Масяшки в карантине

- А что ты хотел? Оставил нас двоих скучать, вот мы и ищем, чем бы заняться, - и она сексуально проводит рукой по моим волосам, но так чтобы не испортить причёску. Она же понимает, как сложно их укладывать. Её жесты внимания иногда переходят всякие рамки. Я так и жду, что она меня схватит за грудь или в трусы ко мне залезет. И что тогда? Будет ли это считаться изменой? Я запуталась. - Девчонки, а вы любите, когда парни смотрят на то, как вы занимаетесь любовью друг с другом? – Продолжает подкатывать к нам свои шары Ти-Лайт. «Мы вообще не занимаемся друг с другом сексом. Вообще-то у меня есть девушка», хочется мне сказать, но я выдаю другое. - Конечно. Вообще-то я снимаюсь голая в стримах, - подмигиваю ему. - Меня возбуждает, когда на меня смотрят с восхищением. «Чуть не сказала, когда на меня дрочат». - Кстати, твой вчерашний стрим, - вдруг говорит Ти-Лайт (неужели он смотрел). – Ты была такая зажатая, не хотела раздеваться, сколь бы твоя девушка не пыталась тебя расшевелить. Кстати, а она знает про вас с Наоми? - Нет, - отвечает за меня Наоми и снова проводит ладошкой по моему лицу, а после нежно целует меня (задрала уже целоваться). – Пусть это останется нашей маленькой тайной. - А-ха-ха-ха, понял. Если я не хочу увидеть сцен лесбийской ревности, кошачью драку, то лучше, чтобы никто об этом не узнал. Он подходит к нам и обнимает нас за талии. А после его руки проскальзывают по нашим телам аж до затылков, и опять заставляет нас поцеловаться. Я умею красиво целоваться, а ему, походу, очень нравится смотреть. Я даже вижу, как он возбуждается. И Наоми видит, потому как на уровне рефлекса тянется свободной рукой к его паху, но осекается в последний момент. А он стоит и смотрит на то, как мы сосёмся. Мне в кайф, только воздуха немного не хватает. И когда он нас отпускает мы обе томно и жадно вдыхаем, буквально глотаем воздух. - Пойду к следующей сцене готовиться, - выходит с курилки Ти-Лайт. - А что там за сцена? – Спрашиваю я Наоми. - Ты что забыла, ваша с ним сцена на заднем сидении машины. Я вас должна буду застукать. Только я там не снимаюсь, мои сцены, как бы, уже отсняты. - Мы же таким образом весь клип за один день снимем, - хлопаю ресницами я. - Это тебе так кажется. На самом деле ещё пару недель придётся сводить видео и свет, а потом могут понадобиться пересъёмки, - отмахивается Наоми. Меня вызывают через пару минут. Оказывается всё это время наш рэпер (ни одной приличной песни, которого я так и не услышала) выбирал, в какой из тачек он будет сниматься. В любом случае, съёмки на заднем сидении проходят в специально подготовленной декорации. А спереди можно снять абсолютно любую тачку. Я подхожу к нему и улыбаюсь. Он трактует эту улыбку по-своему и улыбается мне в ответ. «Думаешь. Если у тебя куча тачек, ты можешь получить любую? Вот если бы ты был девушкой… хотя нет, даже это невозможно». - Так, подмарафетить её и накиньте ей на плечи что-нибудь, - командует режиссёр и продолжает спорить с репером. Тем временем меня в который раз подкрашивают, хотя мне кажется и я и так уже почти идеальная. Смотрю на своё отражение и не узнаю себя. Разве я была когда-либо настолько красива? Эта девушка в отражении это же не я, а другая. Может её даже не Юля зовут. Я бы назвала её Карина или Вика, что-нибудь стервозное. Режиссёр вновь возвращается ко мне и внимательно меня осматривает: - Переоденься, - протягивает он мне комплект белья телесного цвета. Вместо лифчика – силиконовая накладка на грудь. И тоненькие незаметные трусики. Походу это будет та самая голая съёмка, о которой мы говорили. Я отправляюсь в раздевалку. По-быстрому стягиваю с себя трусики. Как же мне не хватает моего телефона, обычно я постоянно верчу его в руках, смотрю время и нет ли каких сообщений. А сейчас я без него как без рук. Я снимаю трусики и несколько секунд любуюсь в зеркало на свой гладенький лобок. Но вовремя