Масяшки в карантине

- Здрасте, - Иришка заходит и видит мою мамку. - Привет, привет, - здоровается с ней мать. – Чего стоите и друг на друга смотрите, целуйтесь уже, раз собрались. – Опять вздыхает она. Как же бесят меня эти вздохи. - Ну раз вы настаиваете, - Иришка неохотно обнимает меня за талию своей сильной рукой, а другой берёт за затылок. Она прижимается ко мне губами, и мы с ней сочно сосёмся, не смотря на то, что рядом стоит моя мамка. А после вместе так на неё смотрим, как будто прощения у неё просим за то что поцеловались. - Мам, это Ирка, - говорю. – Я люблю её. - И я очень люблю вашу дочь, - жмакает меня в своих объятиях Иришка. – Спасибо, что родили и вырастили такую Солнышку, такую Масечку. – И мы влюблённо с ней трёмся носиками. - А вы реально смотритесь как голубки, - опять вздыхает мать. – Ну что ж, так значит так. - Мы будем у меня, - говорю я и буквально силой затягиваю Иришку в свою комнату. - Предлагаешь закрыться? – Смотрит она на защёлку на двери. - С ума чтоль сошла? – Все сразу подумают, что мы тут кое-чем занимаемся. А кроме того - защёлка всё равно не рабочая. Я скидываю халатик со своих хрупких плеч и накидываю на себя лёгкий топ вместо футболки, а Иришка тем временем прижимается ко мне и нежно целует меня в плечо, а потом в щёчку. От её нежности я закрываю глаза и забываю обо всём на Свете. - Давай не здесь и не сейчас, - нехотя мурлычу я. - Я на машине, - шепчет мне Иришка. – Можем на природу поехать, взять с собой подстилку. А можно просто на заднем сидении, у мамки стёкла тонированные, так что снаружи ничего не будет видно. Я прижимаюсь к ней и чувствую тепло её дыхания. - Давай чуть позже, хотя бы не прямо сейчас. - Почему нет? - Её рука спускается к моему паху, одним пальчиком она отодвигает трусики, а другим слегка ласкает мои лепесточки. Неожиданно открывается дверь и в комнату заглядывает мамка. Ирка, как пойманная на месте преступления, вздрагивает и не знает, куда себя деть. - Может пойдёте на кухню, там Юлька не доела тортик. Я ещё положу. Ир ты чай любишь или кофе? Ирочка испугано смотрит сначала на меня, а после на мою мать. - Кофе, - говорит она и улыбается. Я накидываю шортики и тапочки с мордочками зверят, и мы идём с ней на кухню. При этом мы держимся мизинчиками за ручки. Просто я не могу с ней рядом находиться и при этом не держать её за руку, не тереться об неё своим телом и вообще никак к ней не прикасаться. Для меня это своего рода пытка, к которой я не готова. Мы садимся на разные стулья, но на самом деле могли бы на один сесть, ведь я буквально вешаюсь на свою любимочку. Мне так и хочется раздеться и прижаться к ней всем своим обнажённым телом. Мне не хватает её тепла как воздуха. А она это чувствует, берёт меня за руку и нежно целует в запястье. Смотрит и улыбается мне, а я улыбаюсь ей. Как же сильно я на неё запала. В руках себя держать не могу, даже при мамке, хотя надо было бы сохранять хоть какую-то видимость приличия. Но мамочка, как ни странно, нормально на это смотрит. Ставит перед нами чай и тортик. Отдельно мне, отдельно Иришке. Она садится напротив нас и смотри на то, как мы воркуем. А мне так прочему-то воркуется, так кайфово постоянно тереться об свою любимочку. Понять не могу, почему же с ней так классно. - С каждой минутой я всё сильнее в тебя влюбляюсь, - шепчу ей на самое ушко, а после целую. - Так и должно быть, это нормально, - отвечает моя любимочка. - Кх-кх, - отвлекает нас от лобзаний моя мамка. – Ну и как вы познакомились? - Мы лежали в одной палате, - говорю я. - Юлечка всё время ныла и жаловалась, - продолжает Иришка, делая глоточек чая. – Я на неё сначала прикрикнула, чтобы привести её в чувства. А после заметила, какое же она небесное создание, просто ангелочек, её невозможно не любить. - Я знаю, - смеётся мать. – Я тоже не представляю, как можно не любить нашу Юлечку. Я прямо смущаюсь от такого расхваливания. С другой стороны, я кайфую от Иришкиных прикосновений, просто от того, что она рядом, и мне ничего больше не надо. «Хочу тебя прямо здесь и прямо сейчас», думаю я, но вслух при матери сказать не решаюсь. - Когда мне было плохо, - говорю. – Она сидела со мной, ни на шаг от меня не отходила. А когда я стала задыхаться посреди ночи, Ирочка позвала врачей. Мать слушает это, и я вижу как она за меня волнуется. - У Юльки стояло в карточке – «не реанимировать», но я не могла ей позволить умереть, - произносит Иришка. - А после мы сбежали, - с улыбкой продолжаю я. – Собрали простыни и наволочки и сбежали на крышу больницы, чтобы остаться там только вдвоём и встретить рассвет. – В эту секунду наши глаза встречаются. Я смотрю на её пышные реснички, и мне безумно хочется её поцеловать. Судя по всему ей хочется того же, и сдерживаемся мы лишь потому, что рядом сидит моя мать. - Да соситесь уже, чего там, - отмахивается мамка. И мы жадно начинаем целоваться, лаская друг дружку губами и языками. А Иришкины руки проникают под мой топик и сжимают мою крохотную, но от того не менее чувственную грудь. Я успеваю опомниться лишь через несколько секунд и взъерошенная и возбуждённая смотрю на мать. Беру её за руку и прошу у неё прощения: - Мам, прости, судя по всему я опять тебя разочаровала, - я вижу, что её глаза на мокром месте и понимаю, что чувствует она в этот момент. - Поверьте, я по-настоящему люблю вашу Юлечку, по-настоящему люблю вашу дочь, - вступается Иришка. – Она самое прекрасное, что было когда-либо в моей жизни, - теперь она уже откровенно обнимает меня за попу. А я кайфую просто от того что она считает меня своей девочкой. Хочу чтобы она меня наказала, дико хочу чтобы она меня отшлёпала. - Ничего Юлечка, не обращай внимания, - вытирает случайную слезинку мама. – Главное чтобы ты была счастлива. Чтобы вы обе были счастливы, - смотри она на Иришку и берёт её за руку. – Ты мне теперь тоже как родная, раз вы вместе с Юлечкой. - Спасибо, спасибо, - кивает Ирка, а я принудительно поворачиваю её лицом к себе, слегка ерошу ей волосы и целую в губы. У неё такие нежные губы, такие пухлые такие сочные, это не мои болезненные. И вообще вся она такая живая, пышущая здоровьем, в ней есть всё то, чего мне всю жизнь не хватало. Мы разные насколько это возможно. - Вы очень мило смотритесь, - говорит моя мамка. Мы допиваем чай и кофе и собираемся на улицу.