ca sent l'amour ici

      Астория сидела, опершись спиной о задник резной скамейки, вдыхая свежий весенний воздух, наслаждаясь обволакивающим кожу теплом, мелодичным пением птиц и всеобщим вниманием. В воздухе пахло весной, сладким запахом цветов, примятой юной травой и чем-то неуловимым, но очень апрельским. Золотистые лучи солнца, продираясь сквозь шумную листву, путались в её густых каштановых кудрях, нежно оглаживали её молочно-белое кукольное личико, гуляли по тонким музыкальным пальчикам и путались в пышной юбке нежно-голубого платья, так подчеркивающего её глаза.       Все ученики, находящиеся в поле её зрения, если не откровенно пялились, то украдкой любовались её женственностью, воздушностью и красотой. Астория Гринграсс по праву считалась одной из самых красивых девушек в школе, за это лето обогнав по красоте даже свою сестру Дафну, которая была главной сердцеедкой не только на слизерине, но и среди всех четырех факультетов.       Почти каждый мечтал оказаться для Тори больше, чем безликим однокурсником, хотел иметь право на любование ею, а в идеале: иметь право не только смотреть на эту красоту, но и трогать. Каждый второй многое бы отдал, чтобы просто занять сейчас место рядом с этой неприступной девой на скамье, залитой нежными лучами солнца.       Астории нравилось это внимание несмотря на то, что сердце её было занято. Она наслаждалась восхищенными взглядами, следующими за ней всюду, где бы она ни появлялась. Ей лестно было осознавать, что никто не может оторвать взгляда от её сверкательности и девичьей неотразимости.       Ладно, почти никто.       Драко Малфой занимал столь вожделенное многими место на скамье по правую руку от Астории, однако за последние полчаса не взглянул на нее ни разу. Он якобы безразлично скользил по головам сокурсников, будто не его ртутные глаза фиксировались на каждой черной макушке в радиусе километра. Высматривая Поттера, своего бывшего соперника, нынешнего друга и извечную занозу в сердце, он, кажется, и вовсе забыл, что сидит здесь не один.       Тори усмехнулась. Она-то всеобщего любимчика и Героя заприметила уже давно. Тот стоял вне зоны видимости ее блондинистого спутника, однако так упорно сверлил дыру взглядом в её тонкой спине, что не заметить его было просто невозможно.       Гринграсс нравилось выводить идиота Поттера на ревность. Но ей не нравилось, что Драко упорно не слушал её и продолжал убиваться без надежд на взаимность. Ни один её аргумент не смог заставить её закомплексованного друга поверить в то, что и Гарри он небезразличен не только как друг. Так что ей оставалось лишь смотреть за этим смешным, но уже явно затянутым, шоу со стороны, время от времени безуспешно пытаясь вмешаться.       — Ханна согласилась, чтобы ты был свидетелем. Мне пришлось долго и упорно уламывать её, но у меня свои способы.       — Знаю я твои способы. О таком не говорят в приличном обществе, — Драко наконец обратил внимание на то, что он, между прочим, не один, однако взглядом Асторию так и не удостоил. — Вообще не понимаю, с чего твоя невеста продолжает ревновать тебя ко мне, если ты уже разболтала ей, что я гей.       — Ну, мы были помолвлены, — Тори пожала плечами и с внутренним удовлетворением проследила за тем, как зачарован этим простым жестом оказался рейвенкловец из параллели. Она едва подавила порыв поддразнить его подмигиванием.       — Ага. Но теперь нет, за что она, к слову, должна быть благодарна мне, ведь, не упади я на социальное дно, пришлось бы нам с тобой венчаться и обзавестись хорошеньким наследником. Плодом любви гея и лесбиянки.       Гринграсс фыркнула. Конечно, ей было жаль, что война вылилась для Малфоев в такие сокрушительные последствия, что их семье буквально приходилось учиться заново жить и каждый день урывать себе толики, если не уважения, то хотя бы терпимости по отношению к себе. Хотя, если бы не вездесущий Поттер, то и восстанавливать было бы нечего — сели бы все в Азкабан и забылись бы всеми спустя год или пару, а вспоминали бы их не иначе, как мерзких подстилок Лорда и людей недостойных жизни.       Кстати, о Поттере…       — Ты так ему и не рассказал? — Гринграсс с удовлетворением увидела, как напряглись широкие плечи под черной тканью рубашки.       Как же она любила стеснять людей.       — Кому и что, Астория? Я не ясновидящий, чтобы понимать, что ты имеешь ввиду.       — Всё ты прекрасно понимаешь, — уши Драко трогательно порозовели, однако тот невозмутимо вздернул темную бровь, отрицая очевидное. — Хорошо. Тому, чью голову высматриваешь в толпе учеников уже битый час, и о том, что наша помолвка уже как полгода расторгнута.       Драко мгновенно покраснел и схватил Тори за руку, притягивая ближе к себе. Девушке показалось, что сверлящий взгляд зеленых глаз вот-вот материализуется в луч Авады и мгновенно убьет её.       — Говори тише! Хочешь, чтобы наши секреты знала вся школа?! — зашипел блондин. Гринграсс лишь ухмыльнулась на его слова.       