Масяшки в карантине

Через три дня я впервые ночую дома. Мне так неуютно засыпать без своей любимочки, пришлось даже взять детскую игрушку, обнимать её и тискать всю ночь. Не могу я нормально спать без Ирки. А сестра моя, Катька, пришла в ужас, когда узнала, что я лесби. Так прямо мне и сказала: - Юль, ну ты бы хоть скрывала. Ну я не знаю. - Зачем? - Не понимаю я, что ответит. - Чтобы от тебя люди не шарахались, не тыкали в тебя пальцем. - И как ты не можешь понять, мне сейчас так хорошо… мне всему миру рассказать хочется о своих чувствах. А ты мне предлагаешь скрывать. - Всё равно, рано или поздно ты столкнёшься с осуждением и тогда горько пожалеешь, что не скрывала. - Я всю жизнь сталкиваюсь с осуждением, меня всю жизнь заклёвывают окружающие. И вот когда я, наконец, счастлива – я не хочу больше прятаться. - Да останься ты от сеструхи, - заступается за меня братик. – Вот я Юльку отлично понимаю. - Ага, это потому что тебе, как и ей, нравятся девочки, - отмахнулась сестричка. Честно говоря, я её не виню. Не знаю, как бы я сама отреагировала, если бы не я, а она оказалась лесби. - Слушай, даже родители спокойнее отреагировали, чем ты, - продолжает защищать меня братик. - Ага, спокойнее, отцу на всё пофиг. А мама просто в себе это держит. - Я думаю, чем быстрее все вокруг примут меня такой, какая я есть, тем для меня лучше. - А как твоя девушка, она своим уже рассказала? - Иришка, что ли? Да она и не скрывала никогда. А с её родителями, вернее с её мамой мы отлично ладим. Она нам даже предложила перебраться пока в её комнату пока она в отъезде, - улыбаюсь я. – Потом что у неё кровать широкая. - Юлька, прошу, избавь меня от подробностей, - картинно закрывает глаза сеструха. - Кать, ну ты чего? Ничего ведь не поменялось, - нежно беру я её за руку и слегка поглаживаю пальчиком. – Я как была твоей младшей сестрёнкой, так и осталась ею. - Но теперь ты спишь с женщиной. - И что? – возмущается наш братик. - Вот именно - и что? – Вторю ему я. - Ты действительно не видишь в этом никакой проблемы? – Хмурится Катюха. - Ну, может быть… - мечтательно хлопаю ресничками я. – Но знала бы ты, как тепло у меня под сердцем, когда она рядом. Братик подходит ко мне со спины и кладёт руки на плечи, нежно массирует их. Иришка часто так делает, и от того мне приятно вдвойне. - Ой, Юлька, не слушай ты никого, будь собой, живи, как живётся и люби, как любится. Лично я за тебя рад. - Спасибо, ты самый лучший, - глажу его по руке. - Думаю и я рано или поздно смогу тебя принять, но не сейчас, прости сестричка, - встаёт и выходит Катюха. А я возвращаюсь в свою комнату, собирать вещи. Завтра я еду к Иришке и буду там жить целую неделю, пока её матушка не вернётся. Хотя, кто его знает, как сложится, возможно, я покидаю родное гнёздышко навсегда. Главное маме об этом не говорить, а то она опять плакать будет. Перед сном я целый час говорю с Иришкой по телефону. Меня как будто трубка согревает, когда там её голос звучит. Это невозможно объяснить, когда ты просто не можешь положить трубку и буквально уговариваешь её сделать это первой, а она не может со своей стороны. Так и появляются дурацкие фразы по типу: «Ты клади трубочку… нет ты». Мы с ней часами можем спорить, кто первый положит трубку. А после я обнимаю всё ту же игрушку и засыпаю. Мне ещё нужен всего один уголок одеяла, чтобы зажать его между ножек. Не могу спать, когда там ничего нет. Обычно там ладошка моей любимки. Господи, как же мне повезло, что я её встретила. Я никогда не забываю о вечерней молитве. Господь помог мне в трудную минуту, и я не имею права забыть Его в минуту радости и веселья. Я даже сильнее люблю Его в эти минуты, ведь вся моя жизнь, это чистейшая любовь Господа. Надеюсь, что Отец Небесный не осуждает меня за то, что я лесбиянка. В конце концов, ведь это он меня такой создал, я плод его чистой любви. Я рождена для любви, живу для любви и готова ради неё расстаться с жизнью. Ради любви Отца Всевышнего, аминь. Ночью мне снится погоня. Это сон когда ты бежишь, ты убегаешь от кого-то, но почему-то сбежать никак не можешь, и тогда твоё сердце сковывает страх. Я раньше проспалась посреди ночи и шла в кроватку к маме спать, но теперь я взрослая девочка, а значит, я и сама могу справляться со своими демонами. И потому, вместо того чтобы тревожить мамочку, я звоню Иришке. - Ты с ума сошла, четвёртый час, - слышу я в трубке вместо привычного «Привет, Масик». - Я так скучаю по тебе, - говорю. – Утра дождаться не могу, чтобы тебя увидеть. - Я тоже по тебе скучаю моя ты бусечка. - Как же сильно я тебя люблю. Сердце так стучит, что просто вырваться готово из груди. Вот, послушай, - прикладываю к груди телефонную трубку, а поле снова к уху. - Переезжай ко мне навсегда, хотя бы для того чтобы по ночам меня не задалбывать своими звонками. - А твоя мама меня не выгонит? - Шутишь что ли. Да она мечтает, чтобы мы съехались. Отдала нам свою комнату. Она говорит, ты хорошо на меня влияешь. Давай, высыпайся и собирайся, с утра я к тебе заеду. - Буду ждать, - томно вздыхаю я. - Целую. - А я целую тебя во все места, во все твои щёлочки и холмики. - Блин, Юлька, я возбуждаться начинаю, давай не сейчас, дождись утра хотя бы. - А ты можешь подрочить сейчас ради меня? - Ха-ха, я походу уже это делаю, по крайней мере, моя рука в трусиках. - Ты спишь в трусах, с чего это? - А ты типа нет, - парирует она. - С тобой я сплю без трусиков, но сейчас-то я дома, - оглядываюсь по сторонам, разглядывая утопающие в темноте углы своей комнаты. - М-м-м, как же сильно я хочу тебя, сейчас расплачусь. - Так что, к тебе заехать ночью? - Я чувствую, что она готова вот так подскочить в четыре утра и поехать ко мне лишь потому, что я скучаю. - Нет, не надо, ты только тут всех напугаешь. Решат ещё, что я скорую вызвала, мне раньше её часто по ночам вызывали. - Люблю тебя. До встречи, - кладёт она трубку. А я целую трубочку и к груди прижимаю, так тепло от её слов, не передать. Даже если бы я очень хотела, то не могла бы сопротивляться своей природе. Мне просто суждено быть лесбиянкой. «Просто девочки слишком красивые и грациозные. Я не могу им отказывать». Вспоминаю, как наивно меня Иришка впервые позвала на свидания. Как это было чисто, как это было волнительно. Засовываю руку в трусики и начина себя трогать. Я натурально начинаю дрочить. «Ну сколько можно. Натрахаюсь я когда-нибудь, в конце концов, или у меня нимфомания?»