Эрегнор: Игры патриотов

Мы напоролись на засаду ближе к вечеру, когда цель нашего путешествия была уже довольно близка, а местность вокруг казалась знакомой. Люди и лошади устали, но я, напротив, прибавил ходу, заставляя мой небольшой отряд продолжать путь. Ночевать в полевых условиях желания у меня не было. По моим расчетам до Тиана было рукой подать, так что если мы немного поторопимся, то окажемся дома еще до наступления темноты. Дорога, по которой мы ехали, вела сквозь лес, и многолетние буки, клены и грабы выстроились вдоль тропы, переплетая свои кроны и ветви, так что лучи заходящего солнца с трудом пробивались сквозь густую листву. Воздух был уже по-вечернему прохладен и свеж, и тропа сама ложилась под копыта коней... Я так и не понял откуда они взялись. Внезапно земля содрогнулась, и закованные в полный доспех всадники вылетели из-за поворота тропы нам навстречу. И, не снижая скорости, врезались в мой отряд. Раздумывать, кто они такие и какого черта им здесь понадобилось, времени не было. Я выхватил меч из ножен, наугад отмахнулся от мелькнувшего возле головы чужого клинка... А в следующий миг Моргенштерн вскинулся на дыбы, замолотил копытами воздух, даря мне драгоценные секунды... Я выпустил поводья, вцепился свободной рукой в луку седла, пытаясь удержать равновесие, и ударил сверху вниз оказавшегося слишком близко противника, целясь острием клинка в стык шлема и плечевой пластины доспеха. Уверенности в том, что я сумел пробить чужую броню, у меня не было, но сила удара была такова, что неприятель едва не вылетел из седла. Его конь отшатнулся, так что они оба, и конь, и всадник оказались вне пределов досягаемости моего меча, а я, воспользовавшись этой паузой, бросил быстрый взгляд по сторонам... И понял, что дела наши плохи. Мои люди пытались сгруппироваться и дать отпор нападающим, но тех было почти в два раза больше, и все в полном доспехе, даже забрала опущены. А у моих людей лишь легкие кольчуги... Моргенштерн ударил копытами землю, опускаясь из свечки, лягнул одного из нападавших, неосторожно оказавшегося рядом, крутанулся на месте... А в следующий миг раздался характерный свист, и тяжелые арбалетные болты вспороли воздух, обрушиваясь на нападавших. Броню нападающих, конечно, не пробили, но на миг дезориентировали их. Чем, разумеется, я тут же воспользовался. — Ко мне! — приказал я своим солдатам и, надеясь, что невидимые стрелки меня услышат, крикнул: — Стреляйте по лошадям! Моргенштерн рванул в атаку. За спиной раздался цокот копыт; мои люди отшвырнули нападавших и перешли в нападение. Снова свистнули стрелы. Краем глаза я увидел, как один из коней противника рухнул, как подкошенный, подмяв под себя всадника, а еще две лошади забились в агонии... Несколько секунд ожесточенной схватки, и нападающие дрогнули, рассыпались... И обратились в бегство. Я оглянулся, оценивая положение. Из дюжины человек в седле остались четверо, включая меня. Несколько солдат лежали на земле, и даже отсюда я видел, что некоторым из них уже не помочь. Поймав взгляд Клинта, — хорошо, что он уцелел, — я коротко приказал позаботиться о раненых. И краем глаза увидел, как один из уцелевших солдат добивает павших коней противника. Странная это была порода; у этих лошадей были бледные шкуры, светлые спутанные гривы и мощные выдающиеся челюсти, и они почему-то казались мне смутно знакомыми... Вроде бы я видел уже когда-то таких лошадей или других, очень на них похожих... А, к черту! Мертвые лошади никуда не денутся. Сейчас гораздо важнее другое. Я снова оглянулся, пытаясь понять, откуда стреляли внезапно пришедшие нам на помощь арбалетчики. Память подводила, я не был уверен... И тогда я просто позвал: — Эй! Выходите! Кто бы вы ни были, я благодарен вам за помощь. Несколько секунд ничего не происходило, потом среди деревьев я различил какое-то движение. Их оказалось всего шестеро, и все они носили до отвращения знакомые цвета: черное и синее. Все, кроме одного. Точнее, одной — темноволосой женщины, которую, я надеялся больше никогда не встретить на своем пути. Поймав мой взгляд, она улыбнулась, и я проглотил ругательство. — Вот уж не думал, что снова увижу вас так скоро, миледи, — сказал я, спрыгивая на землю и подходя к ней. — Что вы здесь делаете? Оливия протянула мне руку, и я помог ей спешиться. На мгновение мы оказались так близко друг к другу, что я почувствовал запах ее духов с нотками экзотических цветов. — Разве это