Спасибо! Мне не нравится.

При одном только взгляде на Альфреда было понятно, что, когда он увидел Ивана, ему хотелось заплакать. - Как будто я рад тебя видеть, - буркнул он недовольно. Кстати, было видно, что он тоже не спал. Нет, конечно, они выглядели гораздо хуже - но, тем не менее, глазки у него поблескивали красным! - Да что вы сразу начинаете? - с праведным возмущением зевнул Гилберт. Он сам раньше, честно говоря, даже не знал, что можно зевнуть с возмущением - но уж на то Гилберт и Великий, чтобы и такое уметь. - Этот хоть идиот редкостный, но ты, Ал!... На это Иван скривился и, ухватив сестру за руку, развернулся и зашагал в другую сторону. - Мы записываться, - бросил он через плечо. - Меня запишите! - крикнул ему в спину Гилберт, но Ваня развил такую скорость, что он беспокоился, как бы они не пропустили это мимо ушей за шумом ветра. Теперь ошарашенный Гиль остался с Альфредом наедине. Молчание медленно затягивалось. В холле постепенно становилось шумно и многолюдно. Какие-то организаторы носились туда-сюда с кипой бумаг. Вскоре стали появляться и артисты балета - это было видно по походке. А они все молчали. Нет, дело это пора как-то решать, дальше так продолжаться не может - осознал очевидное Гилберт и принялся плести свои интриги. - И какая муха его укусила, мне интересно... И Гилберт выразительно поглядел на Альфреда. О, да, с этим-то он не прогадает! Но Альфред, как и Иван до него, только тяжело вздохнул и отвел взгляд. Да не занимались же они любовью, в конце концов! Все. Терпение лопнуло. Он зол. Время интриг закончилось. Резво ухватив неудачливого собеседника в укромный уголок возле служебного туалета, он швырнул его прямо в стену и в довершение всего со всей дури зарядил по стене рядом кулаком. В его интерпретации это означало, что в следующий раз, когда он занесет руку, кое-чья голова полетит с плеч. - А ну колись! Что с вами двумя происходит?! - взвыл Гилберт прямо в ухо Альфреду и хватая его за волосы. - Учти, я не спал, я злой, и если ты не дашь мне вразумительный ответ - я тебе врежу! - Ай! Ладно! Пусти, полоумный ты придурок! - шипел тот, вырываясь. - Я просто сказал ему, что ненавижу балет всеми фибрами своей души! Балет для девчонок! И что все, кто занимаются этим добровольно - тупорылые маменькины сыночки! Ничего же страшного! Сказал - и сжался. У-у, какое гадкое оскорбление. Таким обычно промышляют либо гопники с района, либо очень умные одноклассники в компании с учителями, с интеллектом не шибко-то сильно выше. Вообще-то очень "страшно". Честно говоря, мало кто из артистов балета после такого не ударил бы. Теперь-то понятно, почему Ваня так взбесился. Он же этим балетом жил, считай, с младенчества, да и любил его, ругал, но любил же! Не как работу - как искусство! Конечно, за такие слова бить стоило. И Гиль бы еще добавил от себя. Но он этого не сделал. Ну не божественно ли он терпелив. Этого дурачка пришлось отпустить. Конечно, встряхнув напоследок. - Да, теперь все встает на свои места, - задумчиво пробормотал Гилберт, потирая подбородок. - Конечно, зря вы это затеяли, но, хм-м... И он надолго задумался. Тишина в закутке так убаюкивала.... Боже, нет, нужно было выспаться, нужно было выспаться... А этот дурачок все стоит рядом с глупым потерянным видом. - Что, даже не ударишь? - Альфред приоткрыл один глаз. Кажется, он и сам не верил в божественное терпение великого Гилберта. Выглядел он сейчас так, что бить его было бы верхом бессмысленности - все равно же не поймет, за что. - Да тебе и так досталось. Ты, видимо, с детства ушибленный, раз с такими разговорами полез к профессионалам, - едко заметил Гилберт и глубоко задумался. Нет, только вот ему не хватало нездоровой обстановки в коллективе! С этим нужно было