Масяшки в карантине

Просыпаюсь я обычно рано, когда моя любимочка ещё спит. Она закинула ножку на покрывало, наверное для того чтобы я мола любоваться её идеальным телом.Нехотя вылезаю из-под одеяла, выпутываюсь из объятий своей любимочки и попадаю в холодный внешний мир. Накидываю топик и шортики на своё дрожащее тело и выхожу из «нашей» комнаты. На кухне горит свет, видимо это мама Ирочки готовится идти на работу. Мы с ней обычно просыпаемся раньше моей девочки. Первым делом я иду в ванную. Смотрю в зеркало на себя заспанную, умываюсь и чищу зубки. А после на запах заварного кофе захожу на кухню. - Привет Юлька, - зевает Ирочкина мама. - Здравствуйте, - зевание штука заразительная, вот я стою и зеваю, потягиваюсь прямо в дверях кухни, поднимая вверх руки. В последний момент вспоминаю, что топик-то на мне коротенький, а я же не хочу сверкать грудью перед мамой своей возлюбленной. В конце концов, я теперь не только парней стесняюсь, но и девушек. Хотя, по большому счёту, я не стесняюсь никого. Может и вправду согласиться на стрим, про который так часто мне Ирка заливает. Подхожу к плите и начинаю жарить тосты для моей любимки. Варю кофе в гейзерной кофеварке. Это конечно не кофе машина, но хоть что-то. - Ира ещё спит? – пытается хоть как-то поддержать со мной разговор её мама. - Да, - опять зеваю я, отчего у меня даже глазки слезятся. – Я всегда встаю раньше всех, я жаворонок. - Перевози к нам вещи и оставайся тут жить, я скоро уезжаю, а ты как раз будешь приглядывать за моей Чучундрой. - Ну-у-у, - надуваю я губки. – Какая же Ирка Чучунрдра, она масечка. - Называй её, как хочешь, раз тебе так нравится. В конце концов, благодаря тебе она почти что бросила курить, по крайней мере я не вижу, как она курит. - Вчера курила, - обижено хлопаю ресничками я. – Я её уже за это отругала. - Видишь, тебя она слушается, а меня нет, и-и-и, перебирайтесь в мою комнату, чего вы тулитесь на Иришкиной кроватке. И как вы там вдвоём помещаетесь? - Мы мелкие, вот и помещаемся. - Ой, ладно, я же знаю, что когда уезжаю, Иришка всегда на моей кровати спит, а теперь вас двое. - Так классно что вы нормально относитесь к нашим отношениям, - резко меняю я тему. - Чего я только в жизни не видела. Ты же догадываешься, что ты не первая девушка, с кем я Ирочку застукала. Она ещё поначалу не признавалась, а после выложила всё как есть. Честно говоря, я с младших классов подозревала, что Ирочка не такая как все. - Она самая лучшая, - мечтательно заявляю я. И так при этом хорошо в груди, будто реально бабочки поют. – Наверное, лучше мне обо всём не знать, чтобы не ревновать масенькую. - Наверное, - пожимает плечами Иришкина мамка и делает глоточек кофе. – Но ты, Юлька, первая с кем в неё всё серьёзно. Я реально её такой ещё не видела, она за тебя прям держится. Надеюсь, ты не собираешься разбить ей сердце. Это ваши дела, но она же моя доченька, не хочу, чтобы она опять страдала. - Я ни за что её не брошу, - клятвенно произношу я. - Ну-у-у, это ты сейчас так говоришь, - она кладёт в раковину грязную тарелку и чашку и хочет уже мыть, но я её останавливаю. - Я сама помою, - говорю, и продолжаю готовить завтрак для своей любимочки. Выкладываю всё на поднос: чашечка кофе с зефиркой, два хорошо прожаренных тоста с арахисовым маслом. Пара ломтиков апельсина. Раскладываю всё это по феншую и возвращаюсь в комнату. Иришка уже проснулась, но не спешит вставать с кровати. Она видит меня и садится на кровать, опираясь спиной на подушки. Ей на колени я её ставлю поднос. - Завтрак в постель, - улыбается она, такая заспанная, моя ты масечка. А я залезаю под одеяло и глажу её заспанные ножки, целую их. Иришка не успевает допить кофе, как поднос приходится убрать, потому как я запрыгиваю под одеяло и нежно целую её коленки и под коленками. Раздвигаю их в стороны и касаюсь пальчиком её сонной кисуни. - Утренний куни, - мурлычет, потягиваясь, Иришка. Она пьёт свой кофе, пока я ласкаю язычком её киску. Обожаю вкус её тела, обожаю запах её сонной плоти, обожаю каждую её клеточку. Я представить себе не могу, что может сделать меня счастливее, чем возможность дарить удовольствие своей любимой. После завтрака мы вдвоём идём в душ, где я стою перед ней на коленках и лижу её киску. Мне нет покоя, пока мой рот не занят. Иришка кладёт мне в ротик свой большой пальчик, и я сосу его, глядя на неё снизу вверх как на госпожу. - Хочешь, мы для тебя страпон возьмём и я, наконец, лишу тебя девственности, по-настоящему. - Да, да, - часто-часто киваю я, нежно обнимая её сильные ноги своими дрожащими руками, прижимаясь губами к изгибам её изящного тела. - Юль, у тебя постоянный недотрах. С этим надо что-то делать, - смеётся Иришка. Мы вытираемся полотенцами и возвращаемся в её комнату. Иришка как царица Клеопатра садится абсолютно голая в кресло, а я подбираюсь к ней на четвереньках, как её чёрная рабыня и продолжаю делать ей куни. Мне нравится чувствовать себя рабыней, только ошейника не хватает. Я погружаю язычок в её горячую плоть, развожу в стороны пальчиками её чувственные половые губы. Целую клитор, прикусываю губами её лепесточки, оттягиваю её нежную шкурку и отпускаю. Каждый раз делаю это всё сильнее и сильнее, проверяя болевой порог. Мне почему-то иногда хочется сделать ей больно. При этом я оттопыриваю попочку, и Иришка меня по ней шлёпает. - Люблю тебя, - целую её лобок и поднимаюсь до животика. – Люблю тебя так сильно, что слов не хватает сказать об этом. Целую её выше и выше, пока наши губы, наконец, не сливаются в поцелуе. А после я, как кошечка, сворачиваюсь калачиком на её коленках. - Юлька, ты моё счастье. - А ты моё.