, едва заметно улыбаясь. Казалось, они и вовсе перестали его замечать. Только изредка задавали какие-то вопросы по поводу внешности мальчишек, их интересов и того, куда мальчишки обычно ходят после школы. На какие-то вопросы паренек все же смог ответить, но в словах его слышался отголосок неуверенности. Благо, девочки этого не замечали. Их переполняла та самая романтичная страстность, мечтательность, героика и драматизм, тревога и сомнение, восторженная опьяняющая задумчивость, что так свойственна всем девочкам в этом возрасте. Накадзима порядком привык к подобным разговорам о других мальчишках. Признаться, поначалу это было странно, но привыкнуть можно к чему угодно. Более того, теперь он и сам понимал, что нравится девчонкам в парнях. Ацуши не заметил, как со временем и сам начал подмечать какие-то по-мужски красивые черты во внешности других парней. Хотя это его мало волновало. Все же голова его была забита мыслями о Принцессе.***