не очевидно, принц? — сказала она, вскинув голову и глядя на меня снизу вверх. — Я только что спасла вам жизнь. До дома мы добрались только ближе к полуночи. Люди Оливии помогли нам оказать первую помощь раненым и забрать тела погибших. Нападавшие так и не вернулись, а преследовать их на ночь глядя я не собирался. С такими силами и вооружением это было бы верное самоубийство. Своих раненых они забрали, отступая, бросили лишь умирающих лошадей. Я был почти уверен, что серьезного вреда нападавшим мы не причинили, и если бы они не отступили, то мы бы все так и полегли на той дороге. Но они отступили, по всей видимости переоценив силы Оливии. Если бы они поняли, что у нее было всего несколько человек... Думать об этом не хотелось. Как и о том, что, судя по всему, она своим вмешательством и впрямь спасла мне жизнь. Мы сидели в гостиной. Переполох, вызванный нашим возвращением, уже затих. Раненых передали заботам тут же вызванного полевого врача, лошадей — конюхам, своих людей, тех немногих кому повезло уцелеть, я распустил, а людям Оливии предоставил гостевые комнаты. Кто-то из слуг принес нам собранный на скорую руку ужин и вино, и я машинально крутил в руках свой бокал. Есть не хотелось. После произошедшего мне кусок в горло не лез. Оливия потягивала свое вино мелкими глотками и смотрела на тлеющий в камине огонь. Тишина, повисшая в комнате после того, как все ушли, была такой плотной, что казалось еще немного и ее можно будет потрогать наощупь. Я кашлянул, первым нарушая это молчание. И все-таки спросил: — Не хотите рассказать мне, миледи, почему вы здесь? Спрашивать, как она здесь оказалась, я не стал. Это как раз было очевидно. По всей видимости, Оливия прошла сквозь Тень следом за мной, точно так же как это совсем недавно сделал Крэйг со своими людьми. Единственное, чего я не понимал, это зачем она это сделала. Оливия шевельнулась, поудобнее устраиваясь в кресле, сделала еще глоток вина. Потом все-таки посмотрела мне в глаза. — На границах стало небезопасно. Странные нападения, исчезновения, необъяснимые явления... За последние дни я получила не меньше дюжины таких донесений, одно страннее другого. Люди напуганы. Что-то надвигается, что-то темное и чуждое. Я хотела вас предупредить, отправила к вам посыльного с письмом, но в посольстве сказали, что вы уже отбыли. Меня это обеспокоило, я не хотела чтобы вы и ваши люди по незнанию угодили в ловушку. Так что я взяла охрану и отправилась следом, надеясь догнать вас в пути. — Оливия, это было очень опасно. Я шел напрямик сквозь Тень, если бы вы потеряли мой след, то скорее всего никогда не нашли бы дорогу домой. — Когда я это поняла, мы были уже довольно далеко от знакомых мест. Я побоялась возвращаться самостоятельно и решила, что безопасней будет все же постараться вас настичь. К тому же, как видите, все оказалось к лучшему. Если бы не я... — Нам всем очень повезло, что нападающие не поняли, что у вас так мало людей. Она пожала плечами. И, после недолгой паузы, все же спросила: — Вы знаете, кто это был? — Нет. Не имею ни малейшего представления, — сказал я. Обсуждать с ней свои догадки и предположения я не собирался. — Но, в любом случае, беспокоиться не о чем, я разберусь. Оливия, я благодарен вам за помощь, но, прошу вас, больше никогда так не делайте. В следующий раз если у вас появится желание мне что-то сообщить — просто пошлите гонца. В конце-концов, дипломатическая почта существует именно для этого. Она кивнула, и я продолжил после недолгой паузы: — Я выделю вам завтра подходящую охрану, и мои люди вас проводят. До Бегмы всего два дня пути, а там вы сможете сесть на первый же корабль, идущий в Дейгу, и вернуться домой по Торговому Пути. — Вы меня уже прогоняете? — слабо улыбнулась она. — Не хотите меня больше видеть? Я подавил желание выругаться. Единорог, ну почему, почему этой женщине нужно обязательно все усложнять? Мало того, что она уже натворила? — Оливия, поймите меня правильно. Дело не в том, чего я хочу или не хочу, а в том, что завтра я должен буду объявить местным жителям, что Далт — беглый преступник. Они должны услышать это от меня до того, как пойдут слухи. И ваше присутствие в Эрегноре мне задачу отнюдь не облегчит. Вы и так поставили меня в очень непростое положение, и я буду вам очень признателен, если вы не будете усугублять ситуацию и уедете завтра же. Она долго молчала, потом едва заметно кивнула. — Хорошо, принц. Как вам будет угодно.