что-то срочно делать, потому что видеть эти кислые рожи на протяжении всего конкурса, а, может быть, и постановки, он очень сильно не хотел. А если их выберут на роли? Вот прямо на роли? На главные? Со взаимодействием? Н-да, дела... - Я тоже профессионал, - набычился Альфред, хотя лучше бы молчал. Потому что некрепкую затрещину Гиль ему все-таки залепил. Ну, зато теперь все встало на свои места. "Дано" очевидно, нужно только придумать "решение". И к чему они в итоге должны прийти? Да и вообще, какое дело ему, Гилберту, до Ивановых проблем с новичками? А вот просто. Они же все равно пересекаться будут. Хмурую его рожу лицезреть не хотелось, и эту улыбочку его мерзкую, с необоснованным превосходством. Конечно, здесь из превосходных только он, Гилберт! Хотя, чего это он здесь расчувствовался? - Чего, правда? Это все? - немного ошарашенный Ал только с шипением потер затылок. - Даже не подеремся? - Не подеремся, - вздохнул Гилберт, чувствуя, что еще одну бессонную ночку и такой всплеск энергии он не переживет. Хотелось тихо сесть где-нибудь в углу и помереть. Ну, или на крайний случай - поспать. Впрочем, в первом он себе не отказал - умостился в каком-то закутке, демонстративно игнорируя лавку из трех железных стульев. За ним собачкой направился этот драчливый дурачок. Тут не до драк. Зачем они вообще вписались в эту халтурку? Может, еще не поздно плюнуть на все и уйти восвояси? А, нет, если сюда вернутся эти два сумасшедших, новой драки не избежать. Какой он сегодня дочерта миротворец, аж слушать себя тошно. - Ну что ты смотришь на меня глазами такими большими? - вздохнул Гиль и умоляюще поднял брови. - Просто даже не верится, - Альфред несколько секунд простоял в смятении, а затем уместился рядом. - Или ты со мной согласен? - Не согласен, конечно, но понять могу, - вздохнул Гиль. - Это Ваня у нас с гимнастики пришел. А я - с танцев. У нас таких как ты было пруд пруди. Он откинулся на стену. Да, к ним в танцы кого только не приводили. "Ой, моя сыночка хочет танцевать, конечно, не думайте, что он так куксится, это от нервов", "ай, моя сыночка так двигается, так двигается, не смотрите, что бревно, это он только сейчас", "у-у, моя сыночка жирный, как тюлень, и мерзкий, как насекомое, сделайте из него феечку, но пятьдесят булочек его не отбирайте, это его диета на этот час", "а-а, сыночка мой вот на французский, на испанский, на борьбу, на ходьбу, на скрипочку, на рисование, ну и сюда пришел, вот, мы его к вам отправили, чтобы не бездельничал". Вот уж где разгуляться детскому недовольству. Из таких каждый второй саботировал. - А, то есть у него на гимнастике таких не было? - едко заметил Альфред. - Ну почему не было - было, наверняка, - вздохнул Гиль, потирая шею. - Просто они в какой-то момент тоже сдавались, начинали втягиваться... Знаешь, как легко опытный манипулятор может привить ребенку любовь к чему угодно? А потом все говорят "любовь к пляскам ребенку привили благожелательные родители". Гилберт горько усмехнулся. - Был парень, который прямо на уроке из окна выпрыгнул. Ноги сломал. И не ходил больше. На танцы, я имею в виду. Но послушай, Ал, - произнес Гилберт с тяжелым вздохом. - Тебе стоит прекратить этим заниматься. Некоторое время Альфред переваривал услышанное. А затем встрепенулся. - Ты не знаешь всей... - Ал, - перебил его Гилберт. - Ты уже не маленький, понимаешь? Здесь ты не один. Здесь команда. А балет - это искусство. Коллективное. Если кто-то хоть немного не доделывает - все летит в тартары. Он вздохнул. Обычно недоделывающий - это он. Наталья Петровна ему тоже так говорит. Но зачем-то же она взяла его на попечительство! - Иван просто не понимает, как можно заниматься этим добровольно и плохо, зная, что от тебя зависит успех всей