***
Васнецова ехала на трамвае, прижавшись щекой к холодному стеклу, и рисовала на запотевшем стекле узоры. В наушниках играло радио «Активное» и раздавался такой привычный голос Дениса. Непонятно почему, но ей катастрофически нужно было его услышать. Раз уж сегодня они с ним точно не увидятся. Женька даже успела забыть — как это, когда на соседней подушке никто привычно не сопит. Или когда будильник Воронцова отчаянно трезвонит, а он даже не думает просыпаться, сладко уткнувшись лицом в подушку. Поэтому Васнецовой приходится тянуться через это кудрявое недоразумение до тумбочки, сквозь полудрему нащупывать телефон и выключать его, пока через пять минут он не зазвонит снова. — Денис, мы с подружкой видели твою фотку на сайте. Ты такой классный, — последнее слово было нарочно протянуто сладеньким девичьим голоском, что Женька аж от отвращения фыркнула. — А у тебя есть девушка? Васнецова отпрянула от окна, и хотела было сменить радиостанцию, но не решилась. Любопытство оказалось сильнее. — Нет, — усмехнулся и задумался, — разве могу я посвятить себя кому-то одному, когда столько очаровательных особей женского пола хотят заполучить меня? Женька закрыла глаза и откинулась на спинку кресла. Перед глазами всплыла картинка, когда Воронцов ее впервые поцеловал. Васнецова тогда впервые поняла, что такое полуобморочное состояние. Когда колени трясутся, голова кружится, а весь мир замыкается на ощущении горячих ладоней и требовательных губ. Плевать, что это все показное. Они же еще тогда не знали, что все это войдет в привычку. В такую сладкую и самую любимую привычку. Сначала ее целовал Денис, потом Женька научилась первой касаться его губ, объясняя это примерно так: «Мне казалось, кто-то идет…». Воронцов усмехался и шептал, снова накрывая ее губы своими: «А вдруг не показалось…». Вообще, оказалось очень удобным — прикрываться мнимыми чувствами, когда на самом деле они были самыми настоящими. И, кажется, это видели все, кроме них двоих. Только вот Денис, в последнее время, все чаще затрагивал эту тему. Не напрямую, конечно. А Васнецова старательно отшучивалась и мысленно запрещала себе думать о своем напарнике, как о чем-то большем и значимом в ее жизни. Зачем? Если и так все всех устраивает. Воронцова такой расклад не устраивал. Он неожиданно перерос эту игру, когда впервые остался у Жени на ночь. Смешная, она даже пыталась строить баррикаду в виде подушек, чтобы разграничить спальную территорию. Как будто Денису большого труда составило откинуть пуховую подушку в сторону и притянуть ее к себе. Ну, побрыкалась она минуту или две, оставила пару синяков на плече и след от укуса на запястье кудрявого парня. Но это того стоило, чтобы потом он смог спокойно утыкаться носом в ее затылок, обнимать за талию и слушать размеренное дыхание. А утром просыпаться от того, что рука ужасно затекла, но ощущать себя непривычно счастливым. После пары таких ночевок, они стали целоваться в постели. Нет, это было не на показ. Просто так было удобно. И они этого себе не запрещали. Правда Воронцову приходилось себя постоянно контролировать и одергивать. Он хоть и слыл величайшим бабником, но с Васнецовой по счастливой случайности переспать не хотел. Ведь, если бы это произошло, даже, несмотря на обоюдность, она бы его потом убила, правда? Ну, обматерила бы точно. И пару забытых приемов по айкидо на нем проверила. Ладно, это бы он выдержал, а что делать, если она просто потом об этом пожалеет? Все, finita la comedia? Лучше уж так, зато знать, что всегда вернешься вечером к ней. Васнецова приоткрыла глаза и заметила знакомые здания. Как раз вовремя — ее остановка. Ловко пробралась через толпу стоящих людей и вылетела из душного транспорта. Морозный воздух обжег легкие. Женька поспешно натянула шапку и застегнула распахнутый пуховик. Домой совершенно не хотелось, поэтому Васнецова свернула в ближайшее кафе. Там всегда готовили вкусный кофе, который так любил Воронцов. Женя крепкий черный кофе не любила, но сегодня почему-то заказала именно его. Это всегда очень удивительно и странно, как на нас влияют вкусы и предпочтения близких людей. Наверное, это один из способов понять их. Почувствовать то, что чувствуют они. Как ощущают происходящее. Поэтому Васнецова взяла кофе на вынос и, грея руки о стаканчик, не спеша пошла по улице, рассматривая витрины магазинов.***
