Масяшки в карантине

- Ну-у-у… помиритесь ещё. Что у вас случилось-то? – Допрашивает меня мама. - Я… я... я не знаю, – смотрю на неё заплаканными глазами. – Всё только что было хорошо и раз – всё переменилось. - Но вы же не ссорились? - Нет не ссорились… Может я сказала что-то лишнее, или… я не знаю, - откровенно уже рыдаю я. - Ч-ч-ч, ч-ч-ч, моя девочка, тихо Юлечка, - успокаивает меня мамка и гладит по волосам. Она отводит меня в комнату и укладывает на кровать, сама ложится рядом и прижимает меня к себе, как маленькую. Я уже немного успокоилась и просто всхлипываю, а она продолжает: - Помиритесь ещё, ну кто в молодости не ссорился. Мы с твоим отцом дважды разъезжались. Я собирала детей (твою сестру и братика) и уезжала к маме, и как видишь, помирились, живём вместе уже двадцать пять лет. - Мам, ты не понимаешь, мне так больно без неё, так тяжко… - Ну, так поговори с ней. - Я говорила, но она не признаётся что не так. Я уже ничего не понимаю. - Ладно, ладно, - успокаивает она меня, - хочешь, я поговорю с Иркой. - И что ты ей скажешь? – Окончательно перестаю я плакать и слушаю свою маму. - Спрошу у неё: почему она обидела мою Юлечку. - Мам, она меня не обижала. Просто что-то случилось и… я не знаю что, но мне больно. - Успокойся, успокойся, - мама выходит на кухню и возвращается со стаканом воды. – На, попей водички, а то ты все слёзы выплакала. Я жадно накидываюсь на безвкусную воду и буквально вливаю в себя целый стакан. Мне реально становится легче. - Спасибо, мам, - возвращаю я ей стакан, а она продолжает меня успокаивать. - Просто позвони, поговори с ней. Скажи, что ты без неё страдаешь, что тебе без неё плохо. Попроси её заботиться о твоих чувствах. Скажи, что тебе тяжело переносить эту неопределённость… А я смотрю на неё и не могу поверить, что это говорит моя мать. Бросаюсь к ней и обнимаю, покрепче прижимаю к себе. - Мам, ты такая умная. - Ладно, не буду тебе мешать, - встаёт она с кровати. – Звони и мирись со своей девушкой. - Спасибо, - в очередной раз повторяю я, беру свой смартфон. Жду, когда мама выйдет из комнаты, и набираю Иришку. - Алло, - звучит в трубке любимый голос. - Ириш, ну что ты со мной делаешь? – Строго говорю я. - А что я делаю? – Как ни в чём не бывало, отвечает Ириша, но я не ведусь на её кажущееся спокойствие. - Нет, Ириш, между нами что-то происходит и я намерена узнать что, - строго говорю я. - Да ничего между нами не происходит, - как ни в чём не бывало, отмахивается она. - Тогда ответь мне на такой вопрос – из-за чего я плакала. - А ты плакала? - Представь себе. Мне так больно, мне кажется, что ты меня оттолкнула. - Юль, не коматозься. Мусечка моя, прости, просто я в своих траблах, тебя это никак не касается, - слышу настоящий живой голос своей любимочки, своей Иришки. - Так, а почему ты меня домой отправила? - Ты сама захотела. - А почему ты меня отпустила? Ты должна была приказать мне остаться. Нельзя мне давать свободу воли, нельзя так со мной. - Просто… просто… - заминается Иришка. - Да говори уже. - Ты хочешь детей… а я же никогда в своей жизни не видела материнской любви. И я никогда не хотела детей, понимаешь. - Ну хотя бы ради меня… - вздыхаю я. - Пойми, я не смогу дарить им тепло и ласку. Я вообще не понимаю, для чего нужны дети. Зачем давать им жизнь, не давая любви… - Я отдам им всю свою любовь. Отдам за двоих, за троих за весь мир… - Но тогда мне твоей любви не хватит, - произносит Иришка. - Я обещаю, я клянусь тебе, что тебе моей любви всегда будет с избытком. Да неужели эта причина ссориться, - возмущаюсь я. - Так мы и не ссорились, просто я закоматозилась, но теперь-то мне всё ясно, - Иришка замолкает на пару секунд, и эти секунды мы одновременно молчим в трубку. А дальше она говорит. – Юль, давай не говорит о детях хотя бы пять лет. - А потом, - сглатываю я. – Ты можешь мне пообещать, что мы поговорим об