понимаю, что я сейчас не дома, и натягиваю трусики. Надеюсь, они свеженькие, надеюсь, до меня их никто не надевал. Снимаю лифчик и надеваю на себя силиконовую накладку и снова накидываю на плечи кофточку. Смотрю на себя и возбуждаюсь. Вроде и одетая, но в зеркале смотрюсь как голенькая. - Юль, ты там надолго застряла, - тормошит меня один из ассистентов режиссёра. Блин, он же парень, а ничего, что это женская раздевался, ничего, что я девушка. Стучаться надо! К этим правилам шоу-бизнеса ещё привыкнуть нужно. Я выхожу на площадку, на мне босоножки на тоненьких шпильках. Незаметные бесшовные трусики телесного цвета (их даже не видно), силиконовая накладка на груди, в ней моя грудь смотрится куда внушительнее. А на плечах коротенькое пальтишко. Так сексуальнее, когда ты в пальто и совершено без одежды. А ещё на мне косметика, тонна косметики: тушь, тоналка, консилер, помада, накладные ресницы… надеюсь, ничего не забыла. - Вау, - искренне восхищается мною Ти-Лайт. Он в своих рэперских штанах, футболке и кепке. А ещё он в татухах и здоровенных часах на каждой руке. Восхищение в его глазах так возбуждает, так заводит, что мне уже не терпится сняться с ним в откровенной сцене. «Надеюсь, Иришка не сочтёт это изменой, если, вдруг, между нами (мной и ним) что-то произойдёт?» Мелькает в моей голове. «Даже не думай», отвечаю я сама себе. Ти-Лайт берёт меня за руку и ведёт к своей тачке, открывает передо мной дверцу и сажает на пассажирское кресло, рядом с водительским. Всё это время нас снимают несколько камер с разных сторон. Но самое обидное, что едва я успеваю сесть, звучит: - Снято! Ещё разок, - и нам приходится делать это снова. Раз, за разом повторяя те же эмоции удивления, восхищения и возбуждения. Куда проще играть холодную суку, напрягаться не надо. Наконец звучит: - Снято, - и камера переезжает на капот автомобиля. - Что мне делать? – Испугано, но так чтобы не выдать своей растерянности спрашиваю я Ти-Лайта. - Ты сценарий забыла? – удивляется он. – Минет. И тут меня пробивает на смех, хотя я изо всех сил пытаюсь сдерживаться: - Но я никогда этого не делала, - честно признаюсь я. - Так можем это исправить, у нас всё для этого есть, - подмигивает мне рэпер, косясь на свой пах. И тут не выдерживает режиссёр: - Вы о чём там трещите? Сниматься будем или нет! – Орёт он на нас с Ти-Лайтом. Видать крутой режиссёр, раз может повысить голос на заказчика. Или они все такие? - Сейчас, сейчас, - Ти-Лайт жестом останавливает съёмку. – Юлька отсмеётся, и мы продолжим снимать. А мне от его слов ещё смешнее становится, так что я ржу, остановиться не могу. - Всё? – Спрашивает он меня, наконец. - Всё, всё, всё, - беру я себя в руки. - Точно? – Подмигивает мне Ти-Лайт. – А если пальчик показать? И он показывает мне пальчик. А меня опять начинает трясти от смеха. - Так всё! – орёт режиссёр. – Прекращаем съёмку. Этой кобылку надо проржаться! - Я не кобылка, - сквозь смех обижаюсь я. А Ти-Лайт нежно обнимает меня и прижимает к себе: - Ничего, ничего, смейся, моя хорошая, смейся, - он шумно вдыхает запах моих волос и комментирует. – Блин, как же от тебя шикарно пахнет. - Это лак для волос, - продолжаю смеяться я. – У вас тут в гримёрке целый баллон стоит, можешь понюхать. - Хочешь, понюхаем его вместе. – Он поворачивается меня к себе, и мы несколько секунд с ним трёмся носиками, чуть не сосёмся. Но нас опять прерывает этот мерзкий голос режиссёра: - Всё?! Мы уже можем снимать дальше?! - Да… - говорим мы одновременно. Я даже немного пугаюсь этой нашей синхронности. - Что там дальше? – шепчу я ему на ушко, делаю это сексуально, как бы заботясь о нём, глажу его по плечу. - Минет. - А ну да, точно, как же я могла забыть, - томно смотрю ему в глаза и вытираю уголочки губ, будто я и вправду готова прямо сейчас взять в свой нежные женский ротик его мужской вонючий член. «На что только девочки не идут, чтобы сделать этим мужикам приятно».