команды, - продолжил Гиль с неохотой. - Если ты работаешь - то на максимуме, если ты не работаешь - катись к чертям, чем портить всем их работу, вот, какая у него логика. Звучало это очень складно: и тем не менее, что-то мешало Альфреду принять это. - Послушай, здесь... - Но меня вот что еще волнует, - перебил его Гилберт нетерпеливо. - Ваня у нас - личность, хоть отчасти и с повадками психопата, но в общем-то спокойная. И драться... на моей памяти ты первый, который вызвал такой холивар. Было ведь что-то еще, так? По лицу Альфреда Гилберт понял - было. И, видимо, что-то настолько постыдное, что прежде, чем открыть рот, Альфред очевидно замялся и отвел взгляд. Но рот-то он все-таки открыл! И даже собирался сказать! Их прервали. Громко хлопнула дверь рядом, заставив их присесть и вжать головы в плечи. В закуток влетел господин Бонфуа, крепко держа за руку господина Керкланда. По его лицу сложно было понять, зол он или испуган. Их они, естественно, не заметили. - Пожалуйста, Артур! - да, Гилберту, честно говоря, казалось, что хуже их с Иваном и Наташей, ну, еще и Николая, выглядеть просто невозможно, ан нет, вон как оно оказалось. - Что мне было еще делать?! Это была моя самая последняя идея! - И самая тупая из всех! - в ярости шипел Артур. - Ты хоть представляешь себе, каким идиотом я чувствовал себя, когда узнал, чем ты занимаешься в стенах училища? - Я не... Но Артур только цыкнул, перебивая его. В глазах его полыхал огонь. - Скажи мне, милый, о чем ты думал, когда предлагал такое этому мальчишке? - Я думал только о том, чтобы не допустить... - Да хватит заливать! - раздраженно прорычал Керкланд. - Сначала в шутку - а потом серьезно? Конечно, Альфред моей комплекции, да и похож немного, так?! На молоденьких потянуло?! - Не неси чушь! - Франциск схватил его за плечи и тряхнул со всей силы. - Ты сам знаешь, что это не так! - Ах, не так?! Тогда какого черта ты вообще предложил ему это?! - Я... Франциск выглядел таким смятенным и потерянным. Его руки тряслись, крепко сжимая одежду Артура. Вообще-то подслушивать нехорошо - им бы надо выйти. Только момент нормальный подобрать, ага. Если в этом разговоре вообще есть нормальные моменты, чтобы сказать что-то вроде "ха-ха, ой, как неловко, а мы здесь чай пили, вы не возражаете?" Гилберт и Альфред переглянулись. Кстати. А причем здесь Альфред? И его комплекция. И то, что он выглядит, как Артур. Да, а почему он вообще затронул эту тему? Видимо, что-то такое отразилось на его лице - поэтому Альфред скривился и качнул головой - мол, обсудим это потом. Ого, тем для обсуждения становится все больше и больше! И еще - это все подозрительно напоминало ссору возлюбленных, разве нет? И кого? Профессора Бонфуа? Профессора Керкланда? Мир Гилберта слегка пошатнулся. - Видишь? На свежую кровушку потянуло, - скривился Артур и сбросил с себя руки Франциска. - Черт побери, как представлю... И ты после этого еще посмел сказать ему, что он ни на что не годится! - Не я один сказал, что... - Нет, заткнись, это теперь дело принципа. Пусть он пройдет! - Артур тряхнул головой. - Пускай! Будет лучше всех! Даже лучше твоего! Откатает, вызовет мать - и все! Почему-то Гилберту вдруг отчетливо показалось, что Артур решился по меньшей мере на самоубийство. Эти дрожащий губы, эти нервно трясущиеся руки... Он скосил взгляд на Альфреда, но тот вдруг почему-то побледнел и испуганно распахнул глаза. Видимо, он знал что-то такое, чего не знал Гиль. Немного бесит. Артур просто зарычал. Сейчас все выглядело так, будто слова Франциска в сторону Альфреда стали оскорблением. Теперь для Артура вдруг появилась цель - доказать, что господин Бонфуа неправ. Чтобы отомстить, видимо. Но тут Ал неудачно двинулся. Скрипнула скамейка - оба учителя резко