этом потом? - А потом… ты говорила о какой-то процедуре, это вообще реально? - Да, да, - радуюсь я. – В России уже есть парочка женщин, которая растит общих детей. - Просто это звучит как какая-то фантастика. Что девочка может залететь от девочки. - Ир, - говорю я. – Почему мы всё ещё по телефону общаемся? Когда ты уже позовёшь меня к себе. - Ну так приезжай прямо сейчас. - А почему я должна напрашиваться? Зачем ты так со мной? – Опять всхлипываю я. - Прости меня, мелкая, я дура, что тебя обидела. Прости ещё раз, я была не права. - И больше не курить! - Окей. Только в последний раз покурю. - Только до моего приезда, чтобы при мне ты не курила больше никогда. - Окей, жду тебя у себя, Масик. - Твоя масечка уже спешит к тебе. Я замолкаю и продолжаю слушать тишину в трубке. «Так прикольно вдвоём помолчать», кладу я телефон и начинаю одеваться. Уже в прихожей меня останавливает мамка: - Гулёна, ты куда намылилась? – Удивляется она. - К Ирочке, - говорю и целую мать в щёчку. – Всё, я побежала. - Помирились? - Да, - от счастья сверкаю я глазками. - Ну, тогда беги к своей Ирочке, не буду тебя задерживать, - провожает меня мать и платочком машет, вытирает им слёзы. - Мам, ну что ты плачешь. Я же вернусь. - Ну и куда ты вернёшься? - Вздыхает она. – Я уже в прошлый раз поняла, что ты навсегда покидаешь наш дом. Не знаю, что ей сказать: - Пока мам, - машу я ей ручкой и выхожу за порог. Спускаюсь по лесенке. Настроение такое, что я бы прямо сейчас к Иришке и пешком побежала. Вот только я быстро устану, а мне же ещё силы нужны, для стрима и для вечера. У подъезда меня встречают малолетки, среди них и парень с которым я на пути сюда так мило поболтала. - Привет, - хором говорят они. - Ага, - киваю я им в знак приветствия. - Юль, а с тобой можно сфоткаться? – Вдруг говорит мне тот, с кем я общалась. - Ну да, - улыбаюсь я. Он обнимает меня за плечо, а я позирую и выставляю два пальчика. - Ещё раз, - говорит он, и его рука стыдливо сползает на талию, и нас снова фоткают. Я слегка прикусываю язычок, я умею позировать, не знаю, откуда это у меня. Наверное врождённое. Я всегда знала, что хорошо получаюсь на фото. - А мне с тобой можно? – говорит другой. «В очередь!» хочется мне прокричать. Но разве я могу отказать соседским пацанам в такой мелочи. В конце концов, не каждый день кто-то просить со мной сфоткаться. - Автограф дать? – В шутку спрашиваю я. - Ну да, - отвечает третий пацан, и протягивает мне свою руку. Я достаю из сумочки старую помаду и пишу на его руке: «Юля», обвожу своё имя сердечком. - Так пойдёт? - Смеюсь я. - А можно и мне автограф, - говорит второй. - Я видел стрим, - добавляет он. - А вы не мелкие, чтобы такое смотреть, - шутливо хмурюсь я. - Ты такая красивая, - говорит мне третий. Он такой мелкий и так искренне это говорит, что я прям смущаюсь. Мы фоткаемся все вчетвером и один из парней меня спрашивает: - А можно я выставлю это у себя на страничке? - Можно, почему нет, - подмигиваю я ему. Блин они такие рослые, а я такая мелкая на их фоне, даже на каблучках. Но я чувствую себя рядом с ними взрослой, старшей сестрой, тётей или учительницей. По крайней мере, они меня так воспринимают. «Красота – страшная сила», вспоминаю я поговорку. Да неужели я настолько красива? Не верю. Быть такого не может. Вот честно, никогда не считала себя особо красивой, никогда никому не нужна была, а тут резко всем сразу понадобилась. Хоть, по правде говоря, мне просто раньше не до себя было. А сейчас, встретив Иришку, я прямо расцвела, и сама себя стала считать красивой. М-м-м, скорее бы её увидеть. У меня даже внизу живота ноет, как думаю о ней. Я прощаюсь с ребятами и иду на маршрутку. Хватит на такси ездить, можно разок и на общественном транспорте, корона не упадёт. Тем более, наконец-то этот дурацкий карантин закончился и можно теперь спокойно везде разгуливать без маски.