— У тебя есть вредные привычки, Денис? — Есть. Одна — я периодически курю, — задумался и добавил. — Хотя есть еще одна, если зависимость от человека можно назвать привычкой. Привычкой касаться, желанием быть наедине и понять, кем вы являетесь друг для друга. Это считается? — усмехнулся и проверил мобильный на наличие новых оповещений, но ни одного от абонента «Воронцовой» не было. Да, он когда-то в шутку переименовал номер Женьки, после того, как Жора перепутал их фамилии для заставки. А потом привык. Настолько, что ни под каким предлогом не переименовал бы коллегу обратно в Васнецову. Что-то было в том, чтобы именовать ее своей фамилией. — Не было желания избавиться от вредных привычек? — Было. Есть. А вы знаете хороший способ?***
Женька собрала всю свою волю в кулак и нажала на кнопку дверного звонка. Долго не открывали, поэтому Васнецова уже было хотела вернуться в квартиру напротив, как за дверью послышались приглушенные шаги и через секунду дверь распахнулась. Судя по немного взъерошенному виду Воронцова и его обнаженному торсу, он то ли спал, то ли… — Так ты не шутил на счет свидания? — закусила губу и взволнованно уставилась на Дениса. — Нет, конечно, — абсолютно спокойно сказал и прижался виском к дверному проему. — Прости, я… Это ошибка… — качнула головой и сделала шаг назад, но парень удержал ее за запястье. — Никакая это не ошибка. Ты же пришла, — серьезно проговорил, но, все еще читая недоверие в серо-зеленых глазах, добавил, — а ни с кем другим у меня не может быть свидания. Согласись? — Нет, то есть… — Проходи, — усмехнулся и потянул ее в квартиру. — Не на холодной же площадке стоять. Женька грела руки о большую кружку, принадлежащую Воронцову и нервно постукивала по ней пальцами. Денис открыл большую упаковку шоколадных конфет и поставил их перед Васнецовой, опустившись на табурет напротив. Сделал глоток горячего кофе и поморщился. Бросил короткий взгляд на Женьку, погруженную явно в какие-то свои мысли. — Угощайся конфетами, Васнецова. Не стесняйся. — Я не стесняюсь, — качнула головой и взглянула на Воронцова. — Что такое? — заметил ее изучающий взгляд и улыбнулся одним уголком губ. — Ты… Ты замечательный, Воронцов, правда. Просто я… — Что? — В общем, нам нужно прекратить то, что между нами происходит, — собралась с мыслями и выпалила на одном дыхании. — Жень, прости, конечно… Я повторюсь. Что между нами происходит? — Ты же все понял, — шумно выдохнула и бросила на него уставший взгляд. — Если бы я понял, то не спрашивал тебя. Мне это важно. — Хорошо, Воронцов. Мы с тобой очень хорошие друзья. — И сколько еще у тебя друзей, с которыми ты целуешься и спишь? — заинтересованно повел бровью и отставил кружку в сторону. — Ты, вот, у меня одна такая хорошая подруга. Единственная, если захочешь. — Зачем ты все усложняешь? — Я усложняю? Васнецова, я уже почти прямым текстом говорю, что меня такой расклад не устраивает. Ты мне нравишься. Я встречаться с тобой хочу, мне надоело мнимыми чувствами прикрываться. Тем более что твоим родным давно нет до нас никакого дела. А ты бегаешь от меня и говоришь, что ничего не происходит. Тебя и так все устраивает, верно? — неожиданно взвился парень и поднялся с табуретки, опираясь ладонями о стол. Женя столкнулась с его взглядом и поняла, что таким взвинченным его ни разу не видела за все время их длительного знакомства. Неужели его это действительно волновало все это время? — Денис, я… — глубоко вдохнула и не смогла закончить фразу. Покачала головой и прошептала. — Мы не можем ничего продолжать, — поспешно поднялась с табурета и, не бросая на него взгляда, вылетела из кухни. Дверь жалобно скрипнула и покачнулась. Воронцов сдавил виски ладонями и сердито ударил по ножке стола. Нога отозвалась тупой болью, но это ощущение было абсолютно незначительным по сравнению с тем, что сейчас творилось у него в душе. Он ринулся к одному из кухонных шкафчиков, где всегда держал пачку сигарет, но ничего там не нашел. Видимо, забыл купить новую. Выругался и, накинув куртку, первую попавшуюся в руки, выскочил из квартиры. По коже прошел неприятный озноб от ледяного ветра, закравшегося под неплотную ткань. Только сейчас было на все плевать. Плевать, что надел осеннюю куртку в морозный зимний вечер. Плевать, что прохожие шарахались от его спешащей резкой походки. Безразлично. Жаль только, что к словам Женьки так наплевательски отнестись не получится. «Мы не можем ничего продолжать». Да почему не можем, Васнецова? Потому что ты трусишь? Боишься подпустить к себе ближе? Чтобы потом было не больно падать, если вдруг что-то у нас не получится? — Мальборо, пожалуйста. И зажигалку, — кинул несколько купюр и, не дожидаясь сдачи, вновь направился в сторону дома. Он остановился у самого подъезда и, стараясь выровнять дыхание от спешащего шага, сорвал пленку с пачки сигарет. Вытащил одну и поджег. Дым разлился чем-то вязким и теплым по легким. Смахнув снег с дворовой скамейки, Воронцов сел с самого ее краю. Руки совсем окоченели и кончиков пальцев он практически не чувствовал. Только, вот, в пустующую квартиру возвращаться совсем не хотелось. Как можно было так предсказуемо влюбиться? Дерзкая девчонка, подруга, коллега, боевой товарищ. Женька. Ни с кем ему не хотелось быть так, как рядом с ней. И, по насмешке судьбы, она единственная за двадцать четыре года, кто пытается убежать от него. Да, звучит ужасно пафосно, но это просто факт. И почему-то осознание этого задевало его сильнее, чем он мог себе представить. Руки сами потянулись за второй сигаретой. Дым согревал легкие, но пальцев он, кажется, совсем не чувствовал. Ничем хорошим его посиделки на морозе в феврале точно не закончатся, поэтому он быстро докуривает и все-таки идет домой. Рано или поздно все равно пришлось бы это сделать. Он достает коньяк и наливает его на дно стакана. Просто для того, чтобы быстро уснуть. Этот способ всегда срабатывает. Но не в этот раз. Он не смыкает глаз, понимая, что привык засыпать рядом с Васнецовой и ощущать ее дыхание на своей коже. Мысленно корит себя за то, что затеял сегодня с ней этот разговор. Потому что сейчас спокойно мог бы обнимать ее, погрузившись в глубокий сон, а не поддаваться на провокации навязчивых ночных мыслей. Устав бесцельно ворочаться, он включил ночник и сел на диване. Поразмыслив, чем бы он мог занять себя в полвторого ночи, прошел в угол комнаты и расчехлил акустическую гитару. Бережно провел рукой по деревянному изгибу и опустился на табурет. Кажется, он уже несколько месяцев к ней не прикасался. После таких затяжных перерывов, всегда казалось, что пальцы забыли все аккорды. Но почему-то, вопреки нелепым ожиданиям, гитара издавала приятно льющиеся звуки и погружала в музыку, помогая выпасть ненадолго из реальности. — И лампа не горит, и врут календари, и если ты хотела что-то мне сказать, то говори… — чуть слышно напел, зажимая пальцами аккорды. Неожиданно раздался тихий стук и Денис замер, подозревая, что все-таки умудрился разбудить соседей. Он недолго посидел в тишине, прислушиваясь, и, хотел было вновь зажать аккорд, как звук повторился и доносился он явно откуда-то из коридора. Воронцов чертыхнулся и, отложив гитару, пошел к дверям. — Ты спал, да? — перед ним стояла Женька в какой-то совершенно детской пижаме и смотрела на него виновато-извиняющимся взглядом. — Я решила, если постучу, и ты будешь спать, то не услышишь… — Все нормально, — прижался виском к косяку двери. Он никак не ожидал ее сейчас увидеть. Васнецова замялась и отвела взгляд в пол. — Прости, если помешала, — попыталась оправдаться, но больше слов подобрать не смогла. — Я уже сказал тебе, что все хорошо, — его бархатный голос прокатился по полупустой площадке небольшим эхом. Женька, судя по всему, могла так и не решиться сказать причины столь позднего визита, поэтому он попытался помочь ей в этом. — Зайдешь? Тут сквозняк, холодно… Васнецова поспешно кивнула и переступила через порог соседской квартиры. Денис закрыл дверь и кивнул Женьке, чтобы проходила. — Хочешь, я чайник поставлю? — Нет, я уже выпила две больших кружки ромашкового чая. А уснуть все равно не получается… Наконец, Воронцов понял, что вдруг сподвигло подругу прийти в столь поздний час, но в ответ он лишь только промычал. — Я ненадолго. Просто посижу здесь чуть-чуть. Хорошо? Денис неопределенно пожал плечами и накинул на плечи рубашку. Правда застегнуть ее даже не подумал, оставляя торс обнаженным. В конце концов, он здесь живет. Сел на край дивана и снова взял в руки гитару. Зажал несколько аккордов, словно пробуя звук на вкус. — А ты поешь? — неожиданно поинтересовалась Васнецова, опираясь ладонями на стол у окна. — Немного. Хочешь послушать? В девичьих глазах загорелся оживленный огонек интереса, и она присела на край стола. — А можно?.. Воронцов по-доброму усмехнулся и, задумчиво прикусив губу, прокрутил в голове возможные варианты, которые могли бы понравиться Женьке. Теплый бархатный голос разлился мелодичным звучанием по комнате и мурашками по коже Васнецовой. Она не могла оторвать взгляда от погруженного в музыку Дениса. Пальцы уверенно касались струн гитары. Кудрявая челка падала на лоб и виски, периодически скрывая черные пушистые ресницы, отбрасывающие тени на его лицо. Женя сама не заметила, как невольно залюбовалась парнем. Для нее еще никогда никто не играл и не пел. И в голове промелькнула мысль о том, что любая девчонка могла бы запросто влюбиться в Воронцова. Васнецова могла ловко отражать удары, стоя в воротах на футбольном поле, или, к примеру, оправдать свой черный пояс по карате. Но представить, как из инструмента можно извлекать такие чудесные звуки и переборы — не могла. Она даже не сразу заметила, как Денис допел, и смутилась, столкнувшись с его вопросительным взглядом, явно ожидавшим какого-либо комментария. — Вау… — Буду считать это комплиментом, — весело усмехнулся и отложил инструмент в сторону. — Тебе действительно понравилось? — заинтересованно взглянул на нее из-под челки. Женька утвердительно кивнула и неловко отвела взгляд от его пронзительных карих глаз, прожигающих ее насквозь. — Жень, ты же не просто так пришла… Скажешь, зачем? — Мне кажется, ты знаешь это лучше меня, — нервно стала покусывать губы, вызывая на лице Воронцова непроизвольную улыбку. — Я не могу без тебя спать… — закрыла лицо руками, скрывая дикую волну смущения, охватившую ее. Денис повел бровями и поднялся с дивана. Неспешно подошел к Васнецовой, и остановившись в шаге от нее, отстранил ее ладони от лица. — А я могу без тебя спать… — прошептал и сразу же ощутил на себе растерянный взгляд Женьки. — Но не хочу, — притянул ее к себе за талию. — Я не хочу без тебя спать… Она выдохнула, внимательно вглядываясь в его глаза и тихо спросила: — Воронцов, но мы же оба понимаем, что это совсем не любовь… Понимаем, ведь? Он улыбнулся и кивнул: — Конечно, Васнецова. Это просто чертова привычка, от которой невозможно избавиться. И, на данный момент, это моя самая восхитительная «вредная» привычка. И если быть откровенным, я хочу, чтобы она осталась со мной навсегда. Чтобы ты осталась со мной навсегда. Его шепот щекотал ухо, а рука крепко прижимала к себе, посылая приливы тепла по телу. Женя приподнялась на цыпочки и оставила на его губах осторожное прикосновение. — Вероятно, ты прав. У нас не так много «вредных» привычек, чтобы от них так легко избавляться. — Ты так считаешь? — хитро изогнул бровь и приблизился к ее лицу. Губы у него были горячими и хорошо знакомыми. Он всегда целовал так, чтобы у нее по позвоночнику шла мелкая дрожь. Она, наконец, обняла его в ответ, и запустила пальцы в кудрявые пряди волос. Есть такие привычки, от которых просто невозможно отказаться. Да и совершенно не хочется, если честно.