и испуганно развернулись, будто их поймали на поцелуях в подсобке. Ну правда же? Вопросов становилось все больше. Да сто пудов они любовники. - А... здрасьте, господин Бонфуа, господин Керкланд? - неловко хихикнул Гилберт, смущенно потирая затылок. Черт побери, они как будто наблюдали за какой-то интимной близостью, а не за ссорой! - К... какими судьбами? А м-мы здесь, ну, как бы... Дьявол, и что говорить в подобных ситуациях?! "Ой, как неловко вышло?" Но тут помощь пришла, откуда не ждали. - Ты куда умотал, придурок великий? - хлопая дверью, пробормотал Иван. Входя, он запнулся о порожек, и поэтому не сразу заметил, кто конкретно находился в помещении перед туалетами. А когда поднял глаза... - А вот и твой подъехал! Прекрасно, все в сборе! - едко произнес Артур, складывая руки на груди. - Вот и посмотрим, кто из них еще бездарность! - Простите? - опешил Иван от таких заявлений. Франциск выглядел потерянно. - Арти, не надо... - Надо! - перебил его Керкланд, подлетел к Альфреду, на ходу хватая его и утаскивая за дверь. Он что-то едва слышно шипел. Оскорбления, вылетавшее прямо из глубины его груди, заставляли кривиться и дрожать и Альфреда, и Ивана, и, конечно, Франциска. Было видно, что он хотел задеть побольнее - и у него это получалось. Кажется, он сам даже не мог до конца осознать масштабов ярости, окатившей его с ног до головы Ивана на выходе он оттолкнул плечом. Последнее, что они увидели - это как Альфред большими глазами смотрит на них. Оставшиеся трое переглянулись. - Он не пришел ночевать, - Франциск пожал плечами с отчаянием. - Что... я не знаю, что мне делать... Гилберт переводил взгляд с Ивана на Франциска и обратно. Те тоже были потеряны. И ему в голову пришла самая идиотская мысль из всех. - Ну, видимо, принять вызов? - произнес он, прежде, чем подумать. - Ну, типа, сделайте Ивана лучше всех, потом поругайтесь, поговорите и все дела... Иван потерянно передернул плечами. Было очевидно, что он чертовски сбит с толку. Он всегда был неплохим учеником. У него не было никаких проблем с учебой и с коллективом - да, не друзья, но коллеги, разве не это здоровые отношения на учебе или работе? Не сказать, что у него совсем не было проблем с преподавателями - но такой неприкрытой и отчаянной ярости и необоснованной ненависти к себе он еще не получал никогда в жизни. Любой в его ситуации чувствовал бы себя потерянным. Кажется, Франциск тоже заметил его состояние. - Извините, Брагинский, похоже, это из-за меня, - он даже не улыбнулся. Во всем его виде запечатлелись глубокое раскаяние и тоска. - Кажется, нам действительно придется постараться. Мне бы очень не хотелось, чтобы из-за этого вы не смогли пройти на роль. И они оба тихо сникли. - Ладно. Разберемся, - вздохнул Иван с необъяснимой болью в груди. - Пойдем, Гилберт. Что? "Пойдем"? После стольких вопросов? Ну уж нет! - Кстати, вы что, встречаетесь? - пропищал он, когда Иван уже волок его к репетиционному залу, за что получил по голове. Но, судя по взгляду господина Бонфуа, это действительно правда. По крайней мере была. В репетиционном зале уже собрались другие. Наташа стояла чуть поодаль, вместе с балеринами, уже переодетая, отстраненно пинала сумку. Переодеваться пришлось и им, причем достаточно быстро. В раздевалке было много знакомых лиц. - А точно будет Авраам Вильгельмович? - шептались в одном углу. - Там еще должны быть члены жюри, я видел Бонфуа, - шептались в другом. - А еще, вы слышали, там какой-то парень в юбке на улице плясал? Гилберт и Иван на мгновение остолбенели. Подкинутая мысль как появилась, так и исчезла - но это заставило их заволноваться. Нет, ладно, репутация Николая в училище никогда не была хорошей. По правде говоря, репутация Николая нигде не была хорошей, но