О разорванной помолвке действительно не было известно в прессе. Это явно не пошло бы на пользу и так основательно поруганной репутации Малфоев, да и сама Астория не была любительницей выносить свои отношения напоказ. Так что для всей магической Британии эти сногсшибательно красивые наследники из двух, в прошлом так точно, влиятельных семей были парой, которой суждено было обручиться после выпускных экзаменов.       Даже лучшим друзьям и Поттеру Драко не рассказал об отмененной женитьбе. И если насчет друзей Тори ещё хоть как-то могла понять, то то, что Малфой скрыл правду от любви всей своей жизни, она не принимала. Она просто не верила, что Драко не питает даже малейшей надежды на то, что Гарри когда-нибудь ответит ему взаимностью. Гринграсс же была почти уверена, что гриффиндорца от решительных действий останавливает лишь семейный статус Малфоя. Тот был слишком правильным, чтобы лезть к помолвленному парню.       Однако его правильности не хватало на то, чтобы не ненавидеть его «невесту».       В коварном от природы слизеринском мозгу родился очередной план поддразнивания пустоголового гриффа.       Астория придвинулась поближе к Драко так, что с места, на котором затаился Поттер, было непонятно то ли они говорят, то ли милуются. Малфой, который знал о нелюбви подруги к прикосновениям, только вопросительно взглянул на нее, но отсаживаться не стал, за что она готова была поблагодарить его, но вовремя себя одернула.       — Раз уж ты так боишься, что нас услышат, — объяснила она, кладя руку ближе к ноге друга. — Сколько ещё раз я должна тебе сказать, что Поттер тоже влюблен в тебя, чтобы ты наконец поверил?       — Если хоть тысячу раз назвать Уизли умным, он таковым не станет, — Астория закатила глаза, сдержав смешок. Всё же Драко был до неприличия остроумен, особенно теперь, когда избавился от показной грубости, однако не растерял при этом своей саркастичности.       — Хочешь я докажу тебе, что ему, как минимум, не все равно? — это Гринграсс прошептала Малфою прямо в ухо, придвинувшись вплотную. Тот слегка отшатнулся, но вряд ли их сторонний наблюдатель это заметил, ведь посреди лопаток у Тори буквально запекло. Она даже всерьез забеспокоилась, не может ли такой сильный маг, как Поттер, убивать взглядом. С него станется.       — Каким образом? — почему-то тоже шёпотом ответил Драко.       — Так хочешь или нет? — Астория знала ответ заранее, однако поддразнить друга, медленно, но верно по новой заливающегося румянцем, было святым делом.       Драко долго молчал, ведя внутреннюю борьбу с влюбленным по уши идиотом и горделивым аристократом внутри себя.       У идиота явно были гриффиндорские зачатки, так что он, как обычно, одержал победу. Драко сквозь зубы выдавил:       — Ну, допустим, хочу.       — Так допустим или…       — Гринграсс, не играй с огнем, — с угрозой выдал Малфой, на что Астория чуть не рассмеялась.       Драко был угрожающим лишь для тех, кто его абсолютно не знал. Тори же до сих пор помнила, как они в детстве по всей комнате отлавливали муху, потому что она бесила своим жужжанием, но блондин не позволял её убить и хотел отпустить насекомое на улицу. С тех пор в его пацифистской натуре изменилось немногое.       — Ладно-ладно, только ради тебя, — Астория уверенно положила руку Драко на бедро, обтянутое черной тканью брюк. Ей показалось, что она услышала где-то сзади скрежет зубов.       — Что скрежещет? — а нет, не показалось. — И что ты делаешь?       — Сейчас увидишь, — девушка стала медленно, но верно приближать своё лицо к вытягивающемуся в изумлении и даже испуге лицу Драко, считая до трех.       На счет два к ним подлетел кто-то очень шумный и взмыленный, зацепившись мантией за куст и чуть не разбив себе нос о спинку скамьи. Малфой тут же отскочил от Астории, как ошпаренный, бросая удивленные взгляды то на неё, то на одновременно смущенного и злого Поттера. Серые глаза выдавали такой шок, что Тори не сдержалась и рассмеялась мелодичным звонким смехом, привлекая тем самым ещё несколько влюбленных взглядов к их скамье.       — Гарри, ты в порядке? — Драко поднялся со скамьи, помогая красному от ключиц до кончиков ушей Поттеру отцепить мантию от цепкой ветки, не желающей расставаться со своей добычей. — Ты что здесь делаешь?       — Я, эээ, увидел вас и думаю… думаю, почему бы не подойти и не поздороваться? — Гарри бросил обжигающий взгляд на Асторию и полный смущения взгляд на Драко.       — Здравствуй, Поттер. Можешь продолжать здороваться с Драко, а я вынуждена откланяться. Мне ещё нужно сообщить Ханне, что Драко согласен стать свидетелем на нашей свадьбе и обсудить цвет скатертей. Ох, уж эти свадебные хлопоты… Ну, удачи, мальчики!       Астория бросила победоносный взгляд на побледневшего Драко и дезориентированного Поттера, явно переваривающего, что это такое она сейчас сказала, и развернулась, тряхнув каштановой гривой и пышной юбкой, гордой походкой направляясь в сторону замка, сопровождаемая десятками восхищенных взглядов. Она была до неприличия довольна собой.       Особенно, когда услышала сзади:       — То есть… то есть Астория и Ханна помолвлены… Это значит… Драко, ты, значит, свободен? И молчал? Почему ты молчал?!       О да, Астория Гринграсс была великолепна во всем.