если о нем будут сплетничать, тем более беря в расчет его недавнюю выходку - это будет уже слишком. Тем не менее, скоро будет репетиция. Если что, они доберутся до Николая и потом разберутся, как быть дальше. - Вы там заснули, что ли? - зевнула Наташа. - После этой ночи это было бы логично, не находишь? - протер глаза Гилберт. - У тебя есть тоналка? - Да не такой уж ты и уродливый, - фыркнула она. - Хотя, нет, скорее, чуть слишком уродливый для моей дорогой косметики. И тем не менее, она достала косметичку. Гилберт и Иван добровольно зажмурились. Черные круги под глазами тогда, когда вы должны излучать счастье и на вас должно смотреть множество людей - это не есть хорошо. - А говорят, - невзначай обронила она, проходясь кистью по коже, - что какой-то парень сегодня ночью разгуливал по улице в юбке. Вот черт! "Не подавай виду, не подавай виду, не подавай виду" - судорожно проговаривал про себя Гилберт. - Какой странный человек, - сдавленно произнес рядом Иван. Судя по голосу, думал он примерно о том же. Пришлось скосить взгляд на него. На что Наташа хмыкнула и бесцеремонно ткнула его кистью в глаз. Кажется, она их раскусила. - Готово. Погнали. Иван проморгался. Проморгался и Гилберт. Они переглянулись тревожно. Но Наташа уже умотала к своим, даже не удостоив их взглядом. Им пришлось неловко семенить за своими. - Как думаешь, она догадалась? - Гилберт осторожно пихнул Ваню локтем. - Уверен, - мрачно заключил поникший Иван. Оставался только один вопрос: откуда они все что-то узнали про парня в юбке, который отжег на всю улицу сегодня ночью? Никто из них не жил там где-то рядом с Колей, так откуда? Впрочем, узнали они это в ту же секунду, когда присоединились к своей группе. Кто-то обсуждал статью в одной мелкой желтой газетенке, открытой у кого-то на телефоне. - Ну теперь-то его точно выпрут! - хихикнул один из присутствующих. - Да еще и фотку выложили какую! - ахнули с другой стороны. - Ого! Да тут еще и видео есть! - Их что, повязали? Серьезно? Посадят на пятнадцать суток? - обеспокоенно прозвучало откуда-то сбоку. - Ну все, можно их всех исключать из списка конкурентов! - победоносно произнес парень совсем рядом. - Так Коля никогда никому конкурентом и не был! - хохотнул другой парень, напротив. Иван с Гилбертом затравленно переглянулись. Не то, чтобы они с Колей были сильными друзьями, но так... Не очень приятно. Мало кто осмелился бы сказать ему такое в лицо, но сейчас - дело другое. Вот был человек - и нет человека. Его с грязью едва ли не все смешали. Зря они пришли на эту халтурку. Надо было сразу к Коле идти. Но тут подошел организатор и принялся быстро втолковывать что, где и как будет происходить. Как ни странно, исполнять целостные композиции особо не требовалось, нужно было только "красиво импровизировать" и взаимодействовать с посетителями - черт бы побрал этих перформанс-художников. Их всех распределили по позициям: Иван наотрез отказался вставать на платформы, поэтому пришлось Гилберту - составили пары для выполнения поддержек и парных номеров. До самого действа оставалось достаточно много времени, так что, после небольшой разминки и парочки групповых упражнений, все разбрелись кто куда. Основное требование - не выходить, но разве кто-то говорил о том, что нельзя просто болтать с ребятами? Только этот суетливый организатор бегал из угла в угол и определял новоприбывших. Конечно, лучшие места были на платформах: подальше от зрителей, да и отдохнуть можно будет в крайнем случае - вся эта штука планировалась часа на четыре. Но, уж извините, никаких больше платформ. Для Ивана - уж точно. Даже с высоты смотреть страшно, не то, что подниматься. - Сколько осталось? - сонно подернула плечами Наташа, устраиваясь возле Ивана у стенки. - Где-то час или два, не больше, - Ваня почесал голову. - И, это... насчет юбки... нам нужно попросить проще... - Тупая выходка, - безразлично махнула рукой она, прерывая его поток мыслей, - Все нормально, ему и так сейчас погано будет. Тем более, я же успела ее постирать. И она, уместив голову у брата на коленях, закрыла глаза и задремала, как ни в чем не бывало. В другое время это удалось бы ей с огромным трудом, особенно в таком гомоне - но сегодня спать действительно хотелось со страшной силой, дела не было ни до чего. И вот уже отовсюду доносились свежие сплетни. - А я видел, как он уходил! - Да брось, вся эта штука на несколько часов, думаешь, он не вернется? - А если не вернется - тогда все зря? - Черт, могли бы отдохнуть в свой выходной... - Да ладно, вроде здесь кто-то из жюри. Что-то такое раздавалось в одном углу. - М-да, я вас здесь, значит, по всему периметру ищу, а они в уголке сидят, как крысы, - недовольно фыркнул Гилберт и тут же плюхнулся возле Ивана. - Что-то незаметно, чтоб ты сильно запыхался, - подозрительно сощурился на него Ваня. Но Гиль только тихо положил ему голову на плечо. Зря они, наверное, вписались в это дело. Только хуже сделали, по правде говоря. Не выспались. Вон, Керкланд еще на Ваню взъелся. С чего бы... Альфред что-то недоговаривает. А еще... - Говорят, Авраам Вильгельмович куда-то убежал с бешеными глазами, - скучающе протянул Байльшмидт. - Наслышан. Зачем только приходили? - меланхолично спросил пустоту Иван. - Мысли в другом ключе, - Гилберт почесал лоб, - какого такого конкурента он решил к нам привести? Если уж его одобрил сам режиссер - то ролей нам не видать. И они синхронно вздохнули. В головах практически сразу появилась смесь феи и высокого мужчины с красивыми аристократичными чертами лица и крыльями за спиной. И чтобы вот так глядел красиво, чтобы тонуть в его глазах. Чтобы он только вышел на сцену и все зрители просто растворились в его мастерстве и харизме. В общем, они в пролете. - И Колю исключать собрались... - пессимистично закончил Иван. Да, день не задался с самого утра. Ну, или с самой ночи, тут уж как посмотреть. - Не исключат, - упрямо насупился Гилберт. - Я на него желание поставил. - Ну тогда готовься проигрывать, - сонно заявила с колен Вани Наташа. - А кому? Этому же? Готовь желание, Вань. Но Гилберт только зашипел. - Ну уж нет! Мне один уже должен желание, и ты будешь должен! Но на это Иван только усмехнулся и потрепал его по голове, мол, мечтай. Говорить не хотелось совсем. Да еще и свет здесь приглушили, уже для перформанса. Очень хотелось спать, рубило ужасно. А еще слухи вокруг жужжали все сильнее и сильнее. Все громче и громче звучали смешки в сторону Коли и его команды, все больше оскорблений, все больше злобы. - Надо будет Колю спасать, - сморщился Гилберт. - Надо, - согласился Иван. И они снова сонно замолчали. Гилберт между тем попытался абстрагироваться. Вот, к примеру - Альфред и Иван. Надо бы их помирить, вот только как... Вернемся к "дано". Итак, Иван подрался с Альфредом из-за профессиональных вопросов и каких-то темных дел. Видимо, личных. Задача - помирить их обоих. Как? Самый элементарный выход - заставить их проводить больше времени вместе. Другой вопрос - каким образом? Как назло, ничего в голову не приходило. Нет, конечно, можно просто запереть их на недельку в подвале... нет, конкурс, нельзя так. Да и в общем-то не очень это человечно, все дела. Стоит им заняться каким-то общим делом. Но вот только каким? Не вышиванием же. В голову снова неожиданно пришла идея с занятиями любовью. Гилберт невольно хихикнул. Мысль недурна, но как их заставить - еще неясно. Кстати, кто будет сверху? Ладно, нужно мыслить реальными категориями. Может, стоит сходить с ними куда-нибудь? Кстати, идея хороша, тут еще можно это соединить с той идеей про подвал. Нет, не то, чтобы подвал нужно вырывать в лесу - достаточно просто бросить их в лесу одних на пару часиков. Или, может быть, на ночку? Головоломка крутилась-крутилась, но не складывалась до конца. А если они там друг друга зарежут? Да, там вообще благоприятная почва для сокрытия трупа. В прямом и переносном смысле. - А может, стоит посмотреть, что там у него под юбкой? - выкрикнул кто-то громче всех, заставив их троих вздрогнуть. Даже Наташа проснулась. - Наташ, поднимись, пожалуйста, - угрожающе прошипел Ваня. Девушка согласно встала. Гилберт тоже уже поднялся, даже принялся разминаться. Иван поднялся. - У тебя, кажется, голова лишняя? - мягко произнес он с угрожающим оскалом. Говоривший осекся и обернулся на них. Их уже обступили. - А тебе чего, Вань? - забористо вздернул нос говоривший. - Защищаешь его, да? - А что, приятно человека грязью поливать? - дерзко сжал кулаки Гилберт. Но Иван его остановил. Наташа тоже дернула Гилберта за шкирку и с настороженностью взглянула в спину брату. - Да, защищаю, - ровно произнес тот. - Это неправильно. - Да неправильно позорить нас всех! - выкрикнули из толпы. Постепенно напряжение нарастало. Объективно их было трое (если брать вместе с Наташей) на раз, два, три, четыре... десять... семнадцать... Гилберт скосил глаза на Ивана, готовый драться. Наташа еще держала его, но сама тоже воинственно сверкнула глазами. Ваня напряженно замер. До драки осталось три, два... - Там Авраам Вильгельмович в полицию заявился! Все вздрогнули и обернулись на голос. Там, на другом конце зала все сгрудились вокруг чьего-то телефона. На фотографии Авраам Вильгельмович выглядел запыхавшимся - его одежда была в легком беспорядке, прямой взгляд остановился где-то за кадром, он на ходу копался в карманах, видимо, в поисках паспорта. Все вокруг забыли про драку и зашептались. - Вы что, следили за ним? - резонно прозвучало с одного конца, но вопрос остался без ответа. Зачем ответ? Разумеется, кто-то следит за Авраамом Вильгельмовичем. На смену глупым вопросам пришли по-настоящему значимые. - Что ему там понадобилось? - Может, проблемы с родственниками? - А может, там и есть этот его талант? Окружение знакомое. Гилберт ткнул Ваню в бок - окружение знакомое! Они в ужасе переглянулись. Какого черта режиссер решил посетить полицейский участок, где сейчас пребывал Коля?! Гилберту вдруг каким-то немыслимым образом показалось, что он постепенно начал что-то понимать. Ниточки странно начали переплетаться, паззлы стали складываться очень причудливо, да так, что в это было трудно поверить... Авраам Вильгельмович. Поехал. За Колей! Это звучит феерически нереально. Вот тебе и страшный конкурсант! Вот тебе и неизведанный талант! Авраам Вильгельмович просто поехал за Колей. Не за кем-то - за тем самым Колей! Никто еще не понял, что происходит. В ту секунду в одно и то же время существовало два маленьких круга, в одном из которых ребята живо обсуждали нового эксклюзивного конкурента от Авраама Вильгельмовича, а в другом - активно насмехались над Колей и его выходкой. Так вот ты какая, суперпозиция! Кстати, раз уж на то пошло: Авраам Вильгельмович же не выпрет своего протеже из училища! А между тем желание Ванюши у Гилберта в кармане! У него даже ладошки зачесались, оскал появился на лице. Ох, как намучается Ванюша! Надо бы что-нибудь такое эдакое придумать, что-нибудь, чтобы он потом носу из дома не казал, сволочь эдакая. Сзади грохнула дверь. - Привет, ребята! - прозвучало сзади хмуро. Там, возле организатора стоял Альфред. Который тоже должен ему желания, кстати. Кстати. Кстати! Боже мой, как же хорошо складывается паззл! Гилберт усмехнулся. Как